Только од-
ноглазый циклоп Полифем сделал вид, будто он не хочет уходить, а соби-
рается поглотить еще одного или двух. Видя это, студенты пришли в еще
больший ужас, особенно когда он ударил о землю толстой палицей, сде-
ланной из сплошного железа и подобной ткацкому навою, да так, что вся
коллегия содрогнулась и закачалась. Но Фауст погрозил ему пальцем, и
тогда он тоже вышел в дверь, и доктор Фауст закончил свою лекцию, чему
все студенты очень обрадовались и уже не просили его впредь о подобных
зрелищах, так как убедились, как это опасно.

52
Доктор Фауст хочет заново обнародовать
все потерянные комедии Теренция и Плавта
Спустя некоторое время после того, как в университете состоялось
присуждение ученых степеней и некоторые лица были сделаны магистрами
среди философов зашел разговор о пользе латинских комедий писателя Те-
ренция, уроженца Карфагена в Африке. Теренций, говорили они, дол, -
жен стать достоянием школы и читаться юношеству не только ради латинс-
кого языка и прекрасных поучений и сентенций, но также потому, что он
верно и метко обрисовал все на свете сословия и их хороших и дурных
представителей, со всеми их свойствами, да так, словно он проник: в
человеческое сердце и разведал, подобно богу, душу и помыслы каждого.
Это признает всякий, кто правильно читает и понимает этого поэта. И
что еще удивительнее, из этих комедий видно, что в те времена и люди
были так же устроены, и нравы были такими же, как это и теперь ведется
на свете, хотя они были написаны за несколько столетий до рождества
Христова. Достойно только сожаления, что большинство этих комедий и
притом лучшие из них, всего сто восемь, столь печальным образом погиб-
ли при кораблекрушении, пропали и исчезли, чем сам Теренций был огор-
чен до смерти, как о том рассказывает Авзоний.
Подобное же несчастье произошло, говорили они, и с Плавтом, чте-
ние которого в школах по тем же причинам не менее полезно и необходи-
мо, чем чтение Теренция. Около сорока одной или более комедий потеря-
но, потому что они были плачевным образом попорчены водой или огнем.
Доктор Фауст долго слушал эту беседу и смог лучше и больше по-
рассказать об обоих поэтах, чем все присутствующие, привел также нес-
колько прекрасных изречений и сентенций из утраченных комедий. Все
этому очень удивились и спросили его, откуда он знает, что стояло в
этих комедиях. На это он эаметил, что они вовсе не пропали и не погиб-
ли, как это думают, и если бы это было для него безопасно и не осерди-
лись на него теологи, во мнении которых он и так невысоко стоит, то
все потерянные или испорченные, все равно какие тексты обоих поэтов он
с легкостью может извлечь на свет, но только на несколько часов. Если
же они хотели бы иметь их или сохранить на более продолжительное вре-
мя, то пусть посадят побольше студентов, нотариусов и писцов и прика-
жут им немедленно все переписать; тогда они имели бы их всегда под ру-
кой и могли бы впредь читать эти тексты не хуже, чем они читают те,
которые имеются сейчас.
Обо всем том доложили господам теологам и самым высокопоставлен-
ным членам совета, которые в то время присутствовали, но в ответ ему
было сказано: ежели он не хочет или не может доставить сюда эти книги,
чтобы можно было честным образом сохранить их и понемногу ими пользо-
ваться, то его предложение не может быть принято, ибо и без того дос-
таточно есть авторов и хороших книг, по которым юношество может и
должно изучать хороший и правильный латинский язык, и сверх того можно
опасаться, что злой дух примешает в новооткрытые книги свою отраву и
губительные примеры, так что это будет служить к ущербу, а не на поль-
зу.
Вот по какой причине и посейчас еще мы имеем только те комедии
Теренция и Плавта, что и прежде, потерянные же остаются там, куда их
утащил или спрятал нечистый, а доктор Фауст так и не мог показать на
этот раз свое искусство.

53
Другая история о том,
как доктор Фауст неожиданно явился на пирушку
Есть на улице Слесарей в Эрфурте один дом, по прозванию "Якорь".
В то время в нем проживал один тамошний дворянин, имя которого по не-
которым причинам не может быть названо и с которым доктор Фауст боль-
шей частью проводил время пока был в Эрфурте и много учинял и устраи-
вал удивительных шуток и развлечений, особенно когда тот собирал у се-
бя компанию (что бывало почти каждый день) и желал потешиться.
Случилось однажды, что этот дворянин позвал к ужину много добрых
друзей, а названный Фауст как раз находился не здесь, а в Праге у им-
ператора. Когда же молодые люди, развеселившись в гостях у своего дру-
га, стали настойчиво высказывать желание и охоту увидеть у себя Фаус-
та, то хозяин объяснил им, что Фауст не может явиться, так как нахо-
дится далеко, а именно в Праге. Тут они ненадолго оставили об этом
толковать, но вскоре стали еще пуще желать его прихода, а один из них,
шутя, позвал его по имени и попросил, чтобы он явился к ним и не бро-
сал честную компанию.
