– Вы думаете, он в самом деле не знал, что она пишет книги? – спросила ее Эдит. – Я не могу этого представить.
– Это обворожительно.
Официант положил перед Полом тарелку с бифштексом. Над куском подымался горячий пар, и он источал бледно-розовый сок.
Пол почувствовал на себе взгляд Мэри. Он повернулся к ней.
– Вечером я пойду на прогулку, – сказала Мэри.
– Ты меня приглашаешь с собой? – спросил Пол.
– Нет, – ответила Мэри, наблюдая, как официант подает ей бифштекс.
Прежде чем она отвернулась, Пол прошептал ей:
– Я буду тебя ждать.
Мэри была так близко, что Пол мог видеть каждый волосок на ее голове, каждое движение ее ресниц. Она так и не взглянула на него ни разу: она ела свой бифштекс, и левая рука ее без колец сжимала вилку.
Пол ускользнул от послеобеденных разговоров, чтобы пройтись по пустынной дороге до крепости. Он остановился у разрушенной стены. Пенящаяся вода, в сотнях футов внизу от этого места, катила волны на скалы, потом отступала назад.
Наступала темнота. Через какое-то время Пол мог видеть уже только прибрежную полоску воды.
Кольца Мэри лежали в его кармане. Он вынул их и надел на свой мизинец. Бриллиант переливался в лунном свете.
Ночь сгущалась вокруг него. Он сел на скамью. Издали в лесу послышался голос не то зверя, не то птицы.
Наконец он стал искать обратную дорогу из крепости. Луна светила и показывала ему путь. У каменной статуи в нише серебрились колени от лунного света. Каменная собака и каменный олень продолжали свою борьбу в темноте.
В кулуарах виллы велись разговоры, но Пол поднялся наверх, не замеченный никем, и закрыл за собою дверь. Постель его была убрана горничной, но блокнот лежал раскрытым на подушке.
Пол схватил его. Новая книга! В ней было около сотни страниц, первые две трети еще были написаны Мэри дома: он узнал ее принтер. Но последняя часть была напечатана на машинке. Здесь, на вилле? Где еще она могла пользоваться пишущей машинкой? Он ведь весь день слышал этот звук: звук клавиш, которые стучали, останавливались и начинали стучать вновь.
Пол включил лампу, сел и погрузился в прозу Рэндела Элиота. Казалось, сюжеты Рэндела Элиота никто не сочинял: они существовали сами по себе, как ветвистое дерево, полное живых деталей.
Когда он читал, он ощущал волшебство огня, красоту сада… слышал голос, шепчущий слова любви в темноте: «Услышь меня сквозь путаницу слов».
«Боже мой», – прошептал сейчас Пол, как шептал тогда. Он встал и некоторое время ходил по комнате, потом присел на край кровати, но так и не заметил ни того, что он бродил, ни того, какие слова он шептал, листая страницу за страницей.
ГЛАВА 43
Несколько ламп освещали библиотеку «Виллы Криста». Их свет скрещивался на потолке.
Пол так и не снял смокинг. Он оставался в библиотеке, пока не закончил читать книгу, и ждал Мэри.
Он не произвел ни звука, осторожно следуя за ней по мягкому ковру.
– Мэри, – сказал он и взял ее за руку. Она тихонько вскрикнула и попыталась вырваться. – Не надо, – прошептал он, – не надо, – и обвил ее руками, прижал ее крепче к себе. – Зайди на минуту в библиотеку. – Он держал ее за руку, тянул ее за собой. – Поговори же со мной.
Они прошли мимо книжных полок, тесно заставленных разноцветными переплетами, и остановились между рядами.
– Я прочел твой новый роман, – сказал Пол. Он стоял перед ней, лампа освещала его мускулы, его черную одежду, белые волосы. – Твой новый роман. – Мэри казалось, что слова эти повисли в воздухе. На столе перед ними лежала книга.
