У Конфетки отвисла челюсть, а брови Лори поднялись так, что челка почти их скрыла. Фрида повернулась к Люсилле Бодрэ. — Доктор! Пожалуйста, скажите мне сначала, как дела у пациентки, потом — как у новорожденной.— Они обе пациентки, — ответила та. — У Бидж все хорошо. — Она что-то быстро делала руками, и Бидж только тут заметила, что занавес снова задернут. — Сейчас сделаем шкалирование по Апгару еще раз. — После бесконечно тянувшейся минуты ожидания и новых тихих разговоров она изумленно произнесла: — Десять ровно. Бидж, почти у всех детей показатели обычно улучшаются, но у твоей дочки они улучшились чертовски намного.— Она особая, — твердо сказала Бидж и впервые уловила в своем голосе нотки, которые привыкла слышать в голосе своей матери.— О Боже, — ахнула Люсилла Бодрэ и произнесла неестественно веселым голосом: — Бидж!— Да? — Бидж разрывалась между двумя ощущениями: желанием сосредоточиться на Лорел Стефании и сильной пульсирующей болью, на которой ей не хотелось сосредоточивать внимание. Бросив рассеянный взгляд на собственную руку, она заметила, как побелели пальцы, сжимающие ловилку.— Плацента необыкновенно велика. Вы ничего не хотите сообщить мне?— Не похоже, чтобы она захотела ее съесть, — резко бросил Конфетка. Бидж встретилась с ним глазами, и тут произошло такое, что в любое другое время поразило бы ее: уши Конфетки запылали, он залился краской и отвернулся.Но она была слишком занята: Лорел уже принялась сосать, так же деловито и целеустремленно, как новорожденный ягненок. Ее ручки вцепились в Бидж; координация движений у малышки была гораздо лучше, чем у любого человеческого новорожденного, и это наполнило Бидж глубоким удовлетворением.Наконец Лорел насытилась. Фрида, глядя на Лорел широко открытыми глазами, осторожно подняла ее, чтобы Бидж могла поцеловать дочку.— Пожелай ей спокойной ночи, — сказала девушка весело, словно в операционной ничего особенного не происходило и жизнь текла своим обычным чередом. — Я поукачиваю ее, пока мы не решим, что делать дальше. — Она уселась в углу, ласково качая девочку. Лорел сразу же заснула.— Ну и хватка у девчонки, — пробормотал Конфетка, и было неясно, имеет ли он в виду Лорел или Фриду. Или, может быть, саму Бидж, хотя та впервые и окончательно перестала чувствовать себя девчонкой.Бидж пошевелилась, и резкая боль сразу сказала ей, что этого делать не следует.— Вы наложили швы? — спросила она доктора Бодрэ.— Пока вы кормили новорожденную. Все прошло нормально. Не двигайтесь, и все будет в порядке. — Она с удивлением взглянула на Бидж, вытирая пот с лица. — Не могу поверить, что вы ничего не заметили.— Это шок, — сказала Лори, подходя ближе. — Вы здорово справились, доктор. Знаешь, Бидж, самое страшное позади. Болит сильно?Бидж позволила себе осторожно пошевелиться, и на нее обрушился ужасный физический дискомфорт. Ловилка выпала из ее руки и зазвенела на полу.— Ну, теперь, когда Лорел Стефания благополучно появилась на свет, вы согласны на обезболивающие? — спросила доктор Бодрэ.Бидж ответила вежливо, тщательно выбирая слова:— На все, какие только у вас есть, — и потеряла сознание. Глава 17 Почти в тот же момент, когда Бидж проснулась, в ее комнате появился Стефан. Он расцеловал маленькую Лорел, потом Бидж.— Я пришел сразу, как только узнал новости. А потом оказалось, что ты спишь, а потом я увидел мою Лорел. — Он лучезарно улыбнулся. — Нашу Лорел. Ох, Бидж, я так счастлив, что все прошло благополучно, и так сожалею, что тебе пришлось страдать!У Стефана с собой оказались два больших пакета: в одном были игрушки, в другом — детская одежда и обувь разных размеров. — Пока не наступят холода, она будет по большей части бегать голышом.— Что-нибудь еще мне нужно знать заранее?— Только то, что она почти сразу начнет ходить и… и что она будет веселой девчушкой — как и все представительницы моего племени. — Стефан говорил уверенно, но избегал смотреть Бидж в глаза.Бидж выудила из пакета с игрушками пластиковую свирель.— Она же еще совсем маленькая — ей рано играть такими вещами.Стефан бросил на нее виноватый взгляд и выскользнул из комнаты. Он еще дважды посещал Бидж в госпитале, оба раза приносил роскошные букеты, но старался избегать серьезных разговоров.