В это время кто-то сильно постучал во входную дверь. Слуга бежит к
окну, глядит, спрашивает: "Кто там?". Стоит доктор Фауст у двери, дер-
жит за повод коня, словно сейчас только слез, спрашивает слугу: разве
тот не узнал его? Его ведь звали.
Слуга, прежде чем открыть, бежит к господину, докладывает: Фауст
стоит, мол, у двери, это он стучал.
Дворянин, находившийся в комнате, говорит слуге: верно, он ослы-
шался или обознался; ему хорошо известно, где обретается Фауст, он не
может сейчас быть у двери. Слова его успокоили слугу.
Между тем стучит Фауст еще раз. Тогда сам хозяин выглянул наперед
слуги в окно, видит, и впрямь Фауст. Сейчас же ему отворяют дверь,
приветливо встречают. Хозяйский сын просит его пройти вместе с отцом к
гостям, сам берет его лошадь и велит задать ей вдоволь корма. Однако,
как далее следует, не мог он этого выполнить.
Как только Фауст вошел к гостям, его прекрасно принимают, сажают
за стол, и хозяин спрашивает, как это он воротился так скоро.
Фауст отвечает: "Это у меня такой добрый конь. Раз господа гости
так сильно пожелали меня видеть и позвали к себе, решил я им угодить и
к ним явиться, хоть и не могу я долго здесь оставаться и еще до утра
должен быть в Праге".
После этого предложили они ему есть и пили вволю за его здоровье,
пока добрый хмель не ударил ему в голову. Тут стал он учинять с ними
свои шутки. Спрашивает, не хотят ли они отведать заморского вина. Они
отвечают: "Да". Тогда он снова спрашивает: "Какого же? Греческого,
мальвазии, французского или испанского?". Один, смеясь, отвечает, что
все одинаково хороши. Тогда Фауст велит принести бурав, сверлит по
краям доски стола одну за другой четыре дыры, затыкает их колышками,
как обыкновенно втыкают в бочку втулку или кран, велит принести ему
несколько чистых стаканов, потом вытаскивает по очереди колышки, и из
сухой доски, словно из четырех бочек, льет каждому вино, какое из вы-
шеназванных он потребует. Гостей это очень позабавило, и были они
весьма довольны.
Тем временем приходит хозяйский сын и говорит: "Господин доктор,
ваш конь жрет как бешеный. Скорее десять или двадцать коней накормишь,
чем вашего одного. Уже проглотил он два воза сена, а сам стоит и смот-
рит, где бы найти еще". Тут засмеялся не только Фауст, а все, кто это
услышал. Но когда хозяйский сын сказал: "Я хочу выполнить свое обеща-
ние и накормить его досыта, хотя бы мне пришлось несколько мальтеров
ему отвесить", - Фауст ему отвечал: пусть он это бросит, конь довольно
уже получил корма на ночь, ведь он не наестся досыта, если даже сожрет
у него весь овес на корню.
На самом же деле это был его дух Мефостофиль, который, как выше
сказано, по временам превращался в крылатого коня, такого, как Пегас у
поэтов, если Фауст собирался куда-нибудь быстрехонько перенестись.
В этих и подобных забавах провели они вечер, до полуночи. Тут ис-
пустил фаустов конь столь громкое ржанье, что его на весь дом было
слышно. "Ну, мне пора", - сказал Фауст и хотел распрощаться, но они
стали его удерживать и просить, чтобы он остался с ними еще немного.
Тогда завязал он узел на своем кушаке и согласился провести с ними еще
часок.
Когда время прошло, опять конь его громко заржал; тут он снова
собрался идти, но, тронутый просьбами собравшихся, остался еще на час
и снова завязал узел на кушаке. Когда же и этот час пролетел и его
конь в третий раз заржал, больше уже не захотел он оставаться и не дал
себя удержать, распрощался с ними и сказал, что должен тотчас же идти.
Тут они проводили его до дверей, вывели его лошадь, он сел на нее
и поскакал вдоль по Слесарной улице. Но едва миновал три или четыре
дома, как взмыл его конь вместе с ним в небеса, так что те, кто смот-
рел ему вслед, вскоре потеряли его из виду.
Под утро Фауст вернулся в Прагу, устроил здесь свои дела и через
несколько недель, когда возвратился домой, он привез с собой от импе-
раторского двора много бумаг и новых известий.

