это сердце столицы, квартал, самый богатый памятниками истории. И так же, как в Париже, этот многовековой квартал окружен водой и связан с остальным городом многочисленными мостами. Если не считать двух улиц, идущих по его краям, уже с девяти часов вечера он погружается в удивительное спокойствие.«Опель» встал на стоянке почтенной Биржи, являющейся также резиденцией Шведской академии.Трое мужчин устроили совещание, как только вышли из машины.— За телефоном-автоматом далеко бегать не придется, — сказал Раффе, указывая пальцем на кабину, установленную на одной из сторон площади.Коплан посмотрел на часы.— Хм... Без пяти десять. Думаю, можно звонить Равиньяну.— Звоните, — согласился Мобер. — У вас есть монетка?Они вместе направились к телефону, Франсис, найдя нужную монету, вошел в стеклянную кабину.Должно быть, телефон стоял у Равиньяна под рукой, так как он снял трубку сразу.— Как прошла беседа? — спросил Коплан.— Скоглунд не пытался выпендриваться. Мне кажется, он был очень естественным. Что касается мадам, она свалилась с неба. По крайней мере внешне.— Она не отговаривала Ингвара приходить к ней?— Нет. Скорее ей не терпелось узнать больше. Но она также могла быстренько собрать чемоданы после звонка и отвалить, не заботясь о Скоглунде.— Ладно, спасибо, — произнес Коплан. — Я свяжусь с вами после одиннадцати часов, если позволят обстоятельства. Счастливо, Равиньян.Он повесил трубку, вышел, позвал своих спутников.— Дело пошло, тип толкнул свою речь, — объявил он. — Пошли к мамаше Карлсон.Остерлянггатан была в двух шагах. Они дошли до нее менее чем через пять минут, и когда увидели вдали дом, Коплан открыл свои планы.— Вы станете по обеим сторонам улицы таким образом, чтобы следить за странными передвижениями, которые могут произойти в ближайшее время. Спрячьтесь под козырьки подъездов, и чтобы вас не было видно. Я буду наблюдать за домом и проходить мимо вас через довольно равные промежутки времени. Если что-то заметите, скажите мне.— А если женщина выйдет, пока вы вне пределов видимости? — поинтересовался Мобер.— Вы ее возьмете. Тот же прием, что и со Скоглундом. Не найдя вас, я буду знать, что вы вернулись в машину, и присоединюсь к вам у Биржи.— Договорились, — согласился Мобер. — Я встану на углу одной из улочек, перпендикулярных этой: они чертовски похожи на старую Ниццу или порт Генуи... Я всегда смогу спрятаться, если появятся какие-то типы.— А я, — сказал Раффе, — устрою наблюдательный пост рядом, на противоположной стороне тротуара.— Особенно внимательно смотрите за машинами, — подчеркнул Коплан. — Любая машина, останавливающаяся возле дома тридцать три, подозрительна сама по себе, а если из нее никто не выходит, тем более.— Усек, патрон, — шутливо сказал Мобер, прежде чем уйти.Через секунду Коплан расстался с Раффе и принялся прохаживаться по Остерлянггатан.Становилось холоднее. Уличные фонари, освещавшие старые дома с украшенными фасадами, окружали морозные ореолы.В неясном шуме, доносившемся из центра города, иногда выделялся гудок сирены буксира или далекий звон церковного колокола, отсчитывающего часы.Проходя мимо дома тридцать три, Франсис заметил свет в двух окнах второго этажа.Готовила ли мадам Карлсон чашку чая, чемодан или пистолет? Глава 6 Коплану казалось, что он ходил вокруг дома на Остерлянггатан целую вечность.Короткие отчеты, которые он получал на ходу от Мобера и Раффе, ничего не давали. Сам он, несмотря на свою бдительность, тоже не обнаруживал ничего необычного.К наступлению назначенного времени три наблюдателя были убеждены, что женщина не вызвала боевиков для перехвата Скоглунда. Она не выходила из дома, и никто не останавливался перед ее дверью.Коплан подошел к Моберу, дежурившему на углу маленькой темной улицы.— Пусто, — сказал он лаконично.— Да, — разочарованно признал Мобер. — Единственное, что я замечаю, это то, что у меня замерзли ноги. Моя любовь к тайным операциям значительно уменьшилась с утра.— Однако я поручу вам дополнительную работу, — сказал Коплан без малейшего сожаления. — Поскольку мамаша Карлсон ждет Скоглунда, а вместо него визит ей нанесу я.Мобер поднял брови.— А если ловушка внутри дома?— Такая возможность не исключена, но все же маловероятна, — произнес Коплан. — Если женщина связана со стрелком с Бромстенгатан, она должна от него узнать, что Скоглунда увезли инспектора. Следовательно, телефонный звонок мог ей казаться ловушкой и побудить уничтожить все компрометирующие следы, какие у нее были.— Черт! — буркнул Мобер. — Тогда поторопитесь!