Судаев подошел к чертежной доске.
- Проще тут надо. Каждый лишний паз, шлиц, соединение неизбежно ведут к усложнению в эксплуатации оружия. Оно любит простоту, но, конечно, до известного предела.
Каждый разговор с Алексеем Ивановичем был своеобразным экскурсом в историю оружия. Не раз мы возвращались и к нашим образцам пистолетов-пулеметов, разбирали их по косточкам.
-Чем хорош твой пистолет-пулемет? Из него можно вести и непрерывный, и одиночный огонь. Спусковой механизм моего образца допускает ведение только автоматического огня. Тут, конечно, ты ушел вперед. - Судаева всегда отличали предельная объективность и честность в оценке своей работы, критический взгляд на нее. - Но, согласись, в эксплуатации пистолет-пулемет твоего покорного слуги выглядит устойчивее, у него лучше кучность боя. На передней части защитного кожуха я предусмотрел дульный тормоз-компенсатор, а чтобы смягчить удар подвижных частей в крайнем заднем положении - амортизатор затвора. А почему мой образец стал гораздо легче и технологичнее ППШ-41? Подавляющее число деталей делалось методом штамповки и сварки. Мы добились того, что для изготовления пистолета-пулемета требовалось в два раза меньше металла и в три раза меньше станочного времени для механообработки, чем для ППШ. Представляешь, как много это значило при организации производства оружия в условиях осажденного Ленинграда?
Одержимость - это качество я отметил бы еще в характере Судаева. Он ставил перед собой цель и непреклонно шел к ней. Алексей Иванович буквально загорался работой, не любил приблизительности, неопределенности, разбросанности. И когда видел, что при решении какой-то задачи я допускал небрежность, непременно замечал:
- Опять поступаешь, как Божок?
Был у нас на полигоне конструктор с такой фамилией. Человек с интересными идеями, но суетливый, не совсем аккуратный, нередко делавший поспешные выводы и дававший слесарям порой не очень вразумительные указания. Однажды, когда шла сборка его пистолета-пулемета, потребовалось утяжелить затвор. Сварщик наплавил металл. Теперь надо было обработать все это, тщательно отшлифовать.
Божок подошел к слесарю-сборщику Сергею Ковырулину и, подавая затвор, торопясь, как всегда, куда-то, на ходу сказал:
- Сережа, пили.
- А сколько пилить-то надо?
- Пили, пока я не приду.
Отсутствовал Божок довольно продолжительное время. Наконец прибежал, хотел тут же забрать затвор и увидел, что Ковырулин все еще его "пилит", а от наплавленного металла уже и следа не осталось.
- Что же ты наделал, Сергей! - закричал конструктор. - Зачем снял наплавленный металл?
- Так вы же сказали пилить, пока не придете. Вот я и стараюсь.
Этот эпизод имел свой определенный смысл: без организованности, четкости, собранности, сосредоточенности в работе успеха не бывает. Так что не случайно Судаев вспомнил курьез с нашим коллегой. Он поучителен.
...Итак, карабин мой не пошел дальше опытного образца. Но все интересные идеи, заложенные в нем, я решил перенести в оружие, над проектированием которого в ту пору занимались уже несколько наших конструкторов. Речь идет об автомате, создаваемом под новый патрон образца 1943 года.
Пионером здесь опять оказался Алексей Иванович Судаев. Он начал конструирование этого типа оружия под новый патрон еще в начале 1944 года. Уже тогда аналитическим умом Судаев понимал: в автоматическом стрелковом оружии нужно отрешиться от шаблона прежних систем, а для этого необходимы решительный и качественный рывок вперед, новый поворот в конструкторском мышлении. Пистолеты-пулеметы не отвечали требованиям боевой эффективности по дальности действительного огня и кучности боя.
Автомат Судаева хорошо показал себя на испытаниях весной 1944 года. Однако необходимо было повысить живучесть деталей (ударника, стопора, газового поршня, выбрасывателя) и надежность работы автоматики. Алексей Иванович вскоре представил комиссии оружие, устройство которого значительно отличалось от предыдущего образца. Самоотверженность, смелые и решительные действия при отказе от того, что казалось уже проверенным, выстраданным, вызывают уважение к конструктору.
В 1945 году была выпущена серия автоматов его системы. Оружие проходило полигонные и войсковые испытания. Одним из основных недостатков автомата была его большая масса. Требовалось облегчить конструкцию.
Алексей Иванович продолжал настойчиво работать над образцом. В те дни мы виделись редко. Я тоже включился, наверное прежде всего под его влиянием, в этот конкурс на создание автомата под новый, так называемый промежуточный, патрон (то есть меньше винтовочного и больше пистолетного).
Конкурс был закрытым. Те, кто принял в нем участие, представляли всю документацию по образцу под вымышленным именем. Расшифровка псевдонима содержалась в отдельном конверте, который вскрывался только после рассмотрения проектов и присуждения им соответствующих мест. По условиям конкурса требовалось представить не только чертежи общих видов, расчеты на прочность узла запирания, определить темп стрельбы и дать ряд других важных характеристик, но и сделать детальную проработку проекта.
Если я сам эту работу только начинал, то Судаев ее продолжал, совершенствуя свой образец. И, думаю, он добился бы великолепных результатов, прибавил бы еще славы нашему отечественному стрелковому оружию, если бы не его неожиданная кончина в 1946 году. Лично для меня это была потеря невосполнимая. Конструкторская деятельность Алексея Ивановича Судаева уложилась в рамки всего лишь каких-то четырех-пяти лет. Но за это время он сумел достичь таких вершин в создании оружия, какие иным конструкторам и за всю жизнь не снились. Добавим, что это были годы самых тяжелых испытаний для советского народа, для каждого человека - годы Великой Отечественной войны.
Начал я подготовку к участию в конкурсе с составления эскизного проекта. Различные варианты зарисовок отдельных деталей ложились на чертежную доску и на бумагу. Безжалостно рвал на клочки то, что вчера казалось отличным. Сегодня оно уже не удовлетворяло. Прошло несколько недель напряженнейшей работы над эскизами. На чертежной доске обозначились основные контуры будущего автомата. Подробно выписаны и его основные детали.
Главный, самый оригинальный, узел - узел запирания канала ствола с некоторыми изменениями взял я из моего несостоявшегося карабина. Он тогда, на испытаниях, показал очень хороший результат. Большой интерес к моей работе проявили некоторые инженеры-испытатели, служившие на полигоне. Их привлекла, полагаю, неожиданность ряда моих решений при проектировании. Мне очень не хватало специальной подготовки, особенно когда речь шла о расчетах. И здесь неоценимую помощь оказал майор Борис Леопольдович Канель. Он аккуратно, тщательно проверил каждую мою выкладку, внес необходимые поправки, дал обоснования.
Словом, работа над проектом кипела. Приближался день подачи его в комиссию. Отработаны чертежи, отпечатаны расчеты и приложения. Встал вопрос: под каким именем будет проходить в конкурсе автор проекта? Предложений было много - и серьезных, и вызывавших улыбки. И вдруг один из испытателей неожиданно произнес:
- Слушай, а что, если поставить - Михтим?
И наступила тишина. Меня на полигоне так иногда офицеры называли, сокращая имя и отчество, оставляя от них по три первые буквы. На том и порешили.
Проект, все расчеты и приложения запаковали в пакет, поставили на конверте московский адрес, а внизу вывели слово, обозначавшее отправителя: "МИХТИМ".
Именно в ту пору, когда шла работа над проектом автомата, в мою жизнь неожиданно вошла хрупкая девушка Катя, позже ставшая Екатериной Викторовной Калашниковой, моей верной спутницей. Работала она в конструкторском бюро полигона чертежницей. Мне не раз приходилось при работе над проектами обращаться к ней за помощью. Катя могла, кажется, совершенно не замечать суток, если кто-то просил ее помочь в исполнении чертежей. Выполняла она их всегда аккуратно, высококвалифицированно.
Совместная работа сблизила нас. А потом, когда я уезжал в командировки, Катя нетерпеливо ждала моего возвращения. Мы не говорили о своих чувствах вслух, но то и дело краснели, если вдруг нас видели в чертежной вдвоем и начинали подшучивать.
Никогда не думал, что именно Катя, словно добрая фея, первой принесет мне весть о том, что я стал победителем конкурса и мой проект утвержден.
Дело в том, что все, кто участвовал в конкурсе, к тому времени уже получили ответы, утверждается или не утверждается проект. И лишь мне одному ничего не было известно. Я переживал, гадал, в чем мог ошибиться, почему такой невезучий. И вдруг в один из дней, когда я уже практически потерял надежду на положительный ответ, в дверь моей комнаты постучались. Послышался голос Кати:
- Можно? Михаил Тимофеевич, сотрудники нашего конструкторского бюро поручили мне поздравить вас с утверждением проекта вашей "стрелялки".
Я, признаться, растерялся, молча смотрел на Катю и ни слова не говорил. Она так и вышла из комнаты, а я все стоял и молчал.
Поверил лишь тогда, когда меня вызвали в штаб и сообщили, что проект утвержден и теперь его надо воплощать в металл.
