— Люди участвуют в нашей Великой Игре, но только когда мы сами этого захотим. И никому из смертных мы не позволим нам мешать. Неужели ты думал, что я не вернусь? Скажи честно!
— Я это чувствовал. — Голос экзекутора казался абсолютно равнодушным. Отец Толий смог преодолеть страх. — Я видел это в своих ночных кошмарах.
— Кошмарах? — Улыбка пропала с лица воина. — Как только я осознал себя в новом теле, то сразу же стал искать тебя. Нет, не через реальный мир, а сквозь то, что вы называете мистическим. Я тянулся к твоему сознанию, желая узнать только одно: убил ли ты хотя бы одного бессмертного после меня. Должно ли свершиться проклятие? Ведь, в отличие от вас, людей, мы почти всегда держим слово, раз и навсегда данное. Особенно если дело касается проклятия. И я дотянулся до тебя. Увы, никому не дозволено читать чужие мысли. Но я смог прочесть твои эмоции, твои страхи и твою ненависть. Да, ты сжег еще восьмерых после меня. И одного бессмертного, когда я только начал до тебя добираться, поступив на службу в Святой Орден.
— Да, я сжег их, ибо суть истинного слуги Света очистить мир от скверны. — В экзекуторе проснулась отчаянная храбрость.
— Ты утешаешь сам себя. Твое сознание пытается найти компромисс с совестью. Ты убивал их не потому, что считал их слугами Темного, а только лишь по той причине, что считал себя слабее их, слабее Святого Ордена. А кто в вашей стране, а в ближайшем будущем и в вашем мире, может с вами тягаться? Король слишком запуган и слаб, герцоги, разоренные междоусобицами, боятся потерять свои вотчины. Так ведь?
— Ты противоречишь сам себе, — усмехнулся отец Толий. — Разве не Святой Орден та сила, которая поддерживает мир?
— Это не мир — это всего лишь отсутствие войны. Хотя и это не важно. Ты помешал Высшим Силам в войне за миры, ты влез не в свои дела, отец Толий. Я даже сочувствую тебе, мне тебя немного жалко.
— Жалко? — Экзекутор состроил дерзкую гримасу.
— Да. — Злобная улыбка пропала с лица воина. — Я же простил тебя, но не могу простить того, что может стать с этим миром благодаря таким, как ты. — Воин в задумчивости потер подбородок. — Был один мир, где власть взяли в руки святые отцы, а кончилось это попыткой прорыва Бездны. Мы сумели ее остановить, но лишь на время.
Отец Толий смотрел на воина во все глаза. То, что он сейчас услышал, хватило бы даже не на десять казней, а на все сто. Вот бы удалось выбраться отсюда, а еще лучше схватить этого демона, в чем теперь отец Толий ни на секунду не сомневался.
— Итак, все формальности соблюдены. — Злобный сарказм совершенно пропал, воин стал абсолютно серьезным. — Обвиняемая сторона заслушала приговор. Стороны защиты, увы, в этом процессе не предусмотрено. Ибо обвинителями являются Высшие Силы, давшие мне власть над тобой, человек. А посему я оглашаю приговор.
Отец Толий едва уловил взглядом движение руки воина. Тяжелый короткий меч, любимое оружие братьев-воинов, взметнулся вверх. Острие едва дотронулось до лба экзекутора и тут же стремительно обратилось к полу.
Это был древний обычай, утративший свою силу еще пару сотен лет назад. Таким жестом победивший воин провозглашал полную власть над жизнью побежденного.
— От имени фигур Света, Тени, а также стоящих между ними, от имени Второго поколения, живущего по своим законам, неподвластным Великой Игре... — воин продолжал говорить странные ритуальные слова, а экзекутор так и не мог понять, о нем говорит его враг, хотя говорил он на его родном языке, — я приговариваю тебя к смерти. Дабы не сомневался ты, что смерть твоя справедлива, я предлагаю свершить ее самой Судьбе.
Отец Толий облегченно вздохнул. За свою долгую жизнь он слышал множество легенд о прекрасных и благородных героях, готовых ради справедливости драться с заклятым врагом на одинаковых мечах, выбирать одну из двух отравленных игл и прочее и прочее. «Странно, — подумал экзекутор, — а я ведь думал, что мой собеседник гораздо более беспощаден и циничен, чем я».
За время разговора брата-воина и экзекутора огонь в камине почти погас. Увидев это, воин подбросил туда дров, и огонь разгорелся с новой силой. Затем воин снял с пояса флягу. Откупорив ее, он стал бесцеремонно лить ее содержимое на отца Толия. Экзекутор, не в силах шевельнуться, постарался хотя бы по запаху понять, что это за жидкость. К своему ужасу, отец Толий понял, что это эбиновое масло. То самое, которым начиняют горшки и сбрасывают со стен крепостей на головы осаждающих. Это масло добывалось в подземных недрах, а затем обрабатывалось в специальных мастерских. Оно имело терпкий, удушливый запах и было практически бесцветным. Струйки масла текли по голове и плечам экзекутора. Когда фляга опустела, отец Толий был полностью пропитан вонючим запахом эбена.
