Йоханна БРАУН
ХОМО ПИПОГЕНУС ЭРЕКТУС


- Как вам известно, я зарабатываю в год несколько миллиардов, но,
увы, я не в состоянии принять вас в собственном доме хоть сколь-нибудь
прилично, - говорил Адам Радарро, председатель нескольких комиссий по
координации земных наук, обращаясь к небезызвестному даже за пределами
Земли структурному исследователю Планусу Ирреверзиблусу. - Загляните в
холодильник: не считая пары оливок времен моего дедушки, он безнадежно
пуст. Откройте морозилку: там лишь несъедобные куски льда времен моего
отца. Оглядитесь в комнате. Ваши ноги утопают вовсе не в пышном ворсе
ковра, а в самой что ни на есть обыкновенной пыли, свалявшейся в хлопья. А
захоти вы у меня переночевать, я мог бы предложить вам белье грязно-серого
цвета, которым накрыл бы небольшую горку искромсанного поролона. Можете не
утруждать себя: эта лампа зажигается, лишь когда ей вздумается, а
отопление заработало бы, только если бы я попросил вас спуститься в подвал
и забросить в печь несколько лопат угля (надеюсь, уголь еще есть в наличии
и лопата не сломана). Единственное, что я мог бы вам предложить, это
деньги, хотя тоже только если денежный автомат опять не сломался.
- Да не беспокойтесь вы! - отвечал Планус Ирреверзиблус, структурный
исследователь. - Все это мне очень знакомо.
- Но как прикажете мириться с тем, что, зарабатывая в год несколько
миллиардов, я не могу предложить своему гостю простейшей закуски, которая
есть в каждой уличной лавчонке.
- Вы ошибаетесь. В уличных лавках еда бывает теперь с перебоями. И
стыдиться тут нечего. Я тоже ничего не смог бы предложить вам в своем
доме. Ну разве что мне бы повезло и я достал бы в автоматическом магазине
пакетик пищевого концентрата. И пыли у меня в доме, дорогой Радарро, не
меньше. Например, глядя в окно, я уже не могу сквозь стекла различить,
какая на улице погода. И единственное, на что остается полагаться, это на
сводку погоды, если ее случайно передадут.
- Что же, - сказал Радарро. - Хоть вы и зарабатываете немного меньше
меня, очевидно, и вас тяготит мысль, что денег вы получаете гораздо
больше, нежели ваши предшественники, зато живете гораздо хуже.
- Огорчительна вовсе не мысль о деньгах! Главное, у меня теперь
совершенно нет времени продолжать исследования, ибо я вынужден беспрерывно
чинить машины, которые, собственно, и были приобретены мною для
обслуживания и поддержания чистоты, а когда дефекты уже невозможно
устранить, приходится самому себя обслуживать и убирать дом. Наши предки
благодаря огромным своим достижениям в науке и технике оставили нам
богатое наследство. Они добились таких успехов лишь потому, что все
мелочные работы по личному пропитанию, обслуживанию и уборке помещений
отдали в чужие руки. Частью этим занималась прислуга, а частью машины,
которые при малейшем признаке дефекта тут же осматривались и
ремонтировались специалистами. Никогда бы мои предки (а все они были
исследователями) не смогли вывести нас на тот высокий уровень, который мы
сегодня теоретически имеем, если бы они сами мыли окна, стирали белье и с
трудом добывали себе пропитание. Действительно, у нас никто больше не
должен обслуживать другого, это противоречило бы нашим моральным нормам,
не говоря уже о том, что этим у нас теперь никому не приходится
зарабатывать себе на жизнь. Интеллектуальный уровень всего населения
настолько поднялся, что сейчас едва ли сыщешь человека, готового на
подобную работу даже за самые большие деньги. То же касается ремонта и
наладки аппаратуры и пунктов приготовления пищи.
- Однако, кажется, речь шла о том, чтобы изобрести машины, которые
чинили бы себя сами, - напомнил Адам Радарро.
- Речь шла о многом, - уныло пробормотал Ирреверзиблус. - Но сегодня
у изобретателей руки не доходят до того, чтобы изобретать... хотя почти
все население состоит из изобретателей. Они одержимы самыми смелыми
научными и техническими идеями, по которым ведутся основательные дискуссии
и которые всех нас более или менее восхищают. Но кто будет претворять их в
жизнь, если только не найдется чудак, согласный опускаться все ниже и
ниже, чуть ли не терять человеческий облик - голодать, мерзнуть?..
Адам Радарро внимательно оглядел великого исследователя Плануса
Ирреверзиблуса. Он вынужден был признать, что костюм его собеседника
совсем обветшал, из одного ботинка выглядывал грязный большой палец, щеки
ввалились, а нос заострился. Из этого Радарро с надеждой заключил, что
исследователь все же время от времени занимается исследованиями.
Ирреверзиблус заметил, каким взглядом окинул его Радарро.
- Да, - признал он, - я как раз приближаюсь к тому архаическому типу
работника умственного труда, на который иногда ссылается литература
прошлого и который так счастливо побороли наши предки. Судя по описаниям,
великие умы древности ютились в жалких каморках, где кишели крысы. Хочу,
кстати, заметить: позади моего дома я также недавно встретил крысу.
- Самое время что-нибудь изобрести! - подхватил Радарро. - Может,
какие-то новые структуры, это было бы по вашей части. В этом я как
координатор наук ничего не смыслю. Сдается мне, вы уже нащупали какое-то
решение. Я бы вам для начала выдал миллиардика три.
- К чему они мне?
- Можете приберечь их на грядущие времена - когда снова будет иметь
смысл обладать миллиардами, дорогой друг.
- Хорошо, перешлите мне деньги, - небрежно бросил Ирреверзиблус. -
Насколько я знаком с денежными автоматами, деньги наверняка поступят ко
мне не раньше, чем ситуация в корне изменится. В чем я действительно
нуждаюсь, так это в закаленных ученых, которые согласились бы стойко
переносить страдания физической деградации, дабы посвятить высвободившееся
время созданию исследовательской лаборатории и изыскательским поездкам.
- Судя по тому, насколько вы пообносились, вам удалось уже что-нибудь
изобрести?
- Нам нужна рабочая сила, - сказал Ирреверзиблус.
- Гениально, но это не новость.
- Нужны не люди, нужны другие структуры.
- Только не говорите мне о машинах!
- Я имею в виду живые структуры.
- Уж не слонов ли?
- Нет, - ответствовал Ирреверзиблус, - пипогиго.
Когда спустя несколько лет Планус Ирреверзиблус возвратился из
экспедиции в отвесные утесы неприступных гор Альфа, Адам Радарро не мог
скрыть своего разочарования. Казалось бы, ученый достиг наивысшей степени
истощения и оборванности, что вселяло надежды, но, увидев принесенных им
пипогиго, Радарро вспомнил, что уже встречал когда-то подобные существа:
чучела их стояли в стеклянном шкафу, в школе. Съежившись, спрятав головы в
оперение на груди, они сидели, словно замерзающие курицы. Два пипогиго -
самец и самочка, - которых Ирреверзиблус поставил в клетке перед Радарро,
показались миллиардеру заслуживающими внимания не более, чем две большие
взъерошенные вороны.
- И вот эти-то чучела помогут исправить наше неудержимо ухудшающееся
положение?
- Именно эти - нет. - Планус Ирреверзиблус попытался прикрыть
лохмотьями, из которых теперь состояло его платье, хотя бы некоторые места
своего обожженного горным солнцем тела. - Разумеется, не эти, хотя они по
своей структуре уже обладают всеми признаками, на которых мы будем
базироваться. Да вы и сами наверняка еще со школьного времени помните
отличительные признаки пипогиго - надеюсь, мне не нужно на этом
останавливаться?
Радарро совершенно забыл главу о пипогиго. Он даже не знал, к какому
семейству они причислены и водятся ли только в горах Альфа. К тому же он
никак не мог вспомнить, что именно учил когда-то о геологическом
происхождении этих гор.
- У нашего школьного компьютера этого в программе не было. Возможно,
они слишком ничтожны.
- Скорее, предположу я, - отвечал Ирреверзиблус, - что ученые тогда
просто не могли прийти к единому мнению по вопросу о том, к какой
категории отнести пипогиго. Ведь их нельзя рассматривать только как птиц,
хотя у них есть присущие птицам отличительные черты. Например, способность
летать. Сегодня бесспорным научным фактом является то, что пипогиго
впервые появились в горах Альфа и что в других горах и в иные времена
никаких пипогиго не существовало. Как, впрочем, и сами горы Альфа
образовались в то время, когда принято было сваливать отбросы цивилизации
в гигантские кучи. Наглядный пример процесса отвердевания, спрессовывания
и в конце концов окаменения этих отбросов являют собой горы Альфа. Вы
наверняка слышали о тамошних археологических находках. Вот на этих-то
высотах отбросов древней культуры, там, где воздух разрежен в опасной для
жизни пропорции, и обитают пипогиго.
На заре возникновения гор Альфа, пока они еще окончательно не
окаменели, пипогиго были еще птицами, но воздействие мутационного фактора,
с которым пипогиго соприкоснулись, ища отбросы в еще не затвердевших
частях массива Альфа, коренным образом изменило их внутреннюю структуру.
