"Под первые звуки музыки". Просьба была частью заказа, и он не стал спешить, хотя до сих пор ощущал затылком взгляды киногероев.
Вскинув "винторез", он поудобнее примостил к плечу резиновую накладку приклада, стал так, чтобы от конца глушителя до щели было два-три сантиметра, и припал к оптике. Затылок Покаровской смотрелся грустно. Густо припудренные морщины выделялись еще четче, чем если бы их не покрыли пудрой. Короткие крашеные волосенки немного отросли и предательски выдавали не только ее истинный цвет, но и плотные клоки седины.
Внезапно чей-то мужской затылок закрыл ее. "Сдвинься влево!" -мысленно приказал Орлов, и затылок подчинился. Под сердцем стало чуть теплее, но мужик, решив над ним поиздеваться, опять отклонился вправо. От такого затылка пуля могла и отскочить.
Над белым залом, над головами, над сценой поплыли первые звуки музыки. Орлов не знал, что это идет по трансляции гимн конкурса. Ему достаточно было зазвучавших фанфар.
Палец лег плотнее к спусковому крючку, но упрямый затылок-скала, затылок-монумент, на котором глупо смотрелась маленькая, почти налысо обритая голова с мясистыми ушами, не сдвигался ни на сантиметр. Человечек, вселявшийся в Орлова в самые важные, самые страшные мгновения, с холодностью продавщицы, отсчитывающей сдачу за колбасу, прикинул: выстрел -- секунда -- падение затылка вперед -- секунда -- прицеливание -секунда -- выстрел -- секунда -- падение -- секунда -- уход из кинобудки. Получилось не меньше пяти секунд. А с уходом и того больше. Так долго он еще никогда не работал.
А фанфары, захлебнувшись на финальной ноте, впустили в зал легкую, игривую музыку, и под нее вышли из-за кулис и направились к микрофонам ведущие. Затылок-скала не сдавался. Затылок издевался над Орловым.
И он мягко подавил на спусковой крючок. Приклад толкнул его в плечо. На секунду, на неучтенную им секунду, оптика потеряла цель, а когда он вогнал в нее напудренный затылок Покаровской, то чуть не матюгнулся вслух. Вместо того, чтобы упасть, как положено, вперед, голова парня легла затылком на спинку кресла. Слева, справа, за ним люди хлопали в ладоши, приветствуя обеих ведущих, женщину в платье до пят и мужчину во фраке, а убитый сидел одиноко, запрокинув голову, будто спящий, и во вторую, тоже неучтенную секунду, Орлов понял, что парень пришел на концерт один.
А в третью секунду сзади что-то грохнуло, будто взорвалась киноустановка, и он, забыв о затылке Покаровской, отклеял от лица резиновую накладку оптики, развернулся и увидел черное создание, возникшее в том месте, где должна была находиться дверь.
Не вскидывая "винторез", Орлов выстрелил наугад, и тут же второе черное создание, вылетевшее из-за падающего первого, бросилось на него. Почудилось, что это от убитого черного отделилась еще одна его сущность, еще одна его душа, и страх, испытанный от этого, мгновенный животный страх, не позволил Орлову еще раз нажать на спусковой крючок.
Бросившийся на киллера охранник сбил его с ног, и Орлов, ударившись головой о киноустановку, взвыл:
-- Бо-ольно же!
-- Ах ты, гаденыш! Больно ему! -- хрипя, скручивал киллеру руки за спиной охранник.
Он сидел на Орлове, распластанном на полу, и успокоился только тогда, когда услышал хруст.
-- Ру-уку!.. Ру-уку сломал! -- сквозь плач закричал Орлов.
-- Ничего-о! Теперь еще и голову отвернем! -- пообещал ему охранник.
-- Успели? -- вбежал в кинобудку Санька.
-- Ага-а... -- простонал раненый в живот охранник.
Его лапища на животе прямо на глазах становилась из загорелой красной-красной.
-- Он это... в живот... в кишки... прямо...
-- Быстро "скорую"! -- скомандовал Санька прибежавшим с ним людям Буйноса. -- И вызовите милицию! Надо зафиксировать факт задержания и изъятия оружия...
-- А-а!.. А-а!.. -- вскрикивал раненый охранник, пока его несли по лестнице вниз, и Саньке вдвойне стало жаль его.
Это был тот самый охранник, которого он ударил в пах во время пожара в офисе Буйноса. Почему-то почудилось, что если бы тогда он не нанес ему удар, то сегодня его бы не ранили. Наверное, мысль возникла от ощущения вины перед охранником. Взламывать дверь он мог бы послать и другого из людей Буйноса. Их сегодня в ДК было не меньше десятка. Но он послал того, кого знал.
-- Орлов, -- протянул Саньке оторванную с груди киллера пластиковую визитку охранник.
Он по-прежнему сидел на Орлове верхом. Пальцы охранника подрагивали, словно визитка была раскаленной, и он никак не может привыкнуть к этому. Хотя, возможно, ощущение родилось у Саньки от вида этого огромного черного парня. Во время пожара в кабинете Буйноса именно он сладко спал на стульчике у двери. Наверное, он был плохим охранником. Хорошие не спят на посту. Но других знакомых не осталось, и Санька скомандовал именно ему:
-- Значит, так... Выходы из зала блокировать. Все абсолютно. Даже те, через которые можно проползти. Это раз.
-- Понял, -- сморщил лоб охранник.
Скорее всего, без этих дурацких морщин он бы не запомнил ничего. Визитка дрожала все быстрее и быстрее в его крупных пальцах.
-- Второе: объявить по трансляции, что в связи с неполадками в электросети концерт откладывается на час. Третье: на выходе арестовать парня. Приметы: среднего роста, короткая стрижка, на левой щеке родинка возле носа, загар с красным оттенком...
-- А одежда? -- еще сильнее сжал морщины охранник. -- Ориентировка по одежде какая?
-- Не помню! -- крикнул Санька. -- Повтори приметы, что я сказал!
Охранник, запинаясь, не в том порядке перечисляя, все-таки назвал их. Даже загар.
-- А что с этим делать? -- опять протянул он визитку. -- С Орловым этим...
-- Никакой он не Орлов, -- посмотрел Санька на окольцованного наручниками киллера. -- Орлова среди конкурсантов нет. Какая у него фамилия, это уже не наше дело, а милиции... Выполняй приказ!
Охранник кинул лапищу к пустой голове, нутром выкрикнул: "Е-эсть!" и резво вскочил с Орлова. Киллер вскрикнул, будто от боли, хотя вроде бы должен был вздохнуть с облегчением. Его тут же подхватили с пола и поставили на ноги два худеньких, но чрезвычайно ловких охранника. У них были физиономии студентов-отличников, и Саньке стало страшно оставлять киллера наедине с ними.
-- Вы давно у Буйноса работаете? -- спросил он у них обеих.
-- С самого начала, -- пискляво ответил один из них.
-- А до этого?
-- Что до этого?
-- Где до этого работали? -- не мог успокоиться Санька.
-- А вот по этой линии, -- все так же по-пацанячьи ответил охранник, мгновенным, почти незаметным ударом ребром ладони припечатал шею киллера, и тот сразу стал ватным. -- В каратэ-до... Оживить?
-- Пока не надо, -- с удивлением посмотрел Санька на детские пальчики охранника.
На сгибах его пальцев перстнями темнели мозоли. Только они успокоили Саньку. Но зато теперь возникло ощущение, что посланный им охранник точно что-нибудь сделает не так. И он бросился по лестице вниз, поймав лишь несколько фраз из диалога, начавшегося в кинобудке.
-- Ни хрена себе гитара у парня! -- восхитился охранник-каратист. -- С секретиком!
-- Стреляющая, -- лениво поддержал разговор другой.
-- Да-а, на такой гитаре ежели поиграть вволю, мно-ого людишек навеки ляжет...
