Дама, превратившись в памятник, впилась взглядом в экран монитора и быстро-быстро заработала по клавишам своими маленькими пальчиками. На их обгрызенных ногтях не было маникюра, и парень так и не понял, на что она тратит все полученные взятки. Может, на взятки в каких-то других конторах?
- По двум вашим товарищам ничего нет... А по третьему...
Наклонив стриженную, сдавленную в висках голову, парень заглянул на экран и до боли в глазах разглядел синию строчку на светлом фоне.
- Он приобрел год назад дачу с участком и надомными строениями вот по этому адресу...
Ручкой с ее же стола парень записал на огрызок с тремя фамилиями название поселка, улицу и номер дома, сунул бумажку в карман и влюбленно посмотрел на даму.
- Милая моя, да тебе цены нет! Счастье ты мое!
Он через стол наклонился к даме и взасос поцеловал ее в щеку. Пока левая рука обнимала ее за плечи и шею, правая чуть приподняла скоросшиватель и плавно вынула из-под него две купюры.
- Ох и люблю ж я вас, баб! - распрямляясь, прокричал парень, левой рукой послал даме воздушный поцелуй и подпрыгивающей походкой вышел из кабинета со сжатым в кулак правой.
- Погодите, женщина! - остановила дама попытавшуюся занять стул гражданку Григорян. - Технический перерыв - пять минут!
Когда дверь неохотно, но все-таки закрылась, хозяйка кабинета внимательно посмотрела на адрес, упрямо горящий синей строкой на экране, выдвинула ящик стола и достала оттуда пухлую записную книжку. Найдя нужную страницу, она посмотрела на цифры телефонного номера, но набрала совсем другой.
- Петрович, это ты? - спросила она трубку и облизнула пересохшие даже под помадой губки. - У меня к тебе просьба. Сейчас мимо тебя пройдет невысокий такой парень... Что?.. Да, невысокий, смуглый такой. Немного на кавказца похож. В пиджаке табачного цвета. У него еще два перстня на правой руке и ботинки за двести "зеленых"... Что?.. Ну, на ботинки не смотри. Стриженый он такой... Что?.. Уже идет?.. Петрович, миленький, запиши номер машины, в которую он сядет...
В ухе испуганно запикал сигнал, и дама положила мокрую трубку на рычажки. Посмотрела на синюю строчку на экране, потом на номер телефона в записной книжке, потом опять на строчку, и ей показалось, что если она сейчас нажмет на клавишу "Esc", убирая строчку с экрана, то и в записной книжке в ту же секунду исчезнет номер телефона. Поэтому на клавишу она так и не нажала.
Звонок испугал ее. Она не ожидала, что он раздастся так быстро. Петровичу, вахтеру на входе, было сто лет в обед, и самая медленная черепаха передвигалась в десять раз быстрее его.
- Слушаю... Это ты, Петрович?.. Ну что?.. Уже записал?.. Что?.. А-а, он задом сдавал...
Дама мысленно ругнулась на Петровича. Если б этот отмороженный не стал сдавать на машине назад, она бы так и не узнала номер.
- Да, записала, - поставила она точку после цифры "77". - Точно семьдесят семь?.. Не пятьдесят?.. А какая модель машины?.. "BMW"?.. А цвет?.. Мокрый асфальт?.. Спасибо, Петрович. За мной не заржавеет...
Пальчиком с плоским обгрызенным ногтем она надавила на рычажок, посмотрела в записную книжку и быстро-быстро стала бить тем же пальчиком по кнопкам, словно боялась, что цифры действительно испарятся со страницы...
А в это же самое время "BMW" пятой модели стал выписывать сложнейший маршрут по московским улицам. Попетляв по проездам Перовских полей, он выскочил на шоссе Энтузиастов, потом тщательно объехал все улицы Соколиной горы, выбрался на Большую Черкизовскую. А по ней - уже к заторам центра.
В салоне орали из черных ракушек динамиков об одиноких тучах "Иванушки Интернешнл", кондиционер делал воздух прохладным и приятным. Если на время забыть о руле и педалях, то возникало ощущение, что ты и не в машине вовсе, а в прохладном озере. По телу ласковыми пальчиками скользит прозрачная вода, с берега несется замедленно растянутая музыка "Иванушек", а приятный аромат автомобильного дезодоранта течет не от флакона у лобового стекла, а откуда-то изнутри, из потаенных уголков души.
Мелодию сотового телефона парень в пиджаке табачного цвета сначала воспринял как проигрыш в песне. Но певец грустным голосом рассказывал о парне, который не пришел к девушке на свидание, и радостная мелодия на фоне его стенаний смотрелась издевательски.
Сбросив правую руку с руля, парень взял пластиковый брикет телефона. Перстни, придавленные им, больно впились в костяшки пальцев. Он стянул самый большой из них, и пот, все-таки скопившийся под перстнем, ластиком стер синюю букву "С" на пальце.
- Второй слушает, - по-военному выпрямив спину, сказал в трубку парень.
- Доложи обстановку, - глухо ответила трубка.
- "Хвоста" нет. И не появлялся.
- Это плохо.
- Но я сделал все по плану. Адрес она мне дала.
- "Липа" это, а не адрес...
- Вы так думаете?
- Сразу после твоего отъезда она позвонила связному.
- Будете брать?
- Нельзя. Вспугнем, - голосу явно надоел этот слишком подробный разговор по телефону.
Он хоть и был сотовый, но уже и сотовые прослушивались. Аналоговые так точно.
- В общем, так, - приказал голос, - машину отгони в ГАИ. Туда, где брал. Деньги, перстни и одежду сдашь на Лубянке. Все. Связь окончена.
В кабинете на Старой площади начальник отдела "Т" генерал-майор Виктор Иванович Межинский положил на стол трубку телефона сотовой связи, по которой он только что разговаривал с капитаном Четвериком, на время ставшим
Вторым, и подумал, что этот Зак все-таки хитрее, чем он думал. Терроризм - это своего рода творчество. И замысел террориста зачастую потому не улавливается антитеррористами, что те работают по инструкции, а бандит - по интуиции.
Последняя информация от Бухгалтера вселила уверенность, что они успеют взять Зака до того, как он начнет свою сумасбродную акцию. Один из "пацанов", крутящихся когда-то возле их кодлы, по пьяне сболтнул Бухгалтеру, что в свое время Миус прикупил своему дружку, сидящему в зоне, дачку в Рузском районе Подмосковья. Фамилии он не знал, а может, не был настолько пьян, чтобы произнести ее. Иногда громко произнесенная фамилия убивает не хуже киллера.
Один из вариантов поиска вывел на сотрудницу Департамента муниципального жилья, где регистрировались все сделки по купле-продаже недвижимости. Межинский ожидал неудачи. Наверное потому, что неудач в жизни все-таки больше, чем удач. В итоге, он ее и получил, но какую-то странную. Как бы в виде лотерейного билета, на котором уже стерты два квадратика металлического напыления и видны одинаковые цифры. Осталось потереть семь остальных квадратиков. Вероятность очень велика, но может так и остаться вероятностью.
Женщина дала Четверику, работавшему под "отмороженного", адрес дачи, который Миус уже успел не только купить одному своему корефану, но и продать. Адрес был подарен умышленно.
А когда "слухачи", контролировавшие по просьбе Межинского ее номер телефона, засекли разговор сразу после ухода
Четверика, в душе как раз и возникло ощущение лотерейного билета.
Абонентом дамы оказалась бабулька-инвалид из коммуналки на Кутузовском проспекте. Она стойко выслушала белиберду: "Передайте папе, что интересовались его собакой", явно записала подряд названные теткой буквы и цифры номера "BMW" и невозмутимо пообещала связаться с папой. "Слухачи" тут же взяли под контроль этот номер телефона, но голоса старушки больше они так и не услышали. Никуда она не звонила, передавать новость о таинственной собаке и номере машины не хотела, и Межинскому показалось, что на лотерейном билете стерли еще один квадратик, и под ним вырисовалась совсем другая цифра. В подъезд напротив ее окон, во двор и на лестничную площадку в квартиру напротив он поставил посты "наружки", но агенты молчали, словно хотели в эту молчанку переиграть старушку.
Обычный городской телефон, звонивший не реже раза в неделю, веселой мелодией напомнил о себе. Межинский не любил его. За время службы в охране президента он так привык к спецсвязи и всему необычному, что простой городской телефон вызывал у него раздражение. Как будто касаясь его, Межинский по частям терял тот налет таинственности и секретности, который ощущал на себе и без которого он бы перестал чувствовать свою значимость на земле.
- Да, - сухо ответил он ненавистной трубке.
- Здравствуйте, Виктор Иванович, - голосом Тулаева отозвался потрескивающий шумами эфир.
- Ну, здравствуй. Есть что-нибудь новенькое.
- Так точно.
- А почему не по спецсвязи?
- Не хочу "святиться".
- Ты что, смеешься?
- Здесь свой мир, Витор Иванович. За тем, что секретно, в десять глаз следят, а обычный разговор никакого интереса не вызовет.
- Ладно, - разговор не нравился Межинскому не меньше, чем телефон.
Трубка упрямо лежала в руке и вытягивала из него налет таинственности. А вместе с ним - и настроение.
- Давай. Только быстро.
- Значит так, - набрал побольше воздуха в легкие Тулаев. - Из трех один выпал. Остались "Ка" и "Дэ". Вероятность "Ка" больше. В личном деле есть одна наводящая запись...
- И что теперь?
- "Ка" имеет абонента в Москве. Или, точнее, двух абонентов. Вот их номера...
Межинский еле успел левой рукой коряво записать их на листке бумаги.
- Что еще?
- Желтые початки есть и у "Ка", и у "Дэ". Их увезут не раньше, чем через неделю.
- У тебя все?
- Так точно.
- В следующий раз выходи по спецсвязи. И никакой самодеятельности. До свидания.
