К ее огромной досаде, он сосредоточенно раскуривал сигару и даже не смотрел в их сторону. Вспомнив, как его гибкие пальцы успокаивающе гладили ее спину, Виктория ощутила какое-то странное томление и почувствовала, как сразу учащенно забилось у нее сердце.
«Он прав, мне нужно держаться от него подальше» – сказала она себе, испытав внезапное чувство благодарности к этому мужчине за его честное предупреждение.
Возвращаясь с маркизом из театра, Виктория не смогла удержаться, чтобы не спросить про Редьярда Шарпа. Ее вопрос вызвал у Джонатана странную реакцию. Он долго молчал, бросая на нее подозрительные взгляды, а затем спросил, где она слышала это имя.
– Да где же еще, как не в театре? – раздраженно выпалила Виктория. – Нужно быть совсем глухой, чтобы не слышать, как все обсуждали его дуэль с неким мистером Колтменом.
Откинувшись на сиденье экипажа, Камберленд глубоко вздохнул.
– Я возмущен до крайности поведением некоторых наших аристократов, – сказал он. – Как только у них хватило ума обсуждать это позорное происшествие в присутствии неискушенных молодых девушек?! Имена людей, подобных Редьярду Шарпу, вообще не должны упоминаться в приличном обществе. Виктория, – Джонатан строго посмотрел ей в глаза, – убедительно прошу тебя: никогда и нигде не расспрашивай об этом ужасном человеке. Ред Шарп – отпетый мерзавец, картежник, незаконнорожденный ублю…
Осознав, что забылся в присутствии невесты, маркиз растерянно замолчал.
– Словом, – решил он все-таки подвести итог разговору, – это человек без репутации, и ты не должна говорить о нем.
– Но тогда почему же его принимают в некоторых аристократических гостиных? – спросила Виктория после продолжительного молчания. – И я слышала, что некоторые женщины…
– Довольно! – резко перебил ее Джонатан. – Замолчи, если не хочешь, чтобы мое мнение о тебе изменилось в худшую сторону.
Испуганно притихнув, Виктория отвернулась к окошку. На душе у нее сделалось нехорошо. Это был уже не первый случай, когда Джонатан повышал на нее голос. Казалось, чем больше времени проходит со дня их помолвки, тем бесцеремоннее становится его обращение с ней. Да, он оставался по-прежнему щедр, любезен и предупредителен. Но стоило ей сделать что-то, что ему не по нраву, как ее тотчас ставили на место, словно забывшуюся девчонку. И это ей совсем не нравилось.
С каждым днем в поведении Джонатана все больше проскальзывали замашки собственника. Он относился к ней, как к красивой вещи, созданной для того, чтобы украшать его жизнь, и решительно не желал замечать, что она вовсе не такая, какой ему хотелось ее видеть. Понимал ли Джонатан, что она зачастую просто подыгрывает ему? Вряд ли. А если и понимал, то не придавал значения таким мелочам. Главное – чтобы она вела себя так, как устраивает его, и ни в чем не перечила. А что она думает и чувствует на самом деле, было не столь важным.
Но, может быть, в этом не было ничего предосудительного? Ведь так поступало большинство мужчин его круга, и вряд ли стоило пытаться в чем-то переубедить его? Тем более, когда из этого все равно ничего не могло выйти.
– Ну, как прошел очередной выход в Ковент-Гарден? – спросила Георгина, едва только Виктория вошла на другое утро в салон. – Надеюсь, твое зеленое платье сразило всех наповал?
– Да, – ответила Виктория, направляясь вслед за ней в будуар, где их ожидал кофе с пирожными, – все прошло просто замечательно. Вот только Джонатан сказал, что незамужние девушки не должны носить такие вызывающие наряды.
– Он просто осел, твой Джонатан. Напыщенный, самоуверенный осел, полный глупых светских предрассудков. Прости меня, девочка, но назвать его по-другому я не могу.
Усадив гостью в кресло, Георгина обошла вокруг чайного столика и поставила перед Викторией фарфоровую вазочку с конфетами.
– Впрочем, не придавай значения моим словам, это я погорячилась, – промолвила модистка с успокаивающей улыбкой. – Главное то, что лорд Камберленд очень богат и сможет обеспечить тебе достойную жизнь. А со временем ты научишься им управлять.
– Иногда я думаю, не поторопилась ли с этой помолвкой, – призналась Виктория пару минут спустя. – Но что теперь об этом говорить? Это решенное дело. Расскажи мне лучше о другом человеке… – Она смущенно взглянула на модистку. – Ты знакома с Редьярдом Шарпом?
Изумрудные глаза Георгины слегка расширились.
– Ближе, чем ты думаешь, – ответила она, не сводя с Виктории пристального взгляда. – А почему он тебя заинтересовал?
Чуть поколебавшись, Виктория рассказала о двух своих встречах с Шарпом, не скрывая ничего, и с ожиданием посмотрела на модистку.
– Интересная история, – протянула Георгина, задумчиво поигрывая браслетом. – Значит, тебе понравился этот мужчина?
– Да, очень, – откровенно призналась Виктория.
– Что ж, ничего удивительного. По нему многие женщины сходят с ума.
– Надеюсь, я не пополню их число, – поспешно сказала Виктория. И тут же ужасно покраснела, вспомнив, как вчера вечером едва не бегом бросилась за ним, забыв обо всех приличиях.
.– Ред – незаконнорожденный сын графа Филдинга. Его мать была известной лондонской куртизанкой.
– Сын проститутки! Святая мадонна, какой ужас!
– Эвелина не занималась проституцией. Она была актрисой. До тех пор, пока не связалась с Филдингом и не оставила театр. А когда он бросил ее, она уже была не в том возрасте, чтобы возвращаться на сцену. Но Эвелина все еще была поразительно красива, и желающих взять ее на содержание хватало. Она умерла десять лет назад, когда Реду исполнилось двадцать.
– Значит, сейчас ему тридцать… А как она выглядела? Ред похож на мать?
– Да. Эвелина была синеглазой блондинкой, чуть светлее Реда. Вот только черты ее лица были нежнее. Чеканный профиль, высокий лоб, надменный взгляд – все это от Филдингов. Кстати, у Реда есть брат, похожий на него лицом, но совсем другой по характеру.
– Господи, да я ведь знаю его! – пораженно воскликнула Виктория. – Я даже несколько раз танцевала с ним на балах. Его зовут Стюарт, ему двадцать четыре года, и он не женат. Вот уж никогда бы не подумала, что они с Редом – родные братья. Но… постой, Георгина, ведь Стюарт Филдинг носит графский титул! Неужели… О нет, не может быть!
– Отец Стюарта и Реда умер несколько лет назад. Конечно, старый граф знал о том, что у него есть побочный сын, но не оставил на его счет никаких распоряжений.
– Значит, надежды никакой?!
– На то, что Реда признают законным сыном старого графа? Никакой.
– Как жаль, – тихо промолвила Виктория. Она и сама не понимала, почему это известие так расстроило ее. Но на глазах сами собой выступили слезы, и она ничего не могла с ними поделать.
Георгина изумленно ахнула и вскочила с кресла.
– Девочка моя, ты плачешь?! – воскликнула она, обнимая Викторию за плечи. – Тебе так жалко Реда?
Улыбнувшись сквозь слезы, Виктория смущенно взглянула на модистку.
– Наверное, Редьярд Шарп от души посмеялся бы, узнав, что я вздумала его пожалеть.
– Ред никогда не стал бы над этим смеяться, – убежденно ответила Георгина. – Жаль, что этот мужчина не для тебя, – тихо прибавила она.
– Это я не для него, – поправила Виктория. – Знатная леди, баронесса, благовоспитанная девушка из приличной семьи…
– …не подходящая пара для безродного отщепенца, – жестко закончила Георгина. – Что ж, с этим ничего не поделаешь. И все-таки, это Ред не для тебя, малышка, – непреклонно повторила она.
Глава 7
Следующие две недели Виктория старательно избегала мыслей о Редьярде Шарпе, и ее усилия увенчались успехом: к концу этого срока она умудрилась не вспоминать о нем целых три дня. Наступил июнь, а вместе с ним установилась прекрасная, солнечная погода. Каждое утро Виктории и Камиллы начиналось с прогулок по паркам в сопровождении поклонников, а затем следовали бесконечные званые обеды, балы и приемы. Времени для того, чтобы отдохнуть и поразмышлять наедине с собой, практически не оставалось. Но Виктория была этому только рада. Ей совсем не хотелось задумываться о будущем, которое, вопреки всякому здравому смыслу, больше пугало ее, чем радовало.
Однажды в комнату Виктории ворвалась не в меру оживленная Камилла. Она так стремительно подбежала к Виктории, что едва не опрокинула туалетный столик, перед которым та сидела.
– Тори, у меня такая потрясающая новость! – воскликнула она, глядя на кузину сияющими глазами. – Ты не поверишь: лорд Шипли сделал мне предложение! И папа уже дал согласие. Так что теперь я тоже невеста. Господи, да от этого можно просто сойти с ума!
Камилла закружилась по комнате, напевая веселый мотив. Вскоре ее туфелька зацепилась за край ковра, и она непременно упала бы, если бы Виктория не успела поддержать ее.
– Что ж, я от души поздравляю тебя, Камилла, – сказала она, усаживая кузину рядом с собой. – Тобиас Шипли – прекрасный человек. Лучшей партии я не могла бы для тебя и пожелать.
– Но все-таки это произошло так неожиданно. Конечно, я давно заметила, что лорд Шипли неравнодушен ко мне, но я и подумать не могла, что у него самые серьезные намерения.
– А как насчет твоих чувств, Камилла? Тебе-то самой нравится Тобиас? Или тебя больше привлекают его ноттингемширские владения и графский титул?
Камилла потупилась.
