16
Прение о преисподней, называемой геенной,
как она была сотворена и образована,
а также о муках адских
Доктор Фауст все же раскаивался в сердце своем и постоянно разду-
мывал о том, что за грех он взял на себя, пожертвовав блаженством сво-
ей души и связавшись с дьяволом ради временных благ. Но его раскаяние
было раскаянием и покаянием Каина и Иуды, ибо хотя и раскаивался он в
сердце своем, но отчаялся в милосердии божием, и казалось ему невоз-
можным вернуть себе милость божию. Уподобился он Каину, который точно
так же отчаялся, полагая, что грехи его больше чем можно ему простить;
так же было и с Иудою и т. д. И доктор Фауст думал так же; все смотрел
он в небо, но ничего не мог там разглядеть. Все ему мечталось, как го-
ворится, о черте или об аде; это значит, он думал о том, что содеял, и
казалось ему, что частыми беседами, вопросами и прениями с духом
удастся ему когда-нибудь достигнуть исправления, раскаяния и воздержа-
ния от зла. Однако напрасно, ибо дьявол слишком цепко его держал.
После этого снова затеял Фауст разговор и прение с духом (ибо ему
опять подумалось об аде). Стал он спрашивать духа, что есть ад.
Во-вторых, как ад сотворен и устроен. В-третьих, что за муки и терза-
ния ждут осужденных в чистилище. В-четвертых и в-последних, может ли
осужденный вновь возвратить себе милость божию и избавиться от адских
мук.
Дух не дал ему ответа ни на один вопрос и сказал: "Господин мой
Фауст, лучше тебе оставить твои вопросы и разговоры относительно ада и
его порядков. Чего ты хочешь, любезнейший? Если бы ты и впрямь мог
подняться в рай, я бы снова низверг тебя в преисподнюю, ибо ты мой и
тут твое место. Потому-то, любезнейший Фауст, прекрати спрашивать меня
об аде и поверь мне, если я тебе обо всем этом расскажу, ты будешь по-
вергнут в такое раскаяние, сетование, раздумье и горе, что пожалеешь
сам, зачем задавал мне вопросы, а потому мое мнение, что лучше тебе о
том не спрашивать".
Доктор Фауст сказал: "И все же я хочу знать, или мне не жить. Ты
должен мне все открыть".
"Так и быть, - говорит дух, - я скажу тебе, мне-то мало горя от
этого. Ты хочешь знать, что есть ад? Ад имеет много имен и значений.
Называют его "алчущий" и "жаждущий", ибо человеку нечем в нем ни уто-
лить жажду, ни насытиться. Еще поистине говорят, что геенною зовется
долина неподалеку от Иерусалима. Ад такой же глубины и ширины, как эта
долина, так что Иерусалим, трон небесный, где обитают жители небесного
Иерусалима, расположен от него так далеко, что грешники осуждены вечно
находиться в бесплодной долине и никогда не смогут достигнуть вершины
града Иерусалима. Также ад можно назвать местом столь обширным, что
грешники, которые там обретаются, не видят ему конца. Также зовется он
пеклом, ибо все, что туда попадает, должно пылать и гореть подобно
камню в огненной печи, ибо хотя камень и раскаляется в печи, но не
сгорает и не испепеляется, а становится только тверже. Так и душа
грешника будет вечно гореть, и все же пламя не испепелит ее, только
более жестокими муками станет она терзаться. Называется ад еще мукой
вечной, и нет ей начала, нет надежды и нет конца. Зовется он мраком
темницы, где нельзя увидеть ни великолепия божьего, ни света, ни солн-
ца или луны, и если бы там был свет или сияние, хотя бы как у вас в
глухую темную ночь, тогда бы еще оставалась надежда на свет. Есть в
аду пропасть, называемая Славна, как от землетрясения, когда сотряса-
ется земля, тогда образуется такая бездонная пропасть, и кажется, буд-
то из недр этой пропасти вырываются ветры. Ад называют также Petra -
утес, и он предстает в разных видах, как Saxum, Scopulus, Rupes или
Cautes. Таков ад. Далее, ад укреплен таким образом, что вокруг него
нет ни земли, ни камней, как у утеса, но как господь укрепил небо, так
создал он и дно ада. твердое, остроконечное и каменистое, подобное
вершине скалы. Называют его Carcer - узилище, где грешники осуждены
быть в вечном плену. Еще называется он Damnatio - проклятие, ибо души
в аду, как в темнице, прокляты и осуждены на вечное заточение, и, как
на гласном суде, произносится приговор виновнику и злодею. Называют ад
также Pernicies и Exitium - погибелью, ибо душа терпит здесь такой
ущерб, который длится вечность. Также зовется он Confutatio, Damnatio,
Condemnatio - проклятие, осуждение и другими подобными именами, местом
отверженных, где человек повержен в такую пропасть и бездну, как если
бы он взобрался на высокий утес или гору и взглянул сверху вниз в до-
лину, и голова у него пошла кругом. Но отчаявшийся человек идет туда
не затем, чтобы взглянуть на местность, но чем выше он подымается, тем
более жаждет броситься с кручи и тем глубже его падение; то же совер-
шается с погибшими душами, брошенными в адскую бездну: чем греховнее
душа, тем глубже должна она упасть. Далее, ад так устроен, что невоз-
можно себе это измыслить и представить. Свой гнев господь вложил в та-
кое место, которое стало тюрьмою и узилищем для грешников, потому-то
оно имеет много имен, как-то: жилище срама, пасть пожирающих, жерло,
пропасть, адская глубина, где души грешников должны не только обре-
таться в терзаниях и муках вечного пламени, но терпеть срам, поношение
и позор от бога и его святых, за то что осуждены обретаться в этом
жерле и пасти пожирающей. Ибо ад и есть такая пасть, которая никогда
не насыщается, но жаждет поглотить и души праведные, чтобы и они сов-
ратились и погибли.
