– Ким изумленно уставилась на Паолу.
Обе сидели в кабинке ресторана после плотного ужина.
– Да. – Паола кивнула услужливому официанту, принесшему им охлажденный чай.
– Как ты полагаешь, что он сделает? – спросила Ким.
– Честно говоря, не знаю. – Паола провела рукой по животу. – Кажется, я объелась. Но почему ты потворствовала?
– Можно подумать, я могла тебя остановить? – Ким состроила недовольную гримасу. – На этой цветущей планете нет никого, кто бы сумел отговорить тебя не делать то или это.
– Благодарю за лестный комплимент, – заметила Паола не без удовольствия.
– Ну, какой же это комплимент?
– Хорошо, я не настаиваю. Все равно приятно.
Ким ухмыльнулась.
– Не отвлекаясь от темы, задаю другой вопрос. Ты надеешься на его ответ?
Паола пожала плечами.
– Я надеюсь, он образумится и поймет, что его тянет ко мне так же, как меня к нему, расценит свое поведение в субботу просто как проявление ревности, переступит через свою гордость и, видя, что я сделала первый шаг навстречу, позвонит.
– А если нет?
Паола опять пожала плечами.
– Я еще не подумала о том, что будет после.
– Нет уж, голубушка, выкладывай. Я тебя достаточно хорошо знаю.
Паола улыбнулась.
– О'кей. Если он не позвонит… тогда… тогда я что-нибудь еще придумаю.
Голубые глаза Ким зажглись любопытством, она даже подалась вперед.
– Это я знаю. Бедный малый на крючке.
И во вторую половину пятницы Мэтт так и не позвонил. Она решила подождать до воскресенья. Если и тогда он не позвонит что же, она знала, что будет делать в таком случае.
Паола улыбнулась, сворачивая на улицу, где находился дом мистера Т. Хотелось бы верить, что он не в отъезде.
Он был дома, и сам открыл ворота, расположенные за домом, ближе к бассейну.
– Привет, Паола. – Затеняя ладонью лицо от солнца, он наблюдал, как молодая женщина выбиралась из своего автомобиля. Одет он был как всегда: потертые джинсы, поношенные ботинки, выцветшая фланелевая рубашка. Этот наряд вполне подходил для его мускулистой, хорошо сложенной фигуры; в таком виде он обычно трудился в саду.
– Привет, мистер Т. – Они улыбнулись друг другу. – Я не застала вас на прошлой неделе.
– Ничего нельзя было поделать. – Он слегка помрачнел, улыбка сошла с лица.
Паола исподволь приглядывалась, когда он помогал ей вынуть из багажника необходимую аппаратуру. Мистер Т. выглядел обеспокоенным. Хотелось бы верить, что ничего серьезного не произошло. Пока она работала, он стоял рядом, и всякий раз, когда устремлял вдаль взор, на губах появлялась злая ухмылка. Наконец она не удержалась от вопроса.
– Мистер Т., вас что-то сильно удручает?
Старик поджал губы и, с минуту помедлив, ответил.
– Да. И на этот счет мне хотелось бы с вами поговорить. Вы молоды. Возможно, будете более объективны. – Он сделал приглашающий жест в сторону веранды, где стояли удобные стулья. – Давайте присядем там.
Паола украдкой взглянула на часы. Время у нее еще было. Когда они удобно устроились, ее собеседник подался вперед, опершись локтями о колени, и заговорил, будто сам с собой.
– Я не понимаю своего сына Дэвида.
Дэвид? Едва ли можно было поверить. Единственный сын мистера Т.! Отец то и дело восхищался его успехами, талантами.
– Он связался с непотребной девкой, и я не знаю, что мне делать.
Паола сразу не сообразила, как отреагировать.
– Она так вскружила ему голову, что он обо всем позабыл. Поговаривает о женитьбе, но я этого не допущу!
Мистер Т. сказал это так сердито, что Паола даже поежилась. Уж не говорил ли он таким же тоном с сыном.
