Элизабет вздохнула.
Дверь распахнулась, и в комнату вошли два джентльмена в экзотических одеждах.
Шарли и Элизабет уставились на них, разинув рты.
Тот момент, когда Джордан вошел в комнату и увидел Шарли, сидящую на полу, одетую в летящий полупрозрачный шелк, навсегда отпечатался у него в памяти. Ощущение было такое, словно кто-то покопался в самых сокровенных его желаниях и осуществил одно из них.
То, что на нем самом были лишь простыня с прорезью для головы и старый купальный халат с отрезанными рукавами, ничего решительным образом не значило.
Он опустил покрывало до самого пупка в надежде, что его Шарли понравится то, что она увидит. Он знал, что она любит ласкать и трогать его грудь… так что вполне можно было поманить ее видом всех любимых ею игрушек… ну, или почти всех.
Спенсер пошел еще дальше, соорудив головной убор из куска ткани и какого-то шнурка. Когда его светлые волосы были прикрыты, он в точности напоминал варвара, обитающего в пустыне. Игрушечная кривая турецкая сабля, которую он заткнул за пояс, совершенно не портила образ.
Джордан мысленно пожалел, что сабля у них была только одна. Он тоже хотел ее надеть. Черт.
Однако ему стало легче, когда он заметил, что Шарли глаз от него отвести не может.
Его плоть ожила, и Джордан тут же осознал все удобство свободного одеяния, которое он соорудил для себя.
В покрое арабской одежды было много положительного, и не последним из преимуществ было то, что она помогала скрыть признаки здорового возбуждения. По крайней мере, на какое-то время.
Оправившись от потрясения, девушки подвели своих шейхов к подушкам и усадили их, стараясь при этом подражать покорному поведению рабынь.
Правда, приказы, которые Элизабет отдавала в отношении того, где сесть и что есть сначала, подпортили образ рабынь, но иллюзия восхитительного подчинения с их стороны осталась.
От тлеющего сушеного шалфея, разложенного в разных уголках комнаты на специальных подставках, исходил тонкий аромат. Элизабет осторожно налила всем свой особый чай.
Она где-то достала маленькие восточные чашечки без ручек и протянула каждому напиток, обхватив пиалу двумя руками.
Они поудобнее устроились на подушках, предварительно вволю повозившись и посмеявшись, и начали потягивать чай.
Брови Спенса взметнулись вверх после первого же глотка, и он бросил быстрый взгляд на Джордана.
Джордан без труда понял, что его друг имеет в виду. Качество чая превзошло его ожидания.
– Я восхищен, Элизабет. Твой настой не только настоящий, он еще и обладает поистине приятным вкусом.
Элизабет вздернула носик.
– Я заслуживаю только лучшего, сэр Спенсер. Меня удивляет то, что вы сомневались в качестве полученного мной подарка…
Шарли молча пила чай, а Джордан за ней наблюдал. Он решил, что напиток был вполне сносным. На вкус он сильно напоминал свежескошенную траву с несколькими стебельками добавленных в нее ароматных растений, но он вполне мог это вынести.
Он осушил свою чашу и не стал протестовать, когда Элизабет подлила еще чая с настоем ему и всем присутствующим.
Они поглощали угощения с подносов, сервированных слугами. Хотя Спенс и утверждал, что для полноты картины они все должны есть тушеную баранину из одной миски, причем делать это нужно было руками, никто не желал заводить иллюзию настолько далеко.
Вместо этого они наслаждались простой трапезой, состоящей из сыра, хлеба и фруктов, которую приготовили повара Джордана.
Джордан улыбнулся, когда Шарли, войдя в роль наложницы, с энтузиазмом преподнесла ему виноградинку, которую он съел прямо из ее рук.
По телу его прошла дрожь желания, а его жезл еще больше затвердел под одеждой. Он внимательно окинул Шарли взглядом и заметил, как набухают ее соски под тонким слоем шелка.
Спенсер тоже наслаждался пиршеством, уговаривая Элизабет предложить ему кусочек фруктов губами. Что неизбежно привело к быстрому поцелую.
Только Джордан со своего места видел, как рука Спенса легла на грудь Элизабет, когда он нагнулся к ней за своим лакомством.
Сексуальное напряжение в комнате росло по мере того, как пары фимиама становились все ощутимее.
Шарли потянулась за персиком и откусила от него, позволив соку свободно стекать по губам на подбородок.
Против такого вызова Джордану было не устоять. Он подтянул ее подушку поближе к себе и наклонил голову к ее лицу.
– Позволь мне быть твоей салфеткой, Шарли, – выдохнул он, положив руку ей на затылок.
Он зарылся пальцами в золотистые пряди и осторожно слизнул языком остатки сока с ее рта и подбородка.
Она чуть слышно застонала и заерзала.
Рядом с ним Спенс вовсю развлекался с Элизабет. Он укладывал виноградинки ей на шею и собирал их губами, смеясь, когда они падали к ней на колени.
