Почему я прозвал его "Корсаром"? Выследит, схватит какого-нибудь зверька, не станет его убивать сразу, а, как пират, начнет забавляться с обреченной жертвой. Впрочем, так делают все коты. Обрати внимание на его хвост, сложенный вдоль тела. Он все ещё чем-то озабочен. Что ж, подождем, пока поднимется трубой.
Комната выходила на огромный балкон. Там могли разместиться полдюжины рыцарей на лошадях и в доспехах, не особенно теснясь и толкая друг друга. Перед глазами открывался совершенно обворожительный вид на залив. Сливаясь вдали с голубизной неба, сверкала на солнце зеленая гладь, её бороздили силуэты вышедших погулять рангоутов и быстроходных катеров. Нежный морской бриз ласкал тело и проникал в самые его глубины, очищая кровь и придавая новые силы.
- Вон там живет семья графов Куракиных, - сказал Джордж и указал на дом по соседству. - Точнее, дети приехавших сюда из России сразу после революции. Чуть подальше на пригорке коротает свой век бодрый старичок Володя Коваленков, тоже твой соотечественник. Он появился в Америке где-то в начале пятидесятых. По его рассказам, он воевал в Красной Армии летчиком-истребителем, даже сбил несколько самолетов, пока самого не подбили и не взяли в плен. Когда в Австрии их лагерь посетила группа офицеров НКВД для оформления передачи пленных, среди них оказался друг его детства. Он и предупредил его, что ждут Володю десять лет лагерей, как минимум. Тогда он бежал, поселился в Бразилии, потом перебрался в Штаты, где работал инженером в компании "Боинг". Недавно купил здесь неподалеку автозаправочную, сторожем поставил одного из братьев Куракиных. К слову сказать, от Володи я не слышал ни одного дурного слова о его родине.
Джордж повернулся в другую сторону и объявил:
- А вот в том белом домике живет женщина, при общении с которой я иногда теряю дар речи. Британка до кончиков ногтей. Из тех, кто благочестивые чувства может плавно и довольно невинно совмещать с чем-то на грани богохульства. Эта леди обладает довольно проницательным умом, справедлива и благожелательна в глубине своей натуры. Возглавляет в Нью-Йорке весьма престижное английское литературное агентство. Однажды мне призналась, что в прошлом ей доставляло удовольствие заниматься воспитанием молодых любовников, переделывая их на свой лад и не одевая при этом ризу праведницы. Кстати, я пригласил её на завтра к нам скоротать вечерок, если не возражаешь.
- Буду рад составить компанию, - подержал Алексей. - Между прочим, Рай - это транскрипция русского парадиза, следовательно живешь ты на райском берегу моря. Один мой приятель, тоже отставной полковник и тоже развелся с женой, поселился у себя в дачном домике под Москвой, Там на своих воротах прибил дощечку с надписью "Рай", а на обращенной к улице стороне написал "Внимание! сторожевая собака!" Недавно на пару дней выехал в город и по возвращении обнаружил, что украли его любимый рубанок вместе с другими инструментами. Хорошо ещё дом не спалили.
- У него стащили рубанок, а у нашего приятеля Карлоса этим летом украли мать, - заметил Джордж и рассказал все, что ему пришлось услышать от самого Карлоса.
Пока Джордж говорил, Алексей выкурил две сигареты подряд и уже потянулся за третьей, когда американец стал выдвигать свои версии:
- Один мой друг, бывший специальный агент ФБР, впервые узнал от меня насчет этой самой "Санта Фе". Мне тоже кажется, тот тип мог и выдумать это название как легенду-прикрытие. Ясно, на лицо интерес его и связанных с ним людей к военным и полицейским, которых путем шантажа можно было бы завербовать и использовать в своих криминальных интересах. Да и человек-невидимка, по предположению Карлоса, чем-то походил на военного.
- Мне думается, в операции похищения могли участвовать сотрудники спецслужбы какого-то государства, - начал размышлять Алексей. - Потому и выстраивается логично их весьма слаженные действия по всей цепочке Вена Мадрид - Мехико. Не исключаю, в этих городах у них должны быть свои "представительства".
- Любопытная картинка получается, прелюбопытная, я бы сказал. Взять хотя бы отношение военных к своей и чужой смерти. Каждый по своему убежден, будто не боится смерти, ни своей, ни чужой. Они не ищут её и отвергают самоубийство, однако смерть не представляется им чем-то ужасным или угрожающим. Верит ли типичный военный в жизнь после смерти? "Когда умру, увижу", - скажет он. Все это, разумеется, чисто спекулятивное соображение применительно к "Санта Фе".
- У меня такое предчувствие, история эта может иметь свое продолжение.
- Скоре всего, - согласился Джордж.
Он отошел в угол балкона, открыл там коробку, что-то достал и стал освобождать эту вещь от бумаги. В руках у него появилось искуснейшее изделие ремесла - четверка запряженных цугом лошадей, карета, на каблучке дама в длинном платье размахивает кнутом. Все это вылито в бронзе.