— Я иду. Но поскольку мы двигаемся в тумане, надо предусмотреть все: ровно в полночь вы подгоните «опель» к дому тридцать девять. Если все пойдет хорошо, я выйду из тридцать третьего и подам вам знак. Если вы меня не увидите, продолжайте ехать своей дорогой. Один из вас сядет в такси на первой же стоянке и помчится в посольство: пусть предупредят руководителя Службы о моем исчезновении. Второй на машине вернется следить за домом, пока его не сменят.— Но почему бы нам силой не ворваться в эту халупу, чтобы освободить вас? — возмущенно сказал Мобер.— Потому что, первое: это не ваша работа. И второе: потому что надо дать моему преемнику возможность выбрать собственную тактику, когда вы его введете в курс дела.Мобер покачал головой, потом буркнул:— Ладно... Тем хуже. Ну, ваше дело. Коплан развернулся и ушел по Остерлянггатан. Подойдя к дому, он взялся за ручку звонка и потянул ее. Он уловил слабый звон колокольчика, по которому ударил молоток, и стал ждать, внимательно слушая.Секунд через двадцать дверь бесшумно открылась. Освещенная со спины висящей в коридоре лампой, женщина отступила, держась за дверную ручку.Не говоря ни слова, Коплан ступил на порог и вошел. Увидев, что это не Скоглунд, шведка раскрыла испуганные глаза. Коплан схватил ее за горло прежде, чем она успела закричать. Левой рукой он ударил скандинавку по запястью, чтобы разжать ее пальцы, вцепившиеся в ручку, и ногой захлопнул дверь.С силой откинув голову назад, Гертруд Карлсон сумела вырваться из его рук. Она была высокой, стройной, сильной. Ее красивое гладкое лицо с синими водянистыми глазами выражало страх, но также и волю защищаться.Она сумела избежать захвата, угрожавшего ее запястью, выбросила вперед острый мысок своей туфли, целясь в нижнюю часть его ноги. Коплан поймал ее за лодыжку и поднял ее ногу. Потеряв равновесие, женщина упала навзничь на ковер коридора. Франсис кинулся на нее, прижал ее руки своими коленями к полу и зажал ей рот ладонью.— Спокойно... Quiet... Ruhe, — произнес он на трех языках, надеясь, что она поймет хотя бы один.Он попытался мимикой убедить ее, что не хочет ее убивать, что он просто запрещает ей кричать.Поскольку он ничего не предпринимал, а просто удерживал ее прикованной к полу, она наконец немного расслабилась.Он спросил ее по-английски, по-немецки, потом по-французски, прежде чем отпустить ее рот.Запыхавшаяся, с грудью, вздымавшейся от прерывистого дыхания, Гертруд Карлсон ответила, что говорит по-немецки. Так что он выбрал этот язык.— Я не хочу вам зла, я не бандит, — заявил он ей. — Но все-таки берегитесь. Ведите себя спокойно и не вынуждайте меня оставаться в этом положении, приятном для меня, но неудобном для вас.Лицо молодой женщины покраснело. Она вдруг осознала неприличие позы и почувствовала от этого странное волнение.— Зачем вы сюда пришли? — пробормотала она.— Я объясню, не бойтесь. Запомните, что я не спускаю с вас глаз и при первой же глупости свяжу по рукам и ногам.Он рывком поднялся на ноги, вернув ей свободу движений. Гертруд Карлсон поднялась на локтях и откинула на затылок свои льняные волосы; она остановила на незваном госте испытующий взгляд, не подумав опустить задравшуюся юбку.— Встаньте, — приказал Коплан. — Вестибюль не самое удобное место для беседы.С гибкостью гимнастки она поднялась, поправила одежду. Она бесспорно была красивой женщиной, спортивная и, однако, очень женственная. Ее полные губы контрастировали с чистотой пастельных глаз. Коплан подумал, что такая внешность, должно быть, помогала ей вербовать сторонников вроде Скоглунда.Когда она повернулась, чтобы проводить его в одну из комнат второго этажа, он с трудом приказал себе оторвать взгляд от ее восхитительных ног. Он главным образом следил за движением ее рук и ловил шум, который выдавал бы присутствие другого человека.Следуя за ней, он вошел в гостиную, где самая современная мебель хорошего вкуса соседствовала со старинными шторами и картинами.— Скоглунд у вас в руках? — спросила она, повернувшись к нему с вызывающим видом.Под ее ангельской внешностью скрывался мозг такой же быстрый, как и мускулы.— Да, — сказал Коплан. — И его действительно пытались убить сегодня днем. Почему вы отговорили его пойти на встречу с Энгельбректом?Она сразу поняла, что гость знает главное о ее действиях. Но если после его появления она догадалась, что телефонный звонок Скоглунда был блефом, она была явно ошеломлена подтверждением покушения.Она теребила верхнюю пуговицу корсажа, пытаясь правильно интерпретировать факты.— Людей убивают каждый день, — заметила она равнодушным тоном. — Не понимаю, как это связано со встречей с Энгельбректом.Коплан отметил быстроту, с какой к шведке вернулась уверенность.— Связь в том, что в Энгельбректа тоже стреляли, — сказал Коплан, не отрывая взгляда от ее лица.