Кресло экзекутора стояло довольно далеко от огромного камина — в ходе своих долгих раздумий отец Толий засыпал в нем до самого рассвета, и ему отнюдь не улыбалось проснуться от прикосновения вылетевший из камина искры.
Вылив все содержимое фляги на экзекутора, брат-воин подошел к спинке массивного кресла и передвинул его вместе с отцом Толием поближе к огню. Кресло теперь было настолько близко к камину, что случайная вылетевшая из него искра превратила бы экзекутора в пылающий костер.
— Если ты считаешь, что твое дело правильно и Всевышней благоволит ему, то Он спасет тебя. Да, уж поверь Его слуге, Он способен и не на такое. Я сам много раз видел Его непосредственное вмешательство в Игру! Но если ты действовал не по Его промыслу, то гореть тебе в адском пламени. Ты будешь недвижим, пока не догорит последний уголек в камине. Если проживешь до утра, то освободишься от моего проклятия.
Сказав это, воин повернулся и, не торопясь, вышел из библиотеки.
За дверью брат-воин натолкнулся на монашка, подслушивавшего под дверью. Как и следовало поступить человеку его ранга, он отвесил тому увесистую затрещину и велел привести из конюшни свежего коня.
Монахи, встречавшиеся ему по пути, провожали его почтительными поклонами, как и положено простым братьям провожать брата-воина.
Вьюга немного" утихла. Сквозь разошедшиеся тучи был виден серп новорожденного месяца. Дорога от святой обители тянулась сквозь заснеженные поля, простирающиеся до горизонта, и при ясной погоде можно было запросто увидеть, что происходит за поприще от тебя. Воин остановил резвую пегую лошадку и посмотрел назад. Над обителью танцевали алые блики пожарища. Воин тяжело вздохнул и, пришпорив лошадь, поскакал прочь.
Антон. Некоторые выводы и работа, работа...
Теперь я понимал, почему за мою новую работу платили такие огромные деньги. Я был абсолютно трезв и не очень сильно устал, однако при малейшем воспоминании о полученных сегодня сведениях голова шла кругом. Я почти во всем разобрался. Вот именно, что почти. Сказка сбылась. Осталось только правильно ее трактовать. Сказки, сказки, предания, легенды. Как я их любил раньше и как ненавижу сейчас. Это какая-то неправильная, злая сказка. Здесь есть все элементы волшебной сказки: волшебство, или как там называют его объекты моего наблюдения, — Сила, сверхъестественные существа, артефакты (типа Меча, который может практически все), — присутствуют любовные интриги, былые битвы и старые друзья. Не хватает только одного: волшебной страны.
Все происходит или происходило на Земле. На другие миры остались лишь какие-то непонятные ссылки. Участники сказки на вид самые обычные люди, да и, по сути, у них те же проблемы. Бессмертие? Насчет этого не знаю. Ведь Олег уже на улице рассказывал Виталию, что его убили в Гражданской войне Севера и Юга, а потом повесили на Дворцовой площади Санкт-Петербурга. Еще раньше он плавал со своим дружком Шаграем в поисках Нового Света вместе с Колумбом. Так что же, ему пятьсот лет? Полтысячелетия? Нет, человек или пусть не совсем человек, был бы тогда совсем другим. Он бы не стал говорить о том, что ему следует подучить английский, и не восхищался бы знакомым, который знает пять языков. Что-то здесь не так. Переселение душ? Может быть. А как же я? Почему я ничего не помню из прошлых жизней, а для них это словно вчерашний день. Вообще-то слишком много предложений, начинающихся со слова «почему». Да, злую и странную сказку я начал читать. То, что она странная, — это точно, но почему именно «злая», я пока не мог для себя решить.
С этими мыслями я возвращался домой. Проводил объект наблюдения до дверей подъезда, а потом пошел к своему дому. Как же хорошо, что он живет рядом. Или это все-таки не случайность? Об этом трудно говорить. Тем более в теорию вероятности я не верил, о чем сказал своему преподавателю по высшей математике, давая взятку за зачет. В моей жизни было такое огромное количество самых невероятных совпадений, что я давно уже поверил в судьбу. В судьбу, предназначенную Богом. Ведь только этот Великий Режиссер может разыгрывать подобный сценарий, где каждый герой одновременно и статист, и главный актер.
Когда-то давно я читал статью в одном научном журнале на предмет отношения церкви, в данном случае католической, к НЛО. И меня поразил ответ священника: «Если Бог создал этот мир и населил его живыми существами, то почему бы ему не создать другой такой же?» Что ж, следуя логике священника, я стал рассуждать так: если Бог создал людей, то почему бы ему не создать других разумных существ? Ведь фантазия Великого Художника должна быть безграничной.
