Я вел специальную папку, куда вписывал имена всех людей, кому доставлял бумаги, помечая время и место.
? Я никогда не вручал вам повестку, мистер Флинн, ? сказал я.
? Значит, не ты?
? Совершенно точно. Может быть, кто-то похожий на меня. На меня много кто похож. Это было давно?
? Сразу после Нового года.
? В этом году?
Я продолжал есть. Тим-сварщик с интересом слушал и ждал потасовки, о которой он смог бы рассказать приятелям, сидя у костра.
? В январе я доставлял только две повестки, оба раза женщинам.
Это была правда.
? Я готов поклясться... ? сказал Корки Флинн, пристально разглядывая меня.
? Тебе случалось когда-нибудь ошибаться, Корки? ? спросил я.
Он вздохнул.
? Слишком много раз. Три из них я женился. Ломлю теперь как лошадь, всем должен алименты. Раньше водил грузовики, рефрижераторы, но у меня спина... Да ладно. Извини. Я заплачу за твой завтрак.
? Согласен, ? сказал я.
Он встал и вынул из кармана джинсов две десятидолларовые бумажки, бросил их на стойку, похлопал меня по спине и еще раз сказал:
? Извини. У меня была поганая неделя.
? Ты не знаешь водителя по имени Дуайт? ? спросил я, взглянув на Корки Флинна.
? Что гоняет?
? Фургон или грузовик с прицепом, не знаю точно.
? Дуайт, Дуайт... Ну да... не знаю только, как фамилия. И знать не хочу. Дрянь мужик. Работает возле станции техобслуживания где-то возле Кэттлмена или Макинтоша. Носит на плече железяку, ищет, кому морду набить. Если когда-нибудь подкатит ко мне, я ему этой железкой шею перебью. Не советую с ним связываться.
? Надо. Не знаешь, как его найти?
? Что знал ? сказал. Увидимся.
Я помахал ему рукой.
? Я думал, он вас ударит, ? несколько разочарованно протянул Тим.
? Сожалею.
? Вы могли бы застрелить его, или дать ему в пах, или применить прием карате, ? заметил он.
? Нет, ? ответил я. ? Корки Флинн свернул бы мне шею в два счета. Он оставил столько, что хватит и на ваш завтрак. Я вас угощаю.
Тим улыбнулся. Зубы у него были вставные, но улыбка настоящая. Я коснулся его плеча и вышел на утреннее солнце. Школа находилась в двух кварталах ходьбы, на другой стороне Триста первой, за «Макдональдсом», зданием «Сарасота геральд трибюн», мотелем, закусочной, где подавали жареных цыплят, и магазином, торгующим оптикой со скидкой.
Я доехал на своей «Гео» до школьной автостоянки, поставил ее на одно из мест для посетителей и оставил окна открытыми в надежде, что это поможет моей сосне выгнать застарелый запах табака.
Дети тянулись к краснокирпичному трехэтажному зданию и более новому, одноэтажному позади главного.
Девочки были в наимоднейших нарядах, которые, на их взгляд, придавали им сексапильности, а мальчишки старались смотреться «круто». Я предпочитал более строгий стиль, но в моду снова входил бесформенный гранж. Большинство мальчиков выглядели слишком юными для средней школы. Они шагали, словно зомби, с красными от недосыпа глазами, с рюкзаками, набитыми книжками, и старались разговаривать басом. Я подумал, каково приходится учителю в таком классе, особенно на первом уроке, и решил, что я бы, пожалуй, предпочел встретиться с Корки Флинном в темном углу.
Одна из девочек, у которой ничего не было проколото, по крайней мере на лице и во рту, и казавшаяся не такой сонной, как ее товарищи, направила меня в кабинет мистера Куана, заместителя директора и ответственного за дисциплину. Кабинет располагался в одном из старых одноэтажных зданий.
