— спросил Инну Артем.
— Надевай! — она швырнула ему одежду одного из ментов.
— А ты уверена, что тебе это понравится? — снова спросил Горин.
— Это будет просто супер! — Инна рассмеялась.
Когда на патрульных остались только трусы, они остановились.
— Что, нечем похвастаться, мужики? — Инна сняла с валявшихся ремней наручники и пристегнула каждого из милиционеров к поручням.
— У вас будут большие неприятности! — испуганно произнес один из них.
— Ну, как я тебе? — спросил девушку Горин, надевший милицейскую форму и переложивший в нее свои личные вещи.
— А тебе идет! — Инна принялась надевать на себя второй комплект.
На ней форма сидела несколько мешковато.
— А тебе — не очень, — усмехнулся Артем. — Нам скоро выходить.
— А как же эти? — Инна кивнула на затихших ментов.
— Забудь, они уже не в форме.
На следующей станции в вагон зашла молодая пара.
— Опасные нудисты-рецидивисты, — пояснил им Горин присутствие в вагоне двух голых пристегнутых мужиков.
Вошедшие парень с девушкой удивленно косились на бедолаг и на разбросанную по вагону женскую одежду. Но особенно их удивило то, что «милиция» вышла на следующей станции, оставив их наедине с «извращенцами».
Здесь было не так безлюдно. У скамейки тусовалась группа подростков. На полу стоял переносной магнитофон, выдавая жеванные фразы афро-американского рэпа.
— Поехали ко мне? — спросила Инна.
— Погоди! — Артем поднял руку.
Перед его взором маячило перепуганное лицо девушки, рот которой зажимала чья-то рука с наколотой буквой «Т». Под ребра девушке упиралось лезвие ножа.
Он оглянулся: группа подростков затихла, несколько человек напряженно смотрели в их с Инной сторону.
— Пойдем, они, наверное, тоже не любят людей в милицейской форме, — потянула его за рукав кителя Инна.
— Они просто не любят людей, — поправил ее Горин. — Зато эти молокососы без ума от одного психопата.
Артем медленно направился в их сторону. На его пути оказался орущий магнитофон. Он наклонился, вынул кассету и отшвырнул ее. После этого достал из кармана запись Эльвики.
Режу любовь на дольки я…
— Вот какая музыка нравится вашему идолу, ублюдки! — он оглядел подростков: буква «Т» красовалась на руках у каждого из них. — Думаете, Трофейщику понравилась бы ваша возня?
— Ты кто такой? — решился задать вопрос один из подростков.
— Ваш повелитель уже давно подох, и вам пора вслед за ним, — Горин не обратил на него внимания. — Как поступали с рабами в Египте, погребая их вместе с фараоном…
— У мента, похоже, фуражку пробило, — сострил парень с прыщами на лбу.
— Придурок, он же вот про это базарит! — огрызнулся другой, сунув ему под нос руку с татуировкой. — Эй, вы что, знаете про нас? — с подозрением обратился он к Горину.
— Не знаем и знать не хотим. — Артем достал из кобуры пистолет, снял его с предохранителя и выстрелил в лоб прыщавому парню.
Громкий хлопок на миг оглушил присутствующих.
— Ну, и у кого из нас что пробито? — ухмыльнулся Горин.
Следующая пуля отправилась в живот задавшему вопрос подростку. Дернувшись, он рухнул лицом вниз. Оставшиеся бросились наутек. Горин прицельно стрелял по ним, пока не кончились патроны.
— Смотри-ка, навыки еще остались, — произнес он Инне, уложив в общей сложности пять человек. — Погляди, что они с ней сделали, — кивнул он на сидящую на скамейке девушку, в страхе закрывающую голову руками.
Это, судя по всему, была такая же студентка, которую Инна еще недавно пыталась изобразить. Девушку трясло. С ее ног лоскутами свисали разорванные колготки, а на оголенных бедрах ножом были вырезаны буквы «Т». Такие же буквы красовались на ее руках. Белая блузка девушки была заляпана кровью подростка, которому Горин только что прострелил голову.
В отдалении раздался шум. Сюда бежали несколько настоящих милиционеров. В руках одного из них был автомат. Артем схватил остолбеневшую Инну за руку и увлек к дверям подъехавшей электрички. Второй рукой он успел схватить на ходу магнитофон, из которого звучала музыка альбома «Теряю голову». Прежде чем двери за ними успели закрыться, Горин выудил из магнитофона свою кассету и швырнул его обратно на станцию. У аппарата от удара о твердую поверхность треснул пластмассовый корпус, из которого наружу вывалились радиоэлектронные внутренности.
Подоспевший наряд милиции едва успел проводить Артема и Инну взглядами.
Дома Инну пришлось отпаивать валерьянкой.
— Это же были совсем пацаны! — шмыгая носом и размазывая по щекам слезы, недоумевала она. — Зачем? Зачем?
