И сон ее был неспокойным, полным эротических видений.Растирая себя полотенцем, она думала о событиях вчерашнего вечера. Как странно чувствовать тело другого мужчины… Член Алистера был немного длиннее и уже, чем у Эда. И целовал он по-другому, колдовал над ее сосками, чего Эд никогда не делал, а когда Сисси сжала ладонями его обнаженные ягодицы, они показались ей более полными и твердыми. Она думала, что все мужчины в темноте одинаковые. Но это оказалось ошибкой.Может быть, с Эдом случилось то же самое? Может быть, ему надоела обыденность, он захотел узнать, как выглядит тело другой женщины, и решил поэкспериментировать?Она завернулась в роскошный халат с эмблемой «Рощи», вышла в гостиную, увидела мигавшую на телефоне лампочку и включила запись.Это был Эд.«Привет, милая. Секретарша сказала, что ты вчера звонила. Только что передала мне твое сообщение. Извини. Вчера вечером была сильная гроза, и мы с Хэнком заночевали в клубе. Сегодня весь день проведу с потребителями. Позвоню вечером. Надеюсь, ты довольна отдыхом. Целую».Сисси нахмурилась. Тон Эда был искренним. Неужели она совершила ужасную ошибку? То, что секретарша не знала Хэнка Керли и что Хэнка не было в телефонной книге, еще не означало, что такого человека не существует. Может, она сама перепутала название клуба…Под ложечкой возникло мерзкое сосущее ощущение. Она изменила Эду.Если бы она услышала звонок, то могла бы все выяснить. А теперь придется ждать до вечера.Но что она будет делать до тех пор?Вспомнив про лучшую подругу, она набрала номер Линды, но напоролась на автоответчик. Сисси хотелось с кем-то поговорить, однако признаваться в своих подозрениях другим подругам было бы унизительно. А мать Эда – женщина понимающая и сочувствующая, но если бы она услышала, что ее сына обвиняют в обмане, тут же бросила бы трубку. Оставалась только мать самой Сисси. Но делиться личными проблемами с матерью? На это у нее никогда не хватало духу.Выйдя во внутренний дворик, залитый золотым светом, Сисси снова услышала стоны и смешки, доносившиеся из-за забора.Он ощутила зависть.И тут же удивилась этому. Сисси никогда никому не завидовала. В старших классах Эд был капитаном футбольной команды; казалось, этому молодому человеку должна была улыбнуться удача. Девушки так и вешались ему на шею, но он выбрал Сисси. Эд никогда не забывал про ее день рождения или годовщину их свадьбы и регулярно, как часы, по субботам занимался с ней любовью (правда, это всегда происходило при выключенном свете и было очень предсказуемо). Сисси считала себя счастливейшей из женщин. У нее был красивый дом, чудесные дети, и Эд выполнял все ее просьбы. Но в последнее время она испытывала какое-то странное ощущение… казалось, ей чего-то не хватает.А теперь она чувствовала зависть.– Где ты нашел такой большой вибратор? – простонала женщина в соседнем саду, и Сисси быстро ушла в гостиную. Это было мерзко. Мерзко, бесстыдно и вульгарно.«Они занимаются этим в собственном саду, а не посреди улицы», – возразила она себе.Но ее любопытство продолжало расти. Однажды Линда показала ей вибратор, без которого никуда не ездила, и Сисси пришла в ужас. Зачем сексуально активной женщине еще и вибратор? «Купи и попробуй», – ответила Линда, но Сисси вполне хватало регулярных суббот с Эдом, а потому ни в каких вибраторах она не нуждалась.Она повернулась к стеклянной раздвижной двери и, прищурившись, посмотрела на залитый солнцем дворик. А что если заняться этим под открытым небом и днем?Интересно, где сейчас Алистер?Сначала эта мысль потрясла Сисси, а потом напугала. Неужели у нее хватит нахальства искать его? Она отвернулась от стеклянной двери и разложила на журнальном столике все нужное для альбома. Взгляд Сисси привлекло то, что наверняка выпало из коричневой папки-гармошки: счет ювелирного магазина.Сисси уставилась на него.Счет на дорогие дамские часы. Выписан неделю назад.Ну и что? У нее скоро день рождения. Наверно, Эд решил сделать ей дорогой подарок. Или у него действительно был кризис среднего возраста, но теперь он прошел и Эд решил объясниться с ней. Часы с бриллиантами – неплохой способ попросить прощения. Нужно было положить счет обратно в папку и сделать вид, что она не видела ни этой бумажки, ни всего остального. Но рука не слушалась.Скомкав бумажку в ладони, она расхаживала по толстому голубому ковру, потом подошла к ало-золотистой шторе и выглянула в сад. Хотя стеклянная дверь была закрыта, но Сисси услышала смех и слова женщины:– Отойди от меня с этой штукой! Ты хочешь меня убить?Сисси подошла к телефону. Она посмотрела на аппарат так, словно это скорпион, прокравшийся из пустыни. Будет ли звонок ювелиру признанием того, что она не доверяет собственному мужу?