Через несколько мгновений Элизабет уже лежала на большой подушке, а Спенс занимался поисками потерянной виноградинки в ложбинке между ее грудей. Причем делал он это ртом.
Смех Элизабет, которым она явно поощряла его действия, эхом отзывался в комнате.
– Шарли, – сказал Джордан, просто для того, чтобы насладиться звуком ее имени, – мне нравится, когда у тебя распущены волосы… – Он поднял руку и провел по ее волосам так, что они заструились между его пальцами.
– Мне нравится, когда ты так делаешь, Джордан, – ответила Шарли и прикрыла глаза, очевидно получая огромное удовольствие от этого ощущения.
– Правда?
Она кивнула и улыбнулась, когда откуда-то сбоку донесся вздох Элизабет. Видимо, Спенс тоже делал ей что-то приятное.
– Я рад, что тебе нравится, Шарли. А что еще из того, что я делаю, ты любишь? – Теперь он обводил ее ухо языком, погружая его глубоко в ушную раковину, пробуя ее на вкус, дразня, отчего Шарли задышала чаще. Джордан знал, что с каждой секундой его член твердеет все больше и больше, и ему казалось, что сквозь аромат благовоний он ощущает и запах, свидетельствующий об ответном возбуждении Шарли.
От одной только мысли об этом возбуждении у него на секунду помутилось перед глазами, а в голове возникли сексуальные образы.
Он наклонился и пальцами затушил свечи за ее спиной, одну за другой так, что их сторона стола осталась в тени.
Краем глаза он отметил, что Спенс увлек Элизабет в затененное пространство между двумя диванами на противоположном конце комнаты.
Он усмехнулся. У двух старых вояк было одно на уме: я сейчас никуда не собираюсь идти, но будь я проклят, если позволю кому-нибудь смотреть. Джордан никогда не стал бы рассказывать об этом Шарли или Элизабет, но они со Спенсом уже пару раз проделывали подобные номера во время веселых попоек. Условия солдатского быта редко давали возможность уединения, а монахами они никогда не были.
Однако сегодня он был с Шарли. И она заслуживала самого лучшего. Он подвинул ее и свою подушки назад так, что они оказались в дальнем конце комнаты.
Несмотря на царивший в гостиной полумрак, Джордан заметил блеск в глазах Шарли и мерцание ее белоснежных зубов, когда она ему улыбнулась.
Он уложил ее на спину так, что ее волосы рассыпались по подушке.
– Джордан, – прошептала она. – Джордан, любимый.
– Я здесь, моя милая. – Ее слова тронули его до глубины души, в голове звенело от пьянящей смеси радости и желания. – Джордан, прикоснись ко мне. – Шарли дотронулась до его плеча и пробежалась пальцами вниз, пока не нащупала его ладонь.
Она притянула ее к шелку на своей груди и не отпускала.
– Покажи мне как, любимая. Покажи мне, что тебе приятно… – Он чуть сжал ее грудь, а потом убрал руку, слегка потянув шелковую ткань, которая поддалась, обнажив бледную округлость с темной ареолой соска.
– Я… я… – запинаясь, пробормотала она, явно не зная, что делать.
– Потрогай себя, Шарли. Позволь мне посмотреть, как тебе нравится, покажи, как доставить тебе удовольствие.
Джордан чуть откинулся назад и стряхнул с себя покрывало, позволив ему соскользнуть вниз и обнажить его колени.
Он потерся своим голым бедром о ее кожу.
От этого прикосновения у нее вырвался вздох.
– Все в порядке, Шарли. Давай, дотронься до себя. Никто не видит, кроме меня. Я хочу понаблюдать за тобой, милая. Меня это очень возбуждает. Я обожаю смотреть на тебя и знать, что все это мое…
Шарли облизала губы и опустила глаза, а рука ее нерешительно застыла над обнаженной грудью.
– Шарли, любимая… Для меня, сделай это для меня… Его голос соблазнял также, как если бы его руки и губы касались ее тела.
Шарли таяла под сводящей с ума атакой его сладких слов.
В голове у нее было легко и пусто, впервые за всю свою жизнь она ощутила, что ее не сдерживают никакие условности, тревоги, запреты и правила.
Она была свободной, спокойной и чувствовала, что, наконец, может дать себе волю. Ощущение было головокружительным, а близость Джордана и его возбужденное состояние только подогревали ее желание и любопытство, словно дополнительная порция джема в пудинге.
Она, скорее, чувствовала, чем видела, как он лежит рядом с ней, опираясь на локоть, и стягивает с себя эту глупую простыню, чтобы прижаться своим жезлом к ее укрытому шелком бедру.
Шарли хихикнула. Эта простыня была такая смешная и в то же время такая сексуальная. Она хотела провести языком по разрезу в ней прямо до его пупка. Может быть, она так и сделает. Через пару минут.
А сейчас он ждал, когда она себя потрогает. О боже. Она нерешительно опустила руку на свою грудь, услышав сдавленный вздох Джордана.
