- Как я выгляжу? - спросила Карина, разочарованная моим безразличием.
- Отлично выглядишь, - заверил я.
И мысленно оплакал утрату. Беззаботная спутница-сорвиголова, таскавшая мальчишеские джинсы и потрепанный свитер, исчезла. Но не сейчас, а раньше; растаяла в пламени, порожденном противотанковой гранатой фирмы SVAB. В пламени, которое испепелило Астрид.
Постигшая Карину метаморфоза и впрямь была коренной. Передо мной возникла молодая светская дама, облаченная в элегантный брючный костюм, ладно скроенный, изящно сшитый, отлично подчеркивавший все соблазнительные изгибы и выпуклости женского тела. Весенний наряд, сработанный из хитрой бледно-голубой ткани, отдаленно смахивавшей на шелк - с тою разницей, что настоящий шелк после поездки в рюкзаке напоминал бы тряпку, тщательно пережеванную проголодавшейся коровой; а этой синтетической материи не сделалось ровным счетом ничего.
Для нас, героев-агентов, и, в особенности, для геройских наших подружек, синтетика незаменима.
Каринины сапожки обладали мягкими, весьма невысокими голенищами и совсем невысокими каблуками. Дополняли ансамбль белая блузка с округлым воротником и маленький, белый же бантик, повязанный на шее. Зеркала за гранитным валуном, разумеется, не водилось; бант сидел немного криво. Я приблизился и поправил его.
- Теперь выглядишь еще лучше прежнего. Надлежаще задорной ноты в голосе моем, наверное, не прозвучало, и Карина безошибочно это почувствовала.
- Прости, пожалуйста, - спокойно сказала девушка. - Я не думала, что ты действительно любишь ее, иначе никогда не попросила бы помощи... Ведь потому и Олафа отвергла: он тоже любил Астрид - на свой манер.
- Любил, не любил! - отмахнулся я. - Уймись, я не безутешен...
- Должна была убить мерзавку! - выдохнула Карина. - Отплатить за Фредерика! Всем! Всем подряд, кто руку приложил к этому. Когда выродков заинтересовали противотанковые гранаты, я поняла, как быть, и какой преподнести сюрприз. Фабрика Фредерика... Его гранаты... Он даже из могилы сумел ударить по своим убийцам - я лишь чуток посодействовала.
Карина блекло улыбнулась.
- Думаю, ты назовешь мои рассуждения чушью.
- Судя по итогам затеи, - заметил я, - не столь уж и вопиющая чушь... Послушай, не возьму в толк одного-единственного. Ежели ты работала с Олафом, на кой ляд понадобился я?
- Уже сказала ведь. Он был по-своему привязан к... той женщине. И рассчитывать на Олафа не приходилось; не следовало ждать решительных поступков. А я не хотела, чтоб Астрид арестовали; я хотела уничтожить ее. Только дражайший Олаф руками замахал, узнав, что я намерена присутствовать при развязке. Пришлось позвать неодолимого Хелма, - усмехнулась Карина. - Трогать вооруженную засаду люди Олафа не решились. Нечаянный выстрел в темноте - и затея летит ко всем чертям...
- Отважная ты особа, - молвил я. - И безрассудная до предела. Сама знала: перед тобою обученная разведчица. И дразнила Астрид своим идиотским дерринджером. На минуту вообрази, что дама вынула бы не гранату, а обычный револьвер! Даже я вмешаться не успел бы, между прочим: Астрид была профессионалом и дело свое знала не хуже прочих.
- Действительно дурацкая система! - Карина поспешила увести разговор в сторону. - Обеими руками насилу смогла гашетку придавить! Недостаток стрелковой практики, наверно?
- Не беда, в скором времени поупражняешься вдоволь. Если не передумала ехать со мной.
Карина облизнула губы.
- Не передумала. Пожалуй, ты начнешь думать обо мне чуточку лучше, когда... Нет-нет, не произноси учтивых фраз! Теперь, глядя на меня, ты видишь Астрид, заживо пожираемую пламенем. Но, по крайности, я привыкла возвращать долги, этого не отнимешь. Едем?
- Еще вопрос, Карина. Последний.
- Да?
- Насчет Хапаранды. В гостинице ты, разумеется, головы не теряла? Не впадала в обычную "стрелковую лихорадку"?
- Нет. Я ненавидела их всех, розно и совокупно. И всех желала убить. В руке очутился револьвер, а двое ублюдков ничего не подозревали... Вот и пристрелила обоих, и очень этому рада, и ни малейших угрызений совести не испытываю. Ты путешествуешь отнюдь не в обществе покорной безмозглой дурочки!
Отрывисто хохотнув, Карина продолжила:
- Не беспокойся, не собираюсь проводить остальную жизнь, занимаясь вендеттой. Астрид мертва - и все кончено. Пускай остальные подонки живут безмятежна... пока ими не займется Олаф. Забирайся в машину, а я тебя укрою.