- Что ты думаешь? Сказал он восхищенно. - Флюгер, подарок Карлоса. Лошади скачут против ветра. Хочу водрузить его на крыше. Единственное, буду признателен за помощь, одному мне не справится. Но сначала передохнуть бы тебе не мешало.
- Какие передышки. Вперед! Ты же обещал веселые моменты.
Установить флюгер было не совсем пустяковым делом. Джорджу пришлось привязываться толстой веревкой, второй конец которой перекинули через конек крыши и укрепили для страховки.
После водружения его и закрепления они некоторой время любовались им со стороны улицы. Джордж похлопал приятеля по плечу и ненавязчиво предложил:
- Что если пойти поспать? На весь завтрашний день я арендовал моторную яхту. Придется встать в два ночи. Как мои пращуры, выйдем в открытое море ловить рыбу с попутным ветром. Согласен?
- По-моему, тут и согласия не требуется.
*
Когда они отдали швартовы и отчалили от причала, океанский залив встретил их полным штилем. Утомленный за день горячим дыханием солнца, тот спал без единой ряби и лениво, неохотно давал рассекать себя мягкой волной. Ночной бриз поддувал с берега приятной прохладой. В безоблачных высях мерцали рассыпанные гроздья созвездий. На гладкой водной поверхности луна обильно разливала серебро, придавая своей игре с водой и прозрачным воздухом нечто непередаваемое словами.
Взяв курс на норд-ост и вспенивая белый гребешок волны, яхта "Св. Магдалина" оставляла позади милю за милей. Пространство становилось все безбрежнее, хотя на востоке ещё проглядывали подернутые сизой дымкой береговые очертания острова Лонг-Айленд, откуда одинокий маяк подавал мореходам сигналы. Все земное таяло на глазах, погружалось в океанскую глубь вместе с изящными силуэтами одиноких ночных парусников. А вот и маяк скрылся из виду, лишь время от времени рассекая небо бликами прожекторов.
Джордж заглушил мотор и положил яхту в дрейф лагом, бортом к волне. Устроившись поудобнее на юте, верхней кормовой палубе, освещаемой зеленым фонариком по праву и красным по левую сторону, они молча принялись наблюдать, как на востоке зачиналась утренняя заря.
Над горизонтом появились слабые световые круги. Постепенно увеличиваясь в размерах, они захватывали собой все большую часть небосвода и окрашивали его синеву золотом. От места, где должно показаться солнце, по воде растекались световые блики, заполняли собой океанский простор и все, что над ним. Поднимаясь из-за горизонта, солнце из багрового становилось желтым, затмевало лучами другие небесные знаки, отправляя луну в невидимую нишу и воцаряясь над океаном единовластным владыкой. Зрелище пленяло своим волшебством, каждым мазком картины и её величавостью в целом.
- Теперь самое время закидывать спиннинги, - нарушил безмятежную тишину Джордж. - И уповать на звезду рыбака.
Что ни говори, редкое занятие поглощает человека всего целиком так, как ужение рыбы. Закидывая с юта спиннинги, они потому и не заметили приближения к ним катера. На бешеной скорости тот промчался прямо перед их носом в том самом месте, куда забрасывались блесны. Волна сильно качнула яхту, но рыбаки устояли, ухватившись за перила и не выпуская из рук удилищ.
- Вот болваны, - огрызнулся Джордж. - Похоже, нас пытаются оттеснить, как ту лошадку на скачках, что слишком резво рванула со старта.
Вытаскивая блесны, они обнаружили, что лески обоих спиннингов переплелись, запутались и распутать их было не просто.
- Такое впечатление, нам дают понять пора сматывать удочки, - сказал Алексей, наблюдая в бинокль.
Где-то на расстоянии трех кабельтов, или чуть более километра катер описывал восьмерки на крутых виражах. Потом снова взял курс на яхту, приближаясь уже со стороны её носовой части. Алексей стал докладывать обстановку:
- Неопознанный плавающий объект вновь приближается к нам со скоростью примерно тридцать узлов. Идет на яхту, как торпеда. Вижу на борту двоих. Один сидит за штурвалом, другой тоже смотрит в бинокль.
- Они хотят нам навязать морское сражение или взять нас на абордаж?
- Пока не уверен, Джордж.
- Если ты ничего не понимаешь в тактике морского боя, как и я, тогда срочно одевай спасательный жилет.
Джордж бросился в капитанскую рубку, выбросил оттуда на палубу и вышел с ракетницей в руке. Катер сделал резкий крен и стал удаляться в сторону Лонг-Айленда.
- Они увидели тебя и, видно, передумали, - доложил Алексей. - К сожалению, мне так и не удалось рассмотреть на катере опознавательных знаков.
- Догнать их нам не удастся, - заключил Джордж. - Лодочка у них побыстроходнее нашей. Лучшее, что мы можем сейчас сделать, это поменять дислокацию.