"Вот, доктор Фауст, то, что ты должен узнать, ибо ты этого поже-
лал. И запомни, что преисподняя есть преисподняя смерти, зной пламени,
тьма земли, забвение всех благ, о конце которой не озаботился господь.
В ней страдания и муки, и вечный неугасимый огонь; жилище всех адских
драконов, гадов и мерзких насекомых; обиталище падших дьяволов, полное
зловонной воды, серы, смолы и расплавленного металла. И это тебе мой
первый и второй ответ.
"В-третьих, ты понуждаешь меня и желаешь, чтобы я тебе сообщил,
какие страдания и муки испытывают или будут испытывать осужденные в
аду. В таком случае, господин мой Фауст, ты должен заглянуть в писа-
ние, ибо от меня это сокрыто. Однако насколько ужасно выглядит преис-
подняя, настолько же невыносимы ее муки и пытки. Об этом я хочу тебе
сообщить. И грешникам приходится так, как я тебе уже подробно об этом
рассказывал. Ибо поистине говорю тебе: ад, чрево женщины и земля нена-
сытны. Так и здесь нет ни конца, ни исхода. Будут они содрогаться и
стенать о своих прегрешениях и зле, также и о проклятом адском ужасе и
зловонии, препонах и слабости, воплях и стенаниях. И будут они взывать
к господу, с мольбами и трепетом, робостью, громкими криками, в тоске
и в печали, с воем и стоном. Ибо не должны ли они кричать громким го-
лосом, трепетать и содрогаться, когда все создания и твари божии опол-
чатся против них, и будут они терпеть вечное поношение, а блаженным
будут уготованы вечный почет и веселие? И страдание и мука одних будут
много тяжелей и суровей других, ибо неравны их грехи и неравны также
кары. Будут грешники жаловаться на невыносимый холод, на неугасимый
огонь, на непереносимый мрак, зловоние, на вечные побои, на дьяволь-
ские лица, на то, что отчаялись во всем добром. Будут они молить со
слезами: на глазах, со скрежетом зубовным, задыхаясь от смрада, со
стенаньями в голосе, шумом оглушающим в ушах, трепетом рук и ног. От
великой боли будут они пожирать собственный язык, будут просить себе
смерти, охотно соглашаясь умереть, но не смогут они умереть, ибо
смерть будет бежать их, а муки их и пытки станут день ото дня тяжелее
и больше. Вот тебе, господин мой Фауст, ответ на третий вопрос, и сог-
ласуется он с первым и вторым.
"В-четвертых и в-последних, хочешь ты иметь от меня ответ на воп-
рос, который относится к богу: смилуется ли господь над осужденными на
адские муки. Как бы это ни было, чтобы дать ответ на твой вопрос, я
хочу сперва ознакомить тебя с адом и его сущностью, сообщить тебе, как
он был создан гневом господним, и потом посмотреть, не можем ли мы на
этом построить некоторые положения. Хотя, дражайший Фауст, это будет
противоречить твоему обету и клятвенному обещанию, все же тебе будет
дан ответ. Ты спрашиваешь напоследок, могут ли грешники вновь снискать
милость божию? На это я отвечаю: НЕТ. Ибо все те, кто обретается в
аду, кого отринул господь, там навеки останутся и пребудут в гневе
господнем и немилости, там, где нет навсегда никакой надежды. А если
бы они могли снискать милость божию, как мы, духи, на это все время
рассчитываем и надеемся, тогда бы они возрадовались и вздыхали об этой
минуте. Но столь же мало, как бесы в аду могут надеяться в своем паде-
нии и несчастье на милосердие божие, столь же мало могут надеяться и
грешники. Ибо здесь не на что надеяться. Их мольбы, вопли и вздохи не
будут услышаны, и их пробужденная совесть будет наносить им удары в
лицо. Император, король, князь, граф или другие правители будут сокру-
шаться: ах, если бы они не тиранствовали и здесь на земле не давали
волю своим прихотям, тогда бы могли они снискать милосердие божие! Бо-
гач будет говорить: если бы он не был скупцом, щеголь - если бы он не
предавался роскоши, прелюбодей и развратник - если бы он не творил
прелюбодеяние, блуд и непотребство; пьяница, чревоугодник, игрок, бо-
гохульник, клятвопреступник, вор, грабитель, убийца и подобные им бу-
дут помышлять: о, если бы я не наполнял каждый день свое чрево едой и
питьем, предаваясь излишествам, сладострастию и жадности, если бы я не
богохульствовал, не нарушал присягу, не крал, не грабил, не убивал и
не совершал подобных грехов, тогда я мог бы надеяться на прощение; но
грехи мои перешли меру того, что может быть мне отпущено, поэтому я
вполне заслужил эту адскую кару и муку и не могу надеяться снискать
милость божию.