Она потянулась к трубке, но тут кто-то постучал в дверь. Сисси вздрогнула. Соседи решили пригласить ее заняться сексом втроем!Но это была всего лишь Ванесса Николс. Приветливо улыбаясь, она извинилась за вторжение.– Я пришла сообщить, что мисс Тайлер приглашает вас на обед сегодня вечером.Сисси, подумавшая о соседях, с ужасом поняла, что разочарована.– Да, чудесно. Буду с нетерпением ждать возможности познакомиться.Но как только дверь закрылась, Сисси тут же забыла обо всем, кроме одного. Она схватила телефон и набрала номер, который был написан на счете.– Да, мадам, – раздался гнусавый голос на том конце провода. – Часы готовы. Гравировка уже сделана.Гравировка!– Не могли бы вы ее прочитать?– Конечно, – ответил гнусавый голос. – Читаю. «Линде, сделавшей меня новым человеком. Эд». 16 Офелия влюбляться не собиралась.Она плохо спала, с трудом сосредоточивалась и быстро выходила из себя. Виной тому слишком плотное расписание лекций и только что вышедшая из печати книга, которую требовалось рекламировать и подписывать. Кроме того, ей, как активисту, приходилось устраивать демонстрации у клиник, делавших аборты, составлять и распространять листовки. Коллеги-антропологи критиковали ее теорию, противоречившую общепринятым взглядам. По мнению Офелии, десять тысяч лет назад секс был редким, случайным, полигамным и противоречившим людским законам. Оппоненты Офелии обвиняли ее в призыве к промискуитету, в том, что она считала брак на всю жизнь «неестественным», и требовали, чтобы она объяснила, как это согласуется с законами Бога, которым она должна следовать. В довершение всего один студент подал университетскому начальству жалобу, что доктор Офелия Каплан занизила ему оценку, потому что он мужчина.Как ни странно, самую большую дискуссию вызвало название ее книги – «Хлеб убивает». Больше всего Офелию поразила реакция ее родных. Мать строго напомнила ей, что хлеб – самая распространенная еда, которая всегда присутствовала во время трапезы. Хлеб священен, это дар Господа. А брат процитировал Солженицына: «Хлеб – это надежда, хлеб – это поощрение, хлеб – это сила. Хлеб никогда не говорит о могиле, никогда не вызывает отчаяния. Даже затхлая тюремная пайка таинственным образом, крошка за крошкой, ведет отчаянную войну против истощения».Все выглядело так, словно Офелия нападала на Бога, иудаизм и своих предков.Она думала, что сходит с ума.По настоянию матери и сестры (а также декана, издателя и коллег-профессоров) Офелия согласилась обратиться за помощью. Она не верила в знахарей и целителей, считая, что те нужны только слабым людям. Раньше она всегда сама справлялась со своими трудностями. Но начинала страдать ее работа. Она меньше встречалась со студентами, ворочалась по ночам, а в фитнес-клубе занималась упражнениями так усердно, что доводила себя до изнеможения. Подруга порекомендовала ей «хорошего человека».Несколько недель Офелия делилась с этим человеком своими болями и страхами, исповедовалась в недостатках и слабостях и под конец стала совершенно беззащитной (что было абсолютно несвойственно ей). А он оказался таким чутким и понимающим, что Офелия Каплан в какой-то момент с испугом поняла: целитель превратился в возлюбленного.Это не было обольщением, твердила себе Офелия, завершая пятидесятый круг в самом большом бассейне курорта. Она сделала это нечаянно. Или нет? Что за женщиной нужно быть, чтобы обольстить собственного психоаналитика?Сначала она стала наряжаться: блузки вместо свитеров, юбки вместо брюк. Затем сменила обычные сандалии на изящные туфельки. Словом, посылала сигналы, пока в один прекрасный день он не клюнул. Визит заканчивался, шел дождь, от которого кабинет казался еще уютнее; это была раковина, в которую хотелось спрятаться от большого, страшного и требовательного мира. Он встал с кресла, протянул руку, чтобы помочь ей подняться с дивана, но вместо этого привлек ее к себе и обнял. Ласкал и гладил, пока она не застонала. Его прохладные пальцы проникли в ложбинку между грудями, коснулись затвердевших сосков, а потом им на смену пришли губы. Руки Офелии опустились сами собой и начали ласкать его член, пока тот не напрягся.В тот дождливый день он отстранился, начал бормотать, что он сожалеет, что это неправильно, неэтично, но Офелия была настроена решительно. До сих пор она по-настоящему не влюблялась, так как всегда держала себя в узде. Ей приходилось бороться за место под солнцем в жестком мужском мире, в результате весь университет считал ее фригидной сукой. Но с ним она могла быть хрупкой и беспомощной, противопоставить свою женственность его вызывающей мужественности; это чувство было таким эротичным, что стало ее манией.