Я слышала, как ты принимаешь душ. Ты, наверно,
совсем дошел до ручки, бедняжка. Маленькие гномики поспешили принести тебе
кучу всяких полезных пакетов. Я решила избавить тебя от твоей противной
старой одежды. Содержимое карманов найдешь на туалетном столике. Свертки
со всем новым на стуле. Я купила это вчера вечером, пока ты спал, до
закрытия магазинов. Когда оденешься и заморишь червячка, ищи меня в
солярии. Мне нет надобности спрашивать, хорошо ли тебе спалось. Доброе
утро, дорогой. Твоя Карла."
Окна смотрели на восток. Кирби выглянул наружу. Солнце уже почти
взошло. Дверь в большую гостиную была широко распахнута. Он поднял
телефонную трубку, чтобы узнать точное время.
- Десять часов двенадцать минут прекрасного воскресного утра во
Флориде, - бодро сказал женский голос.
Двадцать семь часов в постели, прикинул Кирби, и отправился
разбираться со свертками. Белые трикотажные боксерские трусы, как раз его
размер. Веревочные сандалии, удобные. Серые дакроновые брюки. Сидят
отлично. Может быть, на полдюйма короче, чем он обычно носит. Одна рубашка
спортивная с короткими рукавами и воротником на пуговицах. Подходящая и по
размеру и по стилю. И какая расцветка! - узкие вертикальные полосы серого,
бледно-голубого, кораллового и ярко-желтого, через одну разделенные
черными полосами. Рубашка из легкого шелка. Кирби застегивал рубашку,
когда раздался стук в дверь. Два официанта в форменных тужурках, вежливые
и улыбающиеся, расторопно вкатили большую тележку. На сверкающей белизне
скатерти вмиг появился роскошный завтрак. Официанты принесли с собой и
воскресные газеты. Кирби едва себя сдерживал, стараясь скрыть от них, что
голоден как волк.
- Обо всем уже позаботились, сэр. Спасибо, сэр. Если вам понадобиться
еще что-нибудь, сэр...
Кирби отошел к окну. Хотелось, чтобы они ушли прежде, чем он начнет
хватать еду голыми руками.
- Открыть шампанское, сэр?
- Что?!
- Шампанское, сэр.
- О, конечно! Шампанское! Замечательно! Нет, нет, оставьте все как
есть.
До тех пор, пока на столе не осталось ничего, кроме второй чашки
кофе, газетам пришлось ждать. Но даже после этого, взявшись за них, он
никак не мог заставить себя сосредоточиться. Слишком много накопилось
разных нераскрытых тайн, чтобы спокойно читать новости. Кирби повернулся в
кресле и вынул шампанское из ведерка со льда. В руках оказалась элегантная
бутылка каких он прежде не видел. Он принялся оборачивать ее в свежую
салфетку и тут заметил два пустых бокала, красноречиво стоящих на подносе.
Намек ясен, подумалось ему. Он взял в одну руку бутылку, в другую -
бокалы и, каждой своей жилкой чувствуя, как ужасно элегантен, отправился
на поиски Карлы О'Рурке. Нашел спальню без балкона с солярием. Нашел
вторую, смотрящую окнами на запад, гораздо большую, с распахнутыми
дверьми. Он шел улыбаясь, придумывая какую-нибудь особенно изысканную
первую фразу...
Карла полулежала в широком шезлонге, закинув руки за голову и щурясь
в жарком сиянии солнца. Ее золотистая кожа слегка покраснела и, намазанная
кремом блестела. Увидев Карлу, Кирби, пораженный, остановился, забыв все
изысканные фразы, какие только успел придумать. Он так загляделся на нее,
что чуть не уронил бутылку с шампанским. Карла казалась спящей. Тоненький
лоскуток белой ткани обтягивал ее бедра, маленькие пластиковые колпачки
закрывали глаза, а голубое полотенце было намотано тюрбаном на голове.
Больше на ней ничего не было. Кирби стоял перед шезлонгом в восхищенном
молчании; лишь шепоток океанского прибоя доносился снизу, да неясная
музыка играла где-то вдали. Нет, совсем не пухленькая, подумал он. И
откуда у него появилось такое впечатление? Крепкая, как гимнастка, и, где
нужно, все на месте, и в лучшем виде.
Она сняла с глаз пластиковые колпачки, села и улыбнулась ему.
- Бедняжка, ты, должно быть, совершенно без сил!
- Ка-хрла! - хрипло произнес потрясенный Кирби.
- О, я вижу ты принес шампанское! Как это мило с твоей стороны!
Что-нибудь случилось? О да, конечно. Синдром пуританина.
Она неторопливо потянулась за короткой белой махровой накидкой. Кирби
спросил себя, чего же ему хочется. Чтобы она застегнула ее или чтобы она
этого не делала? Она не стала застегивать.
