.. воин!
Скоро я покину вас - будь со мной в последний миг.
Н'Даннг бросил через плечо краткое:
- Уходите!
- Прощай, отважная воительница, - сказал Ого, склоняя голову.
- Прощай! - вымолвил Горо, слезы не дали ему продолжить. Спотыкаясь,
он побрел вслед за братом.

Вскоре Н'Даннг присоединился к ним, неся свою скорбную ношу. Молча
они вернулись в поселок и принялись готовиться к погребению. Прошло
некоторое время, прежде чем Н'Даннг понял, что сверху уже давно доносится
необычный звук, похожий на басовитое гудение огромного жука. Звук стал
настойчивей, громче; охотники подняли головы.
Прямо над ними, почти касаясь хижин круглым днищем, висело в воздухе
нечто невообразимое, блестящее, размером с небольшой холм. Ого и Горо
схватились за оружие, Н'Даннг остался стоять без движения - сейчас он был
равнодушен ко всему, мера его чувств переполнилась. Летучий холм медленно
опускался, смещаясь к воде, и лег одним боком на воду, другим на берег,
оказавшись похожим на округлый плод неправдоподобной величины. Вдруг плод
лопнул, из трещины полезло что-то размером с человека, но ярко-желтое, а
вместо головы - тыква. Происходящее было настолько странным, что братья
опустили дубинки.
- Не нужно оружия, - сказал Н'Даннг. Он почему-то чувствовал, что
опасности нет.
Желтый сделал шаг, остановился, поднял руки и стал откручивать
голову. Тут уж братья схватились за дубинки, не слушая Н'Даннга. Но чучело
сняло тыкву, а под ней оказалась обычная человеческая голова.
- Э-э... мир вам!- неожиданно произнес он приветствие странным, глухо
звучащим голосом, словно из-под воды. - Я пришел за...мм...коричневым
зверем, который убивает дымом. Вы видели его?
- Он лежит там, на берегу, - спокойно указал Н'Даннг в сторону леса.
- Если тебя разозлит, что твоя тварь мертва, можешь сразиться с нами.
- Мертв? Он мертв?
На лице вышедшего из летающей скорлупы изобразилось недоверие. Он
быстро зашагал в лес, а когда вернулся, недоверие сменилось изумлением.
- Но как вам это удалось?
Н'Даннг указал на тело Майхе, завернутое в простую ткань.
- Она убила дракона Словом смерти, - медленно, раздельно, словно
объясняя глупому, произнес Н'Даннг. - И умерла.
Желтый вдруг опустился на землю, нелепо скорчившись и обхватив руками
голову.
- Это моя вина, - простонал он. - Я выслеживал его в шести обитаемых
мирах и тринадцати безлюдных, - будь он проклят! - шел по пятам, пока не
сел ему на хвост, и уже собирался с ним покончить, как вдруг моя машина
попала в вихрь... О, если б я только знал!
Он поднял к охотникам лицо, на котором читались растерянность и боль.
"Да он ведь еще совсем молод" - подумал Н'Даннг.
- Вы вправе отомстить мне за ее смерть!
- Возвращайся на небо, - устало сказал Н'Даннг и отвернулся. -
Наверное, там ждут тебя, и у тебя еще много дел...

Солнце упрямо карабкалось вверх по невидимому небесному косогору.
Н'Даннг и братья-охотники устроили привал на склоне холма. Здесь их дороги
расходились. Н'Даннг лежал под деревом, глядя в небо сквозь переменчивый
узор кроны. Братья совещались неподалеку. Наконец Горо приблизился к
Н'Даннгу и спросил осторожно:
- Ты думаешь, то, что убила Майхе, было Сущее Зло?
- Да, - подтвердил Н'Даннг. - Она убила Сущее Зло.
- Но тогда тот, кто прилетал, был Небесный охотник? - недоверчиво
произнес Горо.
Н'Даннг помедлил с ответом. Отвечать было нелегко, но он сказал то,
что думал.
- Да, - сказал Н'Даннг, - я думаю, это был Небесный охотник. И еще я
думаю, что легенды лгут, и Небесный охотник такой же человек, как и мы,
ему тоже случается ошибаться и испытывать неудачи. Иначе он бы не пришел
так поздно...
Горо хотел сказать еще что-то, но беззвучно пошевелил губами и
промолчал. Он вернулся к брату. Н'Даннг продолжал лежать неподвижно,
устремив взгляд в небо. Через некоторое время братья подошли к нему.
Молчание нарушил Ого.
- Мы идем на восток, - сказал он. - Может быть, ты захочешь
присоединиться к нам?
- Я останусь здесь еще немного, - ответил Н'Даннг. - Прощайте, пусть
будет удачной ваша тропа.
- Куда ты пойдешь отсюда?- вмешался Горо. - Мы могли бы пройти вместе
хоть часть пути.
- Я еще не решил, - признался Н'Даннг, - а впрочем, все дороги хороши
для охотника - работа везде найдется.
Братья кивнули, соглашаясь.
- Прощай, быть может, мы еще встретимся, - сказал Горо.
- Прощай, - вздохнул Ого. - Я рад, что мы сражались вместе, великий
воин.
Н'Даннг провожал их взглядом. Вскоре они перевалили через вершину
холма и скрылись из виду. Он оставался на месте, пока тень от большого
дерева не укоротилась настолько, что перестала закрывать его целиком.
Тогда Н'Даннг встал, перебросил котомку через плечо и стал подниматься по
склону. На вершине он обернулся, чтобы бросить последний взгляд туда, где,
как он знал, на излучине реки стоит покинутый поселок. Но ему не долго
оставаться пустым: скоро вернутся люди. Н'Даннг повернулся и зашагал
прочь, чтобы никогда не возвращаться. Имя, легкое как вздох, слетело с его
губ.

