— Ведь на них ни единого камешка не упало.
— Ты еще удивляешься! — засмеялся Рустер. — Только что на их глазах погиб боевой робот. Если такая машина оказалась беспомощной, то им куда соваться!..
— Кроме того, откуда они могут знать, — добавила Касси, — вдруг мы готовим еще один взрыв — у них в тылу.
Молодой паренек, лежавший позади нее, поднялся и направился к тропинке, ведущей вниз. Касси ударила его ногой под коленку, тот, охнув, опустился на землю.
— Куда, черт побери, ты собрался? — спросила его разведчица.
— Разве мы не одержали верх? Я думал… — Парень покраснел до ушей.
Другие засмеялись. Касси позволила им потешиться секунду-другую, потом рявкнула:
— Хватит ржать! Всякий может допустить ошибку, а кто без греха, тот пусть завтра же пишет рапорт об отчислении.
Все сразу примолкли.
— Давайте продолжим занятие, строго сказала она. — Сейчас самое время подвести предварительные итоги. Второе главное правило в партизанской войне: никогда не злорадствуйте. Ну и третье: никогда не спешите. Точнее, поспешайте медленно. Если мы сейчас бросимся к роботу, то наверняка наткнемся на засаду. Так что прежде всего необходимо оценить обстановку..
XXIII
Порт-Говард,
Провинция Аквилония,
Таун, Федерация Солнц
31 марта 3058 года
Денек выдался замечательный — ясный, безветренный. По местным меркам приход весны ожидался только через несколько недель, но уже теперь в воздухе ощутимо попахивало теплом. Выпавший ночью снег был чист и нетронут — золотистое сияние слепило глаза. Кое-где с ветвей деревьев грянула звонкая капель. В парке Кларка Эш-тона Смита вдруг отчетливо повеяло спокойствием, мирной тишиной, послышались детские голоса. Господина Кимуру всегда поражало, что, несмотря на войну и оккупацию, дети всегда остаются детьми. Вдали, у подножия холма, мальчишки играли в войну — кидались снежками; поближе к центральной аллее, где он прогуливался с капитаном Тайсуке Тоямой, сыном своего начальника, мелюзга оккупировала ледяную дорожку, по которой они скатывались вниз.
Господин Кимура посмотрел по сторонам, с аппетитом вдохнул свежий воздух, искоса глянул на молодого человека. Тот был одет в форменную парку — на плече капитанские лычки, капюшон отброшен на спину, виски выбриты — так удобнее работать с нейрошлемом, — волосы пострижены бобриком. Глаз бы не отрывал, так бы и любовался — он относился к капитану как к сыну, своих детей у господина Кимуры не было.
— Как воюется, Тайсуке-кун? — — спросил господин Кимура.
— Отлично, Кимура-сенсей! — — ответил капитан и, словно рапортуя, добавил: — Правда, недоноски наемники время от времени покалывают нас, но, