Он так устал, что был больше не в силах ни о чем думать.
И тут в комнате произошло какое-то движение, послышался легкий шорох. Макгвайр посмотрел на дверь, потом наверх, пытаясь определить, откуда идут эти необычные звуки. Неожиданно шум резко усилился и обрушился на него настоящим эмоциональным взрывом, охватившим сразу все его чувства. Он сжал голову руками, а потом заткнул уши и отступил назад, не в силах бороться с этим дьявольским наваждением. И тогда тело Франкино медленно поднялось из гроба. В страшном шуме неизвестной природы оно как бы зависло над его собственным телом. Макгвайр в ужасе упал на колени и закрыл глаза, чтобы страшное видение поскорее исчезло. Но он тщетно пытался прогнать его. Эти звуки и образы проникали ему прямо в душу, обжигая ее, как огнем. И тогда священнику показалось, будто его коснулось дыхание самого Сатаны, а потом вдруг время остановилось, и он снова очутился далеко позади своих дней, в гуще событий, происходивших в самом начале. Он услышал свист оружия и шелест поступи давно ушедших душ, увидел тела, облаченные в латы, и их вождя, Чарльза Чейзена, который призывал свои войска на решительный штурм цитадели Отца Небесного. И они неумолимо наступали на осажденную крепость, а оказалась ею… Элисон Паркер, беспомощно лежащая на полу в особняке. Легионы Сатаны двигались и к своему главному врагу отцу Галлирану — Стражу, которого вел под руку монсеньер Франкино. Ему необходимо было передать распятие новому часовому и отослать Чейзена, то есть самого Сатану, назад, в глубь преисподней, в вечный Ад, где он горел бы в испепеляющем пламени Господнего гнева.
Находясь по-прежнему в этой маленькой часовне, Макгвайр путешествовал во времени и пространстве и сам становился свидетелем перевоплощения смертного человека в Стража, как это случилось с Элисон Паркер, чья душа была обременена тяжким грехом самоубийства.
Потом видение сестры Терезы постепенно начало таять и совсем исчезло, а осталась только страшная головная боль и пульсирующий шум в ушах.
Наконец он с опаской открыл глаза, боясь снова увидеть перед собой восставшее из гроба мертвое тело монсеньера Франкино. К ужасу Макгвайра, оно по-прежнему парило в воздухе, и на этот раз он не выдержал и, потеряв сознание, погрузился в бесконечную черноту. Но тут он почувствовал, будто кто-то хочет слиться с ним, и понял, что это не физическое тело умершего монсеньера, а его бессмертная душа, которая стремится передать ему сейчас нечто важное.
Это оказалось самым тяжким испытанием, но все же он до конца прочувствовал на себе весь ужас и восторг переселения душ и понял глубокий смысл и важность того, чтобы цепь событий никогда не прерывалась и ангел Божий на Земле был заменен на нового по воле и приказу Всевышнего.
Тяжкий гнет этого откровения придавил Макгвайра с неописуемой силой, и он вновь упал на колени, балансируя на грани безумия. И тут некая посторонняя сущность влилась в его душу, укрепляя ее и поддерживая его волю. Он испытал новый взрыв бесчисленных ощущений и, обуреваемый ими, взмокший от струящегося по телу пота, без сознания рухнул на пол.
***
В подвал спустился отец Теппер и подошел к двери, ведущей в часовню. Он успел уже переодеться, но на лице его сохранилось все то же мрачное выражение, которое Макгвайр отметил еще при первой встрече, до того как началось его испытание.
Теппер ухватился за тяжелый стальной засов и со скрежетом отодвинул его.
Через несколько секунд отец Макгвайр вышел из часовни на свет.
Бирок взглянул на него и обомлел, потрясенный внешним видом священника. Да, это был все тот же отец Макгвайр, но как разительно он изменился!.. Он постарел, будто провел в часовне несколько лет. Конечно, за последние сорок восемь часов на долю этого человека выпало действительно чересчур много тяжкого душевного бремени. Волосы его поседели, лоб прорезали глубокие морщины, а взгляд стал холодным и далеким.
Макгвайр и отец Теппер молча заключили друг друга в объятия.
Бирок стоял как вкопанный, не смея пошевелиться.
Макгвайр подошел к нему и дружески положил потяжелевшую ладонь на плечо.
— Сын мой! — коротко поприветствовал он словака, и выражение его лица немного смягчилось.
— С вами все в порядке, святой отец? — осторожно осведомился Бирок.
Макгвайр кивнул, и взор его устремился вдаль.
— Нам предстоит еще сделать очень многое, — в грустной задумчивости сказал он.
— Я ваш верный слуга, святой отец, — подтвердил свою лояльность преданный Бирок.
Макгвайр прошел вместе с ним к двери.
— Мне необходимо как можно больше узнать насчет ребенка Бэрдетов, причем все это — срочно! А также о самих Бэрдетах — о Бене и Фэй… Вы должны использовать все свои связи, чтобы ускорить это дело. Ибо времени у нас остается в обрез, и действовать надо решительно.
Бирок понимающе кивнул, сразу же посерьезнев. — Я приступаю немедленно, — отчеканил он. Макгвайр улыбнулся.
— Вот и хорошо, — похвалил он словака, а потом открыл дверь на лестницу.
По ней они поднялись из подвала на первый этаж. У входа в церковь уже ждал лимузин. Но Макгвайр лишь усадил туда Бирока, а сам отступил назад, наблюдая, как автомобиль отъезжает и медленно скрывается за поворотом.
Проводив его взглядом, священник повернулся и снова вошел назад в церковь.
Глава 21
Через четыре дня Бирок позвонил в семинарию отцу Макгвайру и сообщил, что добыть информацию о малыше Бэрдетов оказалось намного сложнее, чем он предполагал. Несмотря на то, что имелись все данные о том, будто ребенок родился в клинике пресвитерианской церкви в Манхэттене, Бирок решил более подробно изучить историю болезни и старые списки пациентов. И не обнаружил там никаких подтверждений беременности Фэй и факта рождения Джои Бэрдета. Но что еще более странно, ни в каких других больницах это имя тоже не значилось, словно он вообще не появлялся на свет.
Удивленный такими новостями, отец Макгвайр тем не менее потребовал, чтобы Бирок продолжил поиски места рождения загадочного ребенка. Затем он сам позвонил Бэрдетам, но дома застал одну Фэй, и та сообщила ему, что Бен отправился играть в теннис в спортивный клуб, но если он так уж срочно нужен священнику, то можно позвонить прямо туда, поскольку Бен проторчит на корте еще не менее часа.
После минутного размышления Макгвайр решил никуда не звонить, а сразу подъехать к клубу и, поймав такси у ворот семинарии, очень скоро очутился возле крытого стадиона, где сразу же отыскал Бена на теннисном корте. Взобравшись на третий этаж, он прижался лицом к стеклу смотровой площадки и несколько минут наблюдал за своим Приятелем.
Потом отец Макгвайр спустился вниз к выходу, а Бен тем временем уже закончил игру и шел навстречу священнику. Он успел заметить Макгвайра, когда тот еще смотрел на него с третьего этажа.
— Я хочу поговорить с вами, — презрительно бросил Бен, с недоумением поглядев на волосы Макгвайра, поседевшие всего за один день.
— А я — с вами, — тут же отозвался Макгвайр. — Где мы можем уединиться?
Бен вытер полотенцем лицо и провел священника в пустую комнату для игры в бридж.
Они сели за карточный столик друг против друга. Бен вынул из кармана спортивной куртки сигару и предложил закурить Макгвайру, но тот отказался.
— Я требую, чтобы вы ответили на некоторые моя вопросы, — без предисловий начал священник, хрипло откашлявшись.
Бен со злостью ударил кулаком по столу.
— Ну уж нет! Отвечать сейчас будете вы! А если нет, можете уматывать отсюда подобру-поздорову.
— Бен!.. — опешил священник.
— И хватит с меня вашей чуши! Говорить будете начистоту, иначе считайте, что наша беседа закончилась, не начавшись.
Макгвайр замолчал и стал нервно подергивать рукава своей рясы.
— Вы ведь с самого начала знали, что происходит, и сами участвовали в этом заговоре! — выкрикнул Бей в лицо священнику.
— Да, — только и смог вымолвить тот, — Именно поэтому вас и подослали на теплоход.
— Да, — подтвердил Макгвайр.
— И вы сами подстроили все так, чтобы мы оказались за одним столиком
— чтобы легче было познакомиться! — не унимался Бен.
— Да.
— И вы подсунули нам распятие. — Бен сверлил священника полным ненависти ледяным взглядом.
— Да, — не стал отпираться тот.
— А если бы Франкино не погиб, вы бы так до конца и оставались в тени?
— Вот это трудно сказать. Я ведь действовал не самостоятельно, а только выполнял то, что мне приказывали… — объяснил священник без тени стыда или раскаяния в голосе.
— А я, кстати, заметил вас тогда в парке. Вы еще смылись на каком-то такси… — Бен чуть-чуть раскачивался на стуле.
— Я это знаю, — невозмутимо ответил Макгвайр. — Франкино говорил мне.
Бен затянулся и выпустил в потолок густой столб сигарного дыма.
— А как он погиб? — спросил вдруг Бэрдет.
— Я не знаю, — потупил глаза священник.
— Опять вранье! Я спрашиваю, как погиб Франкино? — почти закричал Бен.
— Не надо переигрывать! — неожиданно возмутился Макгвайр. — Я отвечаю на все ваши вопросы, потому что имею на это право и желание. Но я хочу, чтобы и вы доверились мне. Теперь я уже не пешка в руках Франкино. И мне больше не на кого опереться — Франкино, как вы знаете, уже не руководит мною. Но теперь то, что не успел сделать он, предстоит сделать именно мне. Так что все его обязанности я принял на себя и выполню их, не считаясь даже со своей жизнью. Но я не потерплю ничьего вмешательства!