— Солдаты, многих из которых ты сделала инвалидами, тоже были зелеными юнцами, — Артем держал ее ладони в своих. — А вина их была лишь в том, что от долгой изоляции вид соблазнительной девчонки переключил всю их мозговую деятельность в область паха. Я, конечно, не имею в виду тех двоих опущенных, которые тогда в лесу нашли в твоем лице более беззащитное существо, чем они сами…
— Но ведь ты убил их! — негодовала Инна.
— Эти неоперившиеся паразиты безо всяких угрызений совести резали беззащитную девчонку и получали от этого удовольствие, — терпеливо объяснял Горин. — Забудь о них, из этого мусора уже никогда не получилось бы полноценных членов общества. Они отвергли Бога и избрали своим учителем больного мутанта, пропагандирующего смерть. Они ее и получили…
— Давай завтра сходим куда-нибудь, просто так? — произнесла Инна после того, как ей удалось успокоиться.
— В зоопарк? — пошутил Артем.
— Почему бы и нет? Я не была там со времен школы…
По рабочим дням количество зверей в зоопарке преобладало над количеством двуногих посетителей. Купив на входе мороженое, Артем с Инной не спеша обходили вольеры и клетки. Животные по большей части дремали, укрывшись в тени от изнуряющей жары.
— А здесь — аллигаторы! — воскликнула Инна, подойдя к очередному металлическому ограждению.
Горин выбросил в урну обертку от съеденного мороженого и направился к девушке. Бассейн с крокодилами оказался внизу. Хищники спасались от зноя в воде. На поверхности виднелись их головы и лениво шевелящиеся хвосты.
Раньше Артем сразу же отпрянул бы от клетки и убежал отсюда прочь. Смотреть на аллигаторов ему было неприятно даже в телевизоре. Но сейчас он взирал на этих рептилий спокойно, словно на каких-то привычных домашних животных. Возможно, что они были просто довольно далеко.
Среди крокодилов произошло оживление. Некоторые из них принялись кувыркаться, подставляя солнцу бледно-желтое брюхо. Остальные начали молотить хвостами, выбивая из лужи брызги.
— Чего это с ними? — удивилась Инна. — Мясо почуяли, что ли?
Горин догадывался, что происходит с животными и что они почуяли на самом деле. А еще он почувствовал, что если задержится здесь еще на какое-то время, то превратится в зубастое чудовище сам. Первый раз ему было трудно удержаться от подобной трансформации.
— Пойдем отсюда! — Он увлек Инну за собой и уже почти когда отвернулся от клетки, краем глаза уловил вспышку.
Артем остановился. С той стороны периметра ограждения стоял человек в цветастой рубахе, шортах и панаме. На груди у него висел фотоаппарат. Горину показалось, что пристальный взгляд человека направлен вовсе не на обеспокоенных крокодилов, а на него самого. В этот момент человек развернулся и быстро пошел прочь.
— Душно как стало опять, — произнесла Инна, когда они покинули пределы зоопарка. — Может, искупаемся?
Горину предстояло в очередной раз удивиться себе: он не только осмелился войти в воду, но и получил от давно забытых ощущений непередаваемое удовольствие.
К счастью, Левченко все-таки отыскал заветный телефонный номер в своей пухлой записной книжке с вываливающимися страничками. Он сразу же набрал его.
— Добрый день, это Левченко Александр, — произнес он, когда на том конце ответили. — Передайте, пожалуйста, Геннадию, что мне нужно с ним встретиться.
В трубке неопределенно хмыкнули, после чего раздались короткие гудки. Теперь оставалось лишь ждать…
Геннадий позвонил через неделю.
— Скверик на пересечении Симферопольской и Рокоссовского знаешь? — раздался в трубке его торопливый голос.
— Найду, — заверил Левченко.
— Я буду у киоска с мороженым, сразу за остановкой, — уточнил Геннадий и повесил трубку.
Гена Шухман отсидел в свое время пять лет. Отсидел ни за что. Ему, вообще-то, хотели впаять десятку, да на Генкино счастье достался ему редкостной честности следователь. Звали следователя Левченко Александр Эдуардович.
Шухман был фанатиком информации. Набивший оскомину термин «хакер» сам Геннадий считал в отношении себя не совсем подходящим. Он не взламывал банковские счета, не облапошивал «чайников» по Интернету и не распространял компьютерные вирусы. Тем не менее группу энтузиастов, которой он руководил уже несколько лет, давным-давно безуспешно искали ФБР, ФСБ и, возможно, разведслужбы некоторых других стран.
Шухману всегда претила одна вещь: то, какие средства расходуют власть имущие, чтобы создать завесу таинственности там, где это не имеет под собой ни малейших оснований. Геннадий и его коллеги боролись с этим, используя свои мозги и последние технические достижения.
