https://wodolei.ru/catalog/sushiteli/Sunerzha/
По этому вопросу я почувствовала некоторое облегчение. Но с другой стороны, он так ласково, так зазывно улыбалась, что я прямо воочию увидела, как вязну, вязну, вязну в ее авторитете, в ее мнении и видении моей судьбы. Меня пробрал холодок, захотелось срочно целоваться с крокодилом. Я встряхнулась, отгоняя наваждение.
– Ну и славно. Мне пора, – я вцепилась в Славиковы бумаги и принялась демонстративно спешить.
– Чай пить будем? – пристально всмотрелась в меня она.
– Конечно, – улыбнулась я. – Если выпадет свободная минутка.
– Я жду, – осклабилась она и ушла. Я поразилась. Интересно, как я могла так самозабвенно верить, что мы с ней дружим, если на самом деле я к ней ничего, совершенно ничего не чувствую. Кроме страха.
– Придется шифроваться, – посетовала я, придя домой с работы. Выбиралась из здания я уже как заправский шпион, но один вечер ничего не решал. Если в самой студии я смогу вцепиться в дружеские локти трудового коллектива, то на выходе и входе надо максимально обезопасить себя на случай ядерной войны и встречи с кем не надо. Потому что если встречу со Светой я еще хоть как-то пережила, то вот Бориса не переживу точно. Тут же упаду и растаю, как снегурочка. От чего? Стыдно признаться, но от любви. Потому что, как ни крути, а в его присутствии я теряю последние остатки разума и начинаю думать какими-то другими местами.
– Маскировка – это целая наука, – инструктировал меня Алексей.
– А ты откуда знаешь? Ты что, бандит?
– Я служил в рядах доблестной российской армии и много чего видел, чего нормальному человеку и видеть не надо.
– Например? – заинтересовалась я.
– Например, как мочится генерал, – искренне поделился он. Я не удержалась и хохотала как дурная.
– И как?
– Страшно сказать, – сделал круглые глаза Алексей. – Также!
– Познавательно, – кивнула я. Господи, как же моя жизнь вдруг стала напоминать бред собачий. Ну и ладно! В конце концов, я никогда в жизни не совершала безумных поступков. Ну, будем так считать. Не будем вспоминать мой горемычный поход за аметистами. Не станем припоминать мне запуск в небо змея, который не умеет летать и перекрас комнаты в оранжевый цвет. Это же мелочи!
– Конечно, мелочи! – подтвердил Алексей, домывая посуду. – Только держи себя в руках, ладно? Здесь не стоит ничего перекрашивать.
– Перестань, – надулась я. – Не такая я уж совсем и дурочка.
– Нет? – усмехнулся он. Да, наверное, на мне действительно стоят какие-то метки. Потому что в глубине души я рассудительный, здравомыслящий человек, которого только тяжелые жизненные обстоятельства заставляют сбегать со свадьбы и идти домой к совершенно незнакомому человеку. Так что, имею же я право хоть раз в жизни поиграть в шпионов?
– У тебя есть черные очки? – спросила я Алексея. – И шляпа с широкими полями?
– Ты уверена? Это именно то, чего ты хочешь?
– Я уверена, что мне надо попадать в офис так, чтобы меня никто не поймал! – объяснила я. Алексей задумался.
– Я, конечно, найду для тебя шляпу и очки. Если хорошенько поискать, то здесь я видел даже старый противогаз.
– И на том спасибо, – с сомнением осмотрела я кучу барахла, извлеченного из закутков старого хозяйского шкафа. Но с утра все-таки изменила имидж и нацепила на себя мешковатый свитер, темные очки и повязала голову платком-банданой, которую Алексей любезно одолжил мне из своего гардероба. Все-таки, если буду убегать и прятаться, могут и не опознать. Лишняя безопасность никогда не лишняя!
– О, Господи! Так недолго и заикой остаться, – дернулся, впервые узрев меня в таком обличии Гошка.
– Конспирация, – шепотом пояснила я. – Если кто спросит…
– Тебя нет, – откликнулся отзывом на пароль Гошка. Я довольно кивнула и протопала в глубины студии. Через неделю наши уже привыкли и не дергались как от электрошока, когда я в очередной раз меняла маскарад. А уж мне это даже понравилось. Впрочем, понравилось не только мне. Славик, который по всеобщему мнению как правило был погружен внутрь себя и не замечал несуразиц, творящихся вокруг, на сей раз стал лично встречать меня в предбаннике операторской и с интересом разглядывать мои камуфляжные изыскания.
– Прикольно! – высказался он примерно через две недели, когда меня удалось пройти сквозь наш общий со Светой коридор и не быть узнанной. Я заявилась в студию в кожаных штанах, клетчатой рубашке пролетариата и ковбойской шляпе, которую прикупила по случаю на выставке ВДНХ. Запас народных костюмов из загашника Алексея закончился, и я крутилась, как могла. Так что я прошла в одном метре от всевидящего ока Светы (совсем как во Властелине колец, только гораздо страшнее), просто натянув поглубже шляпу, и она меня не опознала.
– Правда? Меня в таком наряде родная мать не опознает, – обрадовалась я.
– А вот если бы ты поехала снимать наши дикие поиски диких денег, то мы бы тебе разрешили выступать в таких костюмчиках, – решил порадовать меня Славик. Так вот к чему он меня так разглядывал.
– Что это – дикие поиски?
– Название, – невинно изрек Славик. – поиски диких денег.
– А что, там и правда будет много денег? – заинтересовалась я.
– А что, ты думаешь, можно заставить кого-то бесплатно рыскать по джунглям вместе с павианами?
– И ты хочешь, чтобы это была я? – поразилась я. Мое живое воображение нарисовало картину моей дикой жизни. А вдруг я там встречу подходящего Маугли?
– Я не просто хочу, я мечтаю. Ты будешь ведущей, примешься появляться из-за бамбуковых буреломов в этих своих костюмах и пугать народ.
– Ты что, хочешь, чтобы я в таком виде появилась на голубых экранах? – преувеличенно возмутилась я. – Чтобы меня ТАКОЙ запомнили дети? И может, еще чтобы я голову в пасть какой-то рейтинговой зверюшке запихнула? Ищи других дураков!
– Что ты, тебе очень идет ковбойский стиль! – поспешила заверить меня Лера, видимо, подкупленная Славиком.
– И тебе бы платили втрое больше с учетом отрыва от Родины, – меланхолично добавил Гоша.
– С надбавкой за совмещение консультанта и ведущей, – бесчеловечно добавил Славик. Я пыталась отключить внезапно активированный внутренний калькулятор. Алчность – главный рычаг, который заставляет человечество творить чудеса.
– Прекратите меня прессовать. Я подам на вас в суд за пособничество низменным инстинктам! И за бесчеловечное обращение с животными!
– Как ты можешь так о себе?! – юродствовал Гошка.
– Я о крокодилах! Все на защиту несчастных тварей от русского шоу-бизнеса, – скандировала я.
– Да! Ты как всегда в своем репертуаре, Нюта. Такого даже я не мог представить! – раздался вдруг предательски приятный голос за моей спиной. Как и всегда.
– Почему ты всегда прокрадываешься из-за спины? Тебя не учили, что это не вежливо? – не поворачиваясь, спросила я. Все-таки он пришел, как я этого не боялась. Как я этого ни ждала.
– А что мне остается, если с лица к тебе не пробраться. Ты только что не начала ходить в костюме водолаза, чтобы я тебя не узнал.
– Так уж и ты! – возмутилась я, глядя, как Борис с интересом рассматривает мою ковбойскую экипировку. – Мало ли от кого я могу скрываться.
– От Интерпола? – подсказал Гошка.
– Например, – кивнула я, сделав умное лицо. Борис смеялся, правда, одними глазами, но явно смеялся.
– Интересно. Вот уж не думал, что ты связана с мировым спрутом преступности.
– А я и не связана, – утешила его я. – Зачем ты пришел?
– Чтобы все выяснить.
– По-моему, между нами все предельно ясно, – попыталась не поддаться на его сокрушенное, мудрое, излучающее понимание и смирении выражение лица. Он смотрел на меня так, что я почувствовала себя окончательной подлюшкой. Как будто не он, а я ему наврала про жену и развод. Как будто я стремилась втянуть его в бесперспективные и сложные отношения. Впрочем, отчасти так и было. Глядя на него, мне сразу почему-то хотелось его во что-нибудь втянуть.
