– Как все малыши, – сказал пастух, улыбаясь.Я смотрела, как игра повторялась снова и снова: шалости, страх потеряться и восторженное воссоединение матери и ягненка, и в первый раз после того, что случилось в Стерлинге, поняла, что готова носить еще одного ребенка. Я почувствовала это так отчетливо, что громко и радостно засмеялась.Больше не будет лекарств Морганы, беспокойства о зачатии и здоровье и даже опасений того, как к этому может отнестись Артур. Я была уверена, как никогда прежде, что все получится, и знала, что, когда ребенок родится, Артур полюбит его.Итак, кончив считать овец, я попрощалась с пастухом и пошла обратно, не расставаясь с этой мыслью.Когда я вошла на кухню, Бедивер набивал едой сумки и сказал, что в мое отсутствие прибыл посланный. Артур с рыцарями остановился в Лиддингтоне, огромной крепости на горе, охраняющей Римскую дорогу в том месте, где она пересекает Риджуэй. Но с наступлением тепла он решил укрепить крепость на холме в Южном Кадбери, где мы когда-то провели ночь под летними звездами. Крепость была удобно расположена, чтобы держать в ней войско, но не совсем пригодна для жилья.– Он попросил, чтобы я приехал к нему помочь со строительством, – объяснил Бедивер.Я подумала, есть ли что-нибудь, чего Бедивер не умеет делать. Он был воином, дипломатом, бардом, а теперь должен стать строителем.– А почему бы мне не поехать с тобой? – спросила я, подавая ему последний кусок вяленого мяса.– Потому что тебе нужно присматривать за двором. – Бедивер закрыл свою маленькую кладовую. – Один всадник может доскакать быстрее, чем с сопровождающим. Однако я думаю, что Артур скоро пошлет за тобой – может быть, через пару недель после Белтейна.Это было разумное рассуждение, и, вздохнув, я сдалась. Прожив одна эти последние восемь месяцев, я могла потерпеть еще две недели.– Когда ты выезжаешь?– Как только соберу одежду.– Счастлив, что вырываешься на свободу, – улыбнулась я, и Бедивер рассмеялся.– А ты уже устала от королевских забот?– Для разнообразия готова побыть просто женщиной, – выпалила я в ответ, и он удивленно дернул бровью.– Я скажу об этом Артуру, – пообещал он, взваливая на плечо сумку.– Ты можешь также сказать ему, что его королеве уже надоел север и она ждет не дождется, когда вернется на юг, – добавила я, когда мы шли к конюшням.Я знала, что подобное высказывание заставит Артура улыбнуться.Бедивер улыбнулся и помахал мне, уезжая, а я снова занялась приготовлениями к Белтейну, потому что первый день мая уже близился.Грифлет позаботился о ритуальном костре, а утром майская королева поведет всех нас торжественно выводить коров на летние пастбища. И люди, и животные будут украшены венками, и звуки, извлекаемые из раковин, и звон колокольчиков будут приветствовать наступление лета.Твердо решив, что у меня будут дети, я хотела, чтобы праздник прошел хорошо. Это было необходимо для плодородия земли и моего собственного. ГЛАВА 20ПЕРВОЕ МАЯ – Госпожа, Бедивер уехал, а большинство мужчин спят после пира, и сопровождать тебя можем только мы с Увейном и пара пажей. – Глядя на пламя ритуального костра, Грифлет хмурился, уверенный, что самый лучший способ обеспечить безопасность королевы – это попросить ее не выезжать из дома.– Глупости, – отвечала я. – Что может случиться с нами утром в первый день мая? Эта поездка займет немного времени, и мы вернемся задолго до церемонии коронации майской королевы.В последние несколько дней женщины плели гирлянды из первоцветов, калужницы, ранних роз и листьев плюща, но мне хотелось самой набрать цветки боярышника с волшебного колючего дерева, которое я помнила с детства.– Приносить цветы на майский праздник – это традиция, – напомнила я главному псарю.– Конечно, – вздохнул он, но ведь изгороди из боярышника есть повсюду, разве нельзя набрать цветов где-нибудь поближе? Лучше не уезжать так далеко от дома, когда короля нет…– Цветы, которые я соберу завтра утром, помогут мне стать матерью, – сказала я тише и посмотрела на Грифлета.Я думала, что юному воину станет неловко обсуждать со своей королевой такое интимное дело, и когда он покраснел и отвернулся, я поняла, что цель достигнута.– Мы с женщинами будем в конюшнях перед рассветом, – весело закончила я разговор и ушла танцевать, прежде чем он успел сказать что-либо.Небо на востоке едва светлело, когда мы тронулись в путь. Мы ехали на юг, к маленькой, укромной долине в лесу, где в белом сугробе цветов росло колючее дерево. Недалеко отсюда был священный источник, и я надеялась, что богиня воды поможет исполнению моей мечты. Дерево росло посредине поляны, его толстый ствол был похож на колонну. В раннем утреннем свете облака белых цветов таинственно отсвечивали, и от них исходил сладкий запах, напоминающий о милых майских днях прошлых лет.