— Единственное мое желание — продолжить свое существование, поэтому я меняю его жизнь на свою, — заявил робот. — Даю слово чести, что отпущу этот экземпляр, как только мой челнок вылетит с астероида и я окажусь в безопасности.
Сильверсайд прекрасно знал, что рискует, но эти существа могут быть достаточно глупыми, чтобы поверить его словам. Однако морские пехотинцы способны были определить, где тут враки, просто на слух, не прибегая к помощи высокотехнических сенсоров.
С угрожающим ворчанием земляне приготовили оружие и начали осторожно приближаться. Сержант Либерман вдруг заметила, как фигура одного из солдат исчезла из последней шеренги…
Ей потребовалось меньше секунды, чтобы обнаружить недостающего члена отряда. Солдат воспользовался невероятной силой сервомоторов своего боевого костюма, прыгнув с места высоко вверх, он теперь описывал над отрядом крутую дугу — маневр, возможный только благодаря огромной высоте пещеры.
— Замри-и!!! — громко закричала Либерман через внешний громкоговоритель скафандра, отрегулировав усилитель на максимальную громкость. Сильверсайд невольно замер, и Таня победно улыбнулась. — Экий шмук! (Шмук (идиш) — половой член).
В следующее мгновение пятьсот фунтов крепчайшей стали, да еще с космическим пехотинцем внутри, обрушились на робота на скорости 30 футов в секунду, что было равнозначно падению с высоты десятиэтажного дома.
Кристаллическое стекло, пластик, проволока, брызги, осколки, крошево и прочий мусор так и брызнули во все стороны, как если бы в помойную яму упал крупный метеорит, и десантник по колено погрузился в шасси робота.
От мощного удара Сильверсайд покачнулся, но все же нашел в себе силы повернуть к противнику свою куполообразную голову и попытался при помощи всех манипуляторов, которые у него еще оставались, дотянуться до своего странного врага и превратить его в кровавые обломки.
Поднырнув под лес смертельно опасных конечностей робота, солдат сделал выпад и ударом кулака проломил заплату, наложенную на то место, куда попала ракета. Сильверсайд словно взбесился и удвоил усилия, пытаясь прикончить оседлавшего его десантника. Не обращая внимания на яростные удары конечностей, солдат засунул руку в голову робота еще глубже, нащупал мозг и с силой сжал в кулаке, произведя роботу грубую лоботомию.
Для наблюдавших за всем этим морских пехотинцев все выглядело таким образом, как будто Сильверсайд просто взорвался. Длиннофокусные объективы его видеокамер выдвинулись на всю длину, а из всех щелей в помятом металлическом корпусе повалил черный дым. Гусеница с лязгом рассыпалась, а механические манипуляторы напряглись и замерли, последним судорожным движением отшвырнув в сторону заложника, слегка контуженного, но живого. Затем, выплюнув из себя дождь ярких искр, преступный боеробот затрясся, его ходовые огни погасли, и машина впала в давно заслуживаемое ею состояние окончательного и полного рассоединения.
Весьма удовлетворенный результатами собственных усилий, солдат осторожно высвободил ноги из перепутанных внутренностей побежденного робота и спрыгнул вниз на каменный пол. Он был рад, что его умение расплющивать ногами пустые пивные банки, в чем он упорно практиковался почти всю жизнь, в конце концов оказалось полезным.
— Отличная работа, капрал, — поздравила его сержант Либерман.
Прежде чем ответить, рядовой первого класса Фюрстенберг помолчал.
— Спасибо, сэр.
— И на сей раз мы действительно имеем это в виду, — искренне, от всего сердца добавила Таня.
Пехотинец мудро промолчал, не желая неуместным замечанием дразнить судьбу или… гауптвахту.
— О'кей, — нетерпеливо поторопил их лейтенант Сакаэда. — Давайте поскорее вернемся в таверну, пока ничего больше не случилось. Ускоренным маршем… марш!
Когда отряд поднимался по спиральному пандусу, бывший заложник робота догнал своего спасителя и слегка подтолкнул:
— Эй, помнишь, я спросил, зачем здесь держат этого зануду Фюрстенберга?
— Да.
— Ты прости меня, приятель…
* * *
Тем временем в открытом космосе острые кинжалы чистой энергии продолжали ударять и нанизывать на себя металлические корпуса роботов, нащупывая наиболее уязвимые, жизненно важные узлы, чтобы гарантированно вывести роботов из строя. Космические торпеды, ракеты и ракетные снаряды носились в пространстве даже не стаями, а плотными тучами, стремясь поскорее найти свой огненный конец, взорвавшись в теле вражеского корабля. Управляемые ракетные снаряды подчас совершали довольно сложные маневры, уклоняясь от защитного огня роботов, и могли поражать цели с любой стороны, даже сзади, в то время как торпеды и ракеты честно летели в цель по прямой. Звездолеты поражали роботов также залпами крупнокалиберных пушек, и космос заполнился огромными смертоносными снарядами кумулятивно-бронебойного действия, начиненными мощными зарядами взрывчатки, газом Омега и радиоактивным термитом. Лучи плазмы безмятежно пронизывали пространство страшной битвы во всех направлениях, усваивая энергию всех разрушительных снарядов, которые попадались на их пути, и усиливая собственную мощь в несколько раз, чтобы обрушиться на цель всесокрушающим энергетическим ударом.