Если вначале они были не чем иным, как большой, похожей на ворону птицей с
широким клювом и обычными птичьими когтями, после мутации у них появилась
вторая пара хватательных лап, очень напоминающих руки обезьяны и даже
человека. Очень вероятно, что пипогиго сумеют выполнять ими и довольно
сложные ремесленные действия. Их зрение, до мутации скорее близорукое,
настолько улучшилось, что пипогиго могут различать мельчайшие предметы,
удаленные на несколько километров, и любые изменения на земной поверхности
даже при плохой освещенности. Но самые последние сведения о пипогиго
говорят о том, что они способны (конечно, после обучения некоторому
количеству слов и грамматических правил) формировать разговорные тексты.
- А, как попугаи!
- Попугаи, - разъяснил Ирреверзиблус, - бессмысленно повторяют то,
что слышат или что им втолковывают. А пипогиго способны комбинировать.
- Вы хотите сказать - эти птицы думают?
- Во-первых, с научной точки зрения это не птицы. Это ортогенные
прямоходящие летающие яйцекладущие четвероногие. И, во-вторых, результаты
их комбинирования пока что лишены всякой логики. Логически прослеживаемые
взаимосвязи, которые временами наблюдаются, случайны.
- Ну и к чему нам эти попугаи, которые несут всякую чушь?
Ирреверзиблус, как ученый и исследователь, уже настолько закалился,
что не принимал близко к сердцу сомнения какого-то дилетанта, пусть даже
тот с помощью миллиардов или иных факторов власти имеет хоть внеземное
влияние. Но замечание Радарро задело его весьма болезненно: ведь, за
исключением Ирреверзиблуса, все участники экспедиции при поимке пипогиго
погибли. Он решил, что не надо сообщать Радарро о своих открытиях. И
прежде всего - ничего не говорить о мутационном факторе, который он
отыскал в результате целой цепи стоивших многих нервов лабораторных опытов
над многочисленными пробами породы, взятыми во всех частях гор Альфа.
Фактор этот представлял собой искусственный мармелад, который долгое время
пролежал на свалке рядом с остатками радиоактивного плутония.
Ученый решил ограничиться небольшим показом пипогиго. Он открыл
клетку, вытащил самца и поднес его к креслу, в котором восседал со
скептической улыбкой Радарро.
Голова пипогиго была почти спрятана в перья, покрывавшие грудку.
- Попробуйте вступить с ним в контакт, - предложил Ирреверзиблус.
Радарро рассмеялся.
- Добрый день, господин пипогиго, очень рад познакомиться! - И
протянул ортогенному существу руку, с трудом при этом сдерживаясь, чтобы
не выдать, как клянет себя, что попался на удочку научных фантазий Плануса
Ирреверзиблуса. - Не подадите ли вы мне драгоценную вашу лапку, или
коготь, или как там это у вас называется?
Он вздрогнул, когда пипогиго протянул ему большую шафранно-желтую,
ороговевшую, но кажущуюся довольно мясистой руку.
Радарро тут же отдернул свою руку, но пипогиго уже схватил ее и
пожал, глядя при этом прямо в лицо Адаму Радарро.
Вместо покрытой перьями птичьей головы Радарро увидел бледное лицо с
большими карими глазами, крючковатым носом. Приоткрыв круглые мясистые
губы (Радарро при этом даже зубы увидел), пипогиго спокойно произнес: -
Пипогиго.
- Радарро, - ответил Адам Радарро, с трудом владея собой.
"Не дай бог, он еще обнимет меня и захочет поцеловать", - подумал он.
- Достаточно. Я уже создал себе ясное представление об этом существе,
Ирреверзиблус.
Когда тот засовывал пипогиго в клетку, Радарро от всей души пожелал,
чтобы птиц отпустили обратно в горы Альфа. Ничего больше он не хотел знать
о пипогиго. Ему почудилось, будто пипогиго очень странно на него посмотрел
- зловеще, не иначе. Ирреверзиблус же казался ему теперь ужасно
таинственным, дьявольски таинственным.
"Лучше расторгнуть договор", - подумал он. Но не отважился предложить
это из боязни, что Ирреверзиблус сочтет его трусом, да и потому, что уже
невозможно было ничего остановить.
- Попытаюсь усовершенствовать достоинства пипогиго таким образом,
чтобы они стали полезны для человеческого общества, - заверил
Ирреверзиблус.
"Что-то не заметил я их достоинств", - подумал Адам Радарро, но все
же спросил:
- И сколько же вам на это потребуется денег?
Больше всего обидело Ирреверзиблуса замечание Радарро о том, что
пипогиго-попугай. Поэтому он, мутативно воздействуя на свойства пипогиго,
этого ортогенного летающего яйцекладущего четвероногого, наибольшее
внимание уделял не развитию его разговорных способностей, ориентируя того
не на передачу, а на прием вокальной информации и на способность перевести
ее в непосредственную ручную работу.
1 2 3 4 5 6