Мы с женщинами взялись за руки и стали вокруг дерева, тихо восхваляя богиню и призывая солнце подняться над землей в золотом рассвете. Мы возносили наши мольбы и пританцовывали. Мы кружились под солнцем. Теплый, трепещущий солнечный свет плавно заливал нас, становясь все щедрее, и мы стали прыгать, скакать и приплясывать, смеясь и наслаждаясь своей любовью к жизни.Это был великолепный ритуал, вызывающий трогательное, захватывающее чувство женского единения, и, когда я повалилась на траву, мои фрейлины засыпали меня цветами, сорванными с дерева. Нежные, как перышки, с крохотными красными пятнышками у основания каждого лепестка, с маленькими золотыми коронками в середине, они лежали у меня на коленях, запутались в волосах, покрыли траву. Их было так много, что, когда я села на Тень, мне пришлось собрать их все в подол своего плаща.Все это время наши сопровождающие не слезали с лошадей и стояли, чутко охраняя нас и наши обряды. Красота утра опьянила нас, когда мы ехали обратно, и мы наполнили майский воздух песнями и смехом. И даже нервозность Грифлета не могла испортить нашего настроения.Разбойники налетели на нас там, где тропа уходит от ручья и пересекается с дорогой.Ехавший впереди Увейн едва успел прокричать предупреждение об опасности, как разбойники уже окружили нас.– Езжай за помощью! – приказал ему Грифлет, а женщины завизжали.Взлетает, выхваченный из ножен меч главного псаря, его лошадь бросается через тропу, когда он пытается защитить меня. Трое разбойников окружают его, безжалостная рука поднимает оружие и наносит удар, клинок со свистом рассекает воздух. Тень бросается в сторону, испугавшись шума, и, кажется, что все происходит медленно. Вокруг меня крики и мелькание красок, Грифлет, падающий с лошади с окровавленной головой и открытым ртом. Его молодое тело плывет в воздухе, падая на землю под копыта лошадей. Рыдания, проклятия и хруст ломающихся костей наваливаются на меня, мешаясь с ароматом цветков боярышника, все еще сжимаемых мною в руке.Бешено молотя ногами, падает чья-то лошадь. На минуту натиск нападавших остановлен, потому что они вынуждены разворачиваться. Открывается проход, и я припадаю к спине лошади и кричу на Тень, чтобы она скакала туда, но испуганное животное бросается вбок. Я бесполезно жалею, что подо мной не Быстроногая. Даже жеребец моего отца, несмотря на свой нрав, был бы лучше этой глупой кобылы.В суматохе рукопашной Энида героически борется с каким-то сильным воином, который хочет расправиться со мной. От ее храбрости мне вдруг становится стыдно. Я хотела развернуться и убежать, когда другие рискуют ради меня своими жизнями. Мой страх переходит в ярость, и я бью разбойника кнутом до тех пор, пока он не оставляет мою фрейлину и не бросается на меня.– Отпусти моих людей, – потребовала я, зло глядя на человека. Мой голос был громким и яростным. – Я верховная королева Британии и приказываю тебе отозвать своих людей.– Как приятно знать, что мы захватили того, кого нужно, – насмешливо произнес разбойник, хватаясь за уздечку Тени. Лицо его было наполовину скрыто шлемом, но на его плече сверкал новенький значок Маэлгона.– Когда об этом узнает мой кузен, – заорала я, перекрикивая шум, – он заплатит тебе за такую наглость.– А он и платит, – негодяй закинул голову и рассмеялся. – Найдите ее во что бы то ни стало… таков был его приказ.Эти слова вновь и вновь эхом отдавались в моей голове, пока разбойник тянул Тень в сторону от боя, уводя нас с тропы в лес.– Добыча у меня, – проревел он своим товарищам.Молясь всем известным мне богам, я тянула поводья, пытаясь освободиться, пока моя бедная лошадь не попятилась назад и не стала яростно рваться в сторону.– Кончай, – зарычал разбойник, угрожающе поднимая кулак. – Я все равно привезу тебя к своему господину, даже если мне придется ударить тебя.Мне не приходилось сомневаться, что он это сделает. Остальные его люди уже ушли с тропы и окружили нас. Человек, пленивший меня, выхватил у меня поводья, и мы ехали в лес.Ошеломленная, я горбилась в седле. Жестокая атака была позади. Последнее, что я слышала, это был голос пажа, выкрикивающего имя Грифлета, а потом завеса деревьев отрезала меня от, всего, что было связано с реальной жизнью, и я осталась одна со своим кошмаром.Собранные майские цветы все еще были у меня в руках, и я стала разбрасывать их на дорогу. Я не оглядывалась назад и не видела, висят ли они на кустах или падают на землю, но надеялась, что цветы укажут дорогу тому, кто пойдет меня искать.Мы ехали молча, и я перестала ориентироваться. Бандиты явно знали, где мы находимся, но, если бы даже мне удалось ускользнуть, я бы заблудилась и легко попала в их руки снова.