Однако роботы-часовые джианцев могли похвастаться несколькими метрами огнеупорной брони в комбинации со множеством защитных и силовых щитов, в то время как звездолеты имели толщину брони всего несколько дюймов и по одному или по два защитных поля. Довольно скоро поэтому агрессивное поведение звездолетов с экипажами превратилось под беспрестанными атаками практически неуничтожимых роботов-астероидов в некое подобие глухой защиты.
Под бешеными ударами лучей разрушения силовое защитное поле звездолета сначала распухало, становясь видимым, пока энергетический экран пытался сопротивляться энергетической атаке, стараясь удержаться, а потом вдруг пропадал. Потом уступало обреченное внутреннее силовое поле, подставляя лучам беззащитный корпус корабля, и звездолет превращался в разноцветный огненный шар. Многие из кораблей, спасаясь от роботов, нырнули в безопасное гиперпространство, где их поджидали транспространственные космические мины, притягиваемые вибрациями КУ-соленоидов, которые и превращали звездолеты вместе с их экипажами в горстку разрозненных атомов.
Это было страшно. Это было безумно. Это была ВОЙНА! Это было даже хуже, чем война, — как космическая битва “Дока” Е. Е. Смита в известном комиксе, только немного побольше.
Затем от днища “Рамиреса” отделилось пятнадцатиметровое массивное блюдце, похожее на параболическую антенну, на универсальном шарнирном подвесе. Внутри этой керамической чаши располагался толстый ствол с трехзубчатой мушкой прицела. Со стороны казенной части к стволу была подсоединена лента конвейера со вставленными в нее черными металлическими овальными предметами. Это и был главный калибр звездолета землян — Вихревая Атомная Пушка.
Чисто-белое керамическое блюдо осветилось яркой вспышкой и метнуло в пространство целую череду квазиплотных молний — пылающий луч атомной аннигиляции, который ударил прямо в пояс астероидов, уничтожив целую эскадру роботов-часовых, оставив вместо них лишь облако светящего пара и несколько тлеющих в пространстве глыб шлака.
Когда ослепительное сияние луча рассеялось, лента конвейера передвинулась вперед на один шаг, и новая термоядерная бомба встала в боевое положение.
— Контрольный выстрел произведен, сэр! — доложил стрелок. — Все индикаторы на зеленых полях. Готов начать бомбардировку.
Келлер достал из кармана и надел солнцезащитные очки, то же самое проделали и все остальные, находящиеся на мостике. Теперь-то уж никто не станет высмеивать кремлевско-пентагоновскую концепцию “Чем больше, тем лучше”. Так-то!
— Дайте им отведать настоящего космического блюда, Бакли, — приказал капитан.
— С удовольствием, шкипер.
Отражатель пушки снова высветился адским огнем, и луч страшного оружия пошел гулять среди атакующих порядков роботов, кося их налево и направо, словно огненный жезл волшебника. Малейшего прикосновения этого луча было достаточно, чтобы каменные громады роботов вспыхивали, превращаясь в облачка перегретого пара и исчезая. Силовые поля, защитные экраны и искусно сделанная броня джианских устройств перед бешеной яростью раскаленного реакцией ядерного расщепления луча были не прочнее бумаги.
Атомная пушка выстрелила еще дважды, и на обзорном экране “Рамиреса” образовалась в поясе астероидов удивительно большая прореха, в центре которой болтался одинокий Бакл. Разочарованный до глубины души Бакли чуть не состроил обиженную гримасу, когда его тактический экран показал лишь быстро улепетывающие звездолеты, уцелевшие после нападения роботов. Самих роботов нигде не было видно. Сражение закончилось слишком быстро.
Поскольку сражение, по всей видимости, закончилось, капитан Келлер сложил и убрал в карман солнечные очки.
— Поздравляю, Бакли, — сказал капитан, пораженный одновременно меткостью стрельбы и характеристиками нового оружия.
— Благодарю вас, сэр! — выпалил Бакли. — Может быть, вы хотели бы, чтобы я уничтожил что-нибудь еще?
— Нет, не сейчас.
— Вы уверены, сэр?
— Определенно, — несколько резко заметил капитан.
Он одобрял энтузиазм, но не энтузиастов-фанатиков.
Мичман Бакли пожал плечами и принялся ставить оружие на предохранители, подготавливая его к возврату в походное положение. Да, пока это продолжалось — это было прекрасно!
— Сообщение десанта, сэр! — доложила Лиллиокалани, разворачиваясь в своем кресле. — Они добыли несколько ГН-кубов. Потерь нет, раненых — тоже.
— Отлично, — улыбнулся Келлер. — А как “Вышибалы”?
Лиллиокалани коснулась наушников узкой ладонью.