Наступил еще один дождливый день; на этот раз он развел в камине огонь. На улице было холодно, но Офелия пришла в легкой блузке, сквозь которую просвечивало голубое белье. Заметив, что на ней нет колготок, он прижал ее к себе. Все произошло очень быстро. Офелия была сильно возбуждена, и позже он описывал это так: «Горячий нож скользнул в мягкое масло». Они лежали на пушистом ковре, и, когда он снова вошел в нее, на сей раз бережно и нежно, Офелия вскрикнула от радости, которой никогда раньше не испытывала. Наконец-то Дэвид принадлежал ей!Это было год назад, а теперь она носила его обручальное кольцо и с ужасом думала о том, что носит его ребенка.Закончив круги, Офелия вышла из бассейна на искрящийся утренний свет. Всё, передышка закончена. Нужно вернуться в номер и проделать тест. Вчера вечером она не решилась: было поздно, и она чувствовала себя измотанной после дурацкого ток-шоу и долгой поездки. А сегодня утром не стала открывать коробочку, потому что хотела поплавать.Офелия выругала себя. Она презирала свою нерешительность. Ведь для этого она сюда и приехала. Пора взглянуть в лицо фактам.Вытирая короткие черные волосы, Офелия заметила двух женщин, лежавших в шезлонгах и читавших ее книгу. Она изумленно покачала головой. Никто, абсолютно никто не верил, что написанная ею книга не посвящена модной диете.Ну, Дэвид, конечно, верил. Но Дэвид не в счет. Он любит ее.Доктор Офелия Каплан, преподаватель университета, профессор антропологии, три года назад, сама того не желая, вызвала сенсацию, опубликовав книгу под названием «Хлеб убивает». В этой яростной диатрибе против потребления мучных продуктов она сравнивала зубы доисторических людей с зубами древних египтян. Мумии свидетельствовали, что обитатели долины Нила страдали заболеваниями десен, кариесом и воспалением надкостницы. А сопутствующие болезни и другие признаки указывали на широкое распространение диабета.Офелия задалась вопросом: что могло вызвать столь резкое и радикальное изменение в состоянии здоровья, которое произошло между первобытнообщинной эпохой и эпохой фараонов? Ответ был только один: хлеб.«Физиология человека, – писала она в диссертации, – возникшего больше четырех миллионов лет назад, приспосабливалась к окружающей среде. Наши человекообразные предки ели яйца, ящериц, птиц, корни, семена и ягоды. Иногда им удавалось убить более крупное животное. Наш кишечник, наша поджелудочная железа и наш обмен веществ эволюционировали в соответствии с продуктами, которые мы ели. А потом – всего лишь десять тысяч лет назад – мы внезапно стали печь хлеб, есть мед и пить алкоголь. Три этих яда – очищенная мука, сахар и этанол – люди никогда раньше не употребляли. Десяти тысяч лет нашей пищеварительной системе недостаточно, чтобы адаптироваться и приспособиться к этим веществам. Вот почему сегодня мы страдаем избыточным весом и множеством сопутствующих заболеваний, вот почему так стремительно увеличивается число больных диабетом-2. Мы рождаемся с пищеварительным трактом собирателей и охотников. Возможно, за четыре миллиона лет наша поджелудочная железа и система накопления жира научатся справляться с избытком сахара (в который со временем и превращается мука), но до тех пор мы будем травить сами себя».Книга была необычно маленькой, научной и не предназначенной для массового читателя. Первое издание называлось «Переход от охотничье-собирательского общества к сельскохозяйственному и его влияние на здоровье людей бронзового века». Тираж предназначался только для университетских книжных магазинов, но среди студентов распространился слух, который вскоре дошел и до других слоев общества, потому что, ко всеобщему изумлению, те, кто перешел на доисторическую диету, обнаружили, что очень быстро избавились от лишнего веса.Университетское издательство тут же переиздало книгу в новой обложке и под другим названием. Раньше так называлась одна из глав, вызывавшая наибольший интерес читателей. Книгу Офелии по очереди прокляли общество «Врачи за ответственную медицину», Американская ассоциация врачей-кардиологов, главный хирург Соединенных Штатов и Министерство здравоохранения, обвинив автора в том, что он не врач и даже не диетолог. Офелия отвечала, что она писала книгу не по медицине иди диетологии, а по истории. Если люди хотят использовать ее как рекомендацию по изменению своего рациона, это целиком на их совести…Когда Офелия вернулась в свою роскошную «Марию, Антуанетту», оформленную в стиле рококо, у нее заколотилось сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41