Ни семьи, ни дома - только воспоминания остались у него. Н'Даннг был
очень стар. Времена, которые он помнил отчетливее, чем вчерашний день,
казались окружающим седой древностью.
Исчезли драконы, а вслед за тем стало ненужным ремесло охотника.
Погибли в сражениях или умерли от ран великие воины, имена которых и по
сей день повторяют сказители. Но теперь уже почти не верится, что они
существовали, и кажутся страшными сказками повести о чудовищах, с которыми
они боролись.
Н'Даннг вернулся в Озерную долину, в замкнутый мирок, отгороженный
холмами, который был тесен ему после безграничного мира, где он прожил
жизнь. Но для старого воина больше не было работы там, за холмами; теперь
его уделом был покой. Он подолгу сидел неподвижно, наблюдая полет птиц,
узоры облаков, закаты и восходы солнца, срезанные неровной линией холмов.
Или вырезал из дерева фигурки: руки его были заняты работой, а сам он
грезил об ушедших днях, вспоминал друзей, что не вернутся никогда. Вот и
нет больше драконов, думал старик. Стал ли мир намного лучше?..

ПОВЕСТЬ О ПОСЛЕДНЕМ ДРАКОНЕ
Опять детвора. Н'Даннг услышал их издалека и, усмехаясь, продолжил
работу. Фигурка из ледяного дерева требовала от мастера упорства и
терпения: древесина твердая, но хрупкая, соскочит резец - вот и трещина, и
начинай сначала. В кустах зашуршала, засопело, как будто через них
ломилось стадо коз. Ребятишки воображали, что подкрадываются бесшумно.
Н'Даннг сдержал улыбку, отложил резец и рассматривал почти готовую
фигурку. Это было крохотное, но точное подобие дракона, которого они
прикончили в Змеином Ущелье: пучеглазого, с длинными шипами на хвосте и
крыльях. Целая жизнь пролетела с тех пор. Годы отняли у него прежние силу
и быстроту движений, но пощадили то, чем он больше всего дорожил - память.
Образы, которые она хранит, Н'Даннг пытается теперь оживить в деревянных
фигурках...
С воплями и смехом из кустов вывалилась жизнерадостная команда.
Первым к пещере подбежал вожак, сорванец Манута, запрыгал вокруг Н'Даннга,
затормошил:
- Покажи, покажи!
Старик ушел в пещеру, вынес несколько готовых фигурок, раздал.
Детские голоса заполнили поляну, словно звонкий источник пробился наружу
из подземных глубин тишины.
- Почему ты вырезаешь только драконов и воинов, старик? - спросил
Манута, вертя в руках статуэтку. - У тебя получатся и слоны, и речные
девы, и злые духи - только попробуй!
- Я делаю только тех, кого видел сам, - попытался объяснить Н'Даннг,
но дети, которые внимательно слушали их разговор, громко засмеялись. Его
слова звучали для них шуткой.
- Ты все же постарайся вырезать хотя бы слона, - важно сказал Манута,
- а то твоими драконами можно играть не во все игры.
Старику было и смешно, и грустно. Он сидел на деревянной лавке у
входа в свою пещеру, смотрел на ребятишек, которые носились наперегонки по
поляне, на время забыв о нем. Хорошо хоть, они не боятся его, как
взрослые. Когда он вернулся в Озерную долину, старейшинам деревни не
хватило духа отказать ему. Но они не скрывали радости, когда узнали, что
он хочет поселиться не в деревне, а в земляной пещере, вырытой в склоне
холма. Тому уже немало лет; и для жителей деревни он просто нищий
отшельник, непонятный и опасный человек, колдун - разве простому смертному
столько прожить? - а для детей и того проще, старик. Имя его давно стало
легендой, воин Н'Даннг занял место среди ушедших героев, о которых
повествуют сказители. Уже выросло поколение ребятишек, которые не видели и
не увидят драконов, для которых драконы - такая же сказка, как злые духи и
речные девы. Впрочем, может быть, злые духи как раз и не сказка. В
последнее время до него все чаще стали доходить смутные слухи - из тех,
которые передают друг другу вполголоса, оглядываясь, и никогда в темноте.
Короток оказался век добра, если так...
Незаметно для себя Н'Даннг задремал. Снилось ему, что детвора снова
обступила его, заглядывают в глаза, спрашивают:
- Сколько лет тебе, старик?
- Не знаю, - устало бормочет он. - Лет сто, наверное.
- Сто! - смеются дети. - Скажи лучше, тысяча! Разве ты не помнишь,
как была морем эта суша? Давно, в начале начал, когда еще были драконы!
- Драконы были недавно, совсем недавно! - хочет крикнуть он и не
может, и просыпается. Глупый сон расстроил его, солнце напекло голову, от
неудобного положения затекла спина. Ребятня разбежалась, кто-то забрался в
пещеру, другие шуршат в кустах. Н'Даннг поднялся, вынес из кладовой
лепешки, которые пек сам, мед, орехи. Дети принесли ему из деревни масло,
сыр, молоко: получился неплохой завтрак. Пришло время объявиться истинной
причине их прихода...
- Расскажи сказку, старик! - это снова Манута, нетерпеливый и
прямодушный.
- Какую?
- Расскажи о последнем драконе.
Н'Даннг долго смотрит вдаль, туда, где высоко над равниной парит
орел. Детвора молчит, притихшая. Старый воин отнимает ладонь от глаз,
обводит взглядом слушателей. Кажется ему, люди никак не могут понять
чего-то важного о времени, хотя думают, что знают все, что нужно. Суть в
том, что время никуда не уходит - протяни руку, коснись, вот оно! - но
сами люди бегут вперед и вперед, без оглядки.
- Слушайте...