– Это тебе все предельно ясно! – разозлился Борис. – А мне ужасно хочется выяснить, что же тебе все-таки ясно. Потому что даже не сомневаюсь, что все твои фантазии не имеют к действительности никакого отношения.
– Почему же фантазии? Твоя жена была вполне реальна! – возмутилась я. Волна обиды всколыхнулась с самого дна моей души, куда я до этого так усиленно ее запихивала.
– Я не об этом, – смутился Борис.
– А я – об этом.
– А я о том, что не могу без тебя, – вдруг ни с того ни с сего ляпнул он.
– О-о! – грязненько охнул Славик и вышел из предбанника, чтобы не наблюдать душещипательных сцен, на которые у него была аллергия. Он был сторонником здоровых отношений с моделями, актрисами и статистками, коих у него было несть числа, и коих он любил всем скопом, сразу в целом, не выделяя по отдельности никого. Гошка последовал за ним, а Лера отчалила в магазин за кофе, чтобы вообще не быть ни к чему причастной. Все держали нейтралитет.
– Ты ставишь меня в дурацкое положение, – тихо отвернулась я. Без поддержки руководства я вдруг почувствовала себя как-то неуверенно. Все внутри задрожало, и мне хотелось бы верить, что это от ненависти и обиды. Но, если быть до конца честной, то волнение у меня случилось несколько иного рода. Я вдруг подумала, что вот этого мужчину я так сильно любила и не успела долюбить до конца, отчего в моей душе подозрительно пусто и безжизненно.
– Мы можем просто поговорить? Сколько ты будешь от меня бегать? Я ведь могу поверить в то, что тебе на все наплевать.
– И что? Что будет?
– Тогда я больше не приду. И никогда у нас не будет шанса объясниться, – серьезно сказал он. И вопросительно посмотрел на меня. – Ты этого хочешь?
– … – я задумалась. Объясниться? И только? Зачем? Но разве мне нечего ему сказать? И разве нет тех вопросов, на которые я бы хотела получить ответы. Есть и даже много. Почему все получилось именно так и почему именно со мной? Как мне избавиться от той боли, которая возникает каждый раз, когда я его вижу? Когда, черт возьми, он перестанет сниться мне по ночам? Но разве он сможет ответить хоть на один.
– Послушай, нам очень надо поговорить, – испугался он. И правильно, потому что я как раз собралась с силами, чтобы уйти. – Я совсем не такой подлец, каким ты меня видишь. У меня тоже есть свои причины. Помнишь, в самом начале, когда ты пришла ко мне, ты сказала, что готова просто сделать шаг. И не задумываться ни о чем.
– Я была такой глупой, – всхлипнула я.
– Нет. Просто, видишь ли, я-то не был готов на такой шаг.
– Ты не был обязан.
– Верно. Но я должен был больше тебе сказать, должен был поделиться….
– Теперь-то зачем это все ворошить? – резонно спросила я. Борис задумался.
– Я точно знаю, что ничто не повторяется в нашей жизни дважды, даже если тебе кажется, до боли в глазах кажется, что перед тобой все то же самое. Я не твой Андрей. Я ничего не делал и не сделаю так, как когда-то делал твой Андрей. А ты смотришь на меня, а видишь его. Я этого не мог вынести.
– Я видела только, что ты мне соврал.
– Я не врал, – грустно сказал Борис.
– Как это? Я же видела все своими глазами! Штамп в паспорте – он же был!
– Ну и что? – воскликнул Борис и схватил меня за руку. – Я все равно не твой Андрей.
– Почему?
– Потому что я тебя люблю! – высокопарно объяснил Борис. И, как и следовало ожидать, приник к моим губам страстным поцелуем. Тут-то я и попалась. Еще бы, ведь Борис – это вам не какая-то Света. Это игрок из высшей лиги. Он сказал именно то, что я хотела услышать, и сделал ровно то, отчего у меня тут же закружилась голова и подломились колени. К тому же Борис пообещал, что там, дома ответит на любые мои вопросы.
– И поверь, что мои ответы тебе объяснят абсолютно все.
– И даже то, что твоя бывшая якобы жена делала в халате на лестничной клетке? – недоверчиво уточнила я.
