Дондрагмер полностью полагался на мастерство этих людей, но не мог
забыть, что им не приходилось и не придется никогда сталкиваться лицом к
лицу с условиях, с которыми боролись созданные их руками механизмы.
Хотя капитан и уважал теорию, зато очень хорошо знал пропасть между
теорией и практикой, а потому уделял максимум внимания проверке соединений
между частями огромного корпуса.
Ко времени, когда он удостоверился, что все детали, по-прежнему, в
хорошем состоянии, небо стало заметно темнее. Кервенсер в ответ на стук по
внешней оболочке мостика, сопровождаемый несколькими жестами, включил
часть внешних прожекторов, при свете которых те, кто еще оставался на
корпусе, закончили свою работу и благополучно спустились назад на снег.
Битчермарлф, вынырнув откуда-то из-под огромного корпуса, доложил,
что линии тяги в отличном состоянии. Буровики тем временем извлекли с
глубины нескольких футов очередные пробы и теперь тащили их в лабораторию,
тащили сразу же, едва лишь извлекался сегмент, так как никто не знал, как
реагируют образцы на низкую температуру. Хотя на поверхности местный снег,
похоже, был единственной водой, то есть точка таяния его лежала в
безопасных пределах, никто не мог быть уверен, что так же обстоит дело и
на глубине.
Искусственный свет мешал осматривать небо. Первым признаком изменения
погоды стал неожиданно налетевший порывистый ветер. "Квембли" слегка
покачнулся на своих тележках, а тросы зазвенели в плотном воздухе,
струящемся мимо них. Однако месклиниты не волновались: при гравитации
Дхрауна, чтобы их сдуть, потребовалась бы работа внушительного смерча, они
здесь весили столько же, сколько весили бы их статуи тех же размеров из
золота на Земле. Дондрагмера, инстинктивно вонзившего клешни в пыльный
снег, взволновал не ветер, гораздо больше он был раздражен тем, что не
заметил облаков, которые ему сопутствовали. Легкие перистые облака,
усеивающие небо примерно на высоте тысячи футов, сменились рваными
кучевыми, бегущими низко над поверхностью. Осадков пока еще не было, но
никто из матросов не сомневался, что они вот-вот появятся, хотя
неизвестно, в какую форму выльются и с какой яростью обрушатся.
На Дхрауне месклиниты провели уже полтора года, по человеческим
меркам, или четверть оборота планеты, но это не так уж много, чтобы
изучить особенности мира, гораздо большего по размерам, чем их
собственный. Даже если бы Дхраун полностью завершил один из своих
оборотов, то и этого времени не хватило бы, и команда Дондрагмера
прекрасно знала это.
Голос капитана перекрыл завывания ветра:
- Все внутрь! Бердженди, Реффел и Стакенди - ко мне, помогите собрать
бурильное оборудование! Первый, кто окажется внутри, - передать
Кервенсеру, чтобы включил двигатели и был готовым развернуть корабль носом
по ветру, как только последний из нас окажется на борту
Дондрагмер в момент, когда отдавал команду, понял, что ее, может
быть, нельзя выполнить. Вполне вероятно, что проверка находится сейчас на
такой стадии, когда запуск двигателей невозможен. Тем не менее, отдав
приказ, он о нем больше не думал: команда сделает все, чтобы приказ
выполнить, а внимание капитана требовалось в другом месте. Бурильное
оборудование представляло собой главную ценность, эти механизмы послужили
основной причиной присутствия месклинитов на Дхрауне. Даже Дондрагмер,
наиболее свободный от предвзятости в отношении человеческих мотивов,
которой были заражены многие из месклинитов, подозревал, что обычный
человек, в том числе и ученый, мог счесть бурильное оборудование более
ценным, чем жизнь одного или даже двух месклинитов.
Исследователи, вытащив бур, уже направлялись внутрь корабля, когда
капитан приблизился к ним. В шлюзовой отсек отправились треножник и
передаточный механизм устройства, приводимого в движение мускульной силой.
Снаружи остались только поддерживающий остов и башенки контроля - наименее
значимые части, так как их можно заменить без помощи людей. Однако,
несмотря на это, поскольку ветер не становился сильнее, капитан и его
помощники задержались, чтобы забрать их тоже. Ко времени, когда все было
готово, остальные уже исчезли внутри, и Кервенсер, стоя на мостике
наверху, явственно выказывал признаки нетерпения.
