«Давайте встретимся и поговорим. Это очень важно лично для вас, а не для меня». Далее указывался номер домашнего телефона автора записки, слегка меня заинтриговавшей.Что имелось в виду в ней под словами: «Это очень важно лично для вас…»? В каком смысле – лично? Что – информация, которую хотел сообщить автор записки, каким-то непонятным образом касалась непосредственно моей скромной персоны? Спрашивается, каким именно?Теряясь в догадках, я потыкал пальцем в телефонный диск, набрал указанный в записке номер…А спустя ровно час стоял, маясь от нетерпения, на одном из центральных перекрестков города. Был конец августа. Ростов-на-Дону находится, как известно, на юге России. Знойное южное августовское солнышко буровило своими раскаленными лучами мои плечи и спину. Голова моя была непокрыта, но чудилось, на ней лежала, свисая на уши, круглая грелка, наполненная крутым кипятком. Спрятаться от жаркого дыхания небес было некуда. Ни единого деревца не росло на перекрестке.Истекая липким потом, я то и дело поглядывал на свои наручные часы. Маргарита Николаевна – так звали автора той записки – вела себя вполне по-женски. Она опаздывала.Часом ранее, услышав в телефонной трубке мой голос, она обрадовалась и предложила спешно повидаться с нею. Да-да, спешно, очень спешно, несколько раз проронила Маргарита Николаевна. А потом сильно озадачила меня, отказавшись описать свою внешность, дабы я смог опознать ее при встрече. Отказалась она выслушать и описание моей внешности, моих характерных примет.– Как же мы с вами узнаем друг друга? – осведомился я, дивясь ее речам.И вот что ответила Маргарита Николаевна – воспроизвожу ее слова в записи, сделанной мною сразу после окончания телефонного разговора:– Они сказали, что сами узнают вас. Они сами подведут меня к вам.– Кто – они? – вопросил я, продолжая недоумевать.– Они – это они. И они надеются, что вы придете без опозданий на место нашей встречи, которое я сейчас укажу, – таким был ответ, выдержанный в лучших традициях женской логики. Он объяснял, ничего не объясняя.«Они – это они».Маргарита Николаевна оказалась последовательной женщиной и в своих поступках, а не только в речах. Потребовав от меня явки на рандеву с ней без опозданий, сама она, как говорится, «слегка задерживалась» – ну, как и водится это у всех женщин, назначающих свидания.На раскаленном солнцем перекрестке недалеко от меня тоже томились в ожидании еще двое мужчин…Небольшой пятачок перед кинотеатром «Буревестник» на том перекрестке был традиционным местом встречи многих ростовчан. Здесь назначались деловые свидания, а также – это уж само собой – любовные. Я пялился на прохожих, спешащих по каким-то своим делам мимо меня по улице туда-сюда. Ищущим взглядом я пытался на расстоянии определить, может ли та или иная женщина, приближающаяся по тротуару к перекрестку, оказаться Маргаритой Николаевной. Судя по ее голосу, звучавшему часом ранее в телефонной трубке, Маргарита Николаевна была дамой немолодой.Вот я и высматривал среди прохожих женщину почтенного возраста, уповая на свою интуицию. Авось подскажет она, которая из немолодых дам, приближаясь к кинотеатру «Буревестник», направляется на встречу со мной.Интуиция, увы, помалкивала…– Вы – Алексей Прийма, – раздался вдруг откуда-то из-за моего плеча громкий голос.Я обернулся.Чуть склонив голову, на меня глядела в упор крупная полная женщина, ширококостная, плечистая, в тонком летнем платье с короткими рукавами. Было ей, если прикинуть на глазок, около шестидесяти лет от роду.Ума не приложу, как умудрился я прозевать ее, возникшую рядом со мной словно из-под земли. Вроде бы тщательно просматривал потоки прохожих, вроде бы фиксировал внимание «а каждой даме, приближавшейся к месту, на котором я стоял. И вот на тебе! Прозевал, прошляпил.Ничего особенно примечательного не было во вполне ординарной внешности этой женщины, за исключением глаз. Глаза, не мигая, смотрели на меня – таращились этак неприятно давяще, будто гипнотизировали. Никогда в жизни не видывал я таких странных глаз. Зрачки в них были абсолютно черными – цвета угля!– Я – Маргарита Николаевна, – представилась женщина, буравя мое лицо магнетическим, как у змеи, взором. – Здравствуйте.– Здрасьте, – кивнул я в ответ и, снедаемый любопытством, поинтересовался с ходу: – Как вы узнали, что я – это я? Почему подошли ко мне, а не вон к тому, например, гражданину?Поведя ладонью, я указал на одного из двух мужчин, недвижимо застывших на перекрестке в нескольких шагах от меня. И услышал в ответ:– Узнала вас в лицо не я, а они.– Не понял. Кто – они?Моя собеседница досадливо поморщилась.