– Это – в первую очередь, – прямодушно кивнул Борис. Стоит ли говорить о том, что моя ковбойская крепость пала, не успев по настоящему окрепнуть. Я сдалась без боя, хотя где-то в глубине души уже ругала саму себя за эту слабость и понимала, что теперь уж я точно буду страдать. И страдать буду очень сильно. Через пять минут мы с Борисом ловили такси, чтобы поехать к нему домой, откуда уже была эвакуировала его якобы нелюбимая жена. Ехали, чтобы объясниться.
Глава 3.
Про любопытную Варвару
Ложь – самое уникальное явление на свете, гораздо круче всяких там ураганов или цунами, хотя это и не так бросается в глаза. Соврет – не дорого возьмет, говорят про того, кто спокойно смешивает действительность с вымыслом, составляя разные коктейли на каждый день или под конкретный повод.
– Почему я не пришел вовремя на работу? Потому что наш трамвай сошел с рельсов, и пришлось спасать старушку с сердечным приступом, которая испугалась, что больше никогда не попадет домой.
– Серьезно?
– Конечно. Мюнхгаузен отдыхает, – с серьезным видом заявляет враль, хотя все (включая и руководство) знают, что он просто проспал, накануне перебрал с текилой, с солью, со всем вместе и с каждым ингредиентом популярных коктейлей по очереди.
– Завтра соври что-нибудь поубедительнее, – бурчит довольный начальник. То есть, он, конечно, расстраивается из-за падения трудовой дисциплины, снижения показателей и недовыполнения плана, но…. Всякому приятно, когда в его честь нагромождают такую кучу сложного, многоступенчатого и путаного вранья. Значит, уважают. Вот и мне очень хотелось сказать Борису, сидящему рядом со мной на заднем сидении огромной глухо потряхивавшей на колдобинах Волги-такси: соври что-нибудь поубедительнее, прояви ко мне уважение. Скажи, что ты действительно был женат и беспардонно меня обманывал, но скажи, что ты делал это исключительно из полной невозможности жить без моих бездонных глаз. Или скажи, что твою жену вчера очень удачно переехало самосвалом и теперь, хоть ты и обманывал меня (беспардонно, как уже было говорено), все чисто на пути к нашему совместному счастью.
– Соболезную, – улыбнусь я скорбно-широкой улыбкой.
– Спасибо, но горе мое – ничто по сравнению со счастьем обрести тебя вновь, – сказал бы ты, и я забыла бы все. Включая и все твои циничные высказывания о том, как, в сущности, мало тебе надо от женщин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
– Ну и славно. Мне пора, – я вцепилась в Славиковы бумаги и принялась демонстративно спешить.
– Чай пить будем? – пристально всмотрелась в меня она.
– Конечно, – улыбнулась я. – Если выпадет свободная минутка.
– Я жду, – осклабилась она и ушла. Я поразилась. Интересно, как я могла так самозабвенно верить, что мы с ней дружим, если на самом деле я к ней ничего, совершенно ничего не чувствую. Кроме страха.
– Придется шифроваться, – посетовала я, придя домой с работы. Выбиралась из здания я уже как заправский шпион, но один вечер ничего не решал. Если в самой студии я смогу вцепиться в дружеские локти трудового коллектива, то на выходе и входе надо максимально обезопасить себя на случай ядерной войны и встречи с кем не надо. Потому что если встречу со Светой я еще хоть как-то пережила, то вот Бориса не переживу точно. Тут же упаду и растаю, как снегурочка. От чего? Стыдно признаться, но от любви. Потому что, как ни крути, а в его присутствии я теряю последние остатки разума и начинаю думать какими-то другими местами.
– Маскировка – это целая наука, – инструктировал меня Алексей.
– А ты откуда знаешь? Ты что, бандит?
– Я служил в рядах доблестной российской армии и много чего видел, чего нормальному человеку и видеть не надо.
– Например? – заинтересовалась я.
– Например, как мочится генерал, – искренне поделился он. Я не удержалась и хохотала как дурная.
– И как?
– Страшно сказать, – сделал круглые глаза Алексей. – Также!
– Познавательно, – кивнула я. Господи, как же моя жизнь вдруг стала напоминать бред собачий. Ну и ладно! В конце концов, я никогда в жизни не совершала безумных поступков. Ну, будем так считать. Не будем вспоминать мой горемычный поход за аметистами. Не станем припоминать мне запуск в небо змея, который не умеет летать и перекрас комнаты в оранжевый цвет. Это же мелочи!
