Сказать, что жалеет об их размолвке, о причиненной друг другу боли. Лучшего времени не найти. Канун Нового года время начать все сначала.
Она подняла трубку телефона. В Хьюстоне было всего шесть часов. Она набрала знакомый номер и стала ждать. Сердце стучало все сильнее. Что, если он охладел к ней? Что, если не захочет даже разговаривать? Преодолей, уговаривала она себя, переступи через свою гордыню. Да, в чем-то она похожа на свою мать, Но волнения оказались напрасными. Длинные гудки? Она положила трубку. Его не было дома. В конце концов, чего она ждала? Был канун праздника. Он ушел на вечеринку или еще куда-нибудь и скорее всего с какой-нибудь женщиной, с какой-нибудь первой попавшейся женщиной. С какой-нибудь блондинкой – может быть, с той, которая только и ждет, чтобы он ее позвал. У нее же впереди блистательная карьера. Возможно, Мэтт с его консерватизмом и упрямством только мешал бы ей. Так что все сложилось к лучшему.
Сотый раз за этот вечер. Мэтт раскаивался, что пришел сюда. Человек должен встречать Новый год с кем-то, кого он любит, или один, угрюмо думал он. Но Рори настоял, и теперь Мэтт был здесь, лишь бы не сидеть дома.
– Мэтт, – обратилась к нему Сара, – ты мог хотя бы постараться изобразить, будто отлично проводишь время. – В глубине ее голубых глаз мерцала усмешка.
– Извини, Сара. Я не знаю, что со мной, происходит в последнее время. У меня нет желания веселиться.
– Ничего, все нормально. Не волнуйся, – усмехнулась она. – Давай потанцуем. Это же Новый год. – Она взяла его за руку, вытаскивая на середину комнаты, которую Рори превратил в танцплощадку. – Хорошая вечеринка, не правда ли? – спросила она.
– Да, – вяло согласился Мэтт. Он был совсем не в настроении. Эти последние дни не развеяли грусти. Он обнял Сару, они медленно закружились под спокойную музыку.
Прошло десять дней с тех пор, как он ушел из дома Паолы, десять дней с тех пор, как он видел ее последний раз.
Кто-то тронул его за плечо, Сара отпрянула от него.
– Мэтт, тебе звонят, – сказал Рори.
Мэтт нахмурился. Кто бы это мог ему звонить? Никто не знал, что он здесь.
– Это твоя мать, – пояснил Рори. – Ты можешь пройти в мою спальню, там тише.
Господи, что ей нужно? Она умеет надоедать, как никто другой.
Мэтт закрыл за собой дверь спальни и поднял трубку.
– Мама? – Он услышал щелчок и догадался, что Рори поднял трубку другого телефона.
– Мэтт? О Мэтт, слава Богу, я нашла тебя!
Голос матери звучал странно. Возникло недоброе предчувствие.
– Что случилось, мама?
– Твой отец, он…
Его пронизала острая тревога.
– Папа? Что случилось с папой?
– О, Мэтт. – Она задыхалась и всхлипывала. Теперь он знал, почему ее голос звучал так странно. Это была истерика. – Я так боюсь. У твоего отца сердечный приступ. Он… он себя плохо почувствовал, когда сегодня вернулся с работы, и…
– Подробнее расскажешь потом, – оборвал ее Мэтт. Сердце глухо стучало. – Откуда ты звонишь?
– Из Центральной больницы. Они положили его в реанимационное отделение. Я звоню с дежурного поста.
– Я сейчас приеду.
Рори не отпустил Мэтта одного. А у Мэтта не было сил спорить. Все, чего ему хотелось, – это поскорее добраться до больницы и самому узнать, в чем дело? Он был напуган, как никогда.
Когда он и Рори вышли из лифта, их ждала Бетти Норман. Ее глаза опухли от слез, лицо изменилось. В первый раз в жизни он увидел, что его мать уже пожилая женщина. Сегодня вечером у нее не было времени подкраситься и переодеться: она была в черных брюках и простом зеленом свитере. Ее руки дрожали.