Справа от двери стояли четыре стула из пластика и алюминия. За столом сидела красивая молодая чернокожая женщина и разговаривала по телефону. Позади нее теснились несколько столов и шкафов с папками, и там две женщины перебирали какие-то бумаги. Налево ? закрытые застекленные двери еще двух кабинетов. В первом полная седоволосая женщина, наклонясь над столом, тыкала желтым карандашом в сторону девочки с мрачным размалеванным лицом и голубыми волосами. Руки девочки были сложены на плоской груди. Ей не нравилось то, что она слышала, не нравилась полная дама и вообще вряд ли что-нибудь нравилось.
Во втором кабинете у стола стоял мужчина азиатского вида и неопределенного возраста. Его руки были сложены так же, как у девочки в соседней комнате. Мужчина с крепкими мускулами, очевидно мистер Куан, был одет в светло-коричневые брюки и белую рубашку с короткими рукавами, на которой выделялся внушительный синий галстук. Он беседовал с толстым мальчуганом, который глядел ему в глаза совершенно мутным взглядом. Паренек был или туп, или балдел от какого-нибудь наркотика. Я знаю такой взгляд.
Чернокожая женщина повесила трубку. Прежде чем я успел заговорить, она протянула руку с длинными, накрашенными красным лаком ногтями, прося меня минутку подождать с выражением своей мысли, жалобы или просьбы.
Она снова сняла трубку:
? Да, миссис Стэнли. Я знаю. Но мистер Куан говорит, что ему непременно нужно видеть вас сегодня... Я понимаю, но если вы не можете оторваться от работы на полчаса... Да, с Уильямом снова проблемы. Да, очень серьезные... В полдень? Хорошо.
Женщина посмотрела на меня и повесила трубку.
? Слушаю вас.
? Я хотел бы увидеть мистера Куана.
? Насчет...
? Насчет Адели Три или, может быть, по фамилии ее отца, Хэндфорд.
? А вы...
? Я друг матери Адели, ? сказал я, глядя поверх очков.
? Ну, тогда...
Телефон снова зазвонил. Она взяла трубку и показала мне на ряд стульев. Я сел возле одетого в комбинезон мальчишки, который ссутулился так, что, казалось, вот-вот заснет и упадет на пол. Мальчишка был маленький, черный и очень унылый.
? Ты тут за что? ? спросил я его.
Он посмотрел на меня.
? Вы кто?
– «Я ? никто. А ты ? ты кто? Может быть ? тоже ? никто?»
? Чего это вы говорите?
? Так, говорю, ? сказал я, разглядывая трех других школьников, сидевших в рядок с нами. Две девочки перешептывались. Третий был явно старшеклассник, мулат, с короткими волосами. Сквозь его белую футболку просвечивала татуировка. Казалось, он спит.
? Ты знаешь девочку по имени Адель Три или Хэндфорд?
? Допустим. А вы коп? На копа не похожи.
? Нет, я знакомый ее матери. Что ты знаешь про Адель?
? Ничего не знаю.
Он посмотрел на хлопочущую секретаршу.
? Совсем ничего? А пять баксов не помогут?
? Не, ? сказал он. ? Я правда не знаю. Но я вам кое-что скажу. Я знаю только одну по имени Адель. Она не такая дура, какой прикидывается. Прикидывается такой, чтобы подладиться к футболистам, баскетболистам и так дальше.
? Адель?
? Ну да.
? А откуда ты знаешь, что она не дура? ? спросил я.
Он посмотрел на женщину за столом, которая продолжала говорить по телефону. Та взяла карандаш и что-то записывала, кивая. Потом показала карандашом на мальчика, с которым я разговаривал, и сделала движение в сторону. Он выпрямился. Казалось, карандаши служили здесь регулировочными палочками.
? Она училась со мной в математическом классе, ? сказал мальчик, не сводя глаз с женщины за столом. ? Всего неделю или, может, две. Серьезная математика, спецкласс. Не знаю, как она туда попала, но, наверное, прошла тест. Вид у нее был ? не передать. Вся накрашенная, как шлюха, но соображала отлично. Что ее ни спросят, на все отвечала с ходу. И по английскому так же.
? А почему в прошедшем времени?