– Конечно, мелочи! – подтвердил Алексей, домывая посуду. – Только держи себя в руках, ладно? Здесь не стоит ничего перекрашивать.
– Перестань, – надулась я. – Не такая я уж совсем и дурочка.
– Нет? – усмехнулся он. Да, наверное, на мне действительно стоят какие-то метки. Потому что в глубине души я рассудительный, здравомыслящий человек, которого только тяжелые жизненные обстоятельства заставляют сбегать со свадьбы и идти домой к совершенно незнакомому человеку. Так что, имею же я право хоть раз в жизни поиграть в шпионов?
– У тебя есть черные очки? – спросила я Алексея. – И шляпа с широкими полями?
– Ты уверена? Это именно то, чего ты хочешь?
– Я уверена, что мне надо попадать в офис так, чтобы меня никто не поймал! – объяснила я. Алексей задумался.
– Я, конечно, найду для тебя шляпу и очки. Если хорошенько поискать, то здесь я видел даже старый противогаз.
– И на том спасибо, – с сомнением осмотрела я кучу барахла, извлеченного из закутков старого хозяйского шкафа. Но с утра все-таки изменила имидж и нацепила на себя мешковатый свитер, темные очки и повязала голову платком-банданой, которую Алексей любезно одолжил мне из своего гардероба. Все-таки, если буду убегать и прятаться, могут и не опознать. Лишняя безопасность никогда не лишняя!
– О, Господи! Так недолго и заикой остаться, – дернулся, впервые узрев меня в таком обличии Гошка.
– Конспирация, – шепотом пояснила я. – Если кто спросит…
– Тебя нет, – откликнулся отзывом на пароль Гошка. Я довольно кивнула и протопала в глубины студии. Через неделю наши уже привыкли и не дергались как от электрошока, когда я в очередной раз меняла маскарад. А уж мне это даже понравилось. Впрочем, понравилось не только мне. Славик, который по всеобщему мнению как правило был погружен внутрь себя и не замечал несуразиц, творящихся вокруг, на сей раз стал лично встречать меня в предбаннике операторской и с интересом разглядывать мои камуфляжные изыскания.
– Прикольно! – высказался он примерно через две недели, когда меня удалось пройти сквозь наш общий со Светой коридор и не быть узнанной. Я заявилась в студию в кожаных штанах, клетчатой рубашке пролетариата и ковбойской шляпе, которую прикупила по случаю на выставке ВДНХ. Запас народных костюмов из загашника Алексея закончился, и я крутилась, как могла. Так что я прошла в одном метре от всевидящего ока Светы (совсем как во Властелине колец, только гораздо страшнее), просто натянув поглубже шляпу, и она меня не опознала.
– Правда? Меня в таком наряде родная мать не опознает, – обрадовалась я.
– А вот если бы ты поехала снимать наши дикие поиски диких денег, то мы бы тебе разрешили выступать в таких костюмчиках, – решил порадовать меня Славик. Так вот к чему он меня так разглядывал.
– Что это – дикие поиски?
– Название, – невинно изрек Славик. – поиски диких денег.
– А что, там и правда будет много денег? – заинтересовалась я.
– А что, ты думаешь, можно заставить кого-то бесплатно рыскать по джунглям вместе с павианами?
– И ты хочешь, чтобы это была я? – поразилась я. Мое живое воображение нарисовало картину моей дикой жизни. А вдруг я там встречу подходящего Маугли?
– Я не просто хочу, я мечтаю. Ты будешь ведущей, примешься появляться из-за бамбуковых буреломов в этих своих костюмах и пугать народ.
– Ты что, хочешь, чтобы я в таком виде появилась на голубых экранах? – преувеличенно возмутилась я. – Чтобы меня ТАКОЙ запомнили дети? И может, еще чтобы я голову в пасть какой-то рейтинговой зверюшке запихнула? Ищи других дураков!
– Что ты, тебе очень идет ковбойский стиль! – поспешила заверить меня Лера, видимо, подкупленная Славиком.
– И тебе бы платили втрое больше с учетом отрыва от Родины, – меланхолично добавил Гоша.
– С надбавкой за совмещение консультанта и ведущей, – бесчеловечно добавил Славик. Я пыталась отключить внезапно активированный внутренний калькулятор. Алчность – главный рычаг, который заставляет человечество творить чудеса.
