Ничего хорошего не получалось, и он было оставил эту затею, но стихотворение Молли «Нет» заставило его попытаться снова.Две недели он трудился над песней каждую свободную минуту. Когда работа была закончена, он ясно понял, что его произведение весьма далеко от совершенства, хотя получилась в общем-то неплохая и простая мелодия. Беда в том, что слова Молли не слишком хорошо ложились на эту музыку – он не очень хотел петь или писать от лица Молли; он хотел петь о ней от своего лица. В надежде, что она не будет возражать, он немножко изменил слова. Он не умел писать стихи, как Молли, и ему пришлось преодолеть сильное смущение, но он надеялся, что в песне такие слова допустимы. Вот что он написал:«НЕТ»Слова: по мотивам стихотворения Молли Картер. Музыка Джона Хантера Ты, Молли, красоту от всехХотела б скрыть.Все видеть, а самой во мглеСокрытой быть.Ты мишке белому завидуешь, чей мехВ снегу незрим.Зеленой птичке и глухой скале,Камням седым.О, почему ты не желаешьСказать «люблю!»Опять ты скоро осерчаешь,Что я молю. Джон мучительно покраснел, когда перечитывал это, и не на шутку разозлился, когда Уоллер застал его за исполнением песни. Несколько недель он оттачивал мелодию, все откладывая отправку нот Молли, но, наконец, решился.Молли это смутило, но и доставило радость, потому, что он положил ее стихи на музыку. Однажды в воскресенье рано утром она тайком пробралась в актовый зал, когда там никого не было, и села за пианино. Играла она неважно, и, чтобы набрать мелодию двумя пальцами, потребовался целый час. Наконец, схватив мотив, она проиграла его с десяток раз. Такое исполнение не позволяло толком судить о музыке, но все равно песня ей очень понравилась. Глава 20 Весной Хелен решила исполнить свою давнюю мечту и купить «Кадиллак». «Почему бы и нет? – сказала Маргарет. – В конце концов, должна ты как-то отметить свое освобождение от Кена, и если кто-нибудь и заслужил „Кадиллак", то, Бог свидетель, это ты».Покупку автомобиля поручили старому Брюсу. Он всегда гордился своей способностью приобретать вещи дешевле, чем это удавалось другим, в особенности машины, и он стал объезжать все гаражи фирмы «Кадиллак» в Буффало и его окрестностях. Вместе с женой и дочерью они прочитали все рекламные проспекты, какие только могли найти, а вечерами сидели и сравнивали достоинства и недостатки «Флитвудов», «Эльдорадо» и других моделей. Хелен четко представляла, чего ей хочется; самый большой и внушительный лимузин, какой только бывает. Правда, произнести это вслух она не решалась. Когда Брюс пригонял к дому модели меньшего размера, чтобы показать их, она говорила:– Пап, тебе не кажется, что нам нужна машина попросторнее? Может, когда-нибудь мы соберемся в дальнюю поездку.Наконец Брюс нашел именно то, что искал: черный лимузин невероятных размеров, который использовался похоронным бюро для перевозки участников траурных процессий. Владелец похоронного бюро сам недавно умер, и машина была выпущена всего год назад; как сказал Брюс, это гораздо лучше, чем новая, и вообще, на ней никогда не ездили со скоростью свыше двадцати миль в час.Хелен и Маргарет пришли в полный восторг. Сидя на мягком сером чехле заднего сиденья, они чувствовали себя герцогинями. Кроме того, машина была оборудована чудесным приспособлением: между задним сиденьем и динамиком над головой водителя была проведена телефонная связь. Маргарет, ярая приверженица езды на заднем сиденье, находила маленькие радости в том, чтобы удобно расположиться сзади и говорить в телефонную трубку: большой прогресс, по сравнению с прежними временами, когда приходилось наклоняться вперед и повышать голос, чтобы отчитать мужа. Брюсу телефон тоже понравился. На второй день после покупки машины он снова отогнал ее в гараж «для проверки» и попросил установить под динамиком выключатель. Ему доставляло наслаждение дать Маргарет поговорить пару минут, а потом легким щелчком отключить ее голос. Секретный выключатель защищал его от многословных комментариев супруги – достаточно было изредка в знак согласия кивать головой.Машина всем очень понравилась, и они решили с началом школьных каникул совершить поездку по стране, посмотреть Большой Каньон и навестить некоторых дальних родственников в Висконсине, которые, конечно же, будут ошеломлены при виде их средства передвижения. В июне они заехали за Молли в Брайервуд и вместе с ней тут же отправились на Запад. Большую часть лета Молли провела, сидя на переднем сиденье автомобиля рядом с дедушкой или стоя с должным благоговением перед национальными памятниками. Иногда они проделывали до шестисот миль в день, и старый Брюс все время повторял, что, если бы не «Кадиллак», поездка была бы ужасной.