Дэвиду было уже под тридцать – возраст вполне зрелый.
– А что вас не устраивает в этой женщине? – спросила Паола осторожно.
– Все!
– А точнее?
Он вздохнул.
– Ну, прежде всего, она была замужем и имеет ребенка.
– Так… – Паола с трудом подбирала слова. – Понимаете, мистер Т., очень многие люди женятся, а потом разводятся. Иногда они совсем не виноваты в том, что все так вышло. Вы же справедливый человек…
– Но я не все рассказал! – выпалил он. – Она певица, вот что ужасно! Выступает в каком-то клубе в Монтрозе.
Паола чуть не рассмеялась. Он так произнес эти слова, что можно было подумать – женщина работает в самой преисподней.
– Быть певицей совсем не зазорно. – С минуту она помолчала. – Мне тоже приходилось петь в городских клубах.
Мистер Т. мотнул головой. В его серых глазах читалось изумление и недоверие. Нет, он, конечно же, ей не поверил.
– Правда, правда, – подтвердила она. – Ведь моя настоящая любовь – музыка. А эта работа только… – она указала на бассейн, – для того, чтобы оплатить жилье, купить продукты. Я мечтаю стать композитором.
– Я полагал…
– Знаю, что вы думали. – Она доверительно подалась вперед и, понизив голос, сказала: – У женщины, которая должна растить ребенка, нет выбора. Кроме того, быть певицей совсем не предосудительно. Почему вы не дадите ей шанс? Зачем сразу делать выводы? Ведь вы даже не видели ее.
– У меня нет ни малейшего желания ее видеть, – натянуто заявил он, на сей раз, избегая смотреть Паоле в глаза.
– Мистер Т., я думала, вы справедливый человек.
– Я и есть справедливый! – Он вскочил и зашагал к бассейну.
Паола последовала за ним, но не спеша, давая ему возможность немного остыть. Она знала его недостаток упорство, неуступчивость. Благодаря волевому характеру он, конечно, поднялся на самый верх общества. Этим он гордился, но любая оплошность могла стать для него катастрофой.
– Когда-нибудь раньше Дэвид доставлял вам такого рода беспокойство?
– Нет, – обронил он, не поворачиваясь к ней.
– Неужели он так уж ограничен, начисто лишен здравого смысла? И почему вы так уверены, что он допускает ошибку?
Старик пожал плечами и разочарованно произнес, не отвечая на вопрос:
– В отношении Дэвида я строил такие планы…
– Понимаю.
– Я хотел, чтобы он женился на девушке из порядочной семьи, принадлежащей к избранному кругу…
Паола дружески похлопала его по плечу.
– И она должна была быть похожа на вашу жену… – Намек выглядел предельно прозрачным.
Он замялся.
– Моя жена была совершенно особенной. – Голос прозвучал нежно.
– У меня и в мыслях не было сказать что-то плохое, – вздохнула Паола.
– Вы понимаете, что мы с ней выходцы и одного круга.
Конечно же, она это знала. Он всегда подчеркивал то, что сотворил себя сам, что он и его незабвенная Эмили трудились бок о бок, чтобы обрести то, что имеют.
– Эмили всегда оказывалась на высоте, потому что была леди от природы, и не важно, какого она происхождения – она все равно оставалась леди.
– Мне надо закончить работу, – сдержанно напомнила Паола.
В тот день Мэтт задержался в офисе. Когда он собирался уходить, неожиданно явилась мать – не позвонив и не предупредив.
– Рейчел сказала, что у тебя никого нет, поэтому я решила зайти поговорить, – объявила она, переводя дыхание.
Она, как всегда, выглядит великолепно, подумал Мэтт. Сегодня на ней был безукоризненного покроя костюм цвета зрелой тыквы. Жакет расстегнут, под ним черная шелковая блузка. Из украшений – кремовые жемчужные бусы.
