Если предварительный доклад Кортни соответствовал истине, то Земля оказалась в незавидном положении. Большая часть человечества хохотала, горестно стенала и носилась кругами. И эта ситуация могла стать еще хуже, когда через сорок семь минут пришельцы возобновят передачу. Но до тех пор…
Дипломат внезапно заметил, что в бункере воцарилась гнетущая тишина, и громко хлопнул в ладоши.
— За работу, друзья! — воскликнул он и в зале закипела работа.
3
Пока Группа Контакта готовилась изучать, исследовать и защищаться, население планеты реагировало на сообщение пришельцев, как обычно во время опасности: противоречиво и непоследовательно.
Телерепортеры выбегали из своих студий, чтобы купить старомодную газету. Газетчики, запершись в ванной, включали ненавистные телевизоры. Группы выживания, терпеливо дожидавшиеся начала ядерной войны, решили, что настал подходящий момент, и отправились в свои тайные убежища в горах, захватив с собой семьи, соседей, домашних животных и телевизоры. Алкоголики поклялись больше не прикасаться к зелью. Наркоманы в еще больших количествах стали принимать то, что принимали. В Калифорнии сторонники Унитарианской церкви соорудили и торжественно сожгли гигантский вопросительный знак. В Нью-Йорке землевладельцы, чьи здания примыкали к территории Центрального Парка, сначала выставили свои земельные участки на продажу, затем передумали и повысили арендную плату.
Настоящее, а не выдуманное приземление инопланетного космического корабля вызвало роспуск нескольких клубов Очевидцев НЛО, был отменен показ шести научно-фантастических фильмов и начат показ двенадцати других. Видеокассеты по объему продажи превзошли аспирин. Невиданные в истории транспортные пробки закупорили артерии городов и шоссе, ибо водители: А) бросали свои машины и бежали в горы, Б) ехали в горы на машинах и В) теряли сознание прямо в автомобилях, принеся незнакомое слово “блокировка сети” в такие места, как Тасмания, Новая Шотландия и Внешняя Монголия.
В Соединенных Штатах Федеральное авиационное управление распорядилось немедленно очистить все воздушные трассы от какого бы то ни было движения. Всякому летящему самолету, не относящемуся к вооруженным силам, давалось пятнадцать минут, в течение которых пилот обязан был найти подходящее место и приземлиться. Застигнутые в воздухе вертолеты падали на землю как камни. Небольшие авиетки приземлялись на любой мало-мальски подходящей площадке — на фермах, автостоянках, футбольных полях. Один злосчастный Боинг-747, время которого истекло, вынужден был совершать вынужденную посадку на полотно скоростного шоссе, соединяющего столицы двух штатов.
Грохоча двигателями, чтобы предупредить о своем приближении автомобилистов, реактивный лайнер опустился так низко, что едва перескочил через отстойник и проходящие под шоссе второстепенные дороги. Дымя шасси, гигантская птица коснулась полотна и, отчаянно визжа тормозами и грохоча, покатилась по шоссе, остановившись в считанных метрах от торопливо покинутой служащими будки для взимания дорожных сборов. Не успели отгреметь приветственные крики наблюдателей и пассажиров, как какой-то дурак в “кадиллаке” принялся отчаянно сигналить сзади, призывая воздушного гиганта дать ему проехать и вообще убраться с дороги. Пилоту семьсот сорок седьмого потребовалось совершить над собой форменное насилие, чтобы не запустить двигатель № 2 и не превратить дурака в кучку шлака вместе с его автомобилем.
Ливанские партизаны требовали сообщить им, не являются ли пришельцы евреями. Цюрих запрашивал, ценится ли у них золото. Голливуд умолял предоставить ему право снять фильм о жизни героических звездоплавателей. Новая Зеландия стремилась узнать рецепты их любимых блюд из баранины. Польша ядовито осведомлялась, как много пришельцев поместилось в эту гигантскую электролампу.
Независимые южноамериканские государства оказались перед неразрешимой проблемой. Чужой космический корабль приземлился на территории ненавистных Соединенных Штатов. Если инопланетяне окажутся враждебными, то это будет великолепная возможность привлечь их на свою сторону и разделаться с гнусными янки. Если пришельцы будут настроены дружелюбно, то Америка может получить такие передовые технологии, что станет несомненным хозяином всего мира — таким, которого ни под каким видом не стоит сердить. Выход был найден такой: благодаря блестящему политическому ходу, этим странам удалось присоединиться к Швейцарии. Традиционно нейтральные швейцарские банкиры восприняли свои новые полномочия с энтузиазмом, твердо уверенные в том, что каким-то образом удастся извлечь из этого выгоду для себя.