Через два дня после родов, несмотря на отчаянные протесты Люсиллы Бодрэ, Бидж вернулась на Перекресток. Доктор Бодрэ отчасти возражала еще и потому, что буквально влюбилась в свою первую маленькую пациентку со времен интернатуры. Она проверяла состояние Бидж каждые два часа (первую ночь та была слишком одурманена лекарствами, чтобы это замечать). Наконец Бидж спросила ее:— Как у меня идут дела?— Прекрасно. Вы поправляетесь даже несколько быстрее, чем это происходит обычно. — Заметив ее настороженный взгляд, Бидж тактично не стала спрашивать, есть ли той с чем сравнивать.— А Лорел? — поинтересовалась Бидж, хотя и так знала — поскольку кормила малышку каждые три часа.— У нее все замечательно. Есть некоторые необычные особенности… — Бидж нашла, что с ее стороны очень мило так выразиться о ребенке с копытцами. — Но в целом все хорошо. И она тоже приходит в себя после родовых травм быстрее, чем другие новорожденные. Много, много быстрее, — неохотно признала доктор Бодрэ. — Бидж, не буду вас обманывать: мне пришлось перерыть все учебники — я ведь никогда не была педиатром. Лорел значительно опережает в развитии других детей такого возраста. — Люсилла отвернулась к пыльному окну: Бидж поместили в подсобном помещении, где обычно хранилось больничное оборудование. Наконец врач сказала:— Вы хорошо знакомы с мифологией, Бидж?— Немного, — осторожно ответила та.— А я очень много читала, еще до того, как стала учиться медицине. Мне это так всегда нравилось. Гермес и Геракл, Тальесин из уэльских легенд и Кухулин из ирландских — все они были дети богов, и все очень быстро взрослели. — Она ласково улыбнулась Бидж. — Не пугайтесь: я вовсе не имею в виду, что отец Лорел — бог или что вы — богиня.— Рада это слышать.— Не имею я в виду и того, что богиня — сама Лорел. Я хочу сказать, что в свое время люди, обратившие внимание на раннее возмужание Гермеса или Геракла, возможно, столкнулись с тем же феноменом — сверхранним развитием новорожденного. — Она улыбнулась про себя, и Бидж догадалась, что Люсилле Бодрэ ужасно хотелось бы написать научную статью о «сверхраннем развитии новорожденных». — Это было приписано их божественному происхождению, а на самом деле они, как представители другого вида, имели просто иную скорость взросления.— Звучит весьма разумно. — Бидж совсем не хотелось сейчас обсуждать возможность божественного происхождения Лорел. — Доктор Бодрэ, вы же знаете о некоторых… — Бидж запнулась, — свойствах Перекрестка, отражающихся на состоянии здоровья его жителей. — Она заглянула в лицо Люсилле. — Точнее, о его влиянии на некоторые болезни. Нет ничего, что беспокоило бы вас в Лорел? — Люсилла Бодрэ знала, что Бидж страдала хореей Хантингтона, но очень мало представляла себе то, что Протера, а следом за ним и Бидж называли эффектом поля. — Никаких симптомов? Но ведь выздоровление на Перекрестке ускоряется. — Она посмотрела в глаза доктору Бодрэ. — И для Лорел Стефании, и для меня лучше вернуться туда. Это было бы лучше для любого вашего пациента. — Бидж подчеркнула последнее слово.
Караван машин — грузовик Бидж впереди и фургон с Конфеткой и студентами-ветеринарами сзади, — подпрыгивая на ухабах, поднимался по склону холма к коттеджу Бидж. Фрида, которая правила грузовиком, оглянулась на свою пассажирку.— Как ты себя чувствуешь?— Просто устала. — На самом деле Бидж была совершенно вымотана, хотя только проверяла по дороге, правильно ли Фрида разбирается в карте. Все ее тело болело из-за необходимости сидеть в кабине, и ей определенно требовалась свежая марлевая салфетка. Она представления не имела, будет ли у нее возможность сменить прокладки без свидетелей. Бидж озабоченно оглянулась на дочку на детском сиденье: это был подарок Конфетки и Элейн Доббс. Бидж почти не знала Элейн, но сделала подарок ее новорожденному сыну, и теперь Элейн ответила ей тем же. Лорел Стефания и не думала спать и вовсю колотила копытцами по пластиковым боковинам, успев за время путешествия все их исцарапать.— Я за ней пригляжу, — весело сказала Фрида. Разрешать проблемы, встающие перед другими людьми, было ей всегда легче, чем свои собственные.Бидж поковыляла от грузовика к дому. Прижав Лорел к плечу, Фрида подбежала, чтобы ей помочь, потом, спохватившись, сдернула простыню со Знака Исцеления — изображения животного с забинтованной лапой над дверью.Бидж посмотрела на него, потом перевела взгляд на улыбающуюся Фриду.— Открыто, — сказала та.Бидж устало кивнула и вошла в дом. Остановившись в дверях, она огляделась. Ее коттедж был всегда так ей дорог: она сама покрасила стены, чтобы помещение выглядело веселее и чтобы легче было убирать его часть, отведенную под операционную; она развесила по стенам пестрые шерстяные коврики, расставляла и снова переставляла шкафчики, чтобы ветеринарные принадлежности занимали не много места и были всегда под рукой.