Глава тридцать третья
НАВЫЛЕТ
Иногда инструкции выполняются. Парня с родинкой взяли точно у
выхода из зала. Уже в фойе. Наверное, он бы начал кричать, но
потная ладонь охранника, так и оставшегося с наморщенным лбом,
зажала ему рот, а боль в завернутых за спину руках ножом пропорола
плечи, и он безвольно, в согнутом, будто конькобежец на дорожке,
состоянии добежал до комнаты. Под хлопок двери ладонь освободила губы, и парень начал яростно сплевывать прямо на пол.
-- За что?! Я требую объяснений! С-сука потная! У тебя ладонь потная!
-- У нас не Америка, -- прогудел охранник и вытер ладонь о брюки. -Объяснений и адвокатов не будет. Замочим тебя прямо тут -- и кранты...
-- За что-о?! -- уже печальнее взвыл парень.
-- Поищите документы, -- потребовал Санька.
-- Ничего у него нет, -- заученно ощупав карманы на рубашке и джинсах парня, объявил охранник.
Два других упрямо держали парня под мышки и по очереди заглядывали ему за спину. Как будто проверяли, хватит ли ему сил разорвать наручники.
-- Фамилия, имя, отчество? -- без интонации спросил Санька и сел на уголок стола.
-- А кто ты такой?
-- Старший лейтенант милиции Башлыков, -- представился Санька, уже в который раз за эти дни опустив слово "запаса".
-- Покажь документ.
-- Перебьешься...
-- Ни хрена ты не мент, -- сузив глаза, почему-то обрадовался парень. -- Ты -- певец. Солист. Из группы "Мышьяк". Точно?
-- Одно другому не мешает.
-- Многостаночник, значит?..
-- Назвать себя ты не хочешь?
-- Настоящим ментам -- да. Тебе нет, -- гордо вскинул голову парень. -- И вообще... Я жду предъявления обвинений. Что я такого натворил? Может, вы меня с кем-то спутали?..
-- Все может быть, -- внимательно посмотрел на его родинку Санька.
Она оказалась чуть крупнее, чем он себе представлял. Ее краешек был слегка порезан при бритье, и темная точечка запекшейся крови увеличивала родинку.
-- Поверните его спиной, -- приказал Санька.
Ручищи-лопаты охранников сделали это за секунду. Как будто не человека поворачивали, а фанерную мишень.
-- Откуда порез? -- заметил Санька залитую йодом глубокую черточку на ребре правой ладони парня.
-- Упал, -- зло ответил он.
-- Очнулся -- гипс. -- дополнил его Санька.
-- Примерно... Ты долго еще будешь меня мучить? Сними наручники. Руки затекли...
-- Не умеешь ты стекла бить, -- укорил его Санька. -- Если бьешь
по окну, то руку отдергивать нужно. Даже если в ней камень.
-- Какой камень? -- попытался повернуться парень, но лапы
охранников не дали ему этого сделать.
Приказа на обратный разворот не было.
-- Который ты бросил во дворе, -- пояснил Санька. -- Когда арку пробежал...
-- Нигде я не бежал!
-- Поверните его! Я в глаза его взглянуть хочу...
Парень смотрел затравленно. В глубине зрачков еще жила какая-то уверенность, но время потоком вымывало и вымывало ее. Еще немного -- и он заплачет. Во время службы Санька видел это не раз. Но сейчас смотреть не захотел. Он был все-таки не на службе.
-- Откуда у тебя такой загар? -- встряхнул он парня.
-- От верблюда!
-- Командир, можно я ему мозги вышибу? -- с удовольствием попросил знакомый охранник.
Морщины упрямо портили кожу на его лбу, но Санька был не косметологом, чтобы учить мужика.
-- Извините, ребята, -- заставил всех бросить взгляды на дверь девичий голосочек.
-- Нина? -- удивился Санька.
-- Можно тебя на секундочку?