Ирландия ударилась в пьянство.
Англия попросила еще чаю.
Италия напилась.
Япония разослала во всех направлениях промышленных шпионов.
Франция заплатила свой долг ООН.
Папа сначала объявил пришельцев дьяволами, потом ангелами, снова дьяволами, потом протестантами и в конце концов перестал давать комментарии.
В небольшом арабском государстве фанатичный мусульманский лидер вышел на балкон самого высокого минарета и объявил своим верным последователям, собравшимся внизу, что хотя им удается сдерживать американского дьявола, но голубые пришельцы из космоса — это совсем другое дело, и поэтому, ради спасения своего народа, ему придется уничтожить его при помощи водородной бомбы. И он высоко поднял над головой детонатор, который он сжимал в руке, чтобы все его увидели. Странно, но собравшаяся внизу толпа отреагировала на заявление без должного смирения.
Пока ломали запертые ворота минарета, их некогда любимый духовный наставник прочел молитву и нажал на кнопку. Детонатор громко и пронзительно лязгнул, так как помощники духовного лица давным-давно украли из бомбы весь плутоний и обменяли его на гашиш. Когда вопящая толпа разъяренных арабов наконец добралась до верхней площадки минарета, исламский фанатик избавил их от тяжелой обязанности разорвать себя на множество окровавленных лоскутков, выбросившись вниз через украшенные орнаментом металлические перила.
* * *
Тем временем высоко над встревоженной Землей двигался по орбите золотого цвета параллелепипед, формой и размером поразительно напоминающий промышленный упаковочный контейнер. Двигаясь по самой границе земной атмосферы, странный ящик не был замечен ни спутниками-шпионами, в изобилии проносящимися по ближайшим орбитам, ни зоркими глазами военных радаров наземного базирования, которые были направлены на странный предмет и не могли увидеть его своим электронным зрением.
Те, кто вывел на орбиту этот странный предмет, поверили своим многочисленным ученым и исследователям, которые утверждали, что по внешнему виду ящик ничем не отличается от космического аппарата, производимого чем-то под названием “Вестингауз Индастриз”, и это на самом деле было так. Дело было в том, что упомянутый прибор был разработан совершенно иным подразделением транснациональной корпорации. Золотистый параллелепипед был точной копией холодильника “Вестингауз”, начиная с торчащей сзади радиаторной решетки и заканчивая биркой с ценником на дверной ручке. (Разработчики точного подобия аппарата были по-настоящему поставлены в тупик, не в силах разгадать, для чего предназначались эти две детали конструкции, но во имя благородных интересов науки весьма тщательно их воспроизвели. Это также отвечало требованиям безопасности и маскировки — основной задаче всех наиболее разумных существ во всей известной части Галактики.)
Холодильникоподобный прибор тем временем принимал довольно любопытные передачи с довольно-таки мирной планеты внизу. Изголодавшаяся станция поглощала входящие сигналы так быстро, как только могла, разжевывала информацию на байты, тщательно переваривала и изрыгала не слишком удобоваримый ответ. Хрустальные программирующие ячейки, размещенные в многосекционном ионизированном жестяном поддоне, включились в работу, и ящик принялся вращаться, пока не повернулся передней панелью к далеким звездам. Тогда дверца широко распахнулась, и мощный поток тахионов вырвался наружу, ни разу не дрогнув за те четырнадцать секунд, пока не достиг орбиты Плутона. Сообщение, посланное холодильником, было точным, сжатым, лаконичным, не оставляющим никакого простора для беспочвенного фантазирования.
Вскоре золотой луч тахионов погас, и эмалированная дверца захлопнулась с неслышанным стуком. Ожили крошечные реактивные двигатели, расположенные по краям водосборного поддона, и золотистый ящик плавно сошел со своей орбиты, чтобы переместиться в точку над центральной частью Северо-Американского континента. В заданной точке пространства рефрижератор затормозил и лег на геостационарную орбиту, которая позволяла ему оставаться неподвижным относительно источника этих странных передач.
Прямо над спортивной спортплощадкой нью-йоркского Центрального Парка.
4
Командир экипажа Айдоу откинулся в своем кресле, сделанном специально по форме его тела, и, нахмурясь, посмотрел на расположенный перед ним обзорный экран. Его лицо напоминало “Этюд о задумчивости в голубых тонах”. Первый контакт с неизвестным видом живых существ всегда был по меньшей мере непростым делом. До сих пор все шло хорошо, и ему оставалось только надеяться, что грядущие события оправдают риск этой экспедиции.
