Она знала, что жить ей осталось совсем немного, знали это и зеленые пираты, и поэтому приняли за обычай ежедневно наведываться на место ее обычной лежки. Однажды им повезет и тогда они, подобно стае гиен, набросятся на бездыханное тело, разрывая его на части, стремясь насытить вечно голодные утробы, торопливо заглатывая огромные куски, пока не закончится отведенное им время. А затем, на место ее смерти придут раки, вездесущие речные могильщики, чьим извечным ремеслом была очистка речного дна, от мусора органического происхождения. И тогда окуням придется отступить, довольствоваться объедками, время от времени слетающими с обеденного стола, закованных в панцири, членистоногих.
Когда-нибудь это обязательно случится, чему быть, того не миновать. Щука знала свой исход, он неизбежен. Она ничего не могла изменить, да и не стремилась что-то менять. Зачем? К чему лишнее беспокойство. Не все ли равно, что будет с твоими бренными останками после смерти, когда душа, прикованная к бренному телу, вырвется наружу и устремится к абсолютной свободе, сбросив тяжкие оковы плоти, что вынуждена была носить на себе долгие годы.
Поэтому щука не переживала, не печалилась по данному поводу, гораздо больше расстраиваясь из-за другого. Из-за существа весьма отдаленного ее родственника, которого в другое время и при других обстоятельствах, не преминула бы пригласить на обед в качестве закуски, ставшего ее единственным прилежным учеником, терпеливо выслушивающим ее жизненные истории. Она надеялась, что из золотистого карпа, получится мудрец начиненные ее знаниями, мудрец, который доживет до преклонных лет, успев перед смертью передать ее мудрость вкупе со своей, как можно большему количеству плавунов. Ну а те, в свою очередь, усвоив мудрость, преумножат ее и достигнут небывалых высот. И вся река станет просвещенной, а не глупой и неотесанной, как сейчас. И тогда человек, этот наипервейший и наиглавнейший рыбий враг, будет посрамлен, и вынужден будет отступить, ибо на реке ему больше будет нечего делать, его сети и разнообразные коварные ловушки сгниют и покроются ржавчиной, но так и останутся, безнадежно пусты.
Щука верила, что когда-нибудь все будет именно так, как она мечтала. Уверенность ее росла и крепла с каждым днем, но сегодня лопнула, как мыльный пузырь, и вместе с ней погибли и силы, что удерживали престарелую хищницу у жизни. Жизнь потеряла для нее всякий смысл.
Ее гордость и надежда, любимый ученик, на которого возлагала такие надежды, погиб такой глупой смертью, что глупее трудно и представить. Потерять рассудок пленившись элегантным хвостом и парой волнительно очерченных плавников, это было выше ее понимания. Но он, ее надежда и опора, сломя голову ринулся за прекрасным виденьем и погиб, и эта смерть подвела жирную черту и под жизнью щуки, с его гибелью потерявшей смысл дальнейшего существования. Она была слишком стара, чтобы все начинать сначала.
Она впала в транс, забытье, потрясенная до глубины души, случившейся на ее глазах трагедией. Она куда-то плыла, сильными взмахами плавников разрезая толщу вод, но куда и зачем направлялась, сама не знала. Она просто двигалась вперед, словно в этом движении заключалась ее жизнь. Она ничуть не удивилась, когда обретя на мгновение ясность во взоре, узнала место в котором оказалась, посещать которое зареклась десятки лет назад, в месте, от посещения которого предостерегала всех кто хотел услышать. И вот она здесь, в нарушение всех, ею же установленных правил. Но ей наплевать на все опасности мира, она умирала и не все ли равно, где провести остаток жизни? Это место ничуть не хуже любого другого, здесь погиб тот, в кого она вложила душу, в кого так верила.
Вот и погнутая карпом клетка, сплетенная из металлической проволоки. В ней и поныне томятся угодившие в нее, узники. Где-то здесь в испуге мечется та самая глупышка, из-за которой погиб ее ученик. Ей тоже уготована погибель, может сегодня, а может через день, или два, когда человек придет проверять ловушки, с радостным рыком вытряхивая оттуда добычу. И поделом ей, с холодным безразличием, беззлобно подумала щука. Пускай помучается, побьется бестолковой головой о стены, пускай.
Даже не удостоив мимолетного взгляда ту, что стала сама того не желая, невольной причиной гибели ее ученика, щука медленно поплыла дальше, неторопливо поводя плавниками, никуда не спеша, наслаждаясь этим, возможно последним в ее жизни полетом в толще речных вод.
