М. Т. Калашников: Спасибо за приглашение, доктор Изелл. Сейчас, когда мы имеем возможность встречаться, надо это использовать, знакомиться поближе друг с другом. В свою очередь хочу подчеркнуть, что я высоко ценю достижения американских конструкторов, среди которых особо выделяю вашего соотечественника Гаранда, создателя самозарядной винтовки с оригинальными схемами узла запирания канала ствола и системы питания.
Что же касается вашей книги, доктор Изелл, то, признаюсь, она меня по-хорошему удивила. Не ожидал, что взгляд "оттуда" на эволюцию нашего отечественного стрелкового оружия как в дореволюционный период, так и в советское время окажется таким объективным, глубоким.
Э. К. Изелл: Сделать это было весьма не просто. Собирание по крупицам информации из истории создания оружия в России, тем более фактов из вашей жизни, действительно напоминало работу детектива. Информации о вас было чрезвычайно мало не только на английском языке, но и в советских источниках.
М. Т. Калашников: Думаю, в скором времени и этот пробел будет устранен. В Военном издательстве Министерства обороны СССР готовится к изданию моя книга, в которой я рассказываю о пройденном пути, каким его видел и как понимаю теперь, прожив немалую жизнь.
Э. К. Изелл: Ваша книга? Это для меня приятная неожиданность. Наверное, вы в ней раскрываете, что Калашников не только сам конструктор, но и учитель других конструкторов?
М. Т. Калашников: В современных условиях конструктор-оружейник не может быть кустарем-одиночкой. В конструкторских бюро работают большие коллективы. В них входят и аналитики, и технологи, и металлурги, и даже дизайнеры. Есть в КБ, конечно, и мои ученики. Хочется передать им свой опыт проектирования, создания систем. У меня ведь и сын - конструктор.
Э. К. Изелл: Вот как! Еще один Калашников - оружейник?
М. Т. Калашников: Да. Пытается превзойти отца.
Э. К. Изелл. По моим прогнозам исследователя истории и технологии вооружений, даже если в СССР сделают неожиданно большое открытие в области стрелкового оружия и заменят ваши системы в арсенале вооружений, все равно можно предположить, что ими будут пользоваться до 2025 года. Хотя я такое открытие считаю маловероятным и думаю, что оружием Калашникова-старшего будут пользоваться значительно дольше. Тем не менее хочу пожелать Калашникову-младшему успехов в конструировании.
Корр.: Так вы, доктор Изелл, считаете, что у стрелкового оружия есть будущее и оно будет жить долго?
Э. К. Изелл: Стрелковое оружие - один из самых низких уровней из всех видов вооружений. Ему, видимо, исчезать последним. А потому, наверное, предстоит жить дольше, чем другим. У нас в Америке в этой области были большие расходы средств и малые достижения. Сейчас в наших сухопутных войсках испытывается четыре новых образца. Но, полагаю, до 2000 года у нас стрелковое оружие будет совершенствоваться за счет модернизации винтовки М16.
Вот такая беседа состоялась в 1989 году, когда рукопись книги готовилась к сдаче в издательство. А через год мне пришло от доктора Изелла письмо. В нем были такие строки: "Мы приглашаем вас от имени Национального музея американской истории Смитсоновского института прибыть... в Соединенные Штаты для продолжения проекта видеоистории, документирующего работу конструкторов XX века, в которой вы участвовали прошлым летом, когда наша группа посетила Москву и Ленинград".
К письму приложили программу будущей поездки. А в ней для меня был предусмотрен сюрприз - встреча с известным американским конструктором, создателем винтовки М16 Юджином Стоунером.
Итак, судя по всему, конструкторы систем стрелкового оружия переходили на мирное общение.
Удивительный, считаю, поворот произошел в моей судьбе. Причем нам со Стоунером не приходилось беспокоиться за раскрытие каких-то секретов в наших системах оружия. Как я уже говорил в интервью, мы давно и очень хорошо изучили оружие друг друга. И встретившись в гостинице "Вашингтон", что в столице США, а потом в Национальном музее при Смитсоновском институте, больше вели речь о чисто человеческих взаимоотношениях, чем о винтовках и автоматах. Стоунер не знал русского языка, я - английского. Но этот барьер, как и в годы Великой Отечественной войны встретившимся на Эльбе советским и американским солдатам, не мешал нам вести диалог. Тем более что рядом с нами всегда был Андреас Стромберг, переводчик, хорошо знающий нашу страну по годам учебы в СССР.
Наверное, символичен тот факт, что встреча конструкторов проходила под эгидой как Национального музея, так и охотничьего клуба "Норва" и Вирджинской ассоциации коллекционеров оружия. Оборонные, военные ведомства наших стран к ней не имели практически отношения. И лишь однажды нам предложили побывать в одной из частей морской пехоты США.
Майский солнечный день. На военной базе, что в 36 милях от Вашингтона, нас принимал генерал Коффилд. Он после короткой предварительной беседы предложил нам со Стоунером познакомиться с морскими пехотинцами, посмотреть, чем занимается батальон огневой подготовки. Как выяснилось, личный состав батальона занимался непосредственно на базе доводкой и испытанием образцов стрелкового и спортивного оружия, поступающих с заводского конвейера. Особая роль при доводке изделий отводилась повышению кучности стрельбы. Если какие-то параметры не отвечали требованиям баллистики (все они тут же фиксировались электронным оборудованием), прямо на месте, вручную устранялись недостатки.
- Ну а теперь, прошу вас, покажите, как вы владеете оружием, творцами которого являетесь, - произнес генерал, приглашая нас в тир.
- Только есть одно условие, - остановил нас Коффилд, едва мы зашагали в направлении стрельбища. - Стоунер стреляет из автомата АКМ, а Калашников - из винтовки М16. Принимается предложение?
Мы со Стоунером рассмеялись: принимаем! Проведя стрельбы из систем друг друга, поменялись образцами. Результаты показали одинаковые.
Генерал взял из моих рук автомат, чуть подбросил его, потом плотно обхватил пальцами и повернулся ко мне.
- Признаюсь, я лично предпочел бы в бою ваше оружие. Мне довелось воевать во Вьетнаме, командовать там подразделением. И очень хотелось в качестве личного оружия иметь автомат вашей конструкции. Останавливало одно обстоятельство: у него иной, чем у М16, темп и звук стрельбы. И поведи я из него огонь, мои солдаты открыли бы стрельбу по мне самому, посчитав, что рядом со мной противник.
Стоявший рядом Стоунер в знак согласия с оценкой генерала качнул головой.
Пишу эти строки не для того, чтобы еще раз подчеркнуть превосходство оружия нашей системы перед зарубежными. Хочу сказать о другом: неужели конкурентноспособность всего, что мы создаем в своей стране, должна сводиться лишь к образцам оружия? Разве мало в советском государстве талантов, способных создавать мирную технику высочайшего мирового класса? Мы же, на мой взгляд, нередко просто зарываем эти таланты в землю, считая, что лучше покупать на Западе все, что можно, за валюту, чем самим всходить к вершинам научно-технического творчества и внедрять лучшее отечественное в производство.
Меня поражает, с какой легкостью у нас в стране во времена перестройки пытаются чернить наше прошлое, а социалистические и коммунистические ценности признать недействительными, даже вредными и преступными. Что ж, тем, кто на волне демократических преобразований решил отречься от идеалов "светлого будущего", приведу строки из западногерманского журнала "VISIER", не питавшего особой симпатии к странам социалистического выбора, но вынужденного объективно признать в январском номере 1991 года:
"Отличительная особенность биографии М. Т. Калашникова - это то, что он был сыном простого крестьянина и не получил академического образования. Его взлет до главного конструктора среди советских инженеров-оружейников - еще одно доказательство превосходства коммунистической системы, которая каждому дает лучший шанс в жизни, независимо от происхождения и образования".
Признание, полагаю, красноречивое. К нему трудно что-нибудь добавить.
Международный аэропорт Даллеса. Громадные, похожие на застекленные ангары, залы. Разноязычье разговоров. Последние слова прощания с американскими коллегами, так тепло и доброжелательно принимавшими нас. Пожимая руки, каждый непременно добавлял: до новых встреч.
Новые встречи... Лучше все-таки следовать заповеди: полезнее не воевать, а торговать, конструировать охотничьи ружья, а не боевые автоматы, не наращивать вооружения, а снижать его уровень в рамках требований безопасности наших стран, взаимно обогащаться духовными ценностями, чаще открывать друг другу сердца.