Командная рубка космического корабля “Все То, Что Блестит” плавно понижалась во всех направлениях от кресла командира, и таким образом командир находился в высшей точке своего стерильно-белого, высокотехнологичного царства. Такое местоположение позволяло ему чувствовать себя комфортно, ибо еще его далекие примитивные предки любили прятаться в кронах деревьев, чтобы бросаться оттуда на разные живые существа, проходящие внизу и ничего не подозревающие, и со счастливой улыбкой всучивать им страховой полис.
“Все То, Что Блестит” был слегка модифицированным космическим модулем Ми-кон-4, и его диаметр составлял аккурат четыреста метров. Это в точности такой же размер, которым славятся все Миконы. Приводимый в движение известными своей надежностью экзотермическими реакторами, он мог разогнаться до средней крейсерской скорости, равной скорости света, используя всего двенадцатую часть мощности маршевого двигателя, что превращало космический корабль данной модели в один из самых скоростных в галактике. Только на одной планете были корабли, способные двигаться еще быстрее, но их нельзя было купить ни за какие деньги. Двадцать четыре палубы космического корабля различались по площади и высоте, в зависимости от желания членов экипажа и назначения. Стандартными были только командные рубки.
По направлению к корме от командирского кресла были расположены прижатые к стенам из гофрированного металла техпосты экипажа: охранника, инженера, коммуникатора и техника. Последним из названных техпостов пользовались довольно редко, и он попал в командную рубку только потому, что проклятую штуковину нужно было-таки куда-то пристроить. Бронированная дверь отсекала цоколь помещения и могла блокировать доступ в этот нервный центр космического корабля. В настоящий момент дверь была закрыта, и в ее створе виднелись кажущиеся бесконечными стены внешних коридоров, вдоль которых тянулись многочисленные проволочки, трубочки и распределительные щиты.
Сама командная рубка и ее меблировка были исполнены в различных оттенках белого цвета, и только члены экипажа подчас оживляли монотонную белизну окружающего пространства своими собственными цветами: голубым, серым, коричневым и зеленым, но и эти тона были приглушены желтовато-белой униформой, которую носили члены команды. Все техпосты на борту корабля были снабжены собственными обзорными экранами, но сейчас Айдоу подключил их к своему так, что все они показывали одну, ничем не примечательную картину.
Посреди абсолютно белого, бесконечного пространства испытательной камеры, которая занимала целую палубу в самой середине космического корабля, стояло шесть человек. Расстояние делало их слабыми и хрупкими, каковыми они, по всей вероятности, и были на самом деле. Айдоу наблюдал за тем, как они расхаживают туда и сюда, сердитыми жестами вздымая вверх передние конечности. Без всякого сомнения, они сопровождали свою жестикуляцию угрозами, вопросами и мольбами. Все как обычно. Звуковые ячейки в испытательной камере еще предстояло активизировать, и потому их многочисленные колкости и едкие замечания не достигали слуха командира.
Кроме всего прочего, командир Айдоу любил сначала посмотреть на поведение подопытных экземпляров, это помогало ему лучше оценить шансы на успех. Более того, командир пришел к выводу, что намеренное пренебрежение приводит наиболее примитивные создания в настоящее бешенство, а эти грунтландцы по всем признакам начинали “созревать”. В то самое время, когда Айдоу удостоил пленников своим командирским вниманием, самый крупный экземпляр опустился на колени и попытался прорыть подземный ход в полу, обитом мягким материалом. Его товарищи, похоже, пытались подбодрить своего соплеменника, хотя, когда дело касалось чужих форм жизни, очень трудно было быть в чем-нибудь совершенно уверенным. Ага! Волосатый субъект поднял крупного самца и несколько раз ударил по лицу ладонью. Почему-то это успокоило крупного самца, и он без дальнейших возражений присоединился к товарищам. Волосатый грунтландец же стоял несколько особняком от всей группы, и его товарищи теперь обращались со своими репликами именно к нему.
— Стало быть, ты — их предводитель, — холодно заключил Айдоу. И он обратился к нему, правда, мысленно: “Я приветствую тебя, брат”.
Тяжелая рука из живого гранита весомо опустилась на плечо Айдоу. Командир поднял взгляд и посмотрел в неподвижное лицо охранника или охранителя своего корабля.
— Не слишком много доказательств в пользу твоего предположения о том, что они правят при помощи силы, — прогудел Гастерфаз, его лишенный интонации голос напоминал звук, какой издавали бы совокупляющиеся булыжники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51