– Я не могла работать над ним долго, – сказала она.
– Почему ты мне не сказала? – спросил Пол. – Когда мы поженились. Когда я хотел написать биографию Рэндела Элиота.
Рэндел Элиот. Мэри встрепенулась на звук этого имени, когда Пол произнес его.
– Ты не хотел мне верить, – сказала она. – А когда я пыталась сказать тебе это, снова и снова пыталась сказать, ты… – Она не смогла закончить фразу. Пол подумал, что она дрожит. Ее руки в кольцах беспорядочно двигались.
– Я был пьян, – сказал Пол тихим голосом. – Я с ума сошел от огорчения. Я подумал, что ты разрушила мою жизнь, – так и вышло.
– Я пыталась сказать тебе правду.
– Правду? Как я мог предположить, что правда в том, что это сочиняешь ты?
Глаза Мэри вдруг сверкнули, в них показались слезы.
– Я знаю, я развлекался на стороне, обманывал тебя, но ты не могла меня обманывать, – сказал Пол. – Я считал тебя кем-то другим. А ты лгала мне, годами лгала. Я не знал женщины, на которой женился. Кто же ты?
Мэри ничего не ответила. Пол показал на книгу.
– Часть этого ты написала на вилле. – Тон его был горьким: таков был неопровержимый факт. – Но на каждой странице интонация Рэндела, голос Рэндела. – Он стукнул рукописью по столу, раздался глухой звук.
– Никто не мог мне поверить, – сказала она. – Я должна была помогать Рэнделу, но когда его не стало и я попыталась издать свою собственную книгу…
– Почему ты мне не сказала? – снова спросил Пол.
– Тебе? – голос Мэри звучал удивленно: он звучал тихо и горько, в нем ощущался весь груз совместно прожитых лет. Пол увидел их в одном длинном, бесконечном настоящем.
– Ты любил Рэндела, – сказала она. – Как ты сам мне сказал тогда, ты надел обручальное кольцо не на мой палец.
Пол обошел стол и приблизился к ней. Она поднялась и пошла к двери, потом остановилась.
– Ты видел только Рэндела в каждой из этих книг. Ты женился на нем, – сказала она, потом усмехнулась. – И ты был ему не до конца верен.
Пол пошел за ней, когда она повернулась к выходу. Он остановил ее и заключил в объятия.
– Да. Я женился на Рэнделе, хотя и не знал этого. Я хотел быть к нему как можно ближе.
Мэри отпрянула от Пола, запрокинула голову и уперлась руками ему в грудь.
– И я был к нему близок, – прошептал Пол ей в волосы. – Господи, ведь это было! Я был фанатиком. То, что я сказал тебе давно… Я не солгал тебе. Я поклонялся автору этих книг.
Он знал, что должны были сделать эти слова: Италия исчезла. Они оба вернулись к домашнему очагу, к разговорам о Рэнделе, Рэнделе…
Мэри вздохнула. А потом легко усмехнулась:
– Однажды я спросила тебя: что бы ты сделал, окажись Рэндел перед тобой?
Пол замолчал на мгновение, держа ее в объятиях. Потом отпустил ее и остановился спиной к книжным полкам.
– Что же я ответил? – Пол бы спокоен и задумчив. – Наверное, я сказал, что пришел бы в трепет.
Мэри сделала едва заметное движение, но он продолжил:
– Наверное, сказал, что я должен написать историю его жизни и защитить его репутацию.
Мэри стояла теперь неподвижно, глядя на него темными глазами.
Голос Пола был спокойным, даже уверенным.
– Может быть, сказал ему, что его гений превосходит всех. – Он приблизился к Мэри, схватил ее руки и приблизил к своему лицу. Она почувствовала его влажные губы на ладонях: он шептал в них. – Я знаю, что, если бы встретил его когда-нибудь, я бы лишился самообладания.
