— Привет, — буркнул парень.— Привет.Так бы они и разошлись, но маг, отойдя недалеко, вдруг передумал.— Э… Постой! Извини, забыл, как тебя зовут. Ты ведь Настю знаешь, да?— Знаю, — остановился Воронин. — А зовут меня Иваном, запомни уж.— А я— Алексей, — маг слегка улыбнулся. — Иван, ты не знаешь, где Настя? Не нахожу вообще никого из ее группы!— Не знаю, я же из боевого подразделения. Но, кстати, если ты ее встретишь — передай, что я ее тоже ищу. Только боюсь, в школе ее нет.— Ну да, время горячее… — покивал парень. — Вот и я улетаю через час. И наверное… В общем, не знаю, когда мы с ней увидимся. Слушай, а ты мог бы ей кое-что передать?— Мог бы попробовать, — уточнил Иван. Предложение ему понравилось — получится, что он ищет Настю не только для прояснения своих личных вопросов. — Давай, если с собой. Не найду Настю — оставлю для нее еще кому-нибудь.— Не надо оставлять, — Алексей попятился, глядя под ноги Ивану. — Я пойду, уже, наверное, пора… Короче говоря, передай ей, что я ее люблю. Но только сам, если увидишь, а не увидишь — не нужно, значит, так и суждено.— Так… Подожди, — нахмурился Воронин, который не слишком любил такие поручения. — Я же не это, не Купидон, а? Алексей! Леха!!Но маг бегом бросился прочь и скрылся за углом блока. Иван не сдержал смешка: уж очень сильно покраснели у Алексея уши, просто как фонарики.— Вот дела, — он прислонился к стене, сунул пальцы за ремень. — Настя говорила, что эмоциями ей играть нельзя, опасно для окружающих… Передавать ли? Вот тоже: как девчонку жалко. Вся жизнь под откос из-за магических способностей. А сверстницы и знать ни о чем не знают, живут и радуются…Он почесал затылок и вздрогнул, услышав прямо под ухом басок Угрюмова.— Что бормочете, боец?! Если молитесь — одобряю. Если беседуете с «голосами», то строго накажу!Воронин вытянулся, одернул куртку. Илларион Угрюмов, сурово глядя на Ивана, вытащил из кармана горсть конфеток.— Угощайся.— Я… Спасибо, не хочу. Я не молился, я задумался, и…— Это приказ! Советую розовую, с джемом. Тем более что сам я этот джем не люблю, синтетический какой-то привкус.Осторожно взяв конфетку в розовом фантике, Иван осмелился снова поднять глаза на начальника. В самом деле шутит?.. Нечасто бойцам доводилось слушать его шуточки! Уж во всяком случае, не в разговоре с такими еще рядовыми, в общем-то, не смотря даже на некоторые заслуги сотрудниками, как Иван. А Угрюмов пошел еще дальше: улыбнулся.— Идем-ка со мной, парень. Дело есть.— Разрешите также обратиться по личному вопросу?! — осмелился Иван.— Разрешаю. По пути, пока идем.Иван пошел следом, озадаченно почесывая затылок. Почему Угрюмов тут оказался, да еще один? Обычно, стоило ему выглянуть из корпуса, к нему со всех сторон бросались требующие указаний члены Братства.— Присаживайся, — сам Илларион угнездился не в своем законном кресле, а на одном из мест для посетителей, напротив Воронина. — Как самочувствие?— Отлично. А что вам про меня медики говорят?— Да то же самое и говорят. Все с тобой в порядке, потому я тебя и позвал. Чай будешь?— Нет, спасибо.Угрюмов не спеша подошел к столику, включил электрический самовар, зашелестел пачкой печенья.— Расслабься, Ваня, попей чайку. Это не приказ, а просто… Поговорить с тобой хочу.Он изучал этого парня, даже стоя к нему спиной. Магические способности Угрюмова никогда не были высоки, но отличная школа и интуиция выручали там, где и некоторые мощные маги оказывались бессильны.— Сам-то что думаешь о произошедшем с тобой?— В Мексике? — зачем-то переспросил Иван. — Да что мне думать? Медики должны знать… Может, у меня способности проснулись?— Ага. Упал с лошади — заговорил по-английски. А французский забыл, случилось раз такое с одним мужчиной, я в газетах читал по молодости. Или, наоборот, английский он забыл… Однако с тобой ничего не случилось. С тобой. Ваня, кое-что произошло. Чувствуешь разницу?— Пока нет.Иван сидел прямо, не касаясь спинки стула.— Да, в словах разница не велика. А вот по сути.. Ты достиг некоего мало изученного состояния, Иван. Стыдно сказать, но мы почти ничего не знаем о состоянии Абсолютной Веры.— Что это значит?— Да вот то и значит… — Илларион уселся рядом. — Ты ведь с Настей, да и с другими, немало о магии говорил? Значит, кое-какое представление имеешь о Ветвях Реальности. Но есть и Фарватер Реальности, зона максимальной устойчивости от любого воздействия извне. Как в него попасть? Ничего нет проще: это то самое «здесь и сейчас». Полное принятие мира, таким, как его задумал Господь. Абсолютная Вера, понимаешь? Та, что может двигать горы, говорят. Ну, горы тут ни при чем, а вот ты оказался совершенно недоступен для вампиров. Толерантен настолько, что уже и говорить о толерантности не приходится, тут что-то другое… И бусы эти. Не простой ты парень, Иван Воронин.