Шарли потерла ладонью сосок, поразившись тому, как он сразу затвердел и стал выступать.
Ее бедра двигались, реагируя на чувственные сигналы, которые она получала, и Шарли подпрыгнула, когда вдруг ощутила, как Джордан осторожно покусывает ее плечо.
– А теперь другую, Шарли, нельзя обделять ее вниманием, – мягко поддразнивал он. – Давай-ка снимем вот это. – Он совсем стянул с нее шелковые одежды, спустив мягкую ткань ей на бедра и обнажив ее грудь.
Его горячая плоть прижималась к ней, прожигая кожу насквозь. Шарли почувствовала, как его член дернулся, когда она протянула руку ко второй груди.
Она погладила сосок ладонью круговыми движениями, отчего он гордо воспрянул.
– Тебе нравится так делать, да? – Джордан повторил ее движения.
Шарли ответила ему весьма красноречиво – ее природная немногословность куда-то испарилась:
– Когда ты это делаешь, Джордан, это совсем другое. Когда ты касаешься меня руками… Господи, я словно в раю.
– А как насчет моего языка, Шарли? На что похожи его ласки?
Он прижался к ней своей обнаженной грудью и провел языком по затвердевшим шишечкам сосков, которые теперь торчали горделиво и высоко.
– Восхитительно. – Она вздохнула, положила руку ему на затылок, прижимая его к себе и побуждая посасывать ее соски и дразнить их, а сама наслаждалась разливавшимся по телу теплом.
– Где еще, Шарли? Покажи мне другие места, прикосновения к которым тебе приятны. Пришло время рассказать мне об этом. Открой мне свои секреты, свои желания, свои фантазии. – Он обхватил ее сосок губами и потянул. – Позволь мне все их осуществить.
– Боже, просто продолжай, и ты это сделаешь, – выдохнула Шарли, ощущая каждый крохотный бугорок на его языке, пока он ласкал ее груди.
– Подожди минутку, давай устроимся поудобнее, хорошо?
С военной четкостью Джордан за пять секунд справился с завязками и застежками ее юбки, и, когда та упала, открыв его взору панталоны Шарли, из груди его вырвался сдавленный стон.
– О! Что это у нас здесь?
Шарли тихонько хихикнула:
– Это Элизабет мне дала. Очень скандально выглядит, да? Но она сказала, что скоро все будут носить такие.
– Возможно, она права, – сказал Джордан, проводя рукой по гладкой ткани, и раздвинул ее между ног Шарли в том месте, где на панталонах был разрез.
Он просунул руку в отверстие и обхватил ее пушистый холмик.
Шарли застонала, ей нравилось тепло его руки, которое распространялось глубоко внутри ее тела.
– Это мое, Шарли. Твое самое потаенное место. Мое, и ничье больше. Я никому не позволю смотреть на него или прикасаться к нему. Как только я погрузил в тебя свой член, я понял, что ты просто создана для меня. Мы так хорошо подходим друг другу, любимая. Ты так возбуждена… чувствуешь, Шарли?
Его рука творила чудеса меж ее бедер, и Шарли задохнулась, когда он стал распределять ее влагу по чувствительным, участкам кожи. А потом поднял руку и провел влажными от ее нектара пальцами по груди Шарли.
Джордан наклонил голову и слизнул ее мед.
– Господи, Шарли, ты такая сладкая…
Шарли словно плыла куда-то. Ее тело становилось все более легким, и все ее чувства были сосредоточены на тех ощущениях, которые Джордан создавал в ней своим языком, губами, жаром тела. Его голос был облаком, на котором она лежала, его руки искусно разжигали в ней страсть, и Шарли спросила себя, могли рай быть хоть отчасти таким же прекрасным.
Она совсем забыла о том, что Спенсер и Элизабет ласкали друг друга всего в нескольких ярдах от нее. Для Шарли весь мир сосредоточился в одной точке, скрытой за двумя большими креслами у самой стены. Темная маленькая пещера, где мужчина возносил ее на такие вершины блаженства, о существовании которых она даже не подозревала.
Странно, но она не испытывала отчаянного желания почувствовать его в себе. Ее существо стремилось к нему, но ее тело не возражало, чтобы он действовал постепенно, шаг за шагом. Она готова была следовать каждому его движению и указанию, анализировать, исследовать и наслаждаться каждым из них.
Ее набухшие груди дарили ей удивительные сексуальные ощущения, они были невероятно чувствительны к малейшим потокам воздуха, сопровождавшим движения Джордана.
Шарли чувствовала тепло собственного языка, когда обводила им свои губы, и она смело лизнула плечо Джордана, когда оно оказалось поблизости.
Оно было солоноватым, напоминающим вкус самого Джордана – вкус, который Шарли любила больше всего на свете.
Все ее внимание было сосредоточено на собственном теле и его реакциях. И на удивительных вещах, которые с ней проделывал Джордан.
Шарли почувствовала, как он развязывает тесемки ее панталон, и испытала нечто похожее на облегчение, когда он стянул их с нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29