– Прекратите меня прессовать. Я подам на вас в суд за пособничество низменным инстинктам! И за бесчеловечное обращение с животными!
– Как ты можешь так о себе?! – юродствовал Гошка.
– Я о крокодилах! Все на защиту несчастных тварей от русского шоу-бизнеса, – скандировала я.
– Да! Ты как всегда в своем репертуаре, Нюта. Такого даже я не мог представить! – раздался вдруг предательски приятный голос за моей спиной. Как и всегда.
– Почему ты всегда прокрадываешься из-за спины? Тебя не учили, что это не вежливо? – не поворачиваясь, спросила я. Все-таки он пришел, как я этого не боялась. Как я этого ни ждала.
– А что мне остается, если с лица к тебе не пробраться. Ты только что не начала ходить в костюме водолаза, чтобы я тебя не узнал.
– Так уж и ты! – возмутилась я, глядя, как Борис с интересом рассматривает мою ковбойскую экипировку. – Мало ли от кого я могу скрываться.
– От Интерпола? – подсказал Гошка.
– Например, – кивнула я, сделав умное лицо. Борис смеялся, правда, одними глазами, но явно смеялся.
– Интересно. Вот уж не думал, что ты связана с мировым спрутом преступности.
– А я и не связана, – утешила его я. – Зачем ты пришел?
– Чтобы все выяснить.
– По-моему, между нами все предельно ясно, – попыталась не поддаться на его сокрушенное, мудрое, излучающее понимание и смирении выражение лица. Он смотрел на меня так, что я почувствовала себя окончательной подлюшкой. Как будто не он, а я ему наврала про жену и развод. Как будто я стремилась втянуть его в бесперспективные и сложные отношения. Впрочем, отчасти так и было. Глядя на него, мне сразу почему-то хотелось его во что-нибудь втянуть.
– Это тебе все предельно ясно! – разозлился Борис. – А мне ужасно хочется выяснить, что же тебе все-таки ясно. Потому что даже не сомневаюсь, что все твои фантазии не имеют к действительности никакого отношения.
– Почему же фантазии? Твоя жена была вполне реальна! – возмутилась я. Волна обиды всколыхнулась с самого дна моей души, куда я до этого так усиленно ее запихивала.
– Я не об этом, – смутился Борис.
– А я – об этом.
– А я о том, что не могу без тебя, – вдруг ни с того ни с сего ляпнул он.
– О-о! – грязненько охнул Славик и вышел из предбанника, чтобы не наблюдать душещипательных сцен, на которые у него была аллергия. Он был сторонником здоровых отношений с моделями, актрисами и статистками, коих у него было несть числа, и коих он любил всем скопом, сразу в целом, не выделяя по отдельности никого. Гошка последовал за ним, а Лера отчалила в магазин за кофе, чтобы вообще не быть ни к чему причастной. Все держали нейтралитет.
– Ты ставишь меня в дурацкое положение, – тихо отвернулась я. Без поддержки руководства я вдруг почувствовала себя как-то неуверенно. Все внутри задрожало, и мне хотелось бы верить, что это от ненависти и обиды. Но, если быть до конца честной, то волнение у меня случилось несколько иного рода. Я вдруг подумала, что вот этого мужчину я так сильно любила и не успела долюбить до конца, отчего в моей душе подозрительно пусто и безжизненно.
– Мы можем просто поговорить? Сколько ты будешь от меня бегать? Я ведь могу поверить в то, что тебе на все наплевать.
– И что? Что будет?
– Тогда я больше не приду. И никогда у нас не будет шанса объясниться, – серьезно сказал он. И вопросительно посмотрел на меня. – Ты этого хочешь?
– … – я задумалась. Объясниться? И только? Зачем? Но разве мне нечего ему сказать? И разве нет тех вопросов, на которые я бы хотела получить ответы. Есть и даже много. Почему все получилось именно так и почему именно со мной? Как мне избавиться от той боли, которая возникает каждый раз, когда я его вижу? Когда, черт возьми, он перестанет сниться мне по ночам? Но разве он сможет ответить хоть на один.