Бен был ошеломлен, услышав эту тираду. Он сглотнул, а потом заговорил снова, теперь уже более примирительным тоном:
— Тогда где же вы пропадали столько времени? И почему сразу не связались со мной после смерти Франкино?..
— Это, к сожалению, было невозможно. Нашлись более срочные дела. Но сейчас не стоит обращать на это внимания. Ничего не изменилось, кроме того, что я стал преемником монсеньера Франкино.
— Значит, Фэй по-прежнему уготована роль следующего Стража?
— Да, — подтвердил священник.
— Но ведь Франкино говорил мне, что существует некая альтернатива, что будто бы возможно и по-другому повернуть ее судьбу…
Макгвайр кивнул.
— Да, это так. Только он наверняка предупредил вас, что в этом случае вы должны беспрекословно слушаться его. Ну, а теперь, стало быть, меня. И не задавать лишних вопросов. И не думать ни о каких последствиях ваших действий — короче, полностью положиться на нас.
— Да. Я согласен, — после секундной паузы кивнул Бен.
— Хорошо, — сказал Макгвайр и поднялся. Он отошел к окну, а потом снова повернулся к Бену. — Где родился ваш сын? — неожиданно спросил священник.
— Я не понимаю…
— Я спрашиваю, где родился Джои Бэрдет? — не отступал Макгвайр.
Бен уставился в пустоту. Заметив это, Макгвайр сразу понял, о попал в точку. Теперь оставалось лишь ждать ответа.
— В Манхэттене, — не глядя на него, сказал Бен.
— А в какой именно больнице?
— В клинике пресвитерианской церкви. В Колумбийском медцентре.
— Кто принимал роды?
— Доктор Герберт Райфельсон.
— Как мне связаться с ним? — продолжал допрашивать священник.
— Это невозможно. Три месяца назад он скончался от сердечного приступа, — сообщил Бен.
«Неплохо придумано», — отметил про себя Макгвайр.
— Наверное, после него остались больничные карты его пациентов?
— Откуда мне знать? — начал заводиться Бен, швырнув сигару прямо на пол. — Я его секретаршей не работал! — Он встал и вплотную подошел к священнику. — Послушайте, святой отец. Я не знаю, что вы пытаетесь сейчас разнюхать… Но мне скрывать действительно нечего. Мой сын, я повторяю, родился в клинике пресвитерианской церкви в Манхэттене, а роды у жены принимал доктор Райфельсон. Макгвайр улыбнулся.
— Мы уже проверили все бумаги в больнице. И никакого свидетельства на Джои Бэрдета, разумеется, там не обнаружили. А тем более — историю болезни Фэй Бэрдет. Также не нашли мы и чека на оплату медицинских услуг ни от вашего имени, ни от имени Фэй.
— Ну, значит, они плохо ведут свои записи и кое-что упускают… Я же не могу отвечать за их канцелярию! Мальчик родился там, и добавить мне к этому абсолютно нечего.
Макгвайр чуть заметно кивнул.
— Бен… А вы мне правду рассказываете? — проникновенно спросил он.
— А что же еще, черт побери! — взорвался Бэрдет. — И какая вам вообще разница, в какой больнице родился мой сын? Вы же сейчас попусту теряете время, а жизнь моей жены, между прочим, остается в опасности! — возмутился он.
Но Макгвайр вдруг вцепился ему в плечо.
— Я теряю время? — спросил он, глядя Бену прямо в глаза. — Вероятно, вы и сами догадываетесь, почему это происходит…
— Но Чейзен не может принять облик младенца. Это же полная чушь! — продолжал кипятиться Бен.
— Возможно, вы и правы. Но существуют и другие причины, по которым вы сейчас отказываетесь сообщить мне всю правду… — Священник оставил плечо Бена в покое и зашагал к двери, однако у самого порога опять оглянулся. — Если у вас пропадет все же желание постоянно врать и вы захотите сообщить мне нечто важное, я вас с удовольствием выслушаю. Если же нет, мне придется самому докопаться до истины. И тогда вам останется уповать только на Господа Бога.
***
Чувствуя, как нарастает в груди волна отчаяния, Макгвайр отправился в Управление епархии и заперся там в кабинете, еще недавно принадлежавшем монсеньеру Франкино. К счастью, у него нашелся верный и надежный друг — словак Бирок. Если кому-то и можно было поручить такое Ответственное дело, как выяснение причин молчания Бена, то только ему. Но времени было в обрез. И действовать предстояло очень быстро и оперативно. Смена Стража должна произойти в пятницу, до которой осталось всего лишь шесть дней.
Макгвайр поставил ближе настольную лампу и устало потер глаза. Ставни на окнах были закрыты, и лучи солнца не могли проникнуть сюда.
Позади стола находился маленький сейф, запертый на два замка. Священник достал ключи и открыл его. Внутри в строгом хронологическом порядке хранились толстые картонные папки, и все бумаги в каждой были аккуратно разделены вертикальной чертой на две части.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46