- Теперь, я думаю, ты можешь перестать пялиться на меня, милый
мальчик, - томно поглядев на Кирби, сказала она. - Как ты считаешь, я уже
достаточно загорела?
- Ка-хрла!
Она чуть повернулась в шезлонге, зацепила пальцем лоскуток материи и,
далеко оттянув его, крепко надавила на оголенное золотистое бедро. Вместе
они смотрели, как медленно исчезает белое пятнышко: он с жадностью, она -
скрывая в опущенных глазах лукавую улыбку.
- Вполне достаточно, я думаю, - наконец сказала Карла. - Некоторые
считают, что более темный загар эффективнее, но он меняет фактуру кожи.
Кожа становится грубее.
Она легко поднялась с шезлонга и прошла мимо него в сумрак спальни.
- Идем, дорогой, - позвала она Кирби.
Тот последовал за ней, с совершенно пустой звенящей головой, не
выпуская из рук бутылки и бокалов. К тому же глаза его еще не успели
приспособиться к внезапной смене освещения, так что он совсем не заметил,
что пройдя несколько шагов, она остановилась. В полумраке он слепо
натолкнулся на какую-то преграду; дохнуло жаром, его окутал аромат крема и
духов и только тогда он сообразил, что это Карла. Но было уже поздно. От
неожиданности он уронил бутылку себе прямо на ногу. Карлу качнуло вперед,
он попытался ей помочь, но не рассчитал и резко толкнул женщину в плечо.
Зацепившись за оказавшуюся под ногами скамеечку, она кувырком полетела на
пол. Шум от падения был довольно сильным. Карла что-то вскрикнула на
незнакомом ему языке, и он не испытал сожаления от того, что не понял ни
слова.
Потянувшись к бутылке, которая лежала в стороне целехонькая, Карла
подняла ее и встала сама.
- Ты перестанешь скакать на одной ножке, мистер Кирби Винтер? Пора
налить мне бокал шампанского.
- Извините. Я не хотел...
- Хвала Господу, что тебя не посетило игривое настроение, когда мы
находились на балконе, Кирби.
- Карла, я просто...
- Я знаю, дорогой.
Открутив проволоку, она ловко открыла бутылку и разлила пенящуюся
янтарную жидкость по бокалам. Поставила бутылку, подала ему бокал и
задумчиво посмотрела на него, потягивая вино.
- Вместо духов, дорогой, придется мне теперь взять мазь, а вместо
драгоценностей - бинты. Теперь еще раз налей мне и потерпи, пока я сотру с
тебя крем. Могу ли я доверить тебе свою спину?
- Кахр...
- Нет, лучше мы не будем так рисковать. За осторожность, дорогой
Кирби! У тебя шампанское течет по подбородку. Подожди меня в соседней
комнате, пожалуйста.
Кирби поспешно понес бутылку и свой бокал в большую гостиную. Он шел,
а колени его подгибались. Осторожно присев, он опустошил бокал и снова
наполнил его. Куда бы он не смотрел, везде ему виделась распростертая на
спине женщина и особенно отчетливо - великолепная, округлая, твердая и
загорелая грудь, кожа без малейшего изъяна, соски темного цвета - большие,
но не слишком, направленные прямо в тропически-голубое утреннее небо.
Только когда он несколько раз яростно потряс головой, преследовавшее
его видение как будто рассеялось. Напоследок он еще раз тряхнул головой, и
видение скользнуло туда, где обретаются его воспоминания. Но лежать там
оно осталось на самом верху, готовое в любой момент вновь появиться на
свет.
Это и случилось тут же, стоило ему услышать плеск воды, с шумом
наполняющей ванну. Он представил себе Карлу в ванне и громко мучительно
простонал. О, спасибо тебе, дядюшка Омар! Спасибо за то, что ты вселил в
доверчивого юношу такие мрачные подозрения относительно всех женщин на
свете, превратив его в комплексующего тюленя, так что даже теперь,
достигнув зрелости, в свои тридцать два года, он не в состоянии держаться
возле прелестной полуобнаженной женщины достойно, без трясущихся поджилок
и бессвязного лепета.
Но все же, как не ругал он себя и дядюшку Омара, его не покидало
смутное подозрение. Прелести Карлы, вполне вероятно таковы, что и гораздо
более опытный мужчина мог бы поддаться мучительной дрожи.
Если учесть недостаток опыта и его гипертрофированную
стеснительность, всегда тщательно скрываемую, то оставалось лишь
поражаться, как это он совсем не спятил: не разразился каким-нибудь
сумасшедшим смехом, или не подпрыгнул на сотню футов выше крыш пляжных
кабинок.
Да, Кирби прекрасно понимал причину своих неудач в достижении
сексуальной уверенности. Во всем мире он один казался себе навсегда
оставшимся без подружки. И изменить это постыдное положение становилось
все более вопросом гордости, чем действительной потребностью.