Протиснув свои шесть футов четыре дюйма в пространство меж задним и передним сиденьями, я постарался лечь с наименьшими неудобствами, что было затруднительно в пространстве, способном вместить лишь изголодавшегося лилипута. Карина заботливо положила сверху синий плащ-дождевик, приобретенный в том же Оулу.
Подушкой мне служил ryggsack, содержавший вытряхнутые из чемодана вещи, плюс полное собрание стволов - собственных и трофейных. Я побаивался, что кузен Олаф захочет их отобрать, но милый родственник явил истинно дворянскую широту натуры и не покусился на мой дорожный арсенал.
Чемодан пришлось выкинуть. После того как я покину "ауди", самый дотошный исследователь не должен обнаружить следов моего прежнего пребывания здесь.
Покуда автомобиль не выбрался на асфальтированное шоссе, я испытывал все милые ощущения человека, привязанного к спине дикого скакуна. Впрочем, на магистрали Карина прибавила скорости, и положение улучшилось ненамного. Я преисполнился терпения и попытался думать о вещах посторонних.
- Миновали указатель "Порккала", - уведомила девушка чуть погодя. - Остается пять километров...
- Въезжаем в Порккалу, - сообщила она через три минуты. Слушай внимательно, стараюсь как можно меньше двигать губами, чтоб вероятный соглядатай ничего не заподозрил. Впрочем, - прибавила Карина, - колымаг не видно, и подозрительных иностранцев тоже.
- Не шибко рассчитывай на это, - сказал я. - Об заклад побиться готов, за нами присматривают. Агентство располагает особым радиотелефоном, на частоту которого настроиться немыслимо: засекреченная аппаратура связи. Беннетт знает: у меня с собою такой штуковины быть не может, перехватить переговоры не сумею. Наверняка выставил по пути в Лизаниэми наблюдателей, обязанных сообщать: проскочили, промчали, пролетели. К деревушке ведут лишь две дороги, южная и северная; при этом надо изрядно помотаться по лесным отрезкам трассы, которые сплошь и рядом даже покрытия лишены. Будь покойна, и с юга и с севера нас подстерегают.
- Магазин остался позади, сворачиваю, - известила девушка. - Дорожный указатель: "До Лизаниэми - сто двадцать три километра". Соглядатаев по-прежнему не заметно. Дорога впереди гораздо лучше, чем та, по которой мы выбрались на шоссе, но все-таки проселочная.
- Чувствуется, - огрызнулся я.
- Извини, пожалуйста... Очень трясет? Хочешь, поеду помедленней?
- Не надо, правь естественно.
- В зеркальце не видать никого.
- Наши люди вряд ли будут держаться в пределах прямой видимости, это не Грета с Карлом. Даже наверняка зная, что в машине еду я, они выждали бы, дозволили нам забраться подальше в глушь, а потом уж напали безо всяких помех. Если увязался "хвост", он просто время от времени докладывает по радио; примерно так же, как ты сообщала мне путевые ориентиры. Скорее всего, Беннетт велит проводить нас до самой Лизаниэми, дабы там атаковать по заранее обусловленному плану. Впрочем, я надеюсь, ты права, и позади - ни души. С Беннетта и не такое станется...
Прошло еще несколько минут.
- Подбери удобное место, предупреди, притормози, - приказал я. - И немедля уноси ноги. Присмотри хорошее местечко для грядущего пикника, но поближе, в получасе моей ходьбы. Разыгрывай роль, ни о чем не беспокойся и не вздумай выискивать меня взглядом, иначе все погубишь. Просто помни: я - неподалеку.
После короткого безмолвия Карина выпалила:
- Приготовься! Переваливаем через маленькую возвышенность, за нею тебя никто не разглядит... Выпрыгивай!
Я выскочил из машины, прихватив рюкзак, распластавшись над самым асфальтом. Покатился по обочине, усыпанной гравием, и даже не слишком ушибся. Дополз до кустов, слетел прямиком в русло пересохшего ручья.
Дверца машины захлопнулась на ходу; мотор заревел с обновленной силой, "ауди" умчался прочь, прогремел по бревнам старого деревянного моста, исчез. Когда машина миновала следующее взлобье, шум двигателя стих полностью.
Я временно остался один.
* * *
Я пролежал в кустарнике минут пять, проверяя, права ли Карина, действительно ли за нами никто не гонится. Удовлетворенный итогами наблюдений, поднялся, потянулся, тщательно изучил обочину взглядом: не осталось ли предательских следов моей десантной высадки? Но гравий был довольно крупным. Это оказалось прискорбно для моих боков, но следы на подобном покрытии не смог бы различить даже старый добрый Соколиный Глаз, он же Зверобой, он же Натаниэль Бампо, таскавший на себе длинный карабин и одевавшийся в оленьи шкуры.
Или в домотканую куртку?
Хотя вряд ли: его звали также Кожаным Чулком, значит, все-таки, в шкуры... Давненько я не перечитывал Фенимора Купера!
Взвалив рюкзак на плечи, я снова соскользнул в сухое русло и двинулся по нему, благодаря всех богов за то, что имел известный опыт работы на шведском севере.