Воздушный лайнер берет куре на Европу. Впереди встреча с Родиной. И пусть в США прием был очень благожелательным, недельная разлука с родной землей показалась долгой...
Вновь и вновь, бросая взгляд на пройденный путь, не могу смириться с мыслью, что оружие моей системы, предназначенное для защиты Отечества от внешних врагов, все чаще стало использоваться в конце 80-х - начале 90-х годов в целях неправедных, в событиях трагических.
Глубокую душевную боль вызывают у меня сообщения о применении "Калашниковых" на межах закавказских республик, в других регионах страны. Нет, не для того я полвека занимался разработкой современных систем автоматического стрелкового оружия, чтобы на исходе двадцатого столетия в Венгрии парламент обсуждал обстоятельства дела, получившего название "Калашников-гейт", - о нелегальной перевозке тысяч автоматов из Венгрии в Хорватию, что поставило Югославию на грань гражданской войны.
Поразила меня и беспрецедентная утечка оружия в нашей стране. Особенно больно было узнать о воровстве оружия с прославленного Ковровского оружейного завода, с которым тесно связаны страницы моей человеческой и конструкторской биографии...
Вчитываюсь в заголовки наших газет: "Откуда взялись "Калашниковы"?, "Вам оружие? Нет проблем...", "Задержан 16-летний продавец оружия", "Почем нынче автомат?". Вчитываюсь и размышляю: может, я живу уже на какой-то другой планете, в каком-то ином государстве, где под крики о покаянии за безвинно репрессированных и убиенных моих сограждан сделали оружие мерилом жизни и смерти, разменной монетой в межнациональных отношениях, панацеей от всех человеческих, экономических, политических болей и бед?
Ну как же иначе понимать все это, если премьер-министр одной из союзных республик предложил директору Тульского оружейного завода ужасную, по нравственным меркам, бартерную сделку, дескать, мы вам продовольствие поставим, а вы нам в обмен - автоматы?
Еще в недавнюю пору наша пресса активно клеймила, пригвождала к позорному столбу торговцев и торговлю оружием в западных странах. Оно и верно, автомату и пулемету не место на настенных коврах в мирных жилищах любого государства, социалистического или капиталистического. Проблему приобретения частными лицами боевого оружия можно решать в рамках закона. К примеру, как в Соединенных Штатах, через создание ассоциаций коллекционеров оружия, через ограничение официально разрешенной торговли, через ряд других правовых каналов.
Можно, конечно, пойти по такому пути и нам, но лишь при стабильности социально-политической и экономической обстановки в обществе. Впрочем, вся моя жизнь, вся многолетняя конструкторская деятельность убеждают: лучшее место для хранения и сбережения боевого оружия - в войсках, под надежной охраной и защитой на армейских складах и в ротных пирамидах. И пусть им вооружаются только караулы да пограничные наряды, а подразделения, выполняющие в мирное время боевые задачи по охране государственного и военного имущества и государственной границы СССР. Пусть оно служит делу повышения боевого мастерства наших воинов на полигонах. Все остальное оружие должно быть спрятано подальше от людских глаз и рук и вынуто из арсеналов лишь в случае войны.
Раздумья, раздумья... Весна ли тому причиной, или возраст берет свое, но все острее и глубже воспринимаешь каждый факт нашей жизни, каждое явление современного мира. Все здесь взаимосвязано.
И охватывает тебя ясное до знобящего холода понимание: ничего нельзя уже откладывать на потом - ни этих записок, ни новой поездки за рубеж, ни своих замыслов.
Вот вновь пригласили в Соединенные Штаты Америки. Руководство фирмы "Стурм-Рюгер", выпускающей винтовки и пистолеты, предлагает побывать в музее Винчестера, что в городе Коуди штата Вайонинг. Предстоит встреча с конструктором Биллом Рюгером. Ждет продолжения бесед Юджин Стоунер. Планируется наша совместная поездка на оружейный завод в штате Аризона...
Поеду ли? Полагаю, нельзя не поехать. Потому что, как и в прошлые встречи с зарубежными коллегами, мы поведем разговор не только о деле, которому служим. Мы непременно продолжим беседу о том, как наш хрупкий мир укрепить согласием и взаимопониманием людей, сближением народов, как нам жить без оружия и войн.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47