Я зашел в свой подъезд и вызвал лифт. На часах начало двенадцатого — время поразмышлять. Неплохо было бы обзавестись еще и пивом, однако я тут же отмел эту мысль как разгильдяйскую, поскольку дело было слишком серьезным.
Когда я пришел домой, родители еще не спали. Мама покормила меня ужином, а отец лишь усмехнулся: «Как новая работа?» Я ответил что-то типа «прикольно». Не хотелось рассказывать ни про большую зарплату, ни про странные личности, с которыми бок о бок придется работать.
Я сел за компьютер. Писать на бумаге для меня был тяжело даже в институте. Свои заметки я обозвал просто файлом «Новая работа» и начал писать:
"Объект наблюдения. Некоторые выводы:
1) Скорее всего, объектом являются некие сущности, лишь внешне подобные людям. По стилю жизни, профессиям, способу общения они ничем не отличаются от обычных людей за исключением специфических тем разговора".
Дальше я записал так:
«Характерные особенности внутренних взаимоотношений можно уловить лишь на основе анализа их разговоров между собой».
Да, ничего не скажешь, круто я излагаю. В самый раз после этого отправлять мои размышления в качестве первого отчета. А что? Совсем неплохая идея. Я продолжил:
"Исходя из полученной информации, бессмертных можно разделить на «светлых», «темных» и «серых».
Если говорить честно, то про Темных Олег не упоминал ни слова. Но ведь раз существуют Светлые и Серые, нейтралы, то есть и Темные. А возможно, и всякие другие силы.
«Так же объекты наблюдения можно разделить на Первых и Вторых, согласно терминологии моего объекта наблюдения. Первые более могущественны. По моей версии, они либо старше, либо являются совершенно иными существами. Вторые, по словам моего объекта наблюдения, ближе к людям».
Однако Первые и Вторые вполне спокойно общаются и причисляют друг друга к своим. Этого я писать не стал, но сам задумался.
«Первые имеют культуру, частью которой является наличие собственного языка общения, не понимаемого мною, а также не понимаемого Вторыми. На слух он подобен одному из языков семитской группы».
Последний вывод я сделал на основе того, что Олег на прощание произнес несколько предложений на языке Первых. По просьбе Виталия он продекламировал свои стихи в оригинале.
В этом-то я кое-что понимал. Отец, закончивший Военный институт иностранных языков, очень часто рассказывал об истории образования языков, о языковых группах. Кое-что я даже читал сам из библиотеки отца, чтобы не выглядеть дураком, когда он в очередной раз затеет разговор об этом. Тем более отец даже в повседневной жизни иногда говорил по-арабски: реже, чтобы просто вспомнить язык, чаще, когда я просил его сам, потому что мне очень нравилась певучесть языка. Даже попсовые песни из отцовской коллекции арабских кассет, привезенных им из командировок, казались мне чем-то волшебным. И я иногда вместо любимого «Крематория» или «Аквариума» ставил старые отцовские кассеты. Понимать там было нечего: отец еще давно сказал, что все эти песни про любовь.
Под одну из таких песен я соблазнил одну миленькую девушку. Впрочем, это не имеет особого отношения к моему повествованию. Да и вообще, я сильно отвлекся. Продолжим: "Я сделал некоторые выводы:
1. На основе их самоназвания «бессмертные» я предполагаю, что они тем или иным способом могут сохранять свою жизнь неопределенно длительное время. Судя по рассказам о собственных смертях, скорее всего, сохраняется их память. Возможно, частично, поскольку им приходится заново учить языки стран, где они до этого находились
2. У них существует круг соответствующих внутренних ценностей: происхождение (Первый или Второй), принадлежность (Светлый, Темный, Серый).
3. Судя по косвенным данным, объект моего наблюдения по каким-либо причинам стоит вне этих ценностей. Скорее всего, это связано с одним из его званий либо имен — Посланник. Он обладает каким-то уникальным предметом (способностью), называемым Мечом. Имеет авторитет в своем кругу.
4. Исходя из слов «строить миры», «миры за Дорогой», я думаю, можно предположить существование иных пластов реальностей.
5. Мне до конца не ясно действие N35. Возможно, действие этого препарата во взаимосвязи с выданной мне аппаратурой приближает мое восприятие мира к восприятию объекта наблюдения.
6. В разговоре Олега и другого объекта наблюдения я выявил некоторые непонятные для меня термины: Меч (неизвестно, оружие ли это, либо название способностей), Дорога (как я понял из контекста, это слово в лексиконе бессмертных имеет иное, в отличие от общепринятого, значение). Также до конца неясны понятия истинного зрения и его отсутствия (слепоты).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35