Он поцеловал ее, поцелуй был долгим. Глаза ее были закрыты. Когда же она их открыла, в них было изумление. Она освободилась из его объятий, схватила свою рукопись со стола и выбежала из библиотеки.
Пол последовал за нею, потом остановился. Большой холл был полон народа. Все стояли группами и смотрели на Мэри Квин, как она спускается по широкой лестнице виллы.
Пол вернулся в библиотеку. Казалось, запах любимых духов Мэри еще стоял в комнате. Он слабо улыбнулся, вспоминая ее поцелуи. «Она любит меня».
Прохаживаясь взад и вперед, он шептал: «Рэндел… Рэндел…» Имя вызвало в памяти дом Рэндела. Пол вспомнил потрескавшийся письменный стол Рэндела, его стертые углы…
Пол остановился, опершись о край библиотечного стола, и вновь услышал голос Мэри: «Это было моим кабинетом…», вспомнил он ее стоящей у входа в маленькую комнату возле лестницы, в комнату, которую он годами использовал как кладовку для коробок и старых сумок. «Здесь было уютно, – говорила Мэри. – И это был мой уголок».
Пол сел на стол. Конечно же! Оба дома теперь могут стать литературными музеями! «Я люблю свой собственный дом», – говорила Мэри. Годами он слышал звук пишущей машинки Мэри через коридор. Он умолкал, когда Пол укладывался в большую кровать…
Пол улыбнулся при мысли об этой кровати. Она, конечно, сердилась на него, но эта кровать ждала ее дома, с ее сатиновыми простынями, с аурой многих ночей без света, потому что она не любила заниматься любовью при свете. Дай ей писать, книгу за книгой, а потом веди в постель…
Пол снова зашагал по библиотеке. Будет большая шумиха. На ток-шоу его будут спрашивать: «Когда вы догадались, что ваша жена и есть Рэндел Элиот?.. А любовник в ее последнем романе – это вы?» Проходя мимо застекленного шкафа, Пол остановился и посмотрел на свое отражение в стекле, поправил галстук.
Он займется домом, будет вести переписку, будет делать обзор рецензий, ездить на телевидение, вести документацию. А сколько денег будет у них обоих!
Счастье застилало слезами глаза Пола. «Можно ли быть еще счастливее?» – шептал он самому себе, потом стал спускаться, чтобы найти Мэри.
Ее не было ни в одной комнате, ни на шумной террасе. Он ловил на себе взгляды, когда проходил мимо небольших групп людей; они, конечно, интересовались мужем Мэри Квин – ее биографом.
Том Хокер спускался в тот момент, когда Пол снова поднимался по лестнице. Пол сказал:
– Так вы уже вернулись из Рима?
– Ах, – произнес Том Хокер, – Пол. Рад увидеть вас перед отъездом.
– Вы уезжаете? – спросил Пол.
– Должен вернуться в Нью-Йорк. Пол удивленно посмотрел на него.
– Мы планировали обсудить наш контракт…
– Мы, вероятно, сможем списаться с вами позднее, – сказал Том, отступая от Пола, как будто у него было действительно очень срочное дело. – Как я сказал, вы не можете сейчас ничего написать, правда? И кроме того, возникает проблема авторства биографии. Если Мэри Квин разрешит вам использовать ее записи и прочее…
Пол все еще с изумлением смотрел на Тома, видел смущение на его лице.
– Но она ведь моя жена.
– Да-да, – сказал Том. Глаза его были устремлены па входную дверь, а не на Пола. – Вы все это должны обсудить с ней. Я предполагаю, что могут возникнуть затруднения… простите меня. Мне нужно поймать Хьюда прежде, чем он уедет… – Том Хокер устремился прочь от Пола к выходу.
Люди смотрели на них. Пол заставил себя сделать приятное выражение лица и пошел в бар. Он твердил себе, что если контракт с «Даблтри паблишез» сорвется, то есть еще множество других издательств, которые будут заинтересованы… вокруг него полным-полно издателей, все они пьют послеобеденные коктейли.