— Бур тяжело ранен, но жив. Курок и Шлямбур — оба были… раздавлены всмятку. От их тел ничего не осталось, чтобы их можно было восстановить.
— Понятно. Мистер Хемлих, телепортируйте десант на борт, и пусть доктор Ван Луун встречает их в посадочном шлюзе со своей бригадой медиков.
— Ясно, шеф! — приветливо отозвался Хемлих.
Внезапно задняя стена мостика взорвалась. Сильнейший удар чуть не повыбрасывал землян из кресел. Все головы одновременно повернулись в одном направлении, и из дымящихся развалин подъемника на мостик шагнула Авантор. Ее длинные золотые волосы легким нимбом трепетали над головой.
Прежде чем кто-либо успел пошевелиться, система безопасности мостика автоматически откликнулась на присутствие постороннего, и рядом с укрепленной на потолке видеокамерой появился ствол 40-миллиметрового гранатомета. Скорострельная машина была снаряжена электрохимическими боеприпасами парализующего действия, способными на месте уложить бешеного слона. Мрачная джианка бросила на устройство всего лишь взгляд, и оно взорвалось.
— Вы все арестованы! — сообщила она, осколки пластика и металла сыпались сверху на палубу и на ее голову.
— Послушайте, Авантор, не могли бы мы обсудить это? — спросил мичман Бакли, вставая со своего места и тем самым отвлекая на себя внимание женщины, в то время как лейтенант Джонс и Хемлих готовились прыгнуть на нее с боков. Но в этот момент точно по расписанию огни в рубке слегка пригасли, а постоянный, ставший привычным ровный гул двигателей стих.
— ГОВОРИТ ШЕСТНАДЦАТЫЙ! — рявкнул в полумраке громкоговоритель под потолком. — Я ПОЛНОСТЬЮ КОНТРОЛИРУЮ ВСЕ ИСТОЧНИКИ ЭНЕРГИИ И СИСТЕМЫ ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЯ. ПОДЧИНЯЙТЕСЬ АВАНТОРУ ИЛИ УМРЕТЕ!
При свете вспыхнувших аварийных светильников вахта неохотно расселась по местам, а Трелл в отчаянии уронил голову на свою отключившуюся консоль. Они были так близки к успеху! Проклятые мягкосердечные земляне! Говорил же он им, что джианцев надо убить. Теперь всех их наверняка ждет Галоптикон-7…
Некоторое время капитан Келлер взвешивал ситуацию, прикидывая, стоит ли воспользоваться лазерным пистолетом, который был спрятан в подлокотнике его кресла. И хотя ему казалось, что у него немало шансов на успех, он решил не прибегать к оружию. Он знал, что единственным способом остановить джианку было убить ее, а этого он сделать не мог.
Лишь только капитан открыл рот, чтобы попросить Авантора быть благоразумной, главный обзорный экран вспыхнул радугой света, и на нем показались тысячи джианских сверхдредноутов, выходящих из гиперпространства, чтобы полностью окружить корабль землян. Затем не прошло и нескольких секунд, как на мостике появились тысячи голографических изображений Великих Золотистых, женщин и мужчин. Золотистый свет от их шафрановой военной формы упал на лица землян, так что все они мгновенно покрылись великолепным и темным калифорнийским загаром.
— Грунтландцы! Вы все арестованы! — хором, но несколько вразнобой, сказали они.
Крепко сжав кулак так, что костяшки пальцев сухо щелкнули, Келлер лихорадочно обдумывал новую ситуацию, в поисках выхода из создавшегося положения пытаясь выбрать самое правильное решение. “Надо подумать… — размышлял он. — Двигатели заглушены, экраны погашены, оружие дезактивировано. Джианцы внутри и снаружи. Ах… гм-м… черт возьми…”
— Pax, — со вздохом сказал капитан Келлер, поднимая вверх обе руки. — Мы сдаемся. (Рах (лат.) — на ваших условиях).
Морской офицер знал, что он побежден. Его команда со вздохом последовала его примеру. Итак, все кончено. Их миссия закончилась провалом, и, несмотря на все свои усилия, Земля потеряла свое право на звезды…
И самое худшее было то, что человечество даже не получило испытательного срока…
26
СТЕНОГРАММА № 1 — “Земля против Джии”. Выдержки.
Из полной копии судебного заседания, для доступа обращаться в Пузырь №45789253475, подраздел N-I-250. Рекомендовано для чтения студентам юридических колледжей, историкам и лицам, страдающим бессонницей.

ИЗ ТЕМНОТЫ МЕДЛЕННО ПРОЯВЛЯЕТСЯ ИЗОБРАЖЕНИЕ ДЛИННОЙ СТУДИИ. ЗА КОНСОЛЬЮ УПРАВЛЕНИЯ КА БЕЛЬНОЙ СЕТЬЮ СИДИТ ЖЕНЩИНА-ГУ МАНОИД В ПЛОТНО ОБЛЕГАЮЩЕМ ЕЕ ФИГУРУ ЗЕЛЕНОМ ПЛАТЬЕ, ПО КОТО РОМУ ПЕРЕБЕГАЮТ СИНИЕ ОГНИ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51