Может, тебе стоит присмотреться к ним обоим?
Тед задумался.
– Может, и стоит, – негромко сказал он. – Может, и правда стоит…
11
Солнечным субботним утром Келли нервно расхаживала по конференц-залу полицейского участка и твердила себе, что, если Годшо не появится здесь через полчаса, она его прикончит.
Годшо появился через двадцать минут. Услышав, как открывается дверь, Келли вздрогнула, как ужаленная.
– Ну? – без предисловий спросила она. – Дежурный сказал мне, что ты получил сигнал и поехал на почту. Что там стряслось? Как Рейчел?
– Нельзя ли помедленнее? – Годшо бросил на длинный стол сложенный вдвое лист. – Некоторые перед тем, как перейти к делу, обычно говорят: «Доброе утро» и «Как дела?».
Господи, от этого Годшо иногда с ума можно сойти! От него самого – и от его любви к этикету. Все-таки есть что-то хорошее в таких, как Дрейк Хантер: они всегда без лишних реверансов приступают к делу, хоть и огрызаются при этом.
Келли скрипнула зубами.
– Доброе утро, Годшо. Как ты поживаешь в столь чудное солнечное утро?
Его глаза насмешливо блеснули.
– Ну вот видишь! Всегда говорил, что тебя надо воспитывать.
Она свирепо взглянула на него и потянулась к лежавшей на столе бумаге, но Годшо поймал ее запястье. Все его веселье уже куда-то делось.
– Подожди. Сначала ответь мне на один вопрос.
Он не отводил от Келли глаз, и у нее захватило дух. Эти светло-ореховые глаза, этот дурацкий взгляд, уже такой знакомый, от которого у нее слабели ноги… Господи, зачем он это с нею делает?
– Отпусти меня! – процедила она сквозь зубы.
Пухлые губы Годшо сжались, и он со вздохом выпустил ее запястье.
– Вот и ответ. Ты все еще на меня сердишься.
Он пододвинул ей сложенный лист и отвернулся, а Келли с трудом проглотила вдруг вставший в горле ком. Разумеется, она до сих пор была зла на этого нахала! Назначил Рейчел в напарники какого-то уголовника…
Она схватила лист и принялась жадно вчитываться. Подробно изложив подозрения Рейчел насчет «Завтрака на бегу», Хантер написал внизу: «Рейчел справляется неплохо и просит о ней не беспокоиться».
Келли изо всех сил старалась держаться, но слезы облегчения обожгли ей глаза, и она довольно громко всхлипнула.
Годшо опять повернулся к ней лицом, выставив свой бульдожий подбородок.
– Видишь, она молодцом. А ты волновалась.
– Она моя единственная сестра! – снова всхлипнула Келли.
– Понимаю. Но она сама захотела этим заниматься.
– Ничего ты не понимаешь… – сдавленно прошептала Келли. Да, не понимает. А объяснить нельзя. Господи боже, как выматывает то, что нельзя рассказать ему про Си Джей…
Но все обошлось и так. Будто почувствовав, как ей страшно, Годшо обнял ее, и Келли не стала сопротивляться, хотя он никогда еще ее не обнимал. Ей почему-то показалось совершенно естественным, что он ее утешает; она сама сцепила руки у него на поясе, и Годшо притянул ее еще ближе к себе.
– Надеюсь, это значит, что ты меня прощаешь, Брэдли, – проворчал он. – Тяжело работать с тобой в паре, когда ты все время глядишь мимо меня и цедишь что-то, не слушая, что я отвечу. Ей-богу, я от этого просто с ума схожу!
Келли уткнулась лбом в его пухлое плечо, вдохнула резковатый, пряный запах одеколона, пытаясь утихомирить колотящееся сердце. Так он с ума сходит? А он хоть понимает, что делает с ней, просто находясь рядом, в одной комнате?