Как будто нарочно, Энтони Брамптон из «Уорлд уан паблишез» сел рядом с ним на террасе и спросил его:
– Так вы работаете над биографией Мэри Квин? Желтый луч из разрисованной гостиной упал на стол, где сидел Пол еще в первый свой вечер, потягивая виски и поднимая тост за Рэндела Элиота.
– Да, это так, – сказал Пол.
«Клайн и Баудич» присоединились к ним, потом их окружили и другие агенты и издатели, подходя по одному, по два. Пол пил и смеялся, приятный человек на полуосвещенной террасе, за которой виднелся зловещий силуэт полуразрушенной крепости.
– Конечно, я жил в обоих домах, где писала свои книги Мэри Квин, – говорил он. Он выпивал один бокал и принимался за другой. – Я хорошо чувствую ее основные темы; мы годами обсуждали их вместе. Индивидуальность Мэри очень сложна, конечно. В биографии я опишу годы ее жизни с Элиотом, ее детей… у меня многочисленные записи по этому поводу. Мы жили и в лондонской квартире, где она оставалась одна, когда Рэндел лечился у психиатров… она очень много страдала… никто не представляет, сколько…
Вид с террасы был приятным. Пол пил и разговаривал, а люди в смокингах слушали его. Это было летней ночью на озере Комо.
– Я уже очень давно знал, конечно, что она пишет книги, – говорил Пол, чувствуя возбуждение от ликера и от радости, что он может сидеть здесь до рассвета. – Но она хранила верность памяти Рэндела, потому мы и ждали до этого времени.
Пол потерял ощущение времени. Ему казалось, что он говорил блестяще. А Мэри поддержит его. Она его поцеловала… он наблюдал за ней весь вечер.
В конце концов кто-то ушел с террасы в освещенные комнаты.
Пол поднялся к себе, голова его кружилась от выпитого виски. Он нашел в кармане свои ключи вместе с кольцами.
– Мэри! – тихо произнес он сам себе, входя в свою комнату. Потом попробовал открыть своим ключом смежную дверь в комнату Мэри.
Дверь открылась. Она не была заперта.
– Ах, – воскликнул Пол. Все правильно. Она не стала запирать свою дверь. Он тихо рассмеялся. Все в порядке. Он расскажет ей про замысел ее биографии… расскажет ей… он почувствовал головокружение, но он принял холодный душ, а потом надел кольца Мэри на свой мизинец. Он должен вернуться домой и написать… вот что он должен сделать… она не заперла свою дверь…
Он потушил лампы и голым вошел в темную комнату, все еще чувствуя головокружение. Двери балкона были раскрыты, но луна не светила, и он с трудом различал, где кровать Мэри. Он осторожно приблизился к ней, нашел изголовье, нащупал покрывало, нащупал гладкую поверхность покрывала, ничего, кроме гладкой, холодной ткани покрывала.
Он нашел лампу, включил ее, выключил, включил снова и уставился на пустую кровать.
Должно быть, она отправилась на какую-нибудь вечеринку и еще не вернулась.
Пол выругался про себя. Он ждал ее, он приказал это себе, лег в постель и выключил свет.
Она же не закрыла свою дверь. Лежа в кровати, Пол продолжал улыбаться и ловил запах духов Мэри на простынях, потому что ее самой здесь не было.
Полупьяный и сонный, он громко произнес: «Деньги». Так много денег. Полный профессорский оклад с контрактом – до того момента, когда он не захочет больше преподавать. Он вовсе не нуждается в этой работе… но лица его коллег по факультету, когда они узнают, что Рэндел Элиот исчез и теперь он ее биограф!
– Мэри, – прошептал он. Ему показалось, что лежит он дома на сатиновых простынях, слушает стук пишущей машинки Мэри, тихий, ускользающий звук, доносящийся через коридор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40