Она миновала тесный строй человеческих ловушек с томящимися в них пленниками и уже собиралась повернуть, чтобы уйти на глубину, как вдруг, рухнувшая с небес смертоносная тень, поставила жирную точку в ее жизни. Вилы, рухнувшие с небес, с необычайной легкостью пробив дряхлую кожу, развалили гниющее тело на две, почти равные половины. Они медленно опустились на дно, чтобы в ближайшие день, или два, стать добычей вездесущих окуней, или раков. Мальчишка, прикончивший старую щуку, даже не потрудился нагнуться, чтобы подобрать покрытые мхом обломки. К чему ему такое старье, которое даже опасно есть. От такого блюда, можно схлопотать несварение желудка и провести несколько прекрасных летних дней не на речке, а в унылом и вонючем заведении с круглой дырой в полу, мучаясь от поноса и резей в животе.
Как добыча, древняя щука не стоила ни гроша. Мальчишка ударил ее просто так, походя, ради спортивного интереса, демонстрируя развалившимся на берегу друзьям, ловкость и удаль. Он бы выкинул ее на берег, чтобы позабавиться, но она оказалась слишком стара и дряхла, и рассыпалась от удара, как трухлявый пень.
Впрочем, то, что она ни на что не годится, не совсем верно. Нужно просто запомнить место, где она погрузилась на дно, и завтра, спозаранку нагрянуть сюда всей компанией, поохотиться на другую, более лакомую добычу, речной деликатес. Завтра, на этом месте и шагу нельзя будет ступить от кишения рачьего племени, что сползется на щучьи похороны, со всей реки. И тогда только успевай, поворачивайся, хватай клешнистых усачей, кидай на берег, где один из компании, будет укладывать все это копошащееся панцирное братство, в большое ведро. А когда ведро будет набито до отказа, а охотничий пыл малость угаснет, можно будет приступить к очередному этапу приятного времяпрепровождения.
Соорудить костерок, налить в заполненное на две трети раками ведро, воды, и поставить его на огонь, с интересом наблюдая за тем, как добыча краснеет прямо на глазах, тщетно пытаясь выбраться из кипящего варева. Напрасны их потуги и усилия, и вскоре они, покраснев от осознания собственной беспомощности, спокойно лежат в ведре. Красные, нарядные, а вокруг них веселым аккордом надуваются и булькают, опадая, кипящие пузыри. А потом будет пир, обжираловка. Что может быть вкуснее вареных раков, на природе, в компании друзей.
Покончив со щукой, парнишка выбрался на берег, поведав товарищам о сделанном на завтра заделе. Не откладывая дела в долгий ящик, они тут же на месте условились, встретиться завтра, ровно в восемь у Лешкиной усадьбы и махнуть за раками, охота на которых обещает стать, на редкость удачной.
Но это будет завтра, а сегодня торжественное возвращение в деревню с карпом-великаном весом не менее пуда. Осталось только выяснить, кто из компании окажется тем счастливчиком, что в окружении друзей-товарищей, пройдет по деревне с добытым трофеем, с гордо поднятой головой и горящими от радости глазами. Что-то доказывать друг другу, спорить и ругаться совсем не нужно. Даже убившему карпа не было особых привилегий, все у них давно оговорено, и они свято придерживались договора, поэтому их дружба крепка и нерушима на зависть всем. Добыча всегда делится поровну, если поделить ее было невозможно, как в данном конкретном случае, то пускай она достанется кому-то одному, как решит жребий.
Вот и сейчас все собрались в тесную кучу вокруг Женьки, верховоды и вожака, зажавшего в руке несколько спичинок, одна из которых была короче остальных, на нее и выпадал выигрыш. Каждый старался протянуть время и протолкнуть вперед другого, а потом, с замиранием сердца следил за тем, какую спичку вытянет приятель, чтобы вздохнуть с облегчением, и на мгновение перевести дух, а мгновение спустя вновь напрячься в ожидании. Но вот терпение иссякло и ты, отталкивая всех, тянешь, руки к заветным спичинкам, а затем неспешно тянешь и тянешь эту, кажущуюся бесконечной, длинноту. А затем наступает горький миг разочарования, спичка брошена на землю, но любопытство берет свое, кто же окажется самым везучим, неужели снова Женька? Слишком часто ему везет в последнее время, хотя обвинить его в жульничестве невозможно, вот они спичинки, целые и невредимые, с нарядными зелеными сернистыми головками валяются в траве в количестве выбывших из розыгрыша, пацанов. Словно стремясь опровергнуть подозрения друзей в жульничестве, Женька на сей раз остается без заветного приза. Ценный трофей достается Лешке, на сегодня он самый удачливый из их компании, будет, чем удивить и порадовать деда с бабкой, вечно сумрачного отца.