Бетти грациозно устроилась на одном из стульев перед письменным столом, скрестила ноги, улыбнулась.
– Всю прошедшую неделю мне не удавалось с тобой поговорить.
Мэтт нахохлился.
– У меня много дел, мама.
– Дорогой, – начала она. – Я ведь не упрекаю тебя. Я просто констатирую факт.
Мэтт почувствовал, как подвело живот. Зачем она явилась? Ведь то же самое мог сказать отец, и Мэтт воспринял бы все с легкостью. Но с матерью их отношения складывались по-другому. При ней он чувствовал себя провинившимся ребенком. Но только не сейчас. Ей не удастся на него повлиять.
– Я хотела спросить… Мне кажется, субботний вечер удался, не правда ли?
– Да, конечно, вечер удался.
– Я рада была бы еще раз повидаться с твоей Паолой.
– Мама… – он пытался не показать своего глубокого разочарования, – слово «твоя» совершенно неуместно.
– О, ты же понимаешь, что я имела в виду, дорогой.
Уж как не знать!
– Мне понравилась эта девушка, – продолжала она. – Хотя, конечно, мы с отцом все время надеялись, что ты и Сара… Но, как оказалось, Сара тебе совсем не подходит.
Мэтт знал, что нужно помолчать. Если он сейчас согласно кивнет, то мать, в конце концов, уйдет ни с чем.
– А ты думаешь, что Паола мне подходит?
– Мэтт, я сказала, мне понравилась эта девушка.
– Почему тогда ты не назначишь ей свидание? – Кажется, он покраснел.
– Вот что, Мэтт… – Игривый огонек мелькнул в ее глазах.
– Ты уже все сказала? – Почему она не уходит?
Бетти вздохнула, встала, оправляя юбку. Выжидательно посмотрела на сына, затем обошла стол, наклонилась и обняла за плечи.
– Извини, Мэтт. Это, конечно, не мое дело. Ты вправе на меня сердиться.
Она пошла к выходу, а Мэтт оставался в кресле. Опять ей все удалось: он почувствовал себя виноватым.
7
К одиннадцати часам воскресенья Паола уверилась в том, что Мэтт не позвонит.
И что он за человек? Гордыня встала между ними непреодолимой преградой. Что бы они ни делали, везде была вездесущая гордыня. Женщины более склонны признавать свои ошибки, мужчины же все одинаковы. Мистер Т. проявляет малодушие в отношении своего сына, а Мэтт малодушен во всем, что касается их отношений.
Итак, если он не желает позвонить по собственной воле, придется его слегка подтолкнуть к ответному шагу. Но как? Здесь все нужно продумать. Ей всегда удавалось поразмышлять, когда она делала упражнения. Она вставила в магнитофон кассету с аэробикой Джейн Фонды.
Через двадцать минут истязаний зазвонил телефон. Паола перевела дыхание, сердце учащенно билось, пот катился градом. Она уменьшила звук и на четвертом звонке сняла трубку.
– Алло?
– Паола? Это был Мэтт.
Волна радостного возбуждения захлестнула ее.
– А-а… Привет, Мэтт. – Дыхание все еще было сбивчивым.
– Ты куда-то бежала?
– Не бежала – делала упражнения.
– Прекрасно. Это очень полезно.
– Я того же мнения. – Надо же какое единодушие!
– Как жизнь?
Она с трудом сдержала смешок. Совершенно очевидно, что он пытался придать голосу бесстрастность. Взрослые люди, а ведут себя как подростки.
– Да ничего. А у тебя?
– О, у меня тоже все в порядке. Занят, конечно.
– Конечно. Я тоже. – Она чиркнула ногой по ковру. Ну, конечно, он позвонил неспроста. Ей первой нужно разбить лед.
– Погодка прекрасная, правда?
– Превосходная, Паола…
– Мэтт…
Они обратились друг к другу почти одновременно. И оба засмеялись.
– Хорошо. Ты первая, – предложил он.