Мотор завелся с полуоборота. Джордж развернул яхту левым бортом к солнцу. Встав с ним рядом, Алексей продолжал высматривать в бинокль окружавшее их пространство.
- Ложимся на курс зюйд, зюйд-вест, - оповестил штурвальный. - Ближе к людям и тем аллигаторам, которых нам подбрасывает судьба, чтобы не скучали.
- Что нужно делать при любых передрягах? - решил подбодрить его и себя Алексей. - Не спешить огорчаться, а если тебя хотят обескуражить разными каверзами, посылать их к дьяволу на курсы повышения квалификации.
- Вот именно, - согласился Джордж. - Ты давай постой за штурвалом, а я принесу пива с бутербродами.
Солнце жарило уже вовсю, когда они вышли на траверс причала, откуда отплыли. Наблюдая в бинокль, Алексей увидел знакомый дом с флюгером на крыше.
- Куда мчится леди?
- По-моему, на восток, как и должно быть при дневном бризе.
- Да ты, я смотрю, владеешь морской терминологией. Может быть, и парусное дело знаешь?
- Какое там, просто что-то запомнилось из книг.
- Я тут решил обучиться хождению под парусами. Страшно хочется овладеть наукой укрощения ветра и морской стихии. Под парусами, наверное, и ощущения совсем другие.
- Судить не могу, никогда не ходил. Вот у брата моего есть домик недалеко от Москвы на берегу огромного водохранилища, что называется на карте морем. Пока мы ходим на байдарках и постоянно мечтаем о паруснике или, на худой конец, о катамаране. Что, не заехать ли тебе к нам на будущий год, а я уж позабочусь о веселых моментах.
- Непременно. Надо взглянуть на матушку Россию. Кстати, как тебе там живется?
- Нормально, жаловаться не на что.
- Имею в виду на жизнь хватает?
- Вполне, даже остается из пенсии на сигареты и заправить автомашину. Приходится и подрабатывать, конечно.
- Теперь понятно, почему отказываешься остаться здесь хотя бы ещё на недельку. И не говори о срочных делах. Все равно не поверю.
- Да нет, Джордж, какие там срочные дела. Дом вот тебе надо покрасить действительно поскорее. Иначе флюгер не смотрится.
- Краска и кисти лежат в подвале. Хочу сам покрасить, но руки не доходят.
- Тогда разреши мне это проделать. Дико люблю красить. В любом случае, мне надо хоть как-то отработать свое пребывание.
- Отрабатывать, Алекс, нужды нет, но заняться живописью вместе - это другое дело. Так что, остаешься на недельку.
- Почему бы нам не поработать исключительно белым и черным? Белым для стен, черным для оконных рам и жалюзи. И не поиграть ли нам цветом балконных перил, входной двери и гаража?
- Согласен, но с одним условием: если позволишь мне помочь покрасить твою дачу тоже в белое с черным.
- Мне остается только подготовить все к твоему приезду.
Вдалеке прямо по курсу словно из воды стали всплывать "мачты затонувших кораблей" - верхушки небоскребов Манхэттена. Пройдя под аркой моста между материком и Лонг-Айлендом, яхта попала в сплошное столпотворение из сновавших повсюду парусников и катеров. Над головами серебристые "птицы" вынимали из-под себя лапы-колеса и плавно парили на посадочную полосу аэропорта Ла Гардия. Впереди маячила арка ещё одного моста над проливом Хелл Гейт - через эти открытые настежь "врата ада" яхта "Св. Магдалина" направлялась в воды Ист-Ривер, омывавшие с востока берега Манхэттена.
- Нет, ты только взгляни на это создание ума и рук человеческих, крикнул Джордж, показывая на приближавшийся к ним мост.
Солнечные лучи падали на паутину его вертикальных и диагональных стальных канатов, переливались в них своим отражением, играли, как на арфе, звуками неописуемой гаммы цветов.
Кому может не нравиться Бруклинский Мост!
Чуть более сотни лет назад его опорные каменные башни были самыми высокими строениями в тогда ещё разных городах Нью-Йорке и Бруклине, дома из стальных каркасов и камня взметнулись в небо позднее. Наверное, немногие вспоминают сейчас о главном творце этого чуда технического гения, архитекторе и математике из Германии Джоне Рёблинге: умер он ещё до начала строительства, дело продолжил его сын, инженер-полковник Вашингтон Рёблинг, который получил на стройке травму и руководил работами из своего дома в Бруклине.
В те времена ещё не было телефонов и электрического освещения. Строительные материалы доставлялись на лошадях и подводах, поднимались с помощью лебедок и деревянных кранов. Трудились по ночам при свете факелов, как при воздвижении кафедральных соборов в эпоху средневековья. Строили Мост почти четырнадцать лет выходцы из Ирландии, Германии, Италии, китайцы, негры, славяне, индейцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46