Наконец мы доехали до лагеря, где нас с грубым весельем и непристойными жестами встретили двое мужчин. Слушая их, я поняла, что не только саксы способны на насилие и мародерство. Я смотрела на них властным взглядом, думая о том, что королевское достоинство слабое утешение, когда от тебя требуются быстрые действия, способные отвратить грядущие события.Разбойники разрешили мне спуститься, но едва успели связать мне руки за спиной, как Тень внезапно вырвалась и помчалась через лес. Они разразились проклятиями, но никто не попытался догнать ее. Мне завязали глаза, и, прежде чем тряпка затянулась плотно, я плюнула в бандита, стоящего передо мной.В отместку кто-то ударил меня. Удар пришелся по плечу и больно отозвался в суставе.Из-под повязки я видела башмаки человека, стоящего передо мной, и с яростью и силой, о которой я и не подозревала, быстро и высоко ударила его коленом.Вопль боли, последовавший за этим, говорил о том, что цель достигнута.– Мерзавка, – прорычал другой, сбивая меня с ног ударом по ребрам и расстегивая свой ремень. – Я научу тебя, как надо вести себя, научу.– Нет, не смей! – вмешался предводитель, пока я лежала, задыхаясь от острой боли. – Маэлгон приказал, чтобы мы ее не трогали. Мы должны привезти ее к нему здоровой. – Хихиканье было грубо оборвано. – Я хочу получить деньги, которые он обещал, и отрежу руку, ухо или что-нибудь еще у любого, кто подойдет к королеве. Понятно?Послышалось шарканье ног, потом меня завернули во что-то, как гусеницу в кокон. Приложив некоторые усилия, они взвалили меня на спину лошади, голова моя свисала с одного бока, ноги с другого. В удушающей тесноте тряпки и со звоном в ушах я еле дышала и следить, куда мы едем, никак не могла. Время, которое двигалось так медленно во время схватки, теперь совершенно остановилось. Не было никакой возможности определить, сколько мы ехали. С одной стороны, я была рада, что мы двигались не быстрее пешехода. Если бы я была на рыси, это было бы еще ужаснее. Но это означало, что путешествие продлится намного дольше, и определить время совершенно невозможно.Сначала я молилась богам, которых могла вспомнить, но, когда уже не могла больше взывать к силам божьим, мне в голову стали приходить другие мысли: а вдруг Грифлет убит, сколько времени потребуется Увейну, чтобы привести людей на поиски, разглядел ли кто-нибудь на разбойниках значок Маэлгона?Похоже, что мой кузен совершил бессмысленный поступок. Может быть, он надеялся получить за меня выкуп, или вспомнил старый обычай: кто завоюет королеву – тот завоюет королевство.Я не думала, чтобы это было так, потому что Артура люди любили, и вряд ли они приняли бы Маэлгона вместо него.Не было никаких остановок для еды, ночлега или отдыха, а просто бесконечная езда в неизвестном мне направлении. Я не могу сказать, спала я, или теряла сознание, но помню, что меня мучила жажда и сильная боль. Мой гнев давно испарился, его место заняла тревога, и я пыталась представить, что меня ждет. Было ясно, что королевским приказом или просто физической силой свободы я не добьюсь. Что бы ни случилось, я не должна терять головы.Мы ехали, не приближаясь к поселениям, и по пути нам никто не встретился. Потом была остановка, какой-то разговор, и копыта лошадей гулко застучали по деревянному настилу.– Расстилайте ковер для ее светлости, – крикнул кто-то, когда мы остановились. – Мы привезли ее.На плече разбойника меня принесли в какую-то комнату и положили, совсем не нежно, на пол. На меня повеяло свежим воздухом, когда развернули мое покрывало, а по глазам, привыкшим к темноте, больно ударил свет фонаря. Я зажмурила глаза и попыталась оценить обстановку.– С ней все в порядке? – спросила какая-то женщина. Твоя жизнь будет стоить немногого, если она ранена.– Конечно, она не ранена, – проворчал разбойник. – Спроси ее сама. Она скажет, что вреда ей мы не причинили. Ей нужно только умыться.Он схватил меня за плечо и стал трясти, я громко застонала от боли и открыла глаза.– Ну вот, что я тебе говорил, – сказал он.Сейчас я в первый раз могла ясно рассмотреть его лицо с длинным шрамом, доходившим до подбородка. У многих мужчин есть такие отметины, но я вспомнила описание человека, который подсыпал яд в кубок во время праздника в Каэрлеоне. Я внимательно рассматривала его лицо, думая, что было бы хорошо, если бы я его запомнила.– Я пошел, – пробормотал он, выпрямляясь. – Скажи королю, чтобы прислал мне золото вечером.Женщина кивнула и, когда разбойник вышел за дверь, плотно задвинула засов на римском замке, прежде чем повернулась ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56