С чувством удовлетворения Дондрагмер проводил свою группу вверх по
пандусу и запер за собой дверь шлюза. Теперь они стояли на плите шириной в
ярд и длиной в отсек, лицом к бассейну с жидким аммиаком, занимающему
половину внутреннего отсека. Наиболее тяжело нагруженные члены группы
осторожно спустились в жидкость, удерживаясь за поручни, подобные тем, что
были на корпусе снаружи. Прочие, подобно капитану, просто нырнули.
Внутренняя стена отсека уходила в глубину на четыре фута ниже поверхности,
а затем следовал трехфутовый проем между нижним краем стены и дном
бассейна. Проплыв сквозь щель и выбравшись на другой стороне, месклиниты
оказались на выступе, подобном только что покинутому. Другая дверь открыла
им доступ во внутреннее помещение "Квембли".
Чувствовался слабый запах кислорода. Несколько пузырьков наружного
воздуха всегда проникали внутрь, сопровождая все, что проходило через
шлюз, но тяжелые аммиачные пары и катализаторы, размещенные во многих
местах внутри корпуса, давно уже доказали способность справляться с этой
неприятностью и держать ее под контролем. Большинство месклинитов
научились не обращать внимания на запах, так как все знали, что
по-настоящему малое количество газов не заключало в себе опасности.
Исследователи, скинув защитные костюмы, удалились со своей
аппаратурой и контейнерами, предохраняющими образцы от жидкого аммиака.
Дондрагмер отослал оставшихся по местам и отправился на командный мостик.
Кервенсер, увидев капитана, появившегося из люка, вознамерился было
покинуть пост управления, но Дондрагмер жестом приказал ему остаться на
месте, а сам направился к правому борту супермашины. Часть пола на мостике
была прозрачной. Земные инженеры поначалу собирались сделать прозрачным
весь пол, позабыв о психологии месклинитов. Взбираться на корпус и само по
себе было для них делом нелегким, но находиться на прозрачном полу, когда
под тобой пятнадцать или даже больше футов воздуха, - это уж вообще
выходило за пределы всякого благоразумия. Капитан остановился на краю
одной из таких прозрачных панелей пола и трепетно посмотрел вниз.
Серая поверхность вокруг огромной машины оставалась неизменной,
несмотря на ветер, сотрясавший корпус. Ветер был нипочем для снега,
спрессованного двенадцатикратным, по сравнению с земным, тяготением в
течение столь долгого времени, что не поддавалось оценке. Даже завихрения
вокруг "Квембли" ничем себя не обнаруживали, хотя Дондрагмер ожидал, что
они пробуравят дыры у основания тележек. Еще дальше, вплоть до границ
света прожекторов, не было видно ничего, кроме дыр, откуда брали образцы,
и случайных, дрожащих на ветру веток кустарника. Он пронаблюдал несколько
минут, ожидая, что ветер произведет какое-нибудь разрушительное действие,
но, не дождавшись, обратил свое внимание на небо.
Несколько ярких звезд уже просвечивали сквозь разрывы в облаках, но
Хранители полюса все еще не появились. Они стояли всего лишь в нескольких
градусах над южным горизонтом, и, благодаря рефракции, облака, в
беспорядке клубившиеся повсюду, блокировали обзор. По-прежнему не было ни
дождя, ни снега, а чего ожидать - неизвестно. Температура снаружи
по-прежнему держалась чуть ниже точки плавления чистого аммиака, что
намного ниже точки плавления водяного льда, но трудно сказать, какой
эффект она могла произвести на снег под кораблем, состоящий из смеси
аммиака с водой. Дондрагмер знал о взаимной смешиваемости воды и аммиака,
но никогда не пытался запомнить фазовые диаграммы или таблицы точек
замерзания различных смесей. И если снег растает, "Квембли" придется
продемонстрировать плавательные способности, но капитан не горел желанием
проводить испытания.
Кервенсер прервал его мысли.
- Капитан, корабль будет готов к отправлению через четыре-пять минут.
Включать двигатели?
- Нет пока. Я боялся, что ветер выметет снег из-под нас и перевернет
машину, как волна выброшенную на берег лодку, и потому хотел, чтобы мы
стояли носом к ветру, чтобы такое не случилось. Но, похоже, нет никакой
опасности. Пусть продолжаются проверочные работы везде, где можно, лишь бы
они не помешали за пять минут включить двигатели.
- Да, капитан. Я отдам распоряжения.
- Хорошо. Тогда будем держать включенными внешние прожекторы и
наблюдать за почвой вокруг нас, пока не будем готовы возобновить движение
или пока не стихнет ветер.
- Ужасно раздражает, что никак не понять, когда это произойдет.
- Да уж. Дома шторм редко продолжается более часа и никогда - более
одного дня. Этот мир вращается так медленно, что штормовые поля могут быть
величиной с континент, и кто знает, сколько сотен часов они будут гулять
над нами? Придется просто дожидаться, когда это кончится.