Он с облегчением вышел из комнаты. У двери, со стороны коридора, стоял еще один охранник. На Саньку он посмотрел так, будто это его только что скрутили охранники Буйноса.
-- Никого не выпускай. Даже своих, -- сбил напряжение с его лица Санька.
-- Там это... -- подождала, пока они отошли от охранника шагов на десять Нина. -- Там ЧП...
-- Какое? -- встрепенулся он. -- Киллер сбежал?!
-- Нет, там другое... Ребята сказали, что когда все вышли из зала, один парень остался спать. Они подошли его будить. А он...
-- Побежали!
В зале стояла гробовая тишина. Воздух, пропитанный ею, казался ядовитым. Хотелось выбежать из зала и вволю надышаться улицей. Горячей, вонючей, но все-таки не такой страшной улицей.
Между сценой и первым рядом курили два охранника в уже привычных черных куртках. Одежда людей Буйноса хорошо подходила под случившееся ЧП. Лица охранников -- не подходили. Они выглядели счастливее, чем у студентов после сдачи экзамена.
-- Хватит курить! -- сразу опечалил их Санька.
-- А ты кто такой? -- огрызнулся невысокий охранник. Седина в его висках смотрелась благородно.
-- Владимир Захарыч подчинил товарищу старшему лейтенанту всю службу безопасности, -- заступилась за Саньку Нина.
-- Ну, раз шеф сказал, -- нехотя вдавил окурок в каблук охранник с седыми висками.
Худой и серый его напарник сделал две затяжки назло и только потом в точности повторил ритуал с каблуками. Казенные ботинки можно было и не беречь.
-- Выяснили, кто это? -- рассматривая бледное лицо убитого с широко, удивленно распахнутыми глазами, поинтересовался Санька.
-- Мы и без документов знаем, -- лениво ответил охранник с седыми
висками. -- Это "бык" Букахи. Он киоски и палатки на берегу
пас.
-- В смысле, дань собирал?
-- Ага.
-- Значит, человек Букахи, -- уже поверив, повторил Санька. -- Надо же! Один бандит на весь зал -- и попал...
-- Почему один? -- удивился охранник с седыми висками. -- Тут их хватало. Бандиты музыку любят.
-- Прямо рок какой-то! -- решил Санька. -- Вчера -- Букаха. Сегодня -его человек...
-- Оно и плохо, -- со стоном вздохнул худой. -- Значит, опять окраинные урки из нор выползут, город делить зачнут. Хозяина-то нету...
-- Может, это они его и положили? -- самого себя спросил охранник с седыми висками. -- Видать, тишина кончилась. Теперь в день по паре "быков" мочить будут...
Саньке были безразличны криминальные будни Приморска. Он с интересом изучил черную батистовую рубашку убитого, которая замаскировала, сделала невидимой кровь, залившую грудь, отыскал отверстие в деревяшке между сидениями первого ряда. Пуля вошла в нее, прошила насквозь до пола и застряла в дубовых досках паркета.
-- Кто сидел на этом месте? -- показал Санька.
-- Здесь -- заместитель председателя жюри, композитор, женщина такая седая, очень представительная, -- ткнула пальчиком в сторону правого от прострелянной деревяшки кресла Нина. -- А здесь -- председатель жюри...
-- Покаровская?
-- Ну да.
Санькины глаза вскинулись на щели кинобудки, и он внутренне вздрогнул от громко запиликавшего телефона. Нина вырвала из правого кармана пиджачка миниатюрный "Эрикссон", отщелкнула крышечку и спросила таким тоном, будто тоже испугалась звонка:
-- Оргкомитет слушает!
-- Ниночка, -- еле слышно процедили соты динамика слова, -- что у вас случилось?
-- Зачем вы... Владимир Захарыч... Володя... Тебе же нельзя... ты же...
-- Что случилось?
Даже еле живым голос Буйноса был неумолим.
-- У нас ЧП, -- отвернувшись от всех ответила по телефону Нина. -Какой-то бандит стрелял по залу. Убит один парень. Я не знаю, кто это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56