– О, Мэтт, я не хочу его потерять… – мучительно выдохнула она.
Глаза Мэтта затуманились. Он чувствовал себя совершенно беззащитным.
– Ну-ну, миссис Норман… Мэтт, – успокаивал Рори. – Пойдемте и сядем вон там.
После того как все трое сели в приемной, мать Мэтта рассказала, как все произошло.
– Я только что приняла душ, – начала она дрожащим голосом. – Твой отец лежал, и я тронула его за плечо, хотела сказать, что пора собираться на работу. Она теребила платок в руках, затем всхлипнула и вытерла глаза. – Он… он казался таким усталым, я даже сказала, что ему лучше остаться дома. – Она посмотрела на Мэтта умоляющими глазами. – Я думала, это просто простуда.
Мэтт взял ее холодную руку. Он никогда не видел свою мать убитой горем. В самом деле, он едва ли мог припомнить, чтобы она когда-либо раньше плакала.
– Все будет хорошо, все будет хорошо, – сказал он, неуклюже похлопывая ее по руке. Мать всегда казалась такой сильной. Теперь она вы глядела слабой и растерянной. – Ужасно, если Мэттью умрет. – Она начала плакать, ее хрупкие плечи сотрясались. – О Боже, я не хочу потерять его!
Мэтт обнял ее, в горле застрял ком. Ему тоже хотелось плакать.
– Пожалуйста, успокойтесь, миссис Норман, – утешал ее Рори, и Мэтт благодарно взглянул на друга.
– Я… я помогла ему подняться, и вдруг у него закружилась голова. Тогда я снова стала настаивать, чтобы он остался дома. «Прекрати спорить! – воскликнул он. – Со мной все нормально». – Она прикусила губу, и Мэтт испугался, что мать сейчас разрыдается, но после тяжкого вздоха, она продолжала: – Он пошел в ванну принять душ, а я начала сушить волосы. – Бетти всхлипнула и крепко сцепила руки на коленях. – Я слышала, как он включил воду. Затем, через несколько минут, мне показалось, я услышала странный удар, но фен так шумел, что я не придала этому значения. – Глаза снова наполнились слезами. – О Боже, я никогда не прощу себе, если он умрет! Если бы не этот чертов фен…
– Мама, прекрати терзать себя. Пожалуйста, расскажи, что произошло потом, – попросил Мэтт.
– Когда я, наконец, выключила фен и начала одеваться, то поняла–что-то стряслось: так долго твой отец еще никогда не был в душе.
Родители постоянно читали Мэтту нотации о расходе воды и необходимости считаться с интересами окружающих. «Я могу помыться за пять минут», – любил повторять отец.
Как бы хотел Мэтт услышать сейчас эти наставления.
– Конечно же, – продолжала мать, – у меня появилось дурное предчувствие. Я… открыла дверь ванной и позвала его. Он не отвечал. В конце концов, я отдернула занавеску. И о Боже! Он лежал там, на дне ванны. – Бетти закрыла глаза, лицо побледнело. Мэтт испугался, что сейчас она упадет в обморок.
– Держись, мама, – сказал он, снова обнимая ее.
Все ее тело тряслось.
– О, Мэтт, я позвонила в «скорую» и попыталась сама привести его в чувство. Потом приехали врачи и привезли нас обоих сюда… Это было ужасно. Я так напугалась.
Взгляды Мэтта и Рори встретились, у обоих в глазах светилось беспокойство.
Паола звонила Мэтту домой в два часа ночи, йотом в четыре часа утра и опять в шесть.
Но телефон не отвечал.
Единственный вывод, который она могла сделать, был таким: Мэтт не терял времени даром. Он на ночной вечеринке, убеждала себя Паола. Ну уж нет. Мэтт не любит вечеринки, тут же возражала она себе самой. Он сторонится всяких? сборищ.
Наконец к семи часам ей удалось уснуть. Проснулась она в полдень с сильной головной болью и больным горлом.