– Тебе надо было рассказать мне о прошлом Дрейка Хантера до того, как я подключила к расследованию Рейчел.
– Да, наверно. – Он провел ладонью по ее спине, голос почему-то звучал сдавленно. – Но ты насчет Хантера не переживай. Он говорил, что не виновен в том, за что отбывал срок, и, как бы глупо это ни звучало, я ему верю.
Келли молчала, не зная, что сказать. Сама она не слишком доверяла Хантеру – строить из себя невинно осужденного может любой рецидивист, не всем же верить. Но Хантер, кажется, не внушал никакого страха Рейчел, а вот это уже кое-что…
Годшо все крепче прижимал ее к себе, и она удивилась силе его плотно сбитого тела. Келли знала, сколько стараний он прилагает, чтобы держаться в форме. Годшо был невысок, но недостаток роста у него с лихвой компенсировался чем-то другим. Келли не раз видела, как он одним взглядом усмирял полный репортеров зал, просто выходя на кафедру.
«Но боже мой, что со мной творится?! – мелькнула у нее в голове паническая мысль. – Он просто по-дружески обнял меня, и все, и хватит».
Вздохнув, Келли попыталась высвободиться, но Годшо припер ее к краю стола и выпускать явно не собирался. Наоборот, взял за подбородок и повернул к себе ее лицо.
– Так ты меня простила или нет?
Келли уже совсем забыла, за что сердилась. Вся ее злоба давно прошла. Интересно, чего этот толстяк так беспокоится? Но нет, в его глазах не только беспокойство – что-то еще, чего она не может разгадать… Келли вдруг стало страшно, она шумно втянула в себя воздух.
– Пожалуй, придется простить, а то ты меня так и не отпустишь.
Годшо ухмыльнулся, но так и не двинулся с места, только снова посмотрел на нее тем самым взглядом, от которого у нее начинала гудеть в жилах кровь.
– Черта с два я тебя отпущу так скоро!
В следующий миг Келли осознала, что он ее целует и – да поможет ей господь – она отвечает ему! Годшо был неправдоподобно, неожиданно для своей комплекции нежен и целовался с большим мастерством, доводя ее до беспамятства, до сладкого изнеможения. Она понимала, что должна оттолкнуть его, сказать, что все происходящее – чудовищная ошибка, недоразумение, но не могла произнести ни слова, пока на губах были его губы.
Итак, она не противилась, и Годшо перешел к более решительным действиям. Теперь он языком ласкал ей рот изнутри. Келли дышала все чаще, удивляясь, как вообще еще может дышать, а между тем руки Годшо гладили ее спину – сначала осторожно и тихо, потом все смелее и сильнее. Наконец он оторвал губы от ее губ, но лишь затем, чтобы покрыть легкими поцелуями щеку, висок, коротко подстриженные завитки волос.
– Келли, – выдохнул он, – я мечтал об этом с того дня, когда мы познакомились!
Ошарашенная таким признанием, она чуть отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза.
– Ты о чем? При первой же встрече, если помнишь, ты обозвал меня фэбээровской подстилкой, потому что я хотела привлечь их к расследованию.
– Хамство – брачный ритуал полицейских, – проворчал Годшо, снова притягивая ее к себе. – А на самом деле я соображал, как бы поскорей на тебя залезть.
Пока она переваривала это сообщение, он вновь завладел ее губами, но еще более жадно, опять и опять толкаясь языком в ее горячий, ждущий рот. Помимо воли она начала отвечать ему тем же, и тогда его руки двинулись вверх по ее бедрам, по талии. Когда он наконец добрался до ее груди, Келли подумала, что сейчас растает. По его милости она уже совершенно не владела собой и потому не возразила, даже когда он вдруг поднял ее, обхватив за талию, и посадил на стол, а сам вклинился между ее ног.
Годшо уткнулся лицом ей в шею, запустил пальцы в спутанные его стараниями волосы и, не тратя времени понапрасну, прижался бедрами к ее бедрам. Почему-то она никогда не сомневалась в этом, как и во всем остальном, он нетерпелив, как бык в охоте. И, черт возьми, ей это нравилось!
– Я хочу тебя, Брэдли, – прогудел он, не отнимая губы от ее шеи. – Здесь, конечно, не место для таких упражнений, но я все равно хочу тебя! Вот уже сколько недель хочу… Переселяйся ко мне, когда мы сдадим это дело, а?
Эти слова моментально отрезвили Келли. Она вспомнила, что не собиралась ни дня оставаться в Новом Орлеане после того, как будет закрыто дело Си Джей. Вернется домой, в Квантико, на старую работу… С какой стати ей так круто менять всю свою жизнь?
Он хотел поцеловать ее еще раз, но она резко отвернулась.
– Погоди, Годшо.
– Чарли, – поправил он, подбираясь к воротнику ее блузки и расстегивая верхнюю пуговицу.
Сама она ни за что не стала бы его звать по имени, но сейчас это могло помочь остановить его.
– Постой, Чарли! Мы не должны…
Тем временем он расстегнул вторую пуговицу и нагнулся поцеловать приоткрывшуюся полоску кожи.
– Почему это?
Он провел языком по ее шее, и у нее перехватило дыхание.
– Потому что… потому что мы вместе работаем!
Годшо довольно ухмыльнулся.
– Ага, работаем. Верно. Ох, люблю я свою работу!
Он расстегнул третью пуговицу, забрался ей под блузку. Пальцы так безошибочно и сразу нашли сосок, что Келли чуть не взлетела со стола. Даже в самых смелых своих фантазиях она не могла вообразить, что Годшо – Чарли – настолько хорош.
– Перестань! – хрипло сказала она, изгибаясь навстречу его теплым рукам. – Господи, да остановись же, здесь рядом люди, к нам могут войти!
– Не-а. Я запер дверь.
И это вывело ее из беспамятства. Быстро, пока не успела передумать – или пока он не заставил ее передумать, – Келли оттолкнула Годшо. Неготовый к такому внезапному проявлению силы, он чуть не потерял равновесие и отступил с недоуменным видом.
– Келли, за что? Какого черта?
Она спрыгнула со стола и отвернулась от него, поспешно застегивая блузку.
– За то, что полез на меня, как дикий зверь на охоте!
– Хочешь сказать, что ты мне не отвечала?
Келли на секунду опешила, потом снова напустилась на него:
– Ладно, допустим, мы оба не совладали с гормонами. Но это не значит, что надо совсем терять голову и делать то, о чем мы потом пожалеем.
– Я не пожалею, – сказал он просто и так серьезно, что у Келли защемило сердце. – Признаю, я немного поторопился… Но то, что произошло между нами, – не только гормональная вспышка, и ты тоже это знаешь.
Отчаянно пытаясь совладать со своими чувствами, она пробормотала:
– Чарли, я не могу разобраться в этом прямо сейчас. Не могу, и все!
– А я не смогу еще неделю работать с тобой в паре и притворяться, будто нас не связывает ничего, кроме общего дела! – Он сжал зубы, отвернулся. – Если тебе это не подходит, могу перевести тебя на какое-нибудь другое расследование.
– Нет! – вскрикнула Келли. Она не могла допустить, чтобы ее отстранили от расследования, и не могла объяснить, почему ей это так важно. Господи, господи, зачем ему ставить ее в такое глупое положение? – Я хочу работать с тобой, Чарли, – сказала она вслух, грустно взглянув на него. – И хочу… узнать тебя поближе. Но разве обязательно так торопиться?
С минуту он озадаченно смотрел на нее, потом, казалось, начал успокаиваться.
– Ты имеешь в виду – бегать на свидания, сидеть в кино… и тому подобную чушь?
