Все, что мне надо – это то, чтобы ты был счастлив, чтобы ты твердо стоял на ногах.
В ее голосе звучала нежность. Пол сорвал несколько травинок и, размяв их в руке, отшвырнул прочь. На пальце осталась зелень и запах травы.
Ханна решилась. Она сказала, что пробудет в городе всего неделю, поэтому на следующее утро она позвонила Мэри, пригласила ее на ленч и предложила оттуда пойти в салон красоты, а потом – к консультанту-косметологу.
Мэри рассмеялась, но согласилась встретиться. При встрече она сказала, что ее дочь Бет много раз пыталась заставить ее привести себя в порядок, но у нее так и не доходили до этого руки. Она сказала, что очень признательна Ханне за ее хлопоты…
– Ты будешь красивой. Ты – знаменитость, выступаешь по телевидению, у тебя берут интервью, ты просто обязана быть в форме.
– Возможно, ты и права, – улыбнулась Мэри, усаживаясь в розовое хромированное кресло в салоне красоты.
Парикмахер некоторое время разглядывал Мэри, поворачивая ее голову в разные стороны. Потом он пощелкал своими ножницами и одним ловким движением срезал длинный хвост волос. Он сделал это так, будто обезглавил змею, и та легла у его ног, свернувшись в серебристый клубок.
Потом он подровнял остатки волос, намочил их, накрутил на бигуди, и Мэри некоторое время посидела под феном, пока они высохли. Парикмахер расчесал их и подал Мэри зеркало.
– Вы помолодели на несколько лет, – сказал он ей, обдавая ее облаком фиксатора. Мэри чувствовала непривычную легкость на голове. У нее было ощущение, будто она наполовину раздета.
– Ты выглядишь просто великолепно, – сказала ей Ханна. – Осталась косметика – и все будет о'кей.
– Я доставляю тебе так много хлопот, – проговорила Мэри, когда они входили в косметический кабинет. Ею занялась молодая женщина, лицо которой было похоже на очень гладкое яйцо, искусно раскрашенное пастелью. Особенно выделялись радужными красками ее глаза.
– Сколько времени вы тратите по утрам, чтобы сделать себе такую косметику? – спросила у нее Мэри.
– Всего полчаса, – улыбнулась женщина, не переставая жевать жевательную резинку. Пока она деловито работала над Мэриным лицом, меняя кисточки и пуфики, Мэри не сводила глаз с ее разрисованного лица.
Наконец ей разрешили посмотреть в зеркало. Первое, что она увидела, – это свои огромные выразительные глаза. Они светились волшебным загадочным блеском, обрамленные длинными густыми ресницами, будто утопая в их тени. В отличие от загадочности полутонов верхней части лица губы были мягко очерчены розовым. Они казались нежными и легко уязвимыми. «К новой внешности надо еще привыкнуть», – подумала Мэри.
Потом Мэри купила все необходимые косметические принадлежности, и они составили довольно объемистый пакет. Когда они с Ханной ходили по магазинам, с каждого зеркала, с каждого витринного стекла на Мэри с удивлением смотрело лицо с большими красивыми глазами, в котором она с трудом узнавала себя.
– Ты выглядишь, как моя ровесница, – улыбнулась довольная Ханна.
– В таком случае тебе тоже сорок восемь, – улыбнулась ей в ответ Мэри. Потом она на минуту задумалась. – Но куда мне положить всю эту косметику? У моей свекрови был красивый туалетный столик с массой ящичков, с большим зеркалом и со скамеечкой. Он должен быть где-нибудь на чердаке в старом доме. Давай заедем к Полу и поищем его, – предложила она.
– Ну? – сказала Ханна, когда Пол открыл им дверь и в остолбенении уставился на Мэри. – Что ты скажешь на это?
Пол ничего не ответил, продолжая изумленно смотреть на Мэри. Она рассмеялась, счастливо сверкая большими красивыми глазами, потом сказала, что, если Пол не возражает, она на минутку заглянет на чердак. Он слышал быстрое цоканье ее каблучков, когда она поднималась вверх по лестнице.
– Хорошо? – спросила Ханна.
– Прекрасно! – сказал Пол.
– Она очень привлекательна и сексуальна.
Через некоторое время Мэри вернулась, обмахиваясь платком.
– Какая жара! – сказала она. – Я нашла стол и скамеечку, но там под крышей, наверное, сто двадцать градусов жары.
– Мы сейчас поможем. – Пол полез на чердак и извлек из груды старых вещей и ненужного хлама туалетный стол и скамеечку. Женщины помогли спустить мебель с чердака.
– Это можно положить в мою машину, и я отвезу их к вам домой, – предложил Пол. Вскоре он уже ехал по жарким улицам к дому Мэри, а женщины следовали за ним на другой машине. Вот и дом. Они занесли вещи, Ханна с любопытством огляделась вокруг.
– Этот дом гораздо больше, чем выглядит снаружи, – сказала она.
– Здесь есть спальня для каждого моего ребенка и все необходимое для меня. – Глаза Мэри лучились. – Я очень люблю свой кабинет. – Мэри водила их по комнатам. – Эта часть дома была построена позже – спальня, туалетная комната… – Мэри повернулась к ним лицом в туалетной комнате, и ее короткие волосы скользнули по ее щекам. Вдоль стен здесь находились платяные шкафы. Мэри выбрала место для столика у стены, поближе к окнам, и Пол перенес мебель туда. Он поставил скамеечку перед столиком, потом подошел к окну и выглянул наружу. Из окна открывался вид на окруженную деревьями дорогу и заросший лесом овраг.
Пол отошел от окна и оглядел комнату – кровать, покрытая атласным покрывалом, полки с книгами, камин…
– Какой чудесный камин! – сказал он.
Мэри согласилась. Она рассказала, что он тоже сразу понравился ей, как только она его увидела в первый раз; что камни, из которых он сложен, привезены из разных концов Америки. Мэри продолжала говорить, чувствуя на себе пристальный взгляд Пола, который стоял у кровати и нервно теребил уголок покрывала.
Жаркое лето было в самом разгаре. Мэри посадила массу цветов перед окнами гостиной. Казалось, что они растут прямо на глазах. Разноцветье алых, розовых, фиолетовых и белых бутонов наполняло комнату восхитительным ароматом. Она купила две скамьи в викторианском стиле и пару каменных раковин, увенчанных обнаженной фигуркой девушки с кувшином на плече, из которого стекала вода. Все это она поместила в своем маленьком садике перед окнами и часто сидела там, наблюдая, как прилетают птички напиться из раковины воды.
Все окна, выходящие во внутренний дворик, были открыты настежь. Пол был занят приготовлением ужина. Он сказал, что к концу дня устает от слов, и приготовление еды отвлекает и расслабляет его. К тому же это экономит и время у Мэри. «Так что это полезно и выгодно нам обоим», – сказал он, улыбаясь и растягиваясь на ее диване в белых шортах и майке.
Мэри спускалась к ужину. Она была все еще погружена в мир своей новой книги, над которой работала. С отстраненным выражением лица она смотрела на бокал вина, цветы, на голые загорелые ноги Пола, когда он ходил на кухню и обратно.
Иногда Пол читал ей свои заметки о работах Рэндела. Мэри улыбалась, узнавая в его словах свой собственный анализ своих собственных книг. Пол тоже улыбался ей в ответ, довольный тем, что она одобряет его мысли, изложенные на бумаге.
Но Мэри думала о том, как просто излагать то, что уже сказано, над чем ей приходилось так долго и тяжело работать.
ГЛАВА 25
Мэри села перед зеркалом туалетного столика и увидела в нем отражение женщины, которой можно было дать от силы… ну, сорок два. Она слегка повернула голову, и седые волосы на фоне черных блеснули серебром. Под длинными густыми ресницами загадочным блеском светились темные глаза. Писатель восьмидесятых… Голос своего поколения… Лауреат Пулитцеровской премии… Еще достаточно молодая для того, чтобы написать много книг.
Она решила надеть бледно-голубое платье и такой же пиджак. Одевшись, она надушилась из нового флакона духов, еще раз взглянула в зеркало в холле, где увидела Мэри Квин – известную писательницу современности, и отправилась к Норе Гилден.
– Боже мой! – открыв дверь, воскликнула Нора Гилден. Перед ней стояла Мэри и улыбалась. – Тебя невозможно узнать! Что случилось? – продолжала удивляться Нора. – Быстро заходи и рассказывай! Нет, сначала дай я на тебя полюбуюсь. Повернись…
Мэри продемонстрировала свою новую прическу и новый костюм, потом сняла пиджак и села.
– Прекрасно! – сказала Нора.
– Тебе в самом деле нравится?
– У меня просто нет слов выразить свое восхищение!
– Что ты подумала, увидев меня? – спросила Мэри. Нора минуту молчала, прежде чем ответить.
– Ты выглядишь счастливой, – наконец сказала она. В это время в дверях появилась очень маленькая и очень старая леди, таща за собой кресло-качалку.
– Прабабушка! – воскликнула Нора и бросилась ей помогать.
Старая леди отстранила Нору дрожащей ручкой, подвинула кресло поближе к Мэри и уселась в него.
– Ваше лицо слишком накрашено, – сказала она Мэри.
– Это Мэри Элиот, – представила ее Нора. – Прабабушка приехала ко мне в гости из Северной Каролины. Послушай, ты так хорошо выглядишь! Ты выглядишь лет на десять моложе!
Мэри сказала, что очень рада познакомиться со старой леди. Та улыбнулась ей, обнажив очень белые вставные зубы, и качнулась в кресле.
– Ты помнишь сестру Пола? – спросила Мэри. – Ее зовут Ханна Андерсон. Она сказала, что мне обязательно нужно быть в форме, раз меня показывают по телевидению.
– Она совершенно права! Ведь ты у нас знаменитость.
– Она помогла мне купить кое-что из новой одежды, – добавила Мэри.