– Послушай, нам очень надо поговорить, – испугался он. И правильно, потому что я как раз собралась с силами, чтобы уйти. – Я совсем не такой подлец, каким ты меня видишь. У меня тоже есть свои причины. Помнишь, в самом начале, когда ты пришла ко мне, ты сказала, что готова просто сделать шаг. И не задумываться ни о чем.
– Я была такой глупой, – всхлипнула я.
– Нет. Просто, видишь ли, я-то не был готов на такой шаг.
– Ты не был обязан.
– Верно. Но я должен был больше тебе сказать, должен был поделиться….
– Теперь-то зачем это все ворошить? – резонно спросила я. Борис задумался.
– Я точно знаю, что ничто не повторяется в нашей жизни дважды, даже если тебе кажется, до боли в глазах кажется, что перед тобой все то же самое. Я не твой Андрей. Я ничего не делал и не сделаю так, как когда-то делал твой Андрей. А ты смотришь на меня, а видишь его. Я этого не мог вынести.
– Я видела только, что ты мне соврал.
– Я не врал, – грустно сказал Борис.
– Как это? Я же видела все своими глазами! Штамп в паспорте – он же был!
– Ну и что? – воскликнул Борис и схватил меня за руку. – Я все равно не твой Андрей.
– Почему?
– Потому что я тебя люблю! – высокопарно объяснил Борис. И, как и следовало ожидать, приник к моим губам страстным поцелуем. Тут-то я и попалась. Еще бы, ведь Борис – это вам не какая-то Света. Это игрок из высшей лиги. Он сказал именно то, что я хотела услышать, и сделал ровно то, отчего у меня тут же закружилась голова и подломились колени. К тому же Борис пообещал, что там, дома ответит на любые мои вопросы.
– И поверь, что мои ответы тебе объяснят абсолютно все.
– И даже то, что твоя бывшая якобы жена делала в халате на лестничной клетке? – недоверчиво уточнила я.
– Это – в первую очередь, – прямодушно кивнул Борис. Стоит ли говорить о том, что моя ковбойская крепость пала, не успев по настоящему окрепнуть. Я сдалась без боя, хотя где-то в глубине души уже ругала саму себя за эту слабость и понимала, что теперь уж я точно буду страдать. И страдать буду очень сильно. Через пять минут мы с Борисом ловили такси, чтобы поехать к нему домой, откуда уже была эвакуировала его якобы нелюбимая жена. Ехали, чтобы объясниться.
Глава 3.
Про любопытную Варвару
Ложь – самое уникальное явление на свете, гораздо круче всяких там ураганов или цунами, хотя это и не так бросается в глаза. Соврет – не дорого возьмет, говорят про того, кто спокойно смешивает действительность с вымыслом, составляя разные коктейли на каждый день или под конкретный повод.
– Почему я не пришел вовремя на работу? Потому что наш трамвай сошел с рельсов, и пришлось спасать старушку с сердечным приступом, которая испугалась, что больше никогда не попадет домой.
– Серьезно?
– Конечно. Мюнхгаузен отдыхает, – с серьезным видом заявляет враль, хотя все (включая и руководство) знают, что он просто проспал, накануне перебрал с текилой, с солью, со всем вместе и с каждым ингредиентом популярных коктейлей по очереди.
– Завтра соври что-нибудь поубедительнее, – бурчит довольный начальник. То есть, он, конечно, расстраивается из-за падения трудовой дисциплины, снижения показателей и недовыполнения плана, но…. Всякому приятно, когда в его честь нагромождают такую кучу сложного, многоступенчатого и путаного вранья. Значит, уважают. Вот и мне очень хотелось сказать Борису, сидящему рядом со мной на заднем сидении огромной глухо потряхивавшей на колдобинах Волги-такси: соври что-нибудь поубедительнее, прояви ко мне уважение. Скажи, что ты действительно был женат и беспардонно меня обманывал, но скажи, что ты делал это исключительно из полной невозможности жить без моих бездонных глаз. Или скажи, что твою жену вчера очень удачно переехало самосвалом и теперь, хоть ты и обманывал меня (беспардонно, как уже было говорено), все чисто на пути к нашему совместному счастью.
– Соболезную, – улыбнусь я скорбно-широкой улыбкой.
– Спасибо, но горе мое – ничто по сравнению со счастьем обрести тебя вновь, – сказал бы ты, и я забыла бы все. Включая и все твои циничные высказывания о том, как, в сущности, мало тебе надо от женщин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32