А затем был торжественный вход в деревню. Чтобы как можно дольше продлить триумф, пацаны специально зашли с конца села, сделав изрядный крюк, дабы горделиво пройтись по селу, демонстрируя всем добытого ими речного красавца, матерого зверя в золотой чешуе. И чем больше взглядов падет в их сторону, тем важнее и горделивее их поступь. Детские впалые груди в этот момент выпирали колесом, а носы были настолько стремительно задраны к небу, что казалось они не в состоянии видеть ничего впереди себя. Но в этом и нет надобности, они прекрасно знают дорогу и при необходимости могут пройти по ней с завязанными глазами.
Торжественная процессия, сопровождаемая завистливыми взглядами детворы, восхищенными взорами девчонок и улыбками старших, неторопливо приближалась ко двору счастливчика. Потом пацаны разбегались по домам, договорившись после обеда встретиться в условленном месте, и совершить набег на колхозный сад.
Сад охранялся злым, глуховатым, а от этого еще более озлобленным, стариканом, откликавшимся на Никанорыч, если кому-нибудь удавалось до него докричаться. Но, не смотря на практически полное отсутствие слуха, довольно-таки почтенный возраст, злобный старикашка отличался отменным здоровьем и не свойственной преклонному возрасту, прытью. Ко всему прочему старикан обладал прекрасным зрением, которому могли позавидовать и люди, гораздо моложе его. Они нанесут ему визит, непременно, сегодня же, а сейчас пора домой, похвастаться перед домочадцами весомой добычей.
И вот Лешка дома, с гордостью демонстрирует домашним свой улов, купаясь в лучах славы, находясь в центре всеобщего внимания. А уже буквально спустя минуту, бабуля возилась на кухне, разделывая здоровенную рыбину, и вскоре по дому поползли невообразимые ароматы, вызывающие обильное слюноотделение. Лешка наелся жареной рыбы до отвала, с трудом отвалился от стола, со сказочным блюдом, приготовленным бабулей.
Едва-едва добрался до кровати, чтобы с полчасика полежать, дать утрястись в желудке, поглощенным в огромном количестве, вкусностям. Глаза, приятно отяжелевшие после обеда, пытаются закрыться, и Лешке стоит немалых усилий, чтобы не заснуть. Ведь у них назначен сбор, до которого осталось меньше часа, и горе тому, кто не придет. Он будет объявлен дезертиром. Только самая серьезная причина не позволившая явиться на место сбора, может послужить достаточным оправданием. Сон к уважительной причине не имеет и отдаленного отношения.
Спустя полчаса, Лешка во всю прыть бежал в условленное место, где собирались друзья, готовясь в набег на колхозный сад, поживиться яблоками да грушами, которые почему-то кажутся гораздо вкуснее тех, что растут в изобилии на собственных подворьях.
1.6. Колхозный сторож Никанорыч
Но главный интерес не в этом, куда как интереснее любых яблок и груш, сам процесс проникновения на запретную территорию, охраняемую злобным стариком Никанорычем. Этот злобный, нелюдимый и зловредный старикан, всю жизнь прослуживший вахтером на каком-то секретном объекте в научном городке, на старости лет совершенно выжил из ума. Он считал себя не каким-то там занюханным вахтеришкой, а никак не меньше секретного агента КГБ, с погонами не ниже капитана, выполнявшего в научном городке наиважнейшую и наисекретнейшую задачу, по поиску и выявлению проникших на секретный объект, пронырливых агентов вражеских разведок. Шпионов, с четко очерченной задачей, - добыть чертежи и образцы выпускаемых там, секретных изделий. Похищенное с секретного объекта добро, враги намеревались переправить за границу, чтобы там, основательно покопавшись в секретах русских, нанести советской стране подлый удар.
На пути таких уродов и был поставлен Никанорыч, дабы не допустить падения великой державы в результате зловредной деятельности западных спецслужб, не дать им ни малейшего шанса. И Никанорыч, облаченный в форменный, полувоенный мундир, честно и добросовестно нес службу по выявлению засланных в Россию, вражеских агентов, вплоть до выхода на заслуженную пенсию. Никанорыч настолько свыкся, сроднился со своим постом и предназначением в жизни, что выход на пенсию стал для него величайшей драмой. Катастрофой размеренной жизни, где все было заведено раз и навсегда, где порядок и однообразие поддерживалось не один десяток лет.
Никанорыч, не далекий умом, с трудом закончивший сельскую восьмилетку, был неказист фигурой и лицом. Особым здоровьем не отличался, был тщедушен телом, мал ростом и ущербен душой. Все эти обстоятельства вместе взятые, стали причиной того, что его не взяли в армию, посчитав непригодным к армейской службе по состоянию здоровья. Для него это было жизненным ударом, который он с трудом перенес. После получения такого убийственного известия, он целую неделю был сам не свой, не замечая никого и ничего вокруг. Он всерьез подумывал о том, чтобы свести счеты с жизнью, вот только в выборе способа ухода из мира, бывшего к нему таким жестоким и несправедливым, не мог определиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171