— Мне не все понятно. Я не думал о Боге.— Да не нужно было о Нем думать, надо было стать тем, кем Он тебя и желал видеть. Исполнить Им предначертанное, отразить в себе, вот тогда и достигается состояние Абсолютной Веры. Этого не добьешься магией или обучением, это изнутри, это твоя суть. Может, и толерантность твоя хваленая оттуда же растет, как знать… Ты с самого начала был темной лошадкой. Из всех курсантов труднее всего было следить за тобой, уж очень все в Плане Бытия перепуталось… — Угрюмов взял печенье, закинул в рот, не спеша разжевал. — Подозрительным ты был, Ваня. Оттого и присмотр за тобой был поплотнее, чем за любым другим, оттого и держал я тебя при себе последнее время. Да еще твой интерес к магии! Обычно бойцу говорят: ты не способен! Он и успокоится. А ты нет, тебе допытаться хотелось… Из некоторых вопросов, которые ты специалистам задавал, можно даже предположить — ты догадался о том, что мы собираемся шею свернуть не нелюдям, а всей этой самой магии. Как?— Логика, — виновато вздохнул Воронин. — Просто, если противник сильнее в какой-то определенной области, то выгоднее всего лишить его возможности использовать эту свою сильную сторону, заставить играть «на своем поле».— Просто! — Угрюмов закатил глаза. — Да знаешь ли ты… Впрочем, откуда тебе знать? Догадался верно, вот я тебе сейчас первую страшную тайну выдал. А ведь хотел отправить в Индокитай, убрать из ударной группы.— За что?— За то, что неясно с тобой, Иван. За то. что ты не простой боец. Да не смотри так — я же не вывести тебя из боя хотел, а лишь в другое пекло послать. Ты хоть знаешь, какая каша вот-вот заварится по всему миру? У! — Илларион невесело усмехнулся и пошел выключать самовар. — Вторую тайну выдам, про нее и не все иерархи знают. В ходе Великого Изменения необходимо будет также уничтожить тех людей, кто является прямыми потомками личностей, которые в разные исторические периоды являлись носителями инфернальных энергий. Потомственных, генетических носителей этого инферно, ясно? И их придется не просто уничтожать, а совершать обряд «разделения с четырьмя стихиями» — иначе ничего не выйдет. И ведь невинных же в принципе людей придется убивать. Причем сразу по всему миру! Да ладно бы их: а полиция, а все остальные, кто вступится? Мало того, древние монастыри, мавзолеи, а кое-где даже исторические памятники штурмовать придется. Могилы раскапывать. Чего стоит хотя бы акция по уничтожению захоронения Тамерлана! Узнай про это Сарайбек — рехнется. Но без этого нельзя! Недаром мои спецгруппы несколько лет тайно по всей планете лазали, прячась и от чужих, и от своих, собирали сведения о всех людях и артефактах, в совокупности которых содержится критическая масса этого самого инферно.Иван покашлял в кулак.— То есть, получается, живет себе человек, а его скоро не станет? И прах по ветру?— Ты ведь веришь, что без этого нельзя? — не обернулся Угрюмов.— Верю. И что, мне тоже пришлось бы?.. Ну, это, осиновый кол в сердце и потом прах по ветру… Людям…— Не совсем. Ты бы отправился к Товардсону, в его распоряжение, и возглавил одну из штурмовых групп. Есть древний, тщательно скрываемый в пещерах под камбоджийскими джунглями древний храм… Тайный, Внутренний Ангкор-Ват называется. Представь себе, Ваня, там была база инопланетных пришельцев, единственная, о которой достоверно известно и нам, и нелюдям. Место зловещее, чуждое даже нелюдям, буквально напоенное этой инаковостью, иномирностью. Как его можно оставить? Ангкор-Ват должен быть уничтожен. Но прорваться туда — не такое легкое дело… Попасть в этот храм можно только с боем, прокладывая дорогу через созданные пришельцами со звезд ловушки и монахов-воинов, охраняющих подземные переходы к Алтарю. Тебе там уже не побывать, сегодня утром улетел к Товардсону твой бывший начальник, Богородько Степан. Верю, он справится. Должен!Угрюмов принес Ивану чашку, опять присел рядом.— Но давай-ка вернемся к тому, что произошло с тобой, Ваня… Находящийся на Фарватере Реальности человек фактически становится своего рода абсолютным антимагом, что ли. Потому что оттуда можно перейти на любую Ветвь Реальности, удовлетворяющую Первозаконам Творения. Что ты и проделал… Бессознательно, конечно. А слова свои помнишь? «Я — воля Его!» Говоришь, не думал… Много о чем ты думал. Но рассудочно управлять этим состоянием не мог, да и неизвестно, возможно ли это вообще. Есть ведь вещи и посильней рассудка. Реализовать ты мог лишь те из своих намерений, которые ведут к сближению других Ветвей с Фарватером-, к возрастанию в этих Ветвях реализации Божественных заповедей. Иные воздействия не реализуются вовсе! Вот это ты и проделал. Вывод?Иван смотрел на Угрюмова, сжимая кружку обеими руками, не чувствуя жара.— Вывод, курсант!— Я… очень жалел Настю. Не мог допустить ее гибели. Я однажды уже…— Не то, — отмахнулся Илларион. — Это, прости, сантименты. Вывод простой: сохранение Настиной и твоей жизни приближало эти самые Ветви к Фарватеру. Вы включены в Божественный План, в который я, вопреки многим умникам в Братстве, свято верю. И от этого легко мне, Ваня! Если Он с нами — мы победим. Ведь степень устойчивости человека по отношению к оказываемому на него или окружающую его Реальность магическому воздействию определяется тем, насколько сильна его Вера в Истинность того, что он делает, и, конечно, насколько эти действия действительно увеличивают степень Божественного Присутствия в той Реальности, из которой человек начинает свои действия. Если Вера сильна и Помыслы чисты, то человек попадает на Ветвь Реальности, близкую к Фарватеру. И чем она ближе к этой Основной Реальности, тем менее подвержена влиянию магических приемов. Соответственно, и все находящиеся на ней в момент осуществления своих действий живые существа также более устойчивы к магии. Так что… Это был Знак, Ваня. Знак свыше.— Я тут ни при чем…— Ты — не просто ты. Ты благодатью осенен, понимаешь? Больше, чем, может быть, все мы, вместе взятые…Угрюмов прикрыл глаза, часто прихлебывая чай. Иван огляделся. Пустой стол, сбоку валяется отключенный провод. Значит, штаб теперь не здесь, перенесен.— Да, «Немезида» практически вошла в активную фазу. Операцию уже не остановить, механизм запущен, теперь требуется лишь оперативное управление, — не открывая глаз, прочел мысли Ивана Угрюмов. — Латать там, где тонко и рвется, попросту говоря. Но пока есть время, я стараюсь не торчать в бункере постоянно. Успею еще. Может, он моей могилой станет?— Я тут вспомнил кое-что! — перебил его Иван.— Говори.— Ко мне маг один подходил, вот только что. Алексей, я его раньше видел. Сказал, что… Что Настю нашу любит, просил ей передать.— А ты что же?— А я не знаю… Настя говорила, что ей нельзя эмоции проявлять. Вот, хочу посоветоваться. Вы ведь никому не скажете?— Не скажу, даже Насте, — спокойно ответил Илларион. — И ты не говори. Вот когда закончим дело, тогда — что хотите. Правда, мне понадобятся все… Все, кто выживет. А сейчас я тебе, пожалуй, расскажу кое-что. Пока время есть… Думаю, ты должен это знать! 2 Это совещание проходило в Новой Зеландии, за полтора года до Великого Изменения, которое должно было увенчать собой план «Немезида». Вступительное слово говорил председательствующий на этом собрании австралиец, абориген Улуру.— Кратко напомню всем присутствующим, подготовка к нынешним активным действиям началась около восьми лет назад. Как известно, тогда мы получили сделанный аналитиками Братства сводный обзор по исследованиям, которые были произведены независимо в разных странах совершенно самостоятельными группами ученых разного профиля. Согласно ему в первой трети XXІ века накопившиеся в ноосфере отклонения от оптимума приведут к комплексной реакции био— и геосферы планеты, что выразится в эскалации геофизической активности, резких изменениях климатического режима, взрывном появлении новых патогенных форм микроорганизмов. Это с высокой степенью вероятности приведет к разрушению техносферы, ускорению отрицательных мутаций всех населяющих Землю живых существ, включая и человека, и в конечном итоге — к значительному уменьшению численности человечества и возврату значительной части выживших в дотехнологическое состояние существования. Короче говоря, Земля, как живое существо, начнет защищаться от чуждой для нее энергетики и населивших ее паразитов. При этом дополнительный анализ собранных материалов, произведенный уже нашими специалистами, показал, что накопление критических возмущений в ноосфере связано во многом с действиями нелюдей, которые с помощью магии инициировали целый ряд негативных процессов как внутри человечества, так и в геофизике самой планеты. При этом на уровне человеческого эгрегора сейчас впервые со времен Великой Инквизиции стали активизироваться защитные механизмы, призванные устранить или хотя бы затормозить процессы дальнейшего накопления критических отклонений в ноосфере. Но процесс этот шел недостаточно быстро, словно сама «иммунная система» человечества была также поражена чем-то сродни ВИЧ-инфекции Как выяснилось уже позднее, обусловлено это было также целенаправленными действиями нелюдей. А тогда всем нам стало ясно, что если данный прогноз оправдается, то после отката человечества на рубежи едва ли не средних веков владеющие магией нелюди получат подавляющее преимущество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60