– Погодите, – молвила она и резким требовательным жестом выбросила вперед руку. – Прикоснитесь своей ладонью к моей ладони… Они должны окончательно убедиться в том, что вы – как раз тот самый челночный агент, который им нужен.Загадочное словосочетание «челночный агент» резануло мой слух.Пожав плечами и недоуменно усмехнувшись, я сделал то, о чем попросили. Наши ладони слились в крепком рукопожатии.В следующую секунду Маргарита Николаевна вдруг вся затряслась. Волны дрожи стали прокатываться сверху вниз по ее полному телу, словно бы пронзаемому электрическими разрядами. Между тем глаза с черными зрачками продолжали немигающе пялиться в упор на меня. Отчетливо помню, они ни разу не моргнули, покуда женщину колотили судороги.Надо думать, зрелище было достаточно диковинным, ежели глядеть на то, что с моей собеседницей творилось, со стороны. Прохожие, огибая на перекрестке угол кинотеатра, оборачивались в нашу сторону, настороженно посматривали, проходя мимо, на пожилую даму, изображавшую передо мною нечто вроде пляски святого Витта.Пляска длилась не менее двадцати секунд. Наконец прекратилась.Маргарита Николаевна отпустила мою ладонь. Она моргнула – впервые с того момента, как появилась здесь, на перекрестке.– Да. Вы – тот самый челночный агент, – объявила Маргарита Николаевна. – Они убедились в вашей пригодности для дела.– Кто – они? И для какого дела? – С этими словами я извлек из брючного кармана небольшой блокнотик и авторучку и приготовился записывать. Женщина проигнорировала мои вопросы.– Уберите блокнот, – тоном, не терпящим возражений, скомандовала она. – Ничего не записывайте. Слушайте текст. Прямое сообщение от них для вас лично. Слушайте и запоминайте. Итак, текст: «Мы, люди планеты Трон созвездия Весы, хотим встретиться с вами. Назначьте место и время встречи». Конец текста.– Люди планеты Трон? – переспросил я, обдумывая услышанное.– Да.– И они, вы говорите, хотят потолковать по душам персонально со мной?– Вот именно.– Занятно… Это их предложение мы обсудим чуть позже. Сначала ответьте вот на какой вопрос. Когда, где, при каких обстоятельствах вы в последний раз встречались с ними?– Не скажу.Женщина сдвинула брови, лохматые, кустистые, и опять вперилась в меня давящим магнетическим взором, феноменально редкие по окраске черные зрачки в ее глазах волновали мое воображение, тревожа память.Где и что читал я про такие удивительные зрачки? Смутно помнится, где-то вроде бы читал что-то… Тут меня осенило: верно, читал – в книге одного русского фольклориста, изданной в конце прошлого века.Согласно народным поверьям, зрачки в глазах женщин, профессионально занимавшихся колдовством, темнели с годами. В конце концов они становились совершенно черными. Черные зрачки – первейшая внешняя примета ведьмы-профессионалки с многолетним стажем, если верить народной молве.Мысленно я присвистнул, припомнив все это, и ощутил, как по спине побежали мурашки. Неужели, подумал я… Неужели в самом деле… Ведьма?!– Не скажу, – повторила ведьма, насупленно пошевелив густыми бровями. – Мне запрещено рассказывать о сути моих контактов с ними. Итак, назначайте место и время встречи. Они слушают вас.– Слушают?– Да. Моими ушами.– Э-э… Стало быть… Гм. Дайте минуточку подумать… Если уж им так хочется этого…– Им очень этого хочется.– Хорошо, – молвил после долгой паузы я, принимая решение. – Встречаемся послезавтра в десять часов утра. В центральном городском парке. Возле летней эстрады.– Нет.– Что, простите?– Они говорят, встреча должна произойти где угодно, но только не в городе. Она может состояться в совершенно безлюдном месте.– Понял. В таком случае… Гм. Что ж, давайте послезавтра утром выйдем из города по автомобильному мосту, перекинутому через Дон. Потом на пустынном левобережье отойдем от автотрассы куда-нибудь подальше в степь. И там, в степи, в двух или трех километрах от трассы проведем встречу. Такой вариант устраивает?– Устраивает. Но вместе с вами я не пойду через мост. Меня привезут к месту встречи на легковой автомашине. Ну а вы уже будете ждать меня там.Мы уточнили детали. Я набросал на листке, вырванном из блокнотика, нехитрый план местности. Обозначил на нем реку Дон и мост над нею, автотрассу, уходящую от моста по голой, как доска, степи, элеватор, высившийся справа от трассы, и спортивный гребной канал, протянувшийся перпендикулярно реке слева от дороги. Крестиком я указал на плане приблизительное место встречи.Затем вручил листок с планом Маргарите Николаевне и на том расстался с нею…В указанный день и час я маячил столбом в бескрайней придонской степи, поросшей чахлыми сорными травами, иссушенными солнцем. Ровным целинным полотном уходила степь, не тронутая плугом, к горизонту. Здесь, на донском левобережье напротив Ростова, раскинувшегося на холмах на правом берегу Дона, испокон веков не сеяли культурные злаки. Земля тут была соленой; она так и называлась – солонец… Далеко-далеко от меня – километрах в трех, не ближе – сновали туда-сюда по прямой как стрела автотрассе крохотные букашки автобусов и грузовиков, легковых автомашин и самосвалов.Застыв неподвижно на одном месте, я изображал из себя нечто вроде геодезического ориентира. И при этом, признаюсь, чувствовал себя полным дураком.Почти полтора часа потратил я на то, чтобы добраться сюда пешком. На всякий случай явился, как и планировал, загодя – с большим запасом времени.Секундная стрелка на моих наручных часах пробегала круг за кругом, а в ситуации между тем не наблюдалось никаких изменений. Есть такое идиоматическое выражение – «гордое одиночество».Караульную службу, которую я нес сейчас в степи, никак нельзя было назвать гордой. С каждой уходящей минутой одинокое томление на степном просторе виделось мне все более и более идиотским.Может быть, Маргарита Николаевна по неведомым соображениям зло подшутила надо мной? Услала сегодня меня с утра пораньше подальше от города в степь, а сама тем временем в городе… Что – сама?Где она, эта ведьма с черными глазами? Где, черт ее побери!Неужели не объявится?Миновало, представьте себе, уже сорок минут сверх назначенного срока. Я угрюмо стоял как вкопанный, продолжая изображать живой ориентирный столб, и с бараньим упорством ждал…С далекой автотрассы, увидел я, свернула на узкую отъездную дорогу какая-то легковая автомашина. Она пробежала с полкилометра по дороге, перпендикулярной автотрассе, а потом съехала с нее, осторожно миновав неглубокий кювет. И, снизив скорость, пошла вперевалку по кочкам нетронутой степной целины.Фары машины были нацелены на меня, как на маяк.Ну, наконец-то!Машина, оказавшаяся при ближайшем рассмотрении «Волгой», притормозила в нескольких шагах от меня.За лобовым стеклом черной «Волги» сумрачным светом сияли черные глаза Маргариты Николаевны. Рядом с ней сидел за рулем какой-то моложавый мужчина.– Извините за опоздание, – молвила Маргарита Николаевна, выбираясь из машины. – Дело в том, что они посоветовали не спешить. Они сказали, нужно приехать на встречу с вами на полчаса позже. И тогда ваш контакт с ними состоится наверняка… Вы готовы к контакту?– Не знаю, – честно признался я. – Все зависит от того, что вы подразумеваете под контактом.Мертвое молчание – в ответ.Черные ведьмины глаза знакомо уставились на меня липким гипнотическим взором, проковыривая незримую скважину в моей переносице. Я поежился. Странное магнетическое воздействие клейкого взгляда отнюдь не отдаленно напоминало пытку сверлом работающей бормашины, приставленным ко лбу как пистолет.
Загадочный темно-красный диск с белым ободком и белым кружком в его центре, пролетевший над Ростовом-на-Дону.
– Значит, так, – проговорила Маргарита Николаевна деловито. – Мне нужно подготовиться к контакту.Настроиться на него. Пока я буду настраиваться, вы можете поболтать о том о сем с моим сыном… Кстати, познакомьтесь.Не произнеся более ни слова, она неторопливо побрела по степи прочь от меня и от черной «Волги». Отошла метров на сто и там застыла, не оборачиваясь, в несколько экстравагантной позе – колени полусогнуты, а руки вскинуты над головой ладонями вверх.Как тут же выяснилось, ее сыном был тот моложавый мужчина, которого я приметил за рулем «Волги». Мы пожали друг другу руки и разговорились. После каких-то ничего не значащих общих слов о погоде, да природе, да о нашем взаимном самочувствии я решился пустить пробный шар. Спросил:– Давно это у нее? – И повел подбородком, указывая на пожилую дородную женщину, замершую в отдалении с руками, вскинутыми, точно в молитве, над головой.Сын Маргариты Николаевны сокрушенно вздохнул.– Да вот уже третий месяц подряд с ума сходит, – сказал, криво усмехнувшись, он.– С ума сходит?– Ну а как же иначе все это назвать? Моя мать, к вашему сведению, всегда отличалась житейским здравомыслием. Всегда была спокойной, рассудительной женщиной. Никаких ночных кошмаров! Никаких галлюцинаций! Ни-ко-гда! – четко выговаривая каждый слог, произнес мой собеседник. – И вдруг недавно она заявляет: со мной вступили в контакт люди планеты Трон. Каким образом, спрашиваю. Она отвечает: зазвучали голоса в голове – три голоса сразу. Они рассказывают безумно интересные вещи о цивилизации планеты Трон. Какие именно вещи, спрашиваю. Извини, сынок, отвечает мама, но мне запрещено рассказывать об этом кому бы то ни было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36