- Вы имеете в виду, что мы не сможем продолжить путешествие, пока
ветер не стихнет?
- Ну, не знаю. Воздушная разведка рискованна, а без нее мы не можем
двигаться достаточно быстро, если не хотим попасть в переделку. Так, во
всяком случае, думают люди, там, наверху.
- Мне не нравится быстрое движение. Просто невозможно осмотреть
местность, если не останавливаться иногда. И все равно, наверное, мы много
упустили такого, что даже эти людишки сочли бы интересным.
- Похоже, они знают, чего хотят: им важно определить, является ли
Дхраун планетой или звездой. И они платят по счетам. Я допускаю, что
парням становится скучно, если нечем занять себя, кроме самых обыденных
вещей, - сказал капитан.
Кервенсер в ответ промолчал, хотя и не оставил замечание без
внимания. Он знал, что командир не пытался намеренно оскорбить людей, даже
после пренебрежительного замечания по поводу человеческих существ со
стороны своего помощника. Это был один из пунктов, по которым Дондрагмер
довольно резко расходился с большинством своих спутников, считающих само
собой разумеющимся, что чужаки пытаются заполучить все, что можно, как и
всякие хорошие торговцы. Но командир провел больше времени, близко общаясь
с людьми, панешками и учеными-дроммианами, чем кто-либо из месклинитов,
благодаря чему проникся терпимостью и расположением к чужакам, не говоря
уж о большом к ним уважении, что большинство месклинитов, однако, считало
мягкотелостью.
Споры по этому вопросу разгорались не часто, и прибытие Битчермарлфа
предотвратило словесные баталии и на этот раз. Битчермарлф доложил о
завершении инспекции. Дондрагмер жестом отослал его, приказав прислать на
мостик другого рулевого, и молчал, пока не появился сменщик. Такуурч,
напротив, не принадлежал к числу тех, кто любил помалкивать, и, добравшись
до мостика, незамедлительно приступил к тому, что считал беседой.
Кервенсера, как обычно, забавляло воображение и нахальство сменщика, и он
поддержал его болтовню, Дондрагмер же разговор игнорировал, лишь иногда
обращая внимание на какие-то реплики. Все мысли капитана были прикованы к
тому, что происходило снаружи, хотя на первый взгляд могло показаться, что
там не происходило ничего.
Он выключил огни на мостике и все внешние прожекторы, кроме
расположенных у самой поверхности планеты, чтобы свет не мешал осматривать
небо. Облаков, как будто бы, поубавилось, да и размеры их стали меньше, но
они неслись с той же скоростью, что и прежде. Завывание ветра,
доносившееся снаружи, не ослабевало. Постепенно появлялись звезды. На
мгновение в разрыве облаков мелькнул один из Хранителей, как быстро
окрестили их месклиниты, у самого горизонта, на юге. Дондрагмер не мог
сказать, какая именно это звезда: и Сол, и Фомальгаут с поверхности
Дхрауна казались одинаково яркими и, из-за их яростного перемигивания
сквозь плотную атмосферу планеты, совершенно неразличимыми по цвету, а
кроме того, облака тут же сомкнулись, закрыв Хранителя.
- ...Вся группа плотиков с правого борта расползлась, и, кроме меня,
на основном плоту не осталось никого...
По-прежнему не было ни намека на снег или дождь, и, к облегчению
капитана, очищающееся небо делало осадки все менее вероятными. По одной из
переговорных труб капитан вызвал лабораторию и выслушал, что температура
падает, что сейчас она равна примерно семидесяти пяти градусам - на три
градуса ниже точки плавления аммиака: все еще довольно опасная, но
изменяющаяся в нужную сторону.
- ...Островов к юго-западу от Дингбара. Нас выбросило на берег
штормовой волной, и довольно высоко, на сухое место. Половина плотиков
была переломана. Я...
Облака в небе теперь почти исчезли, и звездам ничто не мешало
перемигиваться. Конечно же, созвездия были знакомыми. Ведь смещение точки
отсчета на три парсека не сильно изменило картину неба, да и времени,
чтобы привыкнуть к незначительным изменениям, было у Дондрагмера в
достатке. Он снова попытался найти Хранителей, и снова неудачно. Наверное,
ближе к югу еще оставались облака. Было слишком темно, чтобы в этом
убедиться зрительно. Даже выключение прожекторов на мгновение не помогло,
зато привлекло внимание двух присутствующих, остановив неиссякаемый поток
анекдотов.
- Что-нибудь меняется, капитан?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40