Когда она вошла в светлую просторную кухню Линды, та взглянула на нее и сказала:
– Ой-ой-ой. Совсем плохо? Я позвоню в аэропорт и узнаю, когда ближайший рейс на Хьюстон?
– Я вряд ли выдержу до середины месяца.
– Дорогая, если тебе нужно, ты должна ехать…
– Мне надо уладить свою личную жизнь, иначе я не могу сконцентрироваться на музыке. Вы меня понимаете?
Линда кивнула, ее глаза смотрели нежно и понимающе.
– Дорогуша, я все прекрасно понимаю. Позвони, когда прояснятся твои отношения с любимым, и мы придумаем что-нибудь. Что-нибудь, что сделает всех счастливыми: тебя, меня, твоего парня и… – она усмехнулась, протянула руку к руке Клинта, а тот оторвал взгляд от бекона с яичницей и улыбнулся ей, – моего парня, – закончила Линда.
Паола обняла ее. Затем позвонила в авиакассу. Ей сказали, что если она прибудет в аэропорт к двум часам, то будет в Хьюстоне к ночи.
– Прекрасно.
В этот же день Линда и Клинт стояли с ней в вестибюле маленького Кантсвиллского аэропорта. Паола благодарила обоих.
– Не унывай, дорогая, мы тебя любим. У нас с Клинтом нет детей, и ты нам стала как дочь, – призналась Линда. Ее белокурые волосы упали на лицо, и она отбросила их назад. Улыбка озарила ее лицо.
– Согласен, – протянул Клинт. – Ты можешь приехать к нам в любое время. И твой друг тоже.
Потом Линда обняла ее, и Паола сердечно ответила ей тем же.
– Удачи, дорогая. Дай мне знать, как все обернется.
– Ладно, – пообещала Паола.
Когда прозвучало сообщение о посадке в самолет, она мысленно задала себе вопрос, что она найдет, приехав в Хьюстон. Захочет ли Мэтт ее сейчас видеть? Согласится ли принять компромиссное решение для них обоих? Может быть, уже слишком поздно?
14
Отец Мэтта пришел в себя в пять часов на следующее утро. С момента сердечного приступа прошло тридцать четыре часа.
– Можете зайти минут на десять, не дольше, – предупредил доктор.
Миссис Норман обратилась к сыну:
– Сначала я, потом ты.
Когда мать вернулась, на ее губах дрожала улыбка.
– Ну как он? – нетерпеливо спросил Мэтт.
– Он справится. Я уверена.
Сердце Мэтта сжалось, когда он переступил порог палаты. Отец выглядел каким-то маленьким, будто ссохся, вокруг–дюжина проводков.
– Папа? Ты меня слышишь?
Отец с трудом повернул голову. Его зеленые глаза блеснули в полумраке. – Привет, Мэтт, – прохрипел он.
– Тебе нельзя говорить, береги силы.
– Мэтт, мне нужно тебе что-то сказать. Если… если я не выкарабкаюсь…
– Не говори так. Ты непременно поправишься.
– … пожалуйста, позаботься о матери.
– Папа, будь уверен, я все сделаю. Не волнуйся. Не делай усилий.
Но его отец, кажется, был намерен продолжать.
– Она слабее, чем ты думаешь, Мэтт. Она зависит от меня. Мы команда.
Мэтт, конечно же, это знал. Подтверждение этому он только что видел.
– Знаю, – мягко заверил он.
– Она самое лучшее, что было у меня в жизни. Паола очень напоминает мне твою мать…
Когда самолет наконец-то приземлился в Хьюстоне, было десять вечера. Паола продрогла, пока челночный автобус вез ее к дальней парковке.
Интересно, как отреагирует Мэтт, когда она внезапно появится на пороге его дома.
Она никому не сообщила о своем возвращении, даже не позвонила родителям. Решила сразу же ехать к дому Мэтта и, если его не будет, ждать возвращения. Хотелось, прежде всего, знать, в каком состоянии их прерванные отношения.
Дом был темен. Но ничего другого она и не ждала. Почти одиннадцать. Позвонила, постучала в дверь – без ответа. Где же он может быть? Куда уехал? Или опять на очередной вечеринке? Она прошла к гаражу и, встав на цыпочки, заглянула в окно. «Фиат» стоял на месте, «БМВ» не было.
