Томберлину удалось тайком переправить кубинца в дом. Я присутствовала при встрече кубинца и Ментереса. Когда Карлос увидел кубинца, мне показалось, что с ним случится удар. Я и не знала, что он может так испугаться. Карлос мне никогда ничего не рассказывал, но той ночью в постели он, наверное, должен был выговориться. Он рассказал, что когда-то в Гаване имел общие дела с братом этого кубинца. Что-то у них не получилось, и этот брат убил жену, а потом и себя, позже его сын пытался убить Карлоса. Юношу арестовали. В тюрьме он заболел и умер. Карлос считал, что должен уехать из Мексики, но через несколько дней успокоился. Зато с тех пор он совсем перестал выходить за пределы дома. Наверное, дом казался ему самым безопасным местом.
Недели две спустя яхта «Колумбина» бросила якорь в Пуэрто-Альтамуре. На борту находился тот самый кубинец с двумя другими, которые тоже были похожи на кубинцев. Я видела их в деревне. Они обругали меня нецензурными словами. Карлос попросил Сэма все разузнать. Оказалось, яхта зафрахтована этими людьми. Она была небольшая, и ее можно было поставить у причала, но они бросили якорь в открытом море. Они ничего не предпринимали, и Карлос страшно нервничал. Он не сводил с яхты бинокля. Двое других кубинцев были моложе приехавшего с Томберлином. Наверное, это были друзья парня, который умер в тюрьме. Судя по всему, кубинцы чего-то ждали. Потом однажды ночью они попытались убить Карлоса. Ментерес считает, что они стреляли в него со стены, с того места, откуда видна его спальня. Пуля зацепила живот, немного поцарапав кожу. Но после покушения Карлос не впал в отчаяние, а сохранял спокойствие и казался задумчивым. Я посоветовала обратиться в полицию, но он ответил, что по политическим причинам не может просить защиты у полиции. Придется обходиться помощью людей, которых он привез с Кубы.
Кажется, через два дня вечером, когда я собиралась ложиться спать, он пришел ко мне в комнату и сказал, что все знает о нас с Сэмом. Он знал, что я изменяла ему с Сэмом, но это его только забавляло. Я не очень удачно пошутила, и Карлос влепил мне такую пощечину, что я упала. Он хотел, чтобы я уговорила Сэма сделать для него одну вещь. Карлос объяснил, что наврал Сэму, будто люди на яхте – агенты Кастро, будто он уже несколько лет финансирует подпольную борьбу против режима и будто этим кубинцам приказано убить его и тем самым перекрыть источник финансирования. Сэм, по-моему, клюнул. Карлос предложил Сэму сто тысяч долларов наличными за то, чтобы Сэм их убил. Карлос разработал план, но Сэм не хотел никого убивать. Мне казалась смешной сама мысль, что Сэм может кого-то убить. После того, как Кал Томберлин привез того кубинца, Карлос перестал плавать на яхте, и Сэму стало нечего делать. Человек, который помог ему устроиться к Ментересу, до сих пор находится в его доме. Его зовут Мигуэль.
С Сэмом мы встречались чаще на яхте, но изредка и в его комнате. Наши отношения были не слишком серьезными. Мне просто было тоскливо, а он меня развлекал. Без вечеринок в доме царит скука, это какое-то сонное болото. После обеда всегда сиеста, но я не люблю спать днем. Я часто загорала у бассейна. Сэм приходил, пялился на меня и уходил. Я думала о нем и шла его искать. Слуги, наверное, знали о наших отношениях, но мне и в голову не приходило, что Карлос тоже знал о них. В конце концов я заставила Сэма рассказать о предложении Ментереса, претворившись, что слышу обо всем впервые. Потом я начала его обрабатывать. Заявила, что, если он трус, он мне не нужен. Сказала, что убить агентов Кастро способен только настоящий патриот Америки. Пообещала, что, если он сделает это, мы на время куда-нибудь уедем. Наверное, он всегда хотел меня сильнее, чем я его. Я не сказала, что Карлос пообещал дать мне немного денег, если я уговорю Сэма убрать кубинцев. В самом конце я пригрозила ему порвать с ним все отношения, если он откажется. Я сказала, что, если он согласится, я сделаю для него то, что никто никогда не делал. Я очень возбудилась от одной мысли об убийстве кубинцев по плану, разработанному Карлосом.
В первую же тихую и темную ночь Мигуэль с Сэмом сделали это вдвоем. Часа в три ночи они бесшумно подплыли на лодке к «Колумбине» и поднялись на борт. Сэм потом мне все рассказал. Они были босиком. Когда он вернулся, он прижимался ко мне и дрожал, как маленький ребенок. Он так трясся, что даже не смог заниматься любовью. Дважды ему приходилось бегать в ванную, и его рвало. Все прошло совсем не так, как ему хотелось бы. Один из кубинцев спал на палубе. Мигуэль подкрался к нему и перерезал горло. Сэм сказал, что парень бился в судорогах, но остальные даже не проснулись. Потом они спустились вниз. С одним расправились легко, но третий отчаянно сопротивлялся. Он врезал Сэму чем-то по голове и выбил несколько зубов. Сэм задушил его. Но с ними оказалась женщина, о которой никто не знал. Все это время она пряталась внизу и неожиданно набросилась на Сэма. Он схватил ее за руки. Сэм сказал, что она была смуглой и красивой. Пока он держал ее руки, Мигуэль воткнул ей в спину нож. Ее лицо страшно изменилось. Она знала, что умирает. Потом Сэма так тошнило. Он рыдал у меня на груди, как маленький ребенок.