– Он всегда мне нравился, с самого первого дня знакомства, хотя я ни за что не решилась бы в этом признаться. Но сейчас мне кажется, что я безумно влюблена в него… – Она смущенно кашлянула, с застенчивой улыбкой посмотрев на Викторию. – А то, что он знатен и богат, просто облегчает дело. В противном случае родители никогда не дали бы согласия на наш брак. Ты ведь знаешь, что для мамы положение в обществе важнее всего. Кстати, она просила меня не забывать, что этим счастливым событием я обязана только тебе, – лукаво прибавила Камилла. – Потому что это именно ты заставила лорда Шипли обратить на нас внимание!
– Тобиаса, кузина, Тобиаса, а не «лорда Шипли», – с улыбкой поправила Виктория. – Поверь, нет ничего глупее, чем называть своего жениха «милорд», словно постороннего человека.
На минуту Виктория задумалась, сосредоточенно разглаживая складки своего муслинового платья. В ее сердце против воли шевельнулось неприятное чувство, когда она вспомнила, что Шипли изначально ухаживал за ней, а не за Камиллой. А что, если бы это он, а не Джонатан первым сделал ей предложение? Чувствовала бы она тогда себя более счастливой, чем сейчас?
Виктория попыталась представить себе Тобиаса в роли жениха и поняла, что эта мысль не вызывает у нее ни волнения, ни сердечного трепета. Да, этот мужчина был ей очень симпатичен, но не более того. Тогда какая разница – он или Джонатан станет ее мужем?
От таких мыслей Виктории внезапно стало грустно, и она не сдержала тяжкого вздоха. Истолковав это по-своему, Камилла подвинулась ближе и, оглядываясь, словно заправский заговорщик, сообщила:
– Я улучила момент, когда родителей не было в гостиной, и сказала Тобиасу, что мы хотим поехать на маскарад во дворце графа Лестера.
– И он?! – нетерпеливо спросила Виктория. Камилла просияла.
– Он вызвался нас сопровождать! И уже переговорил на этот счет с мамой и папой. И, представляешь, они сказали, что не возражают! Хотя еще вчера вечером были категорически против того, чтобы мы поехали туда.
– Боже, но ведь этот маскарад уже сегодня! – вскричала Виктория, вскакивая с места. – Тогда что же мы тут сидим? Давай скорее собираться, ведь наши наряды еще даже не отглажены!
Она едва не оборвала звонок, созывая горничных. Спустя десять минут в комнате воцарился настоящий хаос. Толкаясь и суетясь, служанки спешно наряжали девушек к предстоящему вечеру, больше мешая друг другу, чем помогая. Наконец с утомительными сборами было покончено, и Виктория с Камиллой поспросили оставить их одних, чтобы хоть немного передохнуть перед приездом графа Шипли.
– Тобиас обещал заехать за нами в девять, так что у нас еще есть время, чтобы выпить по чашечке кофе… Боже мой, Тори! – вдруг испуганно воскликнула Камилла, подбегая к кузине. – Я так увлеклась своими переживаниями, что совсем забыла об одном обстоятельстве… Твой жених… Ведь он тоже был против того, чтобы ты отправилась на этот маскарад. Что будет, когда Джонатан узнает, что ты проигнорировала его запрет? Наверное, он страшно рассердится!
Виктория усмехнулась, посмотрев на подругу странным взглядом.
– Рассердится? Да что ты, Камилла, он не рассердится – он будет просто вне себя! Но ведь, когда он обо всем узнает, уже будет поздно, не так ли? Не беспокойся об этом. Главное, что нашелся человек, который согласен сопровождать нас на этот маскарад. Иначе получилось бы, что мы только зря шили маскарадные костюмы.
Взглянув на свое отражение в зеркале, Виктория не сдержала довольной улыбки. Ее роскошное платье из красного шелка, затканное золотом, было пошито в стиле эпохи Елизаветы Тюдор. Узкие рукава с небольшими пуфами на плечах красиво облегали руки до самых кистей, плотный корсаж подчеркивал безупречную линию спины и стройность талии. В низком квадратном вырезе, словно два сочных плода, покоились соблазнительные полушария грудей. Волосы Виктории были уложены в сложную прическу, скрепленную золотой сеткой с жемчужинами. Верхнюю половину ее лица скрывала черная бархатная полумаска, усыпанная золотистыми блестками.
– Ты сегодня такая загадочная, Тори, – промолвила Камилла, с неподдельным восхищением рассматривая наряд кузины. – Ты выглядишь, словно настоящая королева. Наверное, рядом с тобой я кажусь заурядной простушкой!
– Не говори глупостей. – Виктория подошла к подруге и заботливо поправила складки ее серебристо-лилового наряда. – И тоже выглядишь прекрасно. Этот костюм речной нимфы тебе поразительно к лицу, и я уверена, что Тобиас будет в восторге от своей невесты.
– Он обещал маме, что будет присматривать не только за мной, но и за тобой, – с улыбкой сказала Камилла. – Так что не надейся, что сможешь флиртовать со всеми мужчинами без разбора и творить всякие безумства!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44