? Ее не видно уже с месяц.
? А ты в классе повышенной сложности?
? Что, удивляетесь?
? Удивляюсь, ? признался я.
? Потому что...
? А что у тебя за проблемы? ? спросил я.
? Никаких проблем.
? А что тут делаешь?
? Мать хотела поговорить со мной, ? объяснил он, кивнув на чернокожую секретаршу. ? Она хочет устроить для меня стажировку в Говарде.
? Говарде?
? Что непонятного? Я хочу заниматься градостроительством. Хочу вернуться сюда лет через шесть-семь, в дельном пиджаке, и приказать снести тут все под корень, начиная с Ньютауна, и все построить заново.
Дверь в кабинет мистера Куана открылась, и толстый молодой человек вышел, волоча ноги, держа в руке желтую карточку. Возможно, мистер Куан наказывал его за то, что он ударил кого-нибудь в лицо, играя в футбол.
Куан посмотрел на женщину за столом, которая все еще говорила по телефону. Она показала карандашом на двух девочек, спящего мальчика и на меня. Куан кивнул и подошел к нам.
? Здравствуй, Тай, ? сказал он мальчику, собиравшемуся перестроить мир.
? Здравствуйте, ? ответил Тай.
? А вы?..
? Льюис Фонеска. Я друг Берил, матери Адели Хэндфорд, друг семьи.
? Пройдемте ко мне, ? сказал Куан, показывая на свой кабинет и взглядывая на часы.
Мы вошли в кабинет. Он закрыл дверь и посмотрел через стекло на утреннюю суету персонала и ожидающих учеников.
? Не очень укромное место, ? сказал я.
? Как и положено, ? ответил Куан, показывая мне на стул у стола.
Это был такой же стул, как те, на которых сидели подростки в приемной. Куан опустился в чуть более мягкое кресло за своим столом. Кабинет был крошечный; стол пустой, если не считать аккуратной стопки тонких пластиковых папок, двух лотков для бумаг и стопки желтых карточек, вручающихся наказанному. Окно во двор открывало Куану чудесный вид на белую стену соседнего здания.
? Адель Хэндфорд, ? сказал я. ? Она училась у вас. Очень симпатичная. Блондинка. Умница. Часто попадает во всякие неприятности. Я слышал, что ее называют Адель-неломака. Ее ищет мать.
? А вы ее...
? Я друг семьи, ? сказал я.
? У нас почти две тысячи учащихся, мистер...
? Фонеска, Льюис Фонеска.
? Мне кажется, я вас где-то встречал, ? сказал он, изучая мое лицо.
? В кафе «У Гвен», ? сказал я. ? Я иногда завтракаю там, рано, как и вы.
Он вспомнил и удовлетворенно кивнул.
? Думаю, что я знаю эту девочку. Не могу вам много о ней сообщить, ? сказал он. ? Очень смышленая. Ее направляли ко мне два или три раза за грубость учителю, и еще ее застали с мальчиком в кладовке за гимнастическим залом. Возможно, я не имею права говорить вам так много, но я думаю, у этой девочки проблемы.
? Какого рода?
Куан закусил нижнюю губу и посмотрел в окно на белую стену. Потом принял какое-то решение и повернулся ко мне. Достал ручку из кармана брюк, взял желтую карточку, написал что-то на обороте и протянул мне. Я прочел: «Салли Поровски. Отделение по делам несовершеннолетних, Сарасота».
? У вас есть адрес Адели?
? У меня есть адрес, но он вам не поможет. Однажды я проезжал мимо по дороге домой. Это магазин принадлежностей для гольфа. Я остановился и спросил ее отца. Разумеется, там никогда о таком не слышали.
? Но она ведь живет где-то с отцом?
? Где-то жила.
? А теперь?
? Я дал вам имя человека, который может вам помочь. Я говорил с ее отцом один раз. Я попросил девочку, чтобы он позвонил мне, когда она получила первое дисциплинарное взыскание. Он говорил спокойно, вежливо. Сказал, что не может прийти, потому что работает, и что его дочь сама решает свои проблемы.
? И это все?
Куан посмотрел через стекло в приемную, наклонился вперед и негромко произнес:
? Честно говоря, в его голосе было что-то совершенно жуткое.
Отделение по делам несовершеннолетних располагалось в корпусе «С» трехэтажного комплекса в квартале краснокирпичных офисов на Фрутвилл-роуд, сразу за Таттл. В корпусе «А», согласно табличке, размещались бухгалтер, физиотерапевт, двое психологов, еще один бухгалтер и дерматолог. В корпусе «В» находились дантист, педиатр, гинеколог и кабинеты эпиляции и гипноза.
В маленьком вестибюле сидел дежурный, разбирая горы конвертов. На вид около тридцати лет, бритый, аккуратный, в очках и голубой рубашке без галстука, откровенный гей.
? Салли Поровски, ? сказал я.
? Рад познакомиться, Салли. Я Мэри Эллен, ? ответил он, улыбаясь и продолжая сортировать конверты.
Я молча посмотрел на него. Он прервал свою деятельность и посмотрел на меня.
? Это была шутка.
? Я понял.
? Вы расскажете Соренсену? ? спросил он. ? Язык мой ? враг мой.
? Я не собираюсь рассказывать Соренсену, Мэри Эллен. Мне просто нужна Салли Поровски.
? На самом деле я... Меня зовут Джон Детчен.
? А меня Лью Фонеска. Вы не могли бы...
? Ну разумеется. Наверх на лифте, второй этаж. Ее имя написано на боксе. Вам повезло: сейчас она на месте. Обычно они на колесах, вызовы на дом, в школы, в суд, вы же знаете...
? Не знаю, Джон. ? Я подошел к открытому лифту.
? Вы правда не скажете Соренсену?
? Останется между нами, девочками.
? Вы ведь не интересуетесь?
? Не интересуюсь.
? Ну и хорошо, вы все равно не в моем вкусе.
Лифт медленно поднял меня на второй этаж. В нем пахло плесенью. Когда двери открылись, я увидел перед собой табличку: «Отделение по делам несовершеннолетних». Я вошел и оказался между двумя рядами стеклянных боксов, за которыми находились двери в кабинеты с табличками. Окон не было. Вдоль блеклых розовых стен высились полутораметровые стопки картонных коробок. Внутри боксов небольшие столы с компьютерами были завалены бумагами, папками, заставлены кофейными чашками. Сотрудники сидели только в двух боксах. На одной из стеклянных стенок значилось: «Салли Поровски».
Когда я подошел, она сидела ко мне спиной, глядя на экран монитора. Время от времени она поправляла очки и разговаривала сама с собой.
? Салли Поровски? ? спросил я.
Она вздрогнула, покачнулась на стуле и обернулась ко мне:
? Боже, как вы меня напугали!
? Извините, пожалуйста.
Она была моего возраста, может быть, лет сорока, может быть, чуть моложе. Крепкого сложения, симпатичная, со светлой кожей, короткими, темными, крупно вьющимися волосами и удивительным низким голосом. На ней была черная юбка, белая блузка и пиджак. На шее нитка тяжелых ярких бус.
? Я могу вам чем-нибудь помочь?
? Думаю, да, ? сказал я. ? Меня зовут Фонеска, Лью Фонеска. Я друг Берил Три, и у меня от нее поручение. Она разыскивает свою дочь, Адель Три, но та пользуется другим именем...
? О господи, ? сказала Салли Поровски, поворачиваясь ко мне. ? Мать Адели умерла. По крайней мере, той Адели, которую я знаю.
Я покачал головой.
? Жива, вполне здорова и очень волнуется. Она остановилась в мотеле «Бест вестерн» на Сорок первой улице.
? И вы можете это доказать? ? спросила она. ? Доказать, что она мать девушки, на которую у нас открыто дело?
? Я могу привести ее сюда, с документами и слезами.
Салли минутку подумала, прикусив нижнюю губу, взглянула на экран компьютера и сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30