Они привязали лодку к корме. Потом отрубили якорь яхты и тихо без огней направились на юго-восток. Выйдя в море, Сэм включил автопилот. Мигуэль снес труп с палубы вниз, Сэм отключил насосы и открыл какой-то клапан. Мигуэль начал собирать деньги, часы, кольца, фотоаппараты... Сэм заставил его все бросить и сесть в лодку. Потом велел отчалить от яхты, включил двигатель на полную мощность, спрыгнул за борт и вплавь добрался до лодки. Какое-то время они видели яхту, а шум двигателя слышали еще долго. После того как шум двигателя «Колумбины» стих, они включили свой мотор. Последнюю милю до берега прошли на веслах.
Сэм сказал, что по его подсчетам яхта будет двигаться еще час, прежде чем вода зальет двигатель. Потом «Колумбина» быстро затонет. За час она отойдет от берега миль на двадцать. Через два-три дня яхту начали искать с помощью самолетов. Кто-то приезжал в отель расспрашивать о «Колумбине», но им ответили, что ночью яхта неожиданно снялась с якоря и ушла. Это было около двух месяцев назад. После убийства кубинцев Сэм захотел немедленно получить деньги и уехать, но Карлос под всяческими предлогами задерживал его. Он говорил, что за деньгами нужно ехать в Мехико, и пообещал, что скоро поедет. Наверное, он собирался взять меня с собой. Может, во всем этом деле я тоже виновата. Похоже, он хотел переложить часть вины на меня.
Как-то утром Карлос сидел у бассейна, а я плавала. Я услышала, будто кричала женщина, вылезла из бассейна и спросила у него, что это было. Он не ответил. Я посмотрела на него и поняла, что это кричал он. Из Мацатлана на гидроплане прилетел доктор. Сначала он считал, что Карлос умрет. Карлос пролежал без сознания четыре дня. Когда он пришел в себя, вся левая часть тела оказалась парализованной, и он лишился дар речи. Доктор сказал, что со временем возможны незначительные улучшения, но мертвые, клетки мозга не восстанавливаются. Сэм пьянствовал целыми днями. Как-то я нашла его в кабинете. Он разбил стеклянный стенд и перекладывал золотые фигурки в ящик, в котором Карлос привез их с Кубы. В ящике для каждой фигурки имелось отдельное углубление. Сэм заявил, что так или иначе получит свои деньги, а без денег все теряло смысл. Он сказал, что продаст их Калу Томберлину, сказал, что он их заработал. Я ответила, что фигурки стоят больше, чем ему должен Карлос, что Кал обещал Карлосу за коллекцию намного больше ста тысяч. Сэм сказал, что разница будет премией за женщину. Он не стая слушать, когда я сказала, что Кал может заплатить ему меньше, чем предлагал Карлосу. Сэм велел мне ехать с ним. Он вел себя как безумец. Я не понимала, как он собирается перевезти их через границу. У него тогда был такой растерянный вид, что я решила, он обязательно нарвется на большие неприятности. Я ему не сказала, но к тому времени я уже открыла стенной сейф в спальне Карлоса. Карлос следил за мной одним глазом. Я все перерыла и нашла у него в бумажнике код, написанный на уголке карточки. Я надеялась, что там много денег, но там оказалось чуть больше двадцати тысяч песо. Еще там лежали какие-то банковские книжки цюрихских банков, ключи и чековая книжка банка в Мехико, в котором лежали американские доллары.
Ящик оказался ужасно тяжелым. Сэм приделал ремень, чтобы нести его на плече. Он хотел поначалу уехать на одной из машин Ментереса, но я боялась, что, когда у него возникнут неприятности, следы приведут сюда. Я велела охране разрешить Сэму вывезти ящик, но не давать машину. Перед самым его отъездом появились двое мужчин, которые уже приезжали к Карлосу, – его старые друзья еще по Гаване. Во время приездов они долго беседовали с Карлосом о политике и деньгах. Когда они узнали, что у Карлоса удар, то очень встревожились. Я отвела их в его спальню и объяснила, как с ним беседовать. Он мог глазами говорить «да» и «нет», а если держать его руку, мог написать простые слова. Я хотела остаться, но они вытолкали меня из спальни и заперли дверь. Наступил вечер, а они еще не выходили из спальни Карлоса. Сэм испугался, что теперь командовать в доме будут они и не дадут ему вывезти золотые фигурки. Он ушел из дома и попросил меня сказать, если они спросят, что он уплыл. Сэм боялся, что они будут искать его.