Теперь же она во всем видела только опасность. Коврик на стене вместе с планкой, к которой он крепился, можно было сдернуть вниз, и планка ушибла бы малютку. Бидж совсем не была уверена, что краска и грунтовка, которую она использовала, не окажутся ядовитыми. Ящики же шкафов легко открывались, а в них хранились самые разные — в том числе и опасные — предметы.— Ящики! — вскрикнула Бидж. Она потянула один, и всего в футе над полом в полной доступности оказался сверкающий набор скальпелей.Бидж опустилась на один из кухонных стульев и разрыдалась.В это время вошел Коди.— Доктор Воган… Бидж! Что случилось?— Острые… — выдавила она из себя. Ее плечи сотрясались, все тело, еще не вполне оправившееся после кесарева сечения, болело. Она безутешно плакала, не в силах справиться с собой.— Послеродовая депрессия, — решительно определил Конфетка. — У Элейн это тоже было. Она ревела из-за всякой ерунды — это она-то, обычно такая крутая… Ладно, Бидж, возьми-ка ее. — Он забрал Лорел у Фриды и протянул малышку матери.Бидж затрясла головой: ей страшно было коснуться ребенка. Что, если она неловко повернет девочку или уронит ее?— Ну давай, голубушка: ты же самый близкий ей человек в целом мире. Бидж всхлипнула:— Как все печально… — Она прижала к себе Лорел Стефанию и принялась раскачиваться, тяжело вздыхая. Девочка открыла было глаза, но тут же зажмурилась и присоединила свои вопли к плачу Бидж.— Доктор Доббс, дело всегда бывает так плохо? — спросила Валерия; выражение ее лица говорило о том, что если это так, то она, пожалуй, лучше даст обет безбрачия…Конфетка быстро покачал головой.— В такой крайней форме это бывает с одной женщиной из тысячи. Может быть, какой-то физиологический сдвиг в связи с возвращением на Перекресток или… ну, какие-то другие изменения. — Фрида продолжала вопросительно смотреть на него. Конфетка не обратил внимания на ее взгляд. — Или тут дело в природе ребенка.— Вы хотите сказать, что с Лорел что-то не так? Все мужчины невольно попятились от Бидж. Конфетка поспешно сказал:— Она прекрасная девочка, Бидж. Просто замечательная. И к тому же хорошенькая. — Конфетка сделал глубокий вдох, стараясь придать разговору более спокойный характер. — Но ведь она не совсем человечек, и… ну, я думаю, гормональный баланс у тебя возвращается к норме быстрее, чем это происходит обычно.Бидж вытерла глаза.— Это я знаю.Неожиданно рядом с ней оказалась Фрида с носовым платком в руке. Бидж высморкалась и промокнула слезы.— Я не собиралась устраивать такой спектакль.— Ты ничего с собой не можешь поделать, — сказал ей Конфетка, стараясь, чтобы его слова прозвучали ласково. — Ты скоро придешь в себя. — Он повернулся к студентам. — Тащите-ка сюда все имущество из грузовика.Те быстро забегали. Колыбель, две коробки купленной наобум детской одежды и бесконечное количество упаковок подгузников появились в коттедже.Несмотря на ужасное самочувствие, Бидж улыбнулась:— И куда только я все это положу?— А ведь тут был такой порядок! — серьезно посетовал Код и.Мэтт стоял у двери и, хмурясь, смотрел на фургон. Вдруг он напрягся.— Доктор Доббс!Конфетка мгновенно выскочил из коттеджа. Бидж, доставая из рюкзака ловилку, ничуть не удивилась, заметив, как рука Конфетки скользнула в карман; Фрида, смотревшая ему вслед широко открытыми глазами, тоже явно поняла значение этого жеста.Вместо того чтобы кинуться к двери, Бидж осторожно опустила Лорел в колыбель, стараясь не повредить своих швов. — Что там, доктор Доббс?— Пациент, — ответил Конфетка. Бидж повернулась к двери.— Только пациент или и клиент тоже?— Чертовски трудный вопрос… — начал было Конфетка, но тут же резко крикнул: — Фрида! Валерия! Назад!Бидж выглянула в дверь. Фрида и Валерия бежали вверх по склону навстречу единорогам, которые неторопливо приближались, сбившись в тесную группу. В середине одно животное несло на спине другое. На обоих виднелись красные пятна.Бидж поколебалась, но потом следом за Коди двинулась к грузовику.— Коди, вернись и вымой операционный стол. Мэтт, — крикнула она в направлении двери, — перевязочный материал на полке над окном… — Продолжая отдавать распоряжения, Бидж представила себе, как тяжело им всем придется в ближайшие недели: ей ведь нужно будет возиться и со стерильными бинтами, и с пеленками, пока Лорел не станет постарше. Вся ее упорядоченная жизнь теперь нарушится. — Я займусь анестезионным аппаратом. Конфетка, вы мне не поможете?Конфетка придвинул аппарат вместе с газовыми баллонами к операционному столу, быстро проверил соединение трубок, оглянулся и тихо позвал:— Мэтт. — Тот пристально посмотрел на него. — Простыни. Быстро.— Это тоже часть нашей практики?— Теперь — конечно. — В голосе Конфетки появилась сталь, и Бидж почти ожидала, что он снова сунет руку в карман.Мэтт пожал плечами, потянулся к полке над окном и достал оттуда целую упаковку стерильных простыней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48