В начале лета Джон оставался в лагере близ города Мантавана в штате Мэн, куда его взяли вожатым на общественных началах. Барт пил по-прежнему, и в отсутствие сына совесть его уже так не мучила. У некоторых ребят в лагере родители, живя в больших городах, напряженным трудом зарабатывали средства, чтобы позволить своим детям отдохнуть в жаркую пору, но у других по сути не было родителей вообще. Почти треть парней и мальчишек просто совершала ежегодные челночные переезды из школы в лагерь и обратно, видя одного из разведенных родителей в выходные или на рождество. Большой опыт позволял мистеру Ньюфилду, директору лагеря, и Доре, его жене, женщине с приятной внешности, с первого взгляда распознавать этих одиноких ребят и относиться к ним с особой теплотой. Заметив, что кто-то из мальчиков ночью плачет, мистер Ньюфилд часто забирал их к себе в коттедж, а Дора быстро надевала фартук и принималась готовить горячий шоколад. Чашка шоколада и мягкие понимающие глаза Доры творили чудеса.В поисках одаренных ребят, встречавшихся не часто, в которых мистер Ньюфилд очень нуждался, он тщательно отбирал вожатых для лагеря и строго за ними следил. К концу июля он назначил Джона старшим вожатым и начислил ему небольшую зарплату, поручив наиболее трудных ребят. К примеру, сын известной актрисы по имени Тедди в десять лет был болезненно толст и с таким упорством мочился под себя в постель, что ему приходилось стелить клеенку. Если бы другие ребята узнали об этих клеенках, его бы беспощадно высмеяли, поэтому Джон ухитрялся менять простыни незаметно, быстро пряча их в брезентовый мешок. Для облегчения процедуры Джон поставил кровать Тедди в самый угол, где от остальных ее удобно отгораживал большой платяной шкаф.Тедди испытывал еще одно затруднение: никто из ребят не хотел брать его в партнеры, когда они разбивались попарно на соревнованиях по плаванию. Обиженный Тедди отказался плавать вообще и даже в самые жаркие дни сидел, потея, на берегу. Джон постарался, чтобы его слова звучали убедительно, когда пригласил Тедди в пару с собой под тем предлогом, что ему самому не хотелось плыть в одиночку.Джон настолько преуспел, что вскоре Тедди стал ходить за ним по пятам, словно большая, скорбного вида кукла. Мистер Ньюфилд поздравил Джона и неофициально поручил ему заниматься всеми ребятами, у кого наблюдались отклонения, в том числе парнем, который в четырнадцать лет был ненормально высок и ходил согнувшись как маленький отчаянный буйволенок, ежедневно затевавшим драки; заикой; мальчиком, страдавшим клептоманией в мягкой форме. Обнаружив, что по крайней мере временно все проблемы можно разрешить с помощью сильной физической усталости, Джон часто уводил своих подопечных в долгие походы по горным тропам и сельским дорогам. Их маленькая армия довольно странного вида устало таскалась по окрестностям в зеленой форме, с позвякивающими на ремнях котелками и вздутыми рюкзаками на спинах. Джон обратил внимание, что им нравилось петь, и в том, как они своими неровными голосами затягивали «по горам и по долинам мы отправились в поход…», слышался даже какой-то пафос.В конце августа в красном спортивном автомобиле приехала мать Тедди навестить сына и познакомить его с новым отцом, третьим по счету. Красавица-блондинка, которая в жизни выглядела почти так же, как на фотографиях, чувствовала себя явно не в своей тарелке, прохаживаясь с Тедди под высокими соснами, окружавшими лагерь. По всей видимости, Тедди рассказал ей о Джоне, и перед тем как уехать, ее муж, невысокого роста мужчина, начинающий лысеть, отозвал Джона в сторону.– Мы очень вам признательны за то, что вы сделали для нашего мальчика, – нервно сказал он и сунул в руку Джона стодолларовую бумажку. Затем уселся рядом с женой в спортивный автомобиль, водрузил на лысину клетчатую кепку, и машина с ревом укатила. В тот вечер пришлось угостить Тедди несколькими чашками горячего шоколада.– Ты проявляешь необычайную чуткость при общении с ущербными детьми, – серьезно заметил мистер Ньюфилд, обращаясь к Джону неделю спустя. – Никогда не думал заняться педагогикой?– Я еще не решил, чем заняться, – ответил Джон, не желая задеть чувства мистера Ньюфилда, хотя точно знал, что учителем стать не хочет. Одиночество его подопечных усиливало его собственное, и иногда его охватывало такое беспокойство, что он не мог усидеть на месте. Однажды вечером желание убежать из этой гнетущей атмосферы лагеря овладело им настолько сильно, что Джон вскочил с кровати и отправился в лес. Его пешая прогулка вскоре обратилась в бег, и он, словно дикое животное, зигзагами помчался между деревьями, не обращая внимания на ветки, хлеставшие его по лицу, и задыхаясь от быстрого бега. Наконец он измотал себя до полного изнеможения и при лунном свете побрел обратно в лагерь, чтобы принять душ и попытаться заснуть.