*
Геркулес также был "Первородным". Он также является Бэлом, Баалом и
Балом, и поэтому Шивой, Разрушителем. Еврипид величает Вакха "Вакхом,
сыном Божиим". Как ребенка, Вакха, подобно Иисусу "Апокрифических
Евангелий", очень боялись. Он описан как благожелательный к человечеству;
однако он был безжалостен в наказывании каждого, кто не отдавал должного
уважения его культу. Пентей, сын Кадма и Гермионы. Он казнен за
отсутствие благочестия, подобно сыну раввина Ханнона.
Аллегория о Иове, которую мы уже приводили, если ее правильно понять,
даст ключ ко всему этому вопросу о Дьяволе, его природе, назначении, а
также подтвердит наши утверждения. Пусть ни один набожный человек не
возражает на это обозначение - аллегория. Миф является излюбленным и
всемирным методом наставления во времена глубокой древности. Павел,
обращаясь к коринфянам, заявил, что все повествование о Моисее и
израильтянах было символическим,** в своем "Послании к Галатам"
утверждал, что все повествование о Аврааме, его двух женах и их сыновьях
- аллегория.*** В самом деле, это есть теория, переходящая в несомненность,
что исторические книги "Ветхого Завета" того же характера. Мы не совершаем
какой-либо недопустимой вольности с "Книгой Иова", когда даем ей то же
самое название, какое Павел дал повествованиям об Аврааме и Моисее.
_______
* В Тайном Музее Неаполя имеется мраморный барельеф, изображающий
"Грехопадение Человека", на котором Бог-Отец играет роль Змия Соблазнителя.
** "Первое Послание Коринфянам", X, II: "Все это происходило с ними, как образы".
*** "Послание к Галатам". IV, 22. 24: Ибо написано: Авраам имел двух
сынов, одного от рабы, а другого от свободной... В этом есть иносказание".

Но нам, может быть, следует объяснить древнее пользование аллегорией и
символогией. Истина, заключающаяся в первой, должна была достигаться
путем выводов; символ выражал какое-то абстрактное качество Божества,
которое миряне легко могли понять. Его высшему значению здесь ставился
предел, и с этих пор впредь массы пользовались им как образом в
идолопоклоннических обрядах. Но аллегорию приберегали для внутреннего
святилища, когда допускались только избранные. Отсюда и ответ Иисуса,
когда ученики спросили его, почему он говорит толпе притчами.
"Вам", - сказал он, - "дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано.
Ибо, кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того
отнимется и то что он имеет".
В малых Мистериях обмывали свинью, символизируя этим очищение неофита,
а ее возвращение в грязную лужу указывало на поверхностный характер
проделанной работы.
"Миф есть нераскрытая мысль души. Характерной чертой мифа является
превращение размышления в историю (в историческую форму). Как в эпосе,
так и в мифе исторический элемент преобладает. Основу мифа. часто
составляют факты (внешние события), и с ними переплетаются религиозные
идеи".
Вся аллегория об Иове является открытой книгой тому, кто понимает
пиктографический язык Египта, как он запечатлен в "Книге Мертвых". В
сцене Суда Осирис изображен сидящим на своем троне и держащим в одной
руке символ жизни, "крюк влечений", а в другой - мистический вакхический
веер. Перед ним находятся сыны Бога - сорок два судьи мертвого. Алтарь
находится непосредственно перед троном, уставленный приношениями и
увенчанный священным цветком лотоса, на котором стоят четыре духа. У
входа стоит душа, которую будут судить и которую Тмей, гений Истины,
приглашает на этот заключительный акт испытания. Тот, держа в руке
камышовую палочку, заносит происходящее в Книгу Жизни. Гор и Анубис,
стоящие у весов, проверяют вес, который определяет, уравновешивает ли
сердце умершего символ истины, или же последний перетягивает. На
пьедестале сидит волчица - символ Обвинителя.
Посвящение в мистерии, как известно всем интеллигентным людям, было
театральным представлением сцен в подземном мире. Такова была и аллегория
о Иове.
Несколько критиков приписали авторство этой книги Моисею. Но она старше,
чем "Пятикнижие". В самой этой поэме Иегова не упоминается, и если это
имя встречается в прологе, то этот факт следует приписать или ошибке
переводчиков, или преднамеренному умыслу, вызванному более поздней
необходимостью преобразить политеизм в монотеистическую религию.