Она приняла удар. Прерывающимся голосом она прошептала:— Как? Энгельбрект тоже стал жертвой покушения?— Да, и я не особо удивлюсь, если скоро придет и ваш черед.Гертруд Карлсон посмотрела на него, как на человека, имеющего приказ убить ее.— Что... Кто вы? — спросила она, отступая, с глазами, расширившимися от испуга.— Возможно, ваш спаситель, — сказал Франсис. — Может быть, попытаемся вместе разобраться в этой путанице?Успокоенная насмешливой улыбкой больше, чем непринужденным поведением, она вновь обрела хладнокровие.— Вы позволите? — спросил Коплан, снимая пальто. — В вашем доме ужасно жарко.Он бросил пальто на стул, сел в кресло.— Не стойте, — добавил он. — От плохих новостей у вас могут подкоситься ноги.Гертруд, совершенно растерявшись, машинально села.— Кому... нужно, чтобы я исчезла? — спросила она с сомнением, но с оттенком тревоги.— Не знаю. Полагаю, многим. Может быть, вы воображаете, что похищения промышленных секретов вызовут к вам симпатию? А ваши гуманистические намерения обеспечат вам безоговорочную поддержку?Гертруд Карлсон скрестила ноги и обратила на гостя испытующий взгляд.— К чему вы клоните? — спросила она. — Вы сдадите меня властям?— Это будет зависеть от вас. Я вовсе не обязан отправлять вас в тюрьму, но сделаю это, если вы окажетесь глухой. Начнем с самого начала: что побудило вас помешать Скоглунду поехать в Скансен?Молодая вдова помедлила, потом сказала:— Энгельбрект нас умышленно обманывал... Я подозреваю, что он осведомитель полиции.— Значит, если я правильно понял, нападение на инженера и ваше предупреждение Скоглунду просто досадное совпадение?— Конечно. Вы же не думаете, что в моем распоряжении банда убийц? Это смешно.— Допустим. Приведите мне конкретный пример, позволяющий вам утверждать, что Энгельбрект поставлял ложную информацию.Гертруд Карлсон прикусила губу и промолчала.— Какова масса углерода и сколько в нем изотопов? — невозмутимо осведомился Коплан.Поскольку шведка не произнесла ни слова, он продолжал:— Вы солгали дважды. Энгельбрект вас не обманывал, а вы недостаточно компетентны, чтобы понять ценность его сведений. Кто стоит за вами? Кто использует информацию, которую вы собираете?Хозяйка дома заупрямилась.— Больше я вам ничего не скажу. Увозите меня, доносите, мне все равно, — уверила она, опустив голову.— Нет, вы скажете, — резко возразил Коплан, вставая с кресла.Она подскочила, видя, что он приближается к ней. Нависнув над ней, он глухо произнес:— Вы не знаете, что такое пытки, госпожа Карлсон, иначе бы вы знали, что выдерживают их немногие. Показать?Прижавшись к спинке кресла, она почувствовала, что ее заливает ужас. Перед таким противником она была побеждена заранее. Боязнь боли и волнение, испытанное несколькими минутами раньше, заставили ее прибегнуть к лучшему женскому оружию.Она резким движением разорвала корсаж и открыла великолепную грудь.— Возьми меня, — прошептала она влажными губами. — Ты увидишь, как я буду тебя любить... Мне ужасно хочется.Каким бы заезженным ни был этот способ совращения, он нисколько не потерял своей эффективности. Он вдруг заставил задрожать тонкие струны души мужчины, помрачая рассудок, ломая его волю, окутывая колдовством его мозг.Коплан просунул руку под затылок Гертруд и поцеловал ее в губы, лаская ее грудь. Несколько секунд шведка отбивалась, но он парализовал ее, затягивая поцелуй и ласки, и тогда она бросилась ему на шею.Пыл, который она хотела изобразить, стал настоящим.Она скользнула на пол, пытаясь увлечь за собой партнера. Ее веки открылись, и в лазурных глазах блеснул огонек сладострастия.Коплан расцепил обхватившие его руки женщины.— Встаньте, — приказал он. — Сеанс продолжается. Кто держит нити этого благотворительного дела?Гертруд среагировала, как если бы ее укусила змея.— Скотина! — выплюнула она в ярости.Она вскочила на колени и хотела рвануться, как бегун со старта, но Франсис остановил ее порыв и отбросил назад. Она упала и ударилась о кресло. Коплан схватил ее за лодыжки, скрестил их, чтобы заставить ее перевернуться на живот, потом, не выпуская их, поставил свою ногу ей между лопатками.— Последний раз спрашиваю: вы будете говорить или нет?Прижатая щекой к ковру, со сдавленной грудной клеткой, раскинув руки крестом, жертва прекратила сопротивление. Она пошевелила рукой в знак согласия. Коплан отпустил ее, проворчав:— Не заставляйте меня быть грубым. Разве вы не понимаете, что последнее слово всегда будет за мной?Задыхаясь, она встала на ноги.— Вы не могли бы совершить большее преступление, чем уничтожение нашей организации, — произнесла она, думая о других способах заставить его дрогнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15