Он хряснул трубкой по телефону и отдернул руку, точно от змеи, которой только что касался. Все оперативники отдела "Т", которых он разослал по базам атомных лодок в эти бесчисленные северные заливы-губы, с истовой службистостью докладывали, что уж один-то подозреваемый но точно есть. И у большинства на борту лодок были "желтые початки" - ракеты с ядерными боеголовками. Не выгружать же их всех из-за одних только подозрений? Конечно, Межинский мог уговорить президента и на такое, но это выглядело бы совсем абсудно. Да и газетчики сразу бы всполошились. Информация ушла бы в эфир и скорее помогла, чем навредила бы Заку.
_
5
Полярный день - это мука для впервые приехавшего в северные края человека. Ночи нет, а спать нужно. Можно, конечно, задернуть шторы, но себя-то не обманешь.
Первую ночь в Тюленьей губе Тулаев еле перетерпел. Вторую ждал со страхом. Часы внутри организма упорно требовали тьмы. Как их обвести вокруг пальца, он не знал.
- Можно? - без стука открыл кто-то дверь.
- Да-да!
Сев на кровати, поверх которой он лежал прямо в форме, Тулаев вбил ноги в туфли, положил на тумбочку скандально известный доклад норвежской "Беллуны" и сразу даже не узнал гостя.
- Детективчик? - смело взял тот доклад и прочел его название на обложке. - А-а, эт-то я уже видел...
Гость был невысок, но крепко сложен, задиристо весел и вообще всем своим видом изображал исчезающий в армии и на флоте тип лихого комсомольского работника. Его чернявые усы, залихватски широкие брови и маленькие губки беспрестанно двигались, точно один раз их когда-то завели и теперь уже ничто не могло их остановить. Такие ребята раньше могли зажигать аудиторию с трибуны за полминуты, выпивать не меньше литра водки в компании и составлять планы работы, которые, воплоти их в жизнь, сдвинули бы Землю с орбиты.
В московской комиссии он отвечал за проверку культмассового сектора, проверял его в основном по вечерам в ресторане, где его нещадно поил местный начальник дома офицера - дофа, и Тулаев не мог даже представить, почему он до сих пор трезв. На парне, а звали его Мишей, на плечи была наброшена куртка с погонами капитана третьего ранга, а, поскольку и у Тулаева плечо украшала та же самая одна-разъединственная звезда, званий у них как бы и не существовало. Просто зашел один моряк к другому.
- Саш, есть классная идея, - еще быстрее задвигал усами и губками Миша. - Начальник дофа приглашает в местную баньку. Сам понимаешь, старичок, в баню вдвоем не ходят. Третьим будешь?
- В баню? - посмотрел на часы Тулаев.
Они показывали начало девятого. Можно ли ходить в такое время в баню, Тулаев не представлял. Как дитя бетонных многоэтажек, он знал только душ да ванную. В баню последний раз он ходил еще ротным. Чтоб, как учили политработники, быть ближе к личному составу. Но с того времени столько воды убежало во всех банях, саунах и душах...
- Старичок, ну чего ты сомневаешься?! Начальник дофа организует все на высшем уровне. Девочек, конечно, не будет. Здесь с этим туго. Но в остальном...
- А далеко это?
- Здесь все близко, - он положил доклад "Беллуны" на тумбочку. - У тебя - старье. Есть уже второе издание "Беллуны". Вот это работка! Весь Север наизнанку вывернут. Даже мы так своего бардака не знаем.
- Ладно, пошли, - сдался Тулаев. - Я водку по дороге куплю.
- Какие проблемы, старичок?! - показал сразу обе ладони Миша.
Изобразив из них бульдозер, он как бы отодвинул от Тулаева глупые мысли.
- Боезапас уже весь приобретен! С харчами тоже полный марафет! Погнали, старичок!..
Баня оказалась внушительным сооружением. И снаружи, и внутри. Сауна, обложенная досками из финской березы, чешская плитка в душевой и раздевалке, германская сантехника, французский шампунь и мыло как бы небрежно лежащие на полочках, - все здесь говорило о том, что в базе давно научились превращать дохлую тройку по итогам работы очередной комиссии в твердую четверку.
Впрочем, даже несмотря на райский комфорт, в бане Тулаеву не понравилось. Сауна заставляла уже через минуту так молотить сердце, будто хотела разорвать его на куски. Под душем он обмылся целых три раза, что и без того считал глупостью, и лезть под струи в четвертый раз упорно не хотел. А бравые культпросветработники, отсидев десять минут в сауне, с гиканьем индейцев, идущих в атаку на белых, вываливались из нее и плюхались в крохотный бассейн, взбивали холодную воду руками, орали матом, а Тулаева, стоящего под душиком, как бы не замечали. Потом они намыливались, превращаясь в снеговиков, под соседними распылителями смывали с себя комковатую пену и наперегонки бросались к столику. Тулаев послушно присоединялся к ним, и только тогда культпросветработники замечали его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54