Те люди долго просидели в спальне Карлоса. Потом они подробно расспросили меня о том, что сказал доктор. Большую часть следующего дня они опять провели с ним. Беседовать сейчас с Карлосом очень трудно – на это уходит много времени. А может, он просто не захотел им ничего рассказывать. Я подслушивала у двери и, оттуда доносились ужасные звуки, которые издавал Карлос, будучи рассерженным или испуганным. Узнав, что я могу открывать сейф, они заставили меня его открыть. Но я еще раньше спрятала ключи и чековую книжку мексиканского банка. Они или не знали о мексиканском счете, или им было на него наплевать. Эти типы забрали книжки швейцарских банков. Они что-то сказали Карлосу, и из его здорового глаза потекли слезы. Еще они забрали коллекцию нефрита и монет. Потом спросили меня о Сэме. Один хорошо говорил по-английски, как Карлос. Они сказали, что Ментерес совершил большую глупость и что Сэм – большой дурак, раз согласился помочь ему. Они пообещали рассказать обо всем друзьям и родственникам людей с яхты, чтобы не пострадали невинные люди. Еще добавили, что было бы хорошо передать Сэма им, и тогда безопасности многих кубинцев, живущих в Мексике, не будет угрожать политическое давление. Они попросили меня рассказать все о Сэме. Сказали, что, если власти схватят его с золотом и он расскажет, где его взял, придется расторгнуть много официальных и неофициальных сделок, а пресса сможет повлиять на подкупленных официальных лиц и заставить их отобрать визы у многих кубинцев, мирно живущих в Мексике.
Мы договорились, что я буду вести хозяйство, а они оставят мне деньги. Они обещали перевести в банк Кульякана деньги на ведение хозяйства и мое жалованье. Они пообещали после смерти Карлоса прислать людей продать дом, распустить прислугу и поместить миссис Ментерес в клинику. И пообещали платить мне премии за то, чтобы я вела себя тихо. Никаких вечеринок и гостей, как раньше.
Оставили адрес в Мехико, куда писал, если что-нибудь случится. Я рассказала им все, что знала про Сэма, как он собирался продать фигурки Томберлину. Еще я сказала им, что о нем кое-что может быть известно деревенской шлюхе, которую зовут Фелиция Наварро. Они уехали. Через несколько недель я... да, я подумала о Гейбе и послала за ним. Он здесь живет уже три недели. Вчера принесли эту записку, и я хотела выяснить, что мне хочет сообщить Сэм. – Альма Хичин говорила хриплым голосом, качая из стороны в сторону головой. – Пожалуйста, сделайте что-нибудь, – едва слышно взмолилась она. – Мне очень неудобно.
На голубой блузе, прилипшей к телу, темнели пятна пота. Я подошел к ней и опустил веревку фута на три. Альма сделала несколько круговых движений плечами.
– Я вам все рассказала! Все! Может, я выгляжу, не очень хорошо. Тут я ничего не могу поделать. Но я знаю только одно: в этом мире никто о тебе не позаботится, кроме тебя самой.
– Они прислали вам деньги? – поинтересовался я.
– Один раз. Наверное, чеки приходят раз в месяц. Только денег оказалось меньше, чем они обещали.
– Как их зовут?
– Они не говорили, но я знаю. Луис и Томас. Приехали они на белом «понтиаке» с откидным верхом. Большие солнцезащитные очки, одежда, как у отдыхающих. Очень крутые ребята. Но когда они раньше приезжали к Карлосу, то разговаривали очень почтительно.
– Знаете имена людей с яхты?
– Только самого старшего, которого Кал приводил в дом. Сеньор Минерос. Имени не знаю.
– Где живет Томберлин?
– У него много особняков. Я была только в одном, в Кобблстоун Маунтин. Я не против веселья, но там они развлекаются слишком круто. В тот уик-энд там было полно молодых людей, многих из которых я знаю. Если бы вы видели, что там творилось! Нельзя и шагу было ступить, чтобы не наткнуться на пьяных и накурившихся травки. Я быстро ушла. – Она взглянула на меня, вложив в свой взгляд столько негодования по поводу этих молодых людей – эдакая маленькая праведница, обратившаяся ко мне за моральной поддержкой.
– Сколько вам лет. Альма?
– Двадцать четыре.
Hope пришлось долго ждать. Я смотрел на очаровательную и слегка запачканную блондинку. Интересно, что бы я с ней сделал, если бы у меня было право ее судить?
Она прояснила мне, что так озадачило меня в Сэме Таггарте, когда он появился. За то короткое время, которое мы провели вместе, я понял, что нам уже не вернуть былой дружбы. Он совершил слишком далекое и слишком долгое путешествие. Обычное плавание на яхте завело Сэма уж больно далеко. Под конец Сэм пытался вернуться, но, наверное, сам знал, что у него ничего не получится. Какое-то время он смог бы притворяться, но то убийство навсегда бы осталось с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29