Он знал, что женщины находят его весьма привлекательным. Напряженным
трудом он пытался выработать манеру небрежного светского поведения,
которая должна была внушать женщинам представление, что для него амурные
приключения столь же обычное дело, как и для любого другого. Но врожденные
и укрепленные воспитанием оковы стеснительности казались неразрушимыми.
Где знакомиться? С чего начинать? Когда оказывалось много свободных и
привлекательных женщин, все чего он смог добиться, так это уникального
мастерства в убеждении каждой, что его ужасно интересуют другие. Время от
времени ему все-таки удавалось преодолеть приступы застенчивости и
сосредоточить силы для решающей атаки. Вот тогда-то и происходили с ним
бесчисленные дурацкие истории, которые наполняли его тоской и отчаянием.
Он знал, что вовсе не похож на клоуна, но разве серьезному, уважающему
себя человеку пришло бы в голову схватить такую женщину, как Карла, словно
ветку винограда, и грубо бросить в постель? Его лицо запылало краской
стыда, когда он вспомнил о своем поступке.
Это происходило потому, что всякий раз он отчаянно напрягался,
сжимаясь в кулак.
А иногда вмешивались природные силы, как в случае с землетрясением.
Так что недолго и поверить в то, что тебя сглазили.
Вот, например, в прошлом году в Риме, с Андреа. То, что тогда
произошло, казалось, было чистой случайностью. Он спас Андреа от вопящей
толпы, которая приняла ее за Элизабет Тейлор. Они очень мило поболтали.
Выяснили, что остановились в одном и том же отеле, на одном этаже. Она
жила одна, пытаясь прийти в себя после неудачного замужества и
отвратительной процедуры развода, Он знал, что стоит ему вечером пройти
несколько шагов по коридору, постучать в дверь ее номера, и она его
впустит.
Но такая перспектива не только не подстегивала его, она вдруг его
ужаснула. Он сделал все, чтобы предстать перед Андреа опытным сердцеедом.
Она, конечно, ожидала объятий изощренного европейца, неотразимого и
несравненного Дон Жуана. Но что можно было ждать от человека, чье
последнее любовное приключение (между прочим, единственное!) произошло
двенадцать лет назад на заднем сидении "Гудзона" 1947 года выпуска, в
Джонстауне, Пенсильвания, в городском парке во время ливня, с болтливой
рябой девицей по имени Хейзел Бручук? И продолжалось оно примерно
двенадцать бездарных минут.
Подобный опыт вряд ли может оказаться полезным, когда имеешь дело с
женщиной, похожей на Лиз Тейлор. Тем не менее, он отважно решил не
отступаться от роли. После бодрящей ванны, он накинул шерстяной халат и
принялся маршировать взад и вперед по своей комнате, решительно сжав
кулаки и стиснув зубы. Под воображаемые звуки фанфар он направился на
приступ. Выйдя в коридор, Кирби с великолепной твердостью захлопнул за
собой дверь номера. Он захлопнул дверь и она зажала полу его халата. Замок
защелкнулся. Ключи остались внутри, на бюро. Может быть, на свете и
существуют герои-мужчины, способные голышом постучать в дверь дамы. Всякие
сомнения относительно цели визита отпали бы, таким образом, сами собой.
Да, возможно, такие мужчины и существуют, но Кирби Винтер был не из их
числа.
Но самый отвратительный случай произошел с ним, когда, выпив для
храбрости бренди, рука об руку с веселой, хорошенькой девушкой, он бежал
из переполненного пьяными гуляками дома в Нассау в сторону безлюдного
пляжа, залитого романтическим лунным светом. И на полдороге со всего
разбега налетел подбородком на бельевую веревку.
На каждую возможность, которая убегала от него, приходилось по крайне
мере две, от которых убегал он сам, покрываясь от страха холодным потом.
Подумав об этом, он усмехнулся про себя и хлебнул шампанского. Ты клоун и
трус, Кирби Винтер, паршивый невротик и запутавшийся психопат. И все равно
ты продолжаешь пытаться убедить женщин, что на что-то способен. Вот уж
действительно...
В комнату вошла Карла. Босая, в розовых шортах, в полосатом
бюстгальтере и с розовой лентой в волосах, она уселась рядом с ним на
диван. Если смотреть мимо нее на стену, ей можно дать лет пятнадцать, не
больше, подумал Кирби. Только внимательному взгляду заметны морщинки под
глазами, складки у рта и чуть отвисшая линия подбородка.
- Еще, дорогой, - сказала она, протягивая пустой бокал.
Он вновь наполнил его как и свой собственный, и вернул бутылку в
ведерко со льдом.
- А рубашка красивая, - сказала она.
- Спасибо. Она превосходная. Да и остальные вещи тоже. Но я никак не
могу все это принять от вас.
Она состроила ему гримасу.
- Такой мрачный и надутый - ни с того, ни сего. Ты всегда
просыпаешься такой сердитый?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33