Из-за того, что адрес Молли постоянно менялся, в то лето Джон не мог писать ей слишком часто. Весточки, которые он получал, были короче, чем обычно, потому что Молли приходилось жить в мотелях в одной комнате с матерью, и было трудно уединиться. Часто она посылала открытки, спешно нацарапанные в туалете. Где бы они ни останавливались дольше, чем на ночь, Молли выпрашивала себе разрешение прогуляться одной, и, садясь с блокнотом в каком-нибудь уединенном месте, описывала Джону свои дорожные впечатления. Одно длинное письмо она почти целиком посвятила выключателю, поставленному Брюсом на телефонную связь, который она заметила, хотя секрет выдавать не стала. С веселым юмором подробно рассказала о том, как пыталась сохранить серьезную мину, когда Маргарет по телефону раскритиковала в пух и прах манеру езды Брюса, а старик при этом спокойно сидел за рулем со счастливой улыбкой. Время от времени он протягивал руку и включал на несколько мгновений динамик ради одного удовольствия выключить его снова. В целом же тон писем Молли оставался безрадостным. «Я стараюсь представить себе старых переселенцев, пересекающих страну на повозках, запряженных быками, – написала она однажды, – какие они были смелые. Хотелось бы быть похожей на них».Первого сентября Хелен с семейством вернулась в Буффало, и Джон смог возобновить переписку. Первое же его письмо больше, чем когда-либо, походило на любовное послание. «Дорогая Молли, – писал он, – я не могу больше выносить такое положение вещей и не видеть тебя. Я буду здесь, в лагере, до следующего понедельника, и папа ни о чем не догадается, если я использую пару дней по своему усмотрению, а потом перед школой заеду к нему на остров. Можно я заскочу в Буффало повидаться с тобой? Если нужно, мы можем встретиться где-нибудь в стороне от вашего дома. Я очень надеюсь, что нам удастся организовать что-нибудь в этом роде. Уже прошло больше года! Пожалуйста, подумай, где бы мы могли встретиться, и я буду в этом месте в любое время, когда скажешь».Внизу он поставил «искренне твой, Джон» и, как она и просила, написал на конверте «Буффало, штат Нью-Йорк, почтамт, до востребования».Прочитав письмо, Молли не удивилась. Несмотря на все опасения все это время она надеялась, что он снова попросит о свидании, и во время долгих переездов по континенту с удовольствием представляла себе их встречу и как она себя поведет. Она закрылась у себя в комнате, достала бумагу и без колебаний написала: «Дорогой Джонни! Конечно, мне хочется тебя увидеть, если ты и вправду готов проделать такой длинный путь». Она задумалась, где лучше назначить встречу. Хорошо бы в Делаверском парке, но что, если пойдет дождь? Она представила себе, как стоит и ждет его под проливным дождем; нет, это не годится. В кино? Стоять в фойе будет неловко – кто-нибудь ее может узнать. Вдруг ей пришла в голову хорошая мысль. Рядом с маленькой католической церковью, мимо которой она часто проходила по дороге на почту, висело расписание воскресных служб, где говорилось: «Церковь постоянно открыта для посетителей, которые могут здесь поразмышлять и помолиться». Один раз Молли из любопытства зашла туда, хотя ее мать и бабушка с дедушкой считали католицизм неправильной религией. Она с удивлением обнаружила, что интерьер мало чем отличается от методической церкви, которую посещала ее мать, и полчаса просидела там в тусклом свете, наслаждаясь непривычным запахом курений и мерцающим светом свечей. И сейчас она подумала, что церковь – самое подходящее место для встречи с Джоном. «Оно подходит с эстетической точки зрения, но есть и другое преимущество, – подумала Молли не без ехидства, – шансы встретить там кого-нибудь из подруг матери ничтожны».«Церковь Святого Марка на Коттонвуд-авеню открыта постоянно, – написала она Джону. – Я буду ждать тебя на ближайшей от входа скамейке с правой стороны, как только ты приедешь. Сообщи день и время».Джон ответил, что может приехать в следующий вторник и что его поезд прибывает в Буффало рано утром. «Я позавтракаю на станции, – написал он, – и, если тебя устроит, встретимся в церкви в девять».Молли сказала Хелен и Маргарет, что родители Сьюзан Хэлси, которая тоже училась в Брайервуд Мэнор, пригласили ее поехать вместе с ними на целый день в Канаду. Семья Хэлси жила в огромном старинном особняке на Делавер-авеню, и Маргарет очень надеялась, что когда-нибудь они пригласят к себе Молли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33