Применяемый для этого план был очень простой: многие имена Элохимов
(богов) нужно было приписать единому богу. Так в одном из старейших
еврейских текстов книги Иова (в главе XII, 9) стоит имя Иегова, тогда как
во всех других рукописях стоит "Адонай". Но в первоначальной поэме Иегова
отсутствует. Вместо этого имени мы находим Ал, Алеим, Але, Шаддай,
Адонай, и т. д. Поэтому мы должны прийти к выводу, что или пролог и
эпилог были добавлены в более поздний период, что недопустимо по многим
причинам, или же что они были переделаны как и остальные рукописи. Затем,
мы находим, что в этой архаической поэме нигде не упоминается субботнее
установление, но много ссылок на священное число семь, о чем мы будем
говорить в дальнейшем, и непосредственная дискуссия по Сабеизму,
поклонению небесным телам, которое в те дни преобладало в Аравии. Сатана
в этой книге назван "сыном Божиим"; он один из советников, явившийся
перед Богом, и он побуждает Бога на испытание верности Иова. В этой поэме
яснее и проще чем где-либо еще, мы обнаруживаем значение слова "Сатана".
Это термин для обязанности или роли общественного обвинителя. Сатана -
это тот же Тифон египтян, дающий свои обвинения в Аменти; эта должность
настолько же уважаемая, как должность государственного прокурора в нашем
веке; и если через невежество первых христиан его впоследствии
отождествляли с Дьяволом, то сам он тут ни при чем.
"Книга Иова" - это полное описание древнего посвящения и испытаний,
которые обычно предшествуют этой величайшей изо всех церемоний. Неофит
находит себя лишенным всего, что ему было дорого, и заболевшим скверной
болезнью. Его жена уговаривает его помолиться Богу и умереть - нет
никакой надежды для него. Три друга по взаимному соглашению появляются на
сцене: Элифаз, ученый феманитянин, полный знаний, "которые мудрецы
унаследовали от своих отцов, которым единственным была отдана земля";
Билдад, консерватор, принимающий все, как есть, и осуждающий Иова, что у
него имеются недобрые поступки, раз он заболел; и Софар, умный и искусный
по "общеизвестным истинам", но не обладающий внутренней мудростью. Иов
смело отвечает:
"Если я совершил ошибки - это дело мое. Вы возвеличиваете себя и
выступаете против меня с упреками; но то был Бог, кто поразил меня.
Почему вы преследуете меня и не удовлетворитесь тем, что моя плоть
разрушается? Но я знаю, что жив мой Заступник, и в один из грядущих дней
он станет на земле на защиту меня: и хотя вместе с моей кожей уничтожится
и то, что под нею, все же, даже без плоти я увижу Бога... Вы скажете:
"Почему мы досаждаем ему?" Ибо корень всего этого во мне!"
Этот отрывок, подобно всем другим, в которых имелся хотя бы малейший
намек на "Заступника", "Избавителя" или "Оправдателя", был истолкован,
как имеющий непосредственное отношение к Мессии; это кроме того факта,
что в "Септуагинте" этот стих был переведен следующим образом:
"Ибо я знаю, что Он вечен,
Кто постоянно возвращает меня на землю,
Восстанавливая мою бренную оболочку,
Которая безропотно выносит такое", и т. д.
В варианте короля Иакова его перевод не имеет никакого сходства с
оригиналом.* Хитрые переводчики изложили это место так: "Я знаю, что мой
Избавитель жив", и т. д. И все же "Септуагинт", "Вульгата" и еврейский
оригинал - все должны считаться вдохновенным Словом Божьим. Иов же
обращается к своему собственному бессмертному духу, который вечен и
который, когда придет смерть, освободит его от гнилого земного тела и
облечет в новую духовную оболочку. В "Элевзинских Мистериях", в
египетской "Книге Мертвых" и во всех Других трудах на тему посвящения,
это "вечное существо" имеет название. У неоплатоников это был Ноус,
Аугоэйд; у буддистов - Аггра; у персов - Феруэр. Все они называются
"Избавителями", "Заступниками", "Метатронами", и т.п. На Митраических
скульптурах Персии феруэр представлен в виде крылатой фигуры, реющей в
воздухе над своим "объектом" или телом.** Это есть сияющее Я - Атман
индусов, наш бессмертный дух, кто единственный может спасти нашу душу и
спасет ее, если мы последуем за ним, вместо того, чтобы позволить нашему
телу увлекать нас вниз. Поэтому в халдейских текстах вышеупомянутое
читается так: "Мой избавитель, мой возобновитель", т. е. Дух, который
возобновит сгнившее тело человека и преобразует его в одеяние из эфира. И
именно этого Ноуса, Аугоэйда, Феруэра, Аггра, Духа его самого, и увидит
восторжествовавший Иов, утеряв свою плоть, т. е. когда он освободится от
своего телесного плена, Духа, которого переводчики именуют "Богом".
______
* См. "Книгу Иова" различных переводчиков, и сравните различные тексты.
** См. "Персия" Кирра Портера, т. I, илл. 17. 41.

В поэме о Иове не только нет ни малейших намеков на Христа, но и в
настоящее время вполне доказано, что все те варианты различных
переводчиков, которые совпадают с переводом короля Иакова, были написаны,
основываясь на авторитете Иеронима, который позволил себе странные
вольности в своей "Вульгате". Он был первым, втиснувшим в этот текст
нижеследующий стих своего собственного сочинения:
"Я знаю, что мой избавитель жив,
И в день последний я восстану из земли,
И снова буду окружен телесной оболочкой,
И во плоти предстану перед Богом моим".