Оказывается, причиной задержки ответа был мой не совсем обычный псевдоним. Долго не могли найти автора, расшифровать, кто же он такой на самом деле.
С той поры прошло много лет. Когда я встречаюсь с моими давними товарищами по работе на полигоне над проектом автомата, который получил наименование АК-47, они часто меня, как и прежде, называют Михтимом. И вспоминается время горячее, напряженное, волнующее...
Уроки полигона
Особое место в моей жизни, конструкторском становлении занимает научно-испытательный полигон стрелкового и минометного вооружения. Мне довелось здесь подолгу работать в военную пору и в послевоенные годы, а позже часто бывать в командировках, будучи ведущим конструктором в заводском КБ. Приезжал я сюда постоянно, вплоть до его расформирования в 1960 году.
Что собой представлял полигон? Компактный военный городок со всеми соответствующими для небольшого военного гарнизона службами. Штаб. Жилые дома для семей офицеров и вольнонаемных с коммунальными квартирами. Общежитие для холостяков. Гостиница для командированных, в которой вечно не хватало мест. Маленький клуб. Магазинчик.
Самой примечательной особенностью этого затерявшегося в лесной чащобе гарнизона являлась его материальная база, рассчитанная на ведение научных и испытательных работ. Для той поры она была достаточно современной, оборудована всем необходимым для проведения экспериментов и испытаний. В небольшой мастерской находились различные станки, сварочные аппараты, "термичка" для закаливания деталей, слесарный цех.
Испытания образцов оружия проводились на так называемых направлениях, представлявших собой километровые просеки в лесу, расположенные друг от друга на удалении в полкилометра. В начале каждого направления - небольшой домик. В нем размещались оборудование, приборы, необходимые для проведения испытаний.
И конечно же, самым большим чудом, считаю, на полигоне был для каждого из нас музей оружия. О нем я уже упоминал в связи с первым своим приездом на полигон. Коллекция его уникальна. Конструктор мог ознакомиться с образцами начиная с прошлых веков, как с русскими, так и с иностранными, и со всеми теми изделиями, которые создавались в советское время, испытывались здесь, на полигоне. В музее хранились и отчеты по испытывавшимся образцам, и мы имели возможность, изучая их, узнать, какими достоинствами и недостатками обладала та или иная конструкция.
По существу, полигон являлся лабораторией передового опыта. На его базе проходили проверку самые интересные идеи, рождавшиеся в среде конструкторов-оружейников, Где бы ни трудились наши выдающиеся разработчики оружия - В. Г. Федоров, В. А. Дегтярев, Ф. В. Токарев, С. Г, Симонов, Г. С. Шпагин, проектируя и воплощая в металл свои новые образцы, они непременно приезжали на полигон, чтобы с помощью инженеров-испытателей, высококвалифицированных специалистов других служб и подразделений удостовериться, на верном ли они стоят пути.
Здесь проходили службу, работали люди, как правило, с инженерным образованием, многие из них побывали и жестоких боях Великой Отечественной войны, прошли нелегкую войсковую службу, Они-то и были основным богатством полигона, его мозговым центром, его душой.
Полигон - воинская часть. И как положено в армии, во главе ее стоял командир, в то время им был генерал-майор инженерно-технической службы И. И. Бульба, выпускник артиллерийской академии 1934 года. Поначалу, приезжая на испытания своих первых образцов, я никак не мог привыкнуть к строгому генеральскому виду Ивана Ивановича и обычно, заметив, что он идет навстречу, старался уйти в сторону, не попадаться ему на глаза. Видно, Бульба уловил "маневры", проделываемые мной неоднократно, и, как мне помнится, во время испытаний самозарядного карабина, приехав на направление, взял меня под руку и, отведя в сторону от домика, спросил:
- Что же ты, старший сержант, чураешься генерала? Негоже так поступать фронтовику-танкисту.
Пожурив по-отцовски, Иван Иванович предложил, не стесняясь, если возникнут какие-то вопросы, требующие безотлагательного решения, обращаться непосредственно к нему. Он ценил людей, и ему платили взаимным уважением. Бульба высоко ставил труд конструкторов, понимая, насколько важна их деятельность для повышения боевой готовности частей.
Как-то летом 1944 года на полигон высадилась представительная "бригада" конструкторов. Тогда как раз начинались испытания различных типов автоматического стрелкового оружия под патрон образца 1943 года. Представили свои изделия В. А, Дегтярев, С. Г. Симонов, Г. С. Шпагин, А. И. Судаев, конструкторы из полигонного КБ, приехал один из создателей нового патрона - Н. М. Елизаров. Прибыл посмотреть принципиально новые образцы в работе и теоретик оружейного дела генерал-майор инженерно-технической службы В.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47