Еще на заре перестройки Геннадий опубликовал в одной из сетевых конференций фамилии высших должностных лиц Министерства обороны, стоявших за организацией некоей финансовой пирамиды. Тогда он ещё не был так опытен и осторожен, как сейчас, поэтому его арестовали и обвинили в шпионаже, сославшись на то, что Шухман опубликовал выдержки из документов, предназначенных для служебного пользования.
Но следователь Левченко, которому поручили это дело, неожиданно уперся. Он не был согласен с трактовкой дела. Следователя, конечно, сломали и понизили в должности, но дело успело приобрести огласку, и на волне демократии прокуратуре пришлось отступить и приговорить Шухмана к пяти годам вместо обещанных десяти.
Отсидев положенное, Гена вернулся и сразу приступил к восполнению пробелов в информационной области, успевшей шагнуть за последние пять лет далеко вперед.
Когда он снова почувствовал себя как рыба в воде, он собрал единомышленников и занялся любимым делом. Гена мог бы стать отличным журналистом, но его деятельность слишком болезненно воспринималась чиновниками всех рангов. Даже на пике расцвета демократии в стране за самые безобидные вещи, творимые Шухманом, беспощадно закрывали телеканалы, разоряли газеты, подбрасывали неугодным репортерам наркотики и другой компромат. Областью деятельности группы Геннадия стало информационное поле. Они бесцеремонно внедрялись в закрытые для остальных участки, подбирали пароли, выведывали секреты, а потом в Интернете или на видеокассетах, продаваемых на черном рынке, можно было увидеть истинную подоплеку всех последних событий. За это власти очень не любили Геннадия. Не любили и очень хотели отыскать…
Но это было нелегко: почти никто не знал, где находится контора, откуда группа Шухмана ведет идеологическую войну. Обложившись всевозможными техническими штуковинами, они попросту растворились. Попытка отследить их звонки приводила доблестных российских разведчиков на несуществующие адреса по всему земному шару. Регулярное просеивание сексотов и информаторов тоже ничего не давало: это была совсем иная среда, доступная для контакта лишь избранным. Например, для Левченко.
Они с Шухманом были друзьями, хотя и виделись исключительно редко. Александр прибегал к помощи Геннадия, когда самостоятельно справиться с чем-то был уже не в состоянии. Тот всегда делал все возможное, он и не мог поступить иначе с человеком, который когда-то ради справедливости по отношению к неизвестному ему Гене Шухману поплатился собственной карьерой. Единственное, с чем Шухман не смог справиться — это с информацией по Трофейщику. Об этом загадочном убийце не знал никто, хотя несколько лучших взломщиков Геннадия потратили на поиски кучу времени.
За последний год, что они не виделись, Шухман почти не изменился: лишь седых волос в его темной шевелюре, стянутой сзади в хвостик, стало заметно больше. Он стоял и ел мороженое. Для серьезных разговоров Геннадий всегда выбирал свежий воздух. Он слишком хорошо знал возможности современной техники, чтобы доверять телефонам или электронной почте.
— Как семья? — спросил он, пожав Левченко руку.
— Дочь к институту готовится, — ответил Александр. — А ты еще не нашел в своем Интернете подходящей спутницы?
Геннадий рассмеялся:
— Я слишком увяз в виртуальном сексе, Эдуардович, — он развел руками. — Живые современные женщины не вызывают во мне ничего кроме зевоты.
— А мужчины? — ухмыльнулся Левченко.
— У меня было пять лет, чтобы проверить это, помнишь? — Шухман снова расплылся в улыбке. — Но нет, волнуют меня по-прежнему порносайты с грудастыми блондинками, длинноногими брюнетками и всеми остальными бабами во всем их многообразии.
— Но нельзя же вот так всю жизнь, бобылем…
— Видишь ли, Эдуардович, — Шухман вздохнул. — Для меня женщина, находящаяся рядом, — это ахиллесова пята, непредсказуемое и уязвимое место. Отсканированными же феминами можно любоваться в любое удобное время без риска быть преданным, подставленным или обманутым… Ну ладно, мы отвлеклись — что там у тебя опять стряслось?
— Ты наверняка не слышал еще про так называемый «Тополь-8»? — перешел к делу Александр.
— Не слышал, — Геннадий задумчиво покачал головой. — А что это?
— Есть версия, что это один из самых засекреченных отделов ФСБ, — ответил Левченко. — Возможно даже, что нелегальный.
— Странно, — удивился Шухман. — Я думал, что знаю об этом ведомстве все. Информация достоверная?
— В том-то и дело, что нет, — хмыкнул Александр. — Это всего лишь догадки, к сожалению.
— И чем этот «Тополь» занимается? Почему он тебя вдруг заинтересовал?
— Я подозреваю, что он каким-то образом связан с делом Трофейщика, — выложил Левченко то, что держал в себе уже несколько дней. — Ничего конкретного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69