– Нет, ты, – возразила она.
– Я получил твою записку. – Мэтт сказал это сиплым голосом.
Она ощутила внезапную пустоту в желудке.
– Я догадывалась, что получил. – Ее голос звучал совершенно непривычно. А чего, собственно, нервничать? На секунду все это перестало казаться игрой. Неужели ей действительно не все равно, какого мнения о ней Мэтт Норман?
Он чуть откашлялся.
– Тебе бы хотелось располагать мною сегодня по своему усмотрению?
Теплота разлилась по всему ее телу. Она почувствовала, как ее губы почти непроизвольно расплываются в улыбке.
– У тебя на этот счет есть какая-нибудь идея?
– Мне все равно. Что бы ты ни предложила, я принимаю.
– Тебе действительно все равно, куда мы поедем?
– Все равно.
– Ну, в таком случае, мне предложили два билета на игры в Ойлерсе. Начало в три. Годится?
– Игры в Ойлерсе?..
Особого восторга не послышалось. А она-то думала, что не существует мужчин, которые не любили бы американский футбол.
– Да, и места приличные.
– Ну, если это тебе по душе, и ты все равно собиралась ехать… – В его голосе слышалось все больше разочарования.
– Я подумала, ты был бы совсем не против. Наверное, ты там довольно часто бываешь.
– Вообще-то я никогда не бывал на таких играх.
Паола изумилась. Никогда не бывал?! Где же он жил последние десять лет? На Марсе, что ли?
– Тогда самое время съездить. Или ты относишься к разряду телеболельщиков?
– Совсем даже нет. – Мэтт засмеялся. – Послушай, это неважно, Если ты хочешь, чтобы мы съездили, то съездим. Когда отправляемся?
– Не позже двух.
– О'кей. Увидимся в два.
Мэтт не предполагал, что игра доставит ему удовольствие, и не потому, что он отрицательно относился к футболу. Просто ему хотелось поговорить с Паолой, а суетливая атмосфера стадиона этого совершенно не допускала.
Ему нравились более спокойные развлечения – типа тенниса или гольфа, хотя, когда игра была и разгаре, он больше походил на участника, чем на зрителя. Конечно, он ничего не имел и против бейсбола вполне интеллигентный спорт, но футбол… По его личному убеждению, нет ничего интересного в том, что взрослые люди пытаются отдубасить друг друга. Вероятно, его взгляды разделяли лишь немногие хьюстонцы. Техасцы, например, ставили футбол на второе место после религии. Приходилось свои взгляды держать при себе.
Но сегодня он провел время не без удовольствия, созерцая Паолу. Было довольно забавно за ней наблюдать.
Ее лицо раскраснелось, щеки горели, глаза сверкали. Толпа, шум, пестрота одежд–вполне подходящий для нее антураж. Она подпрыгивала, махала сине-белым надувным шаром, смеялась, кричала. А когда зрители распевали мотивчик поддержки, она, ничуть не смущаясь, присоединилась к общему хору.
– Мне это нравится! – кричала она прямо в его ухо. – А тебе?
Вопрос как бы не предполагал ответа. Попутно она слизывала с пальцев расплывшийся крем от пирожного.
Пирожные исчезали у нее во рту со сверхзвуковой скоростью. При этом она выглядела сногсшибательно. На ней были узкие джинсы и легкая свободная рубашка, прилипающая к телу везде, где возможно. На голове разухабистая синяя ковбойская шляпа, волосы в беспорядке. Он мысленно сравнил ее с Сарой Уиттакер, которую ни разу не видел в джинсах.
– Ну и шляпа у тебя…
– Специально для этих игр, – пояснила Паола. – Придает всему облику особый шарм. К тому же, когда я ее надеваю, они всегда выигрывают. Когда не надеваю, проигрывают.
– Так вот почему они проиграли на прошлой неделе…
– Для меня в этом нет ничего удивительного. – Она бросила на него лукавый взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20