Все это могло бы послужить хорошей причиной для него самого поверить в
это, ибо он знал это, но для других, кто не знали и кто, более того,
нашли в этом тексте совершенно другую идею, это только доказывает, что
Иероним решил посредством еще одной вставки навязать догму о воскресении
"в день последний", и притом в той же коже и плоти, какими мы пользовались
на земле. Это, действительно, прекрасная перспектива "восстановления".
Почему бы еще не восстановить и то белье, в котором телу пришлось умереть?
И как мог автор "Книги Иова" что-нибудь знать о "Новом Завете", когда
очевидно, что он даже о "Ветхом Завете" ничего не знал? В ней мы видим
полное отсутствие намеков на какого-либо патриарха, и настолько очевидно,
что она труд Посвященного, что одна из трех дочерей Иова даже названа
несомненно "языческим" мифологическим именем. Имя Каренхапух разнообразно
переводится многими переводчиками. В "Вульгате" - "рог сурьмы", в
Септуагинте - "рог Амалфеи", няни Юпитера, и одного созвездия, символ
"рога изобилия". Присутствие в Септуагинте этой героини языческого
сказания доказывает, что переписчики не ведали его значения, так же как
и эзотерический источник "Книги Иова".
Вместо того, чтобы утешать, три друга страдающего Иова стараются убедить
его, что его несчастье нашло на него в наказание за какие-то великие
прегрешения с его стороны. Швырнув обратно им их обвинения, Иов клянется,
что до тех пор пока он дышит, он будет защищать свое дело. Он оглядывается
на период своего преуспеяния, "когда тайна Бога пребывала над его
святилищем", и он был судьею, "восседавшим высоко и пребывавшим, как царь
в армии, или тем, кто утешал оплакивающих", и сравнивает с этим нынешнее
время - когда кочующие бедуины надсмехались над ним, люди "грязнее
земли", когда он был повержен несчастьем и отвратительной болезнью. Затем
он заявляет о своем сострадании к несчастным, своей чистоте, честности,
неподкупности, своем строгом правосудии, своей благотворительности,
скромности, непричастности к распространенному поклонению солнцу, своей
кротости по отношению к врагам, гостеприимстве к странникам, своем
открытом сердце, своей смелой защите правого, хотя он наталкивался на
толпы и осуждение семейств; и он взывает к Всемогущему, чтобы тот ответил
ему, и требует от противников, чтобы те написали, в чем он виноват.
На это не было и не могло быть какого-либо ответа. Те трое стремились
сокрушить Иова мольбой и обычными аргументами, но он потребовал, чтобы
каждый его поступок рассматривался в отдельности. Затем появился
четвертый: Элиху, сын Барахиля Бузита, из кровных родственников Рама.*
_____
* Выражение "из кровных родственников Рама" означает, что он был арамеец
или сириец из Месопотамии. Баз был сын Нахора. "Элиху, сын Барахиля"
поддается двоякому переводу. Эли-Ху - Бог есть, или Хоа есть Бог; и
Барах-Ал - поклоняющийся Богу, или Бар-Рахиль, сын Рахили, или сын овцы.

Элиху - иерофант; он начинает с выговора, и софизмы притворных друзей
Иова сметаются подобно вольному песку под дуновением западного ветра.
"И Элиху, сын Барахиля, заговорил и сказал: "Великие люди не всегда
бывают мудрыми ... в человеке есть дух; дух во мне вынуждает меня... Бог
говорит раз, даже два, все же человек его не слышит. Во сне, в ночном
видении, когда сон находит на человека во время дремоты на ложе; тогда он
открывает ухо человека и запечатлевает в нем свои наставления. О, Иов,
слушай меня, храни свое спокойствие, и я научу тебя МУДРОСТИ"".
И Иов, который на догматические нелепости своих трех друзей в горечи
своего сердца перед тем восклицал:
"Несомненно, только вы люди, и с вами умрет мудрость... Плохие утешители
вы все... Верно, я хотел бы говорить со Всемогущим, я хочу спорить с
Богом... Но вы - кователи лжи, вы врачи никуда негодные!"
Отягощенный бедствиями, страдающий Иов, который перед лицом официального
духовенства вместо надежды предлагает неизбежность проклятия, - в
отчаянии чуть было не заколебался в своей все переносящей вере, ответил:
"То, что вы знаете, я тоже знаю; я не ниже вас... Человек появляется, как
цветок, и его срывают; он так же проносится, как тень и нет его больше...
Человек умирает и распадается. да, он испускает дух, и где он?.. когда
человек умрет, будет ли он опять жить?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11