"Потому-то, господин мой Фауст, должен ты знать, что осужденным
нечего ждать, что придет время или срок их избавления от этих мучений.
Если бы была у них надежда хотя бы каждый день черпать в море по одной
капле, пока море не высохнет, или насыпать гору песку вышиною до само-
го неба и носила бы птичка с этой горы в год одну песчинку величиной с
горошину и была бы у них надежда, что расточится эта гора и будут они
прощены, и тогда бы радовались они этому. Но нет надежды, что бог о
них вспомнит и смилуется над ними. Нет, они будут лежать в аду, как
мертвые кости, смерть и совесть будут их грызть, и пылкая их вера, с
которой они тогда впервые обратятся к богу, не будет услышана и вспо-
мянута. О, если бы мог ты обретаться в аду до той поры, пока все горы
до одной рухнут и сойдут со своих мест, пока все камни в море высох-
нут! Но легче слону или верблюду пройти через игольное ушко и все дож-
девые капли пересчитать, чем получить надежду на прощение.
Итак, короче, господин мой Фауст, вот тебе мой четвертый и пос-
ледний ответ. И знай, если ты в другой раз спросишь меня о подобных
вещах, я не стану тебя слушать, ибо я не обязан тебе говорить о подоб-
ном. И оставь меня с такими вопросами и рассуждениями в покое".
На этот раз пошел доктор Фауст от своего духа в полной меланхолии,
и был он в сильном замешательстве и сомнении. Сегодня решал он одно,
завтра другое, думал об этих вещах день и ночь, но не мог прийти к
твердому решению, ибо, как сказано выше, слишком крепко дьявол им зав-
ладел, слишком он закоснел, слишком слепо предался он дьяволу. К тому
же, когда он остался один и захотел размыслить над священным писанием,
принял дьявол личину красивой женщины, стал его обнимать и творить с
ним всякое непотребство, так что вскоре забыл он божественное слово и
развеял его по ветру и укрепился в своих злых помыслах.

17
Другой вопрос, о котором Фауст беседовал с духом
Доктор Фауст снова призвал своего духа и пожелал задать ему еще
один вопрос, чтобы он и на этот раз удовлетворил его желание. Духу это
пришлось очень не по вкусу, однако на этот раз решил он ему повино-
ваться. Когда он прежде говорил ему о том, дух наотрез отказывался,
теперь же явился он снова и решил удовлетворить его желание, но уже в
последний раз. "Ну, что же ты хочешь от меня?" - сказал он Фаусту. "Я
хочу, - сказал Фауст, - услышать ответ на мой вопрос, а именно: если
бы ты сам был на моем месте, был человеком, сотворенным богом, что бы
ты стал делать, чтобы быть приятным богу и людям?".
Дух усмехнулся и сказал: "Господин мой Фауст, если бы я был сотво-
рен человеком, как ты, я бы склонялся перед богом, покуда во мне было
бы дыхание человеческое, и старался не возбудить против себя гнева
божьего. Я следовал бы сколь возможно его ученью, закону и заповедям,
призывал бы и прославлял его, хвалил и возносил, чтобы быть господу
угодным и любезным, и знал бы, что после своей кончины достигну вечно-
го блаженства, славы и великолепия".
На это доктор Фауст сказал: "Я, однако же, этого не делал".
- Поистине ты этого не делал, - сказал дух, - но отступился от
своего создателя, который тебя сотворил, дал тебе язык, зрение и слух,
чтобы ты разумел его волю и стремился к вечному блаженству. От него ты
отрекся, ты употребил во зло дивный дар твоего разума, ты отказался от
бога и от всех людей, и в этом тебе некого винить, как только свои
дерзкие и гордые помыслы, ради которых ты потерял лучшее свое сокрови-
ще и драгоценность - царство божие.
- Да, - сказал доктор Фауст, - увы, это так! Однако хочешь ли ты,
Мефостофиль, быть на моем месте человеком?
- Да, - отвечал дух со вздохом, - и не стал бы с тобою о том пре-
пираться, ибо если бы я согрешил против бога, то мне поддержкой было
бы его милосердие.
Доктор Фауст ему отвечал:
- Так и мне еще не поздно было бы исправиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16