– Очень мило с ее стороны, – сказала Нора, пристально разглядывая Мэри и улыбаясь. Вошла горничная и сообщила, что ленч готов. Они посмотрели на прабабушку, которая, казалось, уже задремала в своем кресле.
– Прабабушка так стара, что, наверное, и не помнит, сколько ей лет, – заметила Нора, когда они вышли из комнаты. – Она всю жизнь прожила в горах, в доме без водопровода и центрального отопления. Когда я была у них в гостях несколько месяцев назад, я пригласила своих родственников к себе. И вот прабабушка захотела приехать, а я оплатила ей проезд.
– Какая красота! – воскликнула Мэри, увидев на стене столовой ковер ручной работы. – Где ты его достала? – Ковер состоял из двух цветов – голубого и белого. На нем были изображены различные геометрические фигуры, которые, переплетаясь, создавали причудливую картину.
– Этому узору сотни лет, – сказала Нора. – Его соткала прабабушка и привезла мне в подарок. Она сказала, что такие ковры издавна ткут у них на севере. Шерсть и хлопок…
Мэри потрогала рукой его плотную и мягкую поверхность. Она не могла отвести от ковра глаз, даже когда садилась за стол.
– Итак, Ханна решила, что ты должна стать обаятельной и привлекательной.
Мэри улыбнулась, расправляя на коленях салфетку.
– Мне кажется, она хочет, чтобы ее брат женился на мне.
– А что он думает по этому поводу?
– Он думает о биографии Рэндела. Возможно, Ханна говорит ему, что если он на мне женится, то тогда наверняка станет его официальным биографом. – Мэри опустила глаза, и длинные ресницы совсем прикрыли их.
– А что тебе известно насчет его первой жены?
– Он рассказывал мне, что она пошла работать, пока он был занят своей учебой. Она выращивала собак на продажу. После этого он ненавидит собак. Потом с ней произошла ужасная трагедия – она упала с лестницы и получила травму мозга. Она ничего не помнит и не может разговаривать… Он оплачивает ее содержание в клинике, где-то в Бостоне. Он говорит, что она была большой умницей. Симпатичной блондинкой.
Они некоторое время сидели молча, думая о несчастной женщине. Наконец Нора спросила:
– Ты хочешь быть с ним?
Двадцать девять лет жизни с Рэнделом… Освещенная солнцем свобода в ее собственном доме… Собственные деньги в кошельке… Книги с ее именем на обложке…
– У меня нет времени, – вслух произнесла Мэри.
– На что у тебя нет времени?
– На то, чтобы думать о своем нижнем белье. На то, чтобы весь день думать о том, что он сказал прошлым вечером, или о том, что он не сказал прошлой ночью. О том, как пахнут мои волосы и достаточно ли опрятна наша постель, и что мы будем есть на завтрак, и где он будет находиться, чтобы не мешать мне работать, и почему он складывает газету не так, как я. О том, почему у него с утра плохое настроение, и что я скажу, если он захочет пригласить своих друзей к обеду, и можно ли купить то или это, и кто за это будет платить. О том, как мягче сказать ему, если он что-нибудь сделал не так или написал не так. У меня уже было все это! К тому же он слишком молод для меня – ему всего сорок. А у меня с каждым днем становится все больше морщин, и путь мой лежит к закату. Если я выйду замуж, то выберу кого-нибудь, кто будет старше меня и богат и кто будет считать, что я слишком молода для него. Он будет думать, что ему повезло: все, что ему надо – это моя молодая компания за обедом и чтение биржевых новостей в кресле. – Мэри перевела дыхание и улыбнулась Норе. Она не сказала ей основной причины, которая волновала ее больше всего, – о том, что она в первую очередь писатель, а потом уже все остальное.
– Ладно, – снова восхищенно заметила Нора. – В этом платье ты просто картинка!
– Я счастлива. Я понимаю, что больше всего Пола интересует Рэндел. Он, может быть, вообще не обратил бы на меня внимания, не будь я вдовой Рэндела. Говоря по правде, он и сейчас видит во мне не меня. Он видит во мне человека, который жил с Рэнделом. – Она перегнулась слегка через стол и, понизив голос, сказала: – Я всегда счастлива, когда незаметна, когда не бросаюсь в глаза. Сейчас я скажу тебе то, что не скажу больше никому на свете. Я чувствую себя с ним так, как будто я стала его женой.
– Превосходно, – сказала Нора.
– Он почти каждый вечер готовит ужин у меня дома или мы едем ужинать в город. И мы все время разговариваем, беседуем – ты знаешь, я люблю это. И он относится ко мне с большим уважением. И знаешь почему? Потому что я – вдова Рэндела.
– Да. Я бы не сказала, что он торопит события. Он, видимо, умный мужчина. – Нора рассмеялась. – Большинство из них бросились бы на тебя со второго свидания, даже если бы они скрипели от старости. Глупые мужчины… Первые дни – это лучшие дни. Я бы тебе дала один совет – постарайся сделать так, чтобы они были долгими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40