Когда я говорю "сухое русло", этого не следует понимать буквально, ибо я просто указываю, что струившийся меж маленьких берегов поток прервал свое течение. А ложе ручья назвать сухим было очень затруднительно.
Много лет назад, выполняя задание в окрестностях Кируны, я получил урок, запомнившийся на всю жизнь. А именно: за вычетом глухой зимы, заставляющей почву промерзать насквозь, скандинавские лесные края могут считаться наимокрейшим, наинепроходимейшим болотом в мире. И резиновые сапоги до колен составляют непременную часть экипировки.
Чуть погодя пришлось пересечь бурный и достаточно глубокий ручей, бежавший под уже упомянутым бревенчатым мостиком. Но, прыгая по валунам, я исхитрился не слишком промочить ноги.
Теперь я незаметно крался в лесной полосе, вдоль обочины. Услышав нарастающий и близящийся рокот автомобильного мотора, я поспешно распластался за древесным стволом, однако навстречу катил всего-навсего почтенный, ветхий грузовик "вольво", а лицо водителя было старым и, несомненно, шведским.
Зашагав дальше, я почти немедленно увидал стоявший на прогалине "ауди".
* * *
Кроме "ауди" на прогалине красовались руины старой, давно покинутой обитателями фермы. Стены покрылись густым серебристым мхом, крыша провалилась, оконные стекла вылетели напрочь. Неподалеку стоял развалившийся амбар.
Шведская провинция изобилует заброшенными хуторами. Отпрыски достойных крестьянских семей подаются в город, а старики понемногу умирают, и присматривать за жилищами делается просто некому.
Карина свернула с шоссе и проделала полсотни ярдов по широкой тропе, уводившей на лесную вырубку. Земля, разумеется, раскисла, и даже вездеходному "ауди" пришлось довольно туго; но умница девочка запарковала машину прямо на пологом откосе. Теперь, если придется удирать поспешно, достаточно будет включить хитрые дополнительные дифференциалы, подождать, пока машина скатится сама, под воздействием земного тяготения, и потом запустить мотор.
Но человеку, не знакомому с нашим замыслом, наверняка почудилось бы: спортивный автомобиль безнадежно увяз.
Карина продолжала восседать за рулем. Следовало дать мне возможность подобраться вплотную, а на это, как вы помните, отводилось полчаса. Я поднял руку, поглядел на циферблат: еще семнадцать минут. Наличествовало опережение графика. Можно было устраиваться безо всякой поспешности.
Прокравшись к зарослям, отстоявшим от "ауди" ярдов на пятьдесят, я постарался оборудовать себе хоть мало-мальски приличное местечко, покряхтел, поворочался, приготовился к долгому ожиданию. Карина, в свой черед, проверила время, выбралась из автомобиля, держа бумажный сверток, и определила последний прямо на капот машины.
Достала бутылку пива, открыла - у шведов принято снабжать пивные бутылки навинчивающимися крышечками, ключа не требуется.
Сделала несколько добрых глотков; отставила наполовину опорожненную посуду, вновь забралась в кабину, вытащила на свет Божий другой сверток, поменьше.
Полчаса истекли.
Положив новый пакет рядом с прежним, Карина порылась в нем, достала вороненый дерринджер и коробку патронов. Повертела головой, подыскивая мишень. Ага, пустая бутылка! Мигом допив содержимое, девушка отерла губы тыльной стороной ладони - весьма вульгарный жест, неподобающий баронессе.
Девушка входила в новую роль: решительная молодая особа, вознамерившаяся обучиться стрельбе и полная решимости приложить к этому всевозможное старание. Бесстрашная охотница Дикого Запада! Карина и впрямь сполна платила по моему счету.
С пистолетом и коробкой зарядов Карина приблизилась к покинутому дому, водрузила бутылку на прогнившее крыльцо, заглянула в одно из окон, удостоверяясь, что внутри никого нет. Сделала несколько шагов назад, вложила в камеры дерринджера два патрона, засунула картонную упаковку в боковой карман, прицелилась, подымая оружие обеими руками.
Сморщилась от усилия, надавила спуск.
И промазала - точно так же, как и на рассвете.
Двадцатидвухкалиберные патроны "магнум" произвели впечатляющее эхо. Отчего-то в сырые, пасмурные дни выстрел звучит гораздо громче, и отголосок раскатывается неизмеримо дальше. Прекрасно...
Подойдя чуток поближе, девушка перезарядила дерринджер и выпалила еще дважды. С тем же результатом, равнявшимся нулю. Еще два шага по направлению к ступенькам, еще два отрывистых удара.
Бутылка взорвалась и рассыпалась дождем осколков.
Карина торжествующе захохотала. Подобрала оставшееся неразбитым донышко, установила на ребро, превращая в очередную цель. При четвертом выстреле стеклянный кружок исчез. Весьма недурно для начинающего.
Две пустых гильзы вылетели в жухлую траву. Карина возвратилась к автомобилю, осторожно вытерла пистолет носовым платком, возвратила в бумажный пакет, вместе с оставшимися зарядами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27