Келли не выдержала и рассмеялась. Иногда этот Годшо такой неотесанный. Кто-то должен дать ему несколько уроков по искусству ухаживания за женщиной.
– Да, именно тому подобную чушь.
Он вперил взгляд в потолок, тихо покачивая головой.
– Господи, ну почему, почему я вечно связываюсь с любительницами церемоний?
Но когда Келли опять встретилась с ним глазами, то увидела, что он улыбается, и чуть не заплакала от нахлынувшего облегчения. С Годшо можно общаться вполне нормально, главное – не подпускать его слишком близко к себе. И когда он снова двинулся к ней с таким видом, будто рассчитывал на еще один поцелуй, она решила, что пора сменить тему.
– Давай-ка вернемся к делу, Годшо. Как ты собираешься поступить с «Завтраком на бегу»?
Годшо остановился как вкопанный, посмотрел на Келли с нескрываемым раздражением, потом вздохнул и взял со стола отчет Хантера.
– Полагаю, надо установить наблюдение за этой Жанной.
– Правильно, а я тем временен проверю ее досье. И посмотри, пожалуйста, не было ли уже когда-нибудь в адрес «Завтрака на бегу» обвинений в криминальных связях. Да, и еще: нужно узнать, нет ли у них филиала в Майами, где работали до недавнего времени Пеннелл и Фэйрчайлд.
– Дай женщине палец, она оттяпает всю руку, – качая головой, проворчал Годшо. – Ладно, черт с тобой, займусь. При одном условии.
Келли уже сделала шаг к двери, но остановилась, вопросительно глядя на него.
– При каком?
Годшо расплылся в озорной улыбке.
– Что наше первое свидание – сегодня! Обед и кино. Фильм выбираю я.
Келли вздохнула.
– Хорошо. Только не комедию.
Он по-мальчишески поднял руки – само обаяние.
– Как пожелаешь, дорогая.
Келли вышла и прикрыла за собой дверь, скрипнув зубами, потому что услышала за спиной смешок. «Как пожелаешь, дорогая!» Все правильно. Этот нахал Годшо думает, что победа на его стороне. Ну что ж, пусть только попробует поцеловать ее вечером! На этот раз она будет готова дать ему достойный отпор.
Может быть…
Ночь была темная-претемная, безлунная. Но не тихая. Проклятая собака выла за дверью, чтобы ее впустили в дом. Мамочкина сучка, которую она нянчит, холит, прижимает к груди! Он эту собаку ненавидел. Отключив сигнализацию, бесшумно открыл дверь, схватил пуделька за горло, с наслаждением слушая сдавленный скулеж. Мамочка будет скучать по этой глупой твари, если ее не станет. Да, она будет очень скучать. Улыбаясь, он вытащил свой скаутский нож, коротко и точно полоснул по собачьему горлу. И жадно слушал, как повизгивание сменяется бульканьем…
…Рейчел рывком села на кровати. Должно быть, ей приснился какой-то кошмар, но она ничего не помнила, абсолютно ничего… И все-таки сон, каков бы он ни был, оставил противный вкус во рту, а ночная рубашка прилипла к мокрой от пота спине. Рейчел сидела, обняв колени, тихонько раскачивалась и пыталась понять, что же ее разбудило.
Кошмары ей снились на удивление редко – несмотря на то что она постоянно выслушивала чьи-нибудь признания. Наоборот, когда кто-то сознавался в особенно тяжком грехе, она видела чудесные, радостные цветные сны, как будто рассудок после дневных ужасов старался воссоздать нормальный миропорядок. Однажды, после того как один разведенный папаша признался ей в похищении своих детей, ей приснилось, что она сама, этот человек, его жена и дети живут счастливо все вместе в желтой подводной лодке… Рейчел улыбнулась этому воспоминанию: в то время она до одурения слушала старые записи «Битлз».
Она рассеянно взглянула на часы и вскочила с кровати как ужаленная. Полдесятого!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43