Он уехал. Но завтра рабочий день. Мэтт никогда не возвращался поздно перед рабочим днем. Должно быть, приедет с минуты на минуту. Что же делать? Она так устала, так огорчена. Нет, она не сможет пережить еще одну ночь в неведении.
Паола поудобнее устроилась в своей машине: свернулась калачиком и закрыла глаза.
Мэтт выехал из больницы в семь утра. Пришлось не спать почти двое суток, и мать очень беспокоилась, когда сын садился за руль.
– Все будет хорошо, – заверял он.
– Пожалуйста, отоспись, – попросила она. – Отцу уже лучше, так что нет надобности сюда возвращаться.
Бетти выглядела уверенно.
– О'кей. Но к вечеру я вернусь, чтобы сменить тебя.
– Завтра прилетает Элизабет. Она поможет.
По дороге домой Мэтт размышлял над событиями последних дней. Он думал о матери, об отце, об их трогательном союзе. Вспоминал слова отца. Но в основном он думал о Паоле.
Мэтт бесконечно устал, тело ныло. Не терпелось побриться и принять душ. Затем срочно в постель и поспать хотя бы часов шесть. Может, после отдыха он опять почувствует себя человеком. И тут на дорожке, ведущей к дому, он увидел знакомую красную «тойоту». Машина Паолы?
Сердце гулко заколотилось, он нажал на тормоза. Неужели что-то случилось?
Мэтт выскочил из машины, неуверенной походкой направился к «тойоте» и заглянул внутрь. На переднем сиденье что-то лежало.
Это «что-то» шевельнулось. Мэтт с удивлением наблюдал, как сначала показались черные кудряшки, потом два заспанных темно-карих глаза.
– Паола, что ты здесь делаешь?
Молодая женщина замерла. Конечно, он не рад ее видеть.
– Жду тебя, – ответила она.
– Но…
– Я прилетела вчера вечером и приехала прямо сюда, но не застала тебя. Решила сидеть и ждать твоего возвращения. Я…
В ответ никакого участия, только холодный взгляд. Он всматривался в нее как в привидение.
– Два дня я провел в больнице, – пояснил он деревянным голосом.
Паола обеспокоенно спросила:
– Что-то стряслось?
Мэтт вздохнул. Его плечи дрогнули. Ей захотелось протянуть руку, коснуться его волос, но она по-прежнему не знала, имеет ли на это право. То ли он захочет, чтобы она осталась, то ли пожелает, чтобы уехала.
– Отец в больнице. Послушай… не хочешь зайти в дом? Я так устал, едва стою на ногах.
– Да, конечно. Может, я сварю кофе… – Значит, что-то случилось с его отцом. А ее не было рядом в трудную минуту.
В доме было душно и сыро. Плюхнувшись в кресло на кухне, он сбивчиво рассказал о случившемся.
– О, Мэтт! Хорошо, что он чувствует себя лучше. – При этом она поддалась своим желаниям: коснулась его волос, взъерошила их. – Я знаю, как сильно ты любишь его.
Он удивленно поднял брови.
– Паола…
– Мэтт… – Ее сердце дрогнуло. Может, у них все еще наладится?
– Извини меня, – прошептал он. – Ты сможешь меня простить?
– О нет, сможешь ли ты простить, что я оставила тебя?
Ее рука дрожала, когда он взял ее в свою. Да, она его любит. Без него никакой успех не возможен и не нужен.
– Я был неправ. Сейчас я понимаю. Я не должен был требовать от тебя отказа от твоих планов. Сейчас я все вижу по-другому.
– Я тоже была не права, – вторила она. – Я даже не попыталась проникнуться твоими чувствами.
– Нам следовало поговорить, не рубя сплеча. Ощущение счастья переполнило ее.
– Мы слишком увлеклись любовной игрой. Мэтт сдержал улыбку.
– Паола, я люблю тебя. Мы могли бы обо всем договориться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20