54
Как доктор Фауст сам задал пирушку
Когда доктор Фауст воротился домой из Праги, привезя с собою мно-
жество великолепных подарков от пребывавших тогда при императорском
дворе австрийских господ и других князей и графов, вспомнил он и о
доброй компании, вызвавшей его из Праги в "Якорь". По сердцу пришлись
ему их речи и веселое общество. И вот, чтобы ближе сойтись с теми из
них, кого он раньше мало знал, и завести с ними более близкое знакомс-
тво, показав им в то время свою признательность, пригласил он их всех
вместе в дом, который снимал неподалеку от большой университетской
коллегии в Эрфурте, что у св. Михаила.
Все они явились с удовольствием, не столько ради еды и питья,
сколько в надежде снова увидеть его чудесные проделки, как это бывало.
И вот, когда они пришли и явились к нему один за другим, то не
увидели они ни огня, ни дыма, ни еды, ни питья и ровным счетом ничего,
но не подали вида, были веселы и думали: хозяин их сам знает, как уб-
лаготворить гостей.
Когда все уже собрались, просит Фауст дорогих гостей не скучать,
а пока он прикажет немедля накрывать и подавать на стол. После этого
постучал он ножом по столу. Тут входит некто, как если бы это был слу-
га, спрашивает: "Господин. что вам угодно?". Доктор Фауст спрашивает
его: "Скажи, сколь ты проворен?". Тот отвечает: "Я быстр как стрела".
"О нет, - говорит Фауст, - ты мне не годишься. Ступай, откуда пришел".
Немного погодя стукнул он снова ножом по столу, входит другой
слуга, спрашивает: "Чего изволите?". Фауст ему говорит: "Сколь ты про-
ворен?". Тот отвечает: "Я быстр как ветер". "Это уже кое-что, - гово-
рит Фауст, - только и ты мне не подходишь, поди прочь, откуда пришел".
Еще спустя немного стучит Фауст в третий раз по столу, входит
третий, огляделся с угрюмым видом, спрашивает: "Что от меня надобно?".
Доктор Фауст отвечает: "Скажи мне, каково твое проворство, тогда услы-
шишь, что тебе надо делать". Тот отвечает: "Я быстр как мысли челове-
ческие". "Вот это дело!" - говорит Фауст, встает с места, идет с ним,
посылает его и наказывает принести и доставить ему явств и пития, что-
бы мог он наилучшим образом попотчевать дорогих гостей. Сделав это,
вернулся он к гостям, велел обнести их водой и всем сесть за стол.
Как только они уселись, является его проворнейший слуга вместе. с
двумя другими, вносят они девять блюд или мисок, по три зараз, акку-
ратно накрытые крышками, как это принято при дворе, ставят их на стол"
и оказались там самые лучшие явства из дичины, птицы, рыбы, овощей,
паштетов и из разного домашнего скота, приготовленные самым изысканным
образом. И таких явств было множество, а всего тридцать шесть блюд или
перемен, не считая фруктов, конфет, пирогов и других лакомств, подан-
ных на десерт. А все кубки, стаканы и чаши ставились на стол пустыми,
и когда кто-нибудь хотел пить, Фауст его вопрошал, какого вина или пи-
ва ему желательно, и как только тот называл свое желание, Фауст выс-
тавлял за окно посуду для вина, и во мгновенье ока она наполнялась
этим напитком, прохладным, словно сейчас только из погреба.
Между тем были приготовлены всевозможные музыкальные инструменты,
на которых один из слуг умел играть столь отменно, что ни один человек
не слышал в жизни ничего столь приятного; слуга этот мог даже делать
так, что множество инструментов играло одновременно, как-то: лютни,
органчики, флейты, арфы, рожки, трубы, а люди видели только его одно-
го. В общем не было недостатка ни в чем, что доставляет удовольствие,
и не было никого, кто мог бы еще чего-либо пожелать. И так провели они
почти всю ночь, пока не наступило ясное утро, когда Фауст всех отпус-
тил по домам.

55
Как один монах хотел обратить доктора Фауста
на путь праведный
Вскоре слухи о докторе Фаусте и его удивительных похождениях раз-
неслись не только по городу Эрфурту, где он обосновался и натворил
много подобных проделок, но и далеко по стране. А потому много лиц из
дворянского звания и юных рыцарей приезжали к нему в Эрфурт из сосед-
них княжеств и графских дворов и заводили с ним знакомство с тем, что-
бы увидеть или услышать от него что-либо чудесное, о чем они нынче или
завтра могли порассказать. И столько их стекалось к нему для этой це-
ли, что некоторые разумные люди стали опасаться, как бы это не ввело в
искушение незрелую молодежь и иные из них, совратившись, не приохоти-
лись бы к чернокнижию, потому что все это они считали забавой и разв-
лечением, не разумея, что это грозит их душе. Поэтому люди эти обрати-
лись к известному францисканскому монаху, доктору Клинге по имени,
близко знакомому с доктором Лютером и доктором Ланге, и просили его:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16