Говорят, город стоял на трех холмах. Хотя в действительности никто не
мог этого подтвердить, потому что никто не бывал за его высокими стенами,
облицованными черным и зеленым камнем. Ворота, поверхность которых
покрывали рисунки и письмена столь древние, что никто из ныне живущих не
мог постигнуть их смысл, открывались только затем, чтобы выпустить отряды
лучников и копейщиков, которые наводили ужас на окрестные поселения. Вслед
за ними шли сборщики дани с большими корзинами, и никто не мог укрыться от
их жадного глаза. Они не брезговали ничем, отбирая последний кусок хлеба у
сироты, у нищего - только что поданный ему грош, единственную козу у
крестьянина.
- Именем Дракона! - звучали грозные слова.
И никто не осмеливался роптать. Ибо копья были остры, а стрелы разили
без промаха; и было нечто другое, чего боялись больше, нежели стрел и
копий. Даже самые храбрые из храбрецов отводили глаза, когда вновь
отворялись ворота, впуская стражников и сборщиков дани, исполнивших свой
долг. Потому что никто не хотел увидеть, что творилось там, за стенами,
отделанными камнем под чешую. А те, кто хотел - что ж, им стоило шепнуть
об этом, доверившись лучшему другу или деревянному идолу на перекрестке
дорог, - и стражники на следующий день уводили их с собой, и больше они не
покидали Город Дракона, живые ли, мертвые ли.
Иногда желтое зарево стояло несколько ночей подряд над городом, и
глухой звук барабанов доносился словно из-под земли. Или в разгар дня
слышался долгий, протяжный крик на высокой ноте, и замирали в ужасе все,
кто слышал его. Он разносился далеко, над лесами, полями и селениями,
долетал до самых пределов горной страны и там дробился о скалы, рождая
многократное эхо и горные обвалы. Это кричал дракон, требуя очередную
жертву.
Несколько поколений назад одна из лавин обрушилась на тропу, которая
вела на большое плато, где располагалась горная страна, преградив доступ
проходящим путникам, которые раньше пересекали в этом месте горный хребет.
За давностью лет неизвестно, был ли то случай, или умысел Дракона. В те
времена будто бы город не имел над страной такой власти, довольствуясь
пожертвованиями и дарами странствующих купцов, которые почитали его
древней и опасной святынею, и считали за лучшее задобрить судьбу. Но,
оказавшись вдали от руки дающей, жрецы обратили внимание на окрестный люд.
Восстановить разрушенную тропу было нельзя; тогда довершили дело,
воздвигнув стену, преграждавшую путь на плато, по другую его сторону.
Первое время нет-нет, да и поднимались путники по знакомой дороге,
любопытствуя, что происходит наверху, но их неизменно встречал град камней
из-за каменной стены, на которой была грубо нарисована морда дракона.
Краски светились в темноте, и ночью казалось, что рисунок оживает.
Любопытство - не столь важная причина, чтобы жертвовать жизнью, и со
временем внизу забыли о горной стране, а некогда торная дорога поросла
травой и кустарником, стала непроходимой из-за частых обвалов. Жизнь текла
неизменно на затерянном плато, только от года к году все зорче становились
сборщики дани, все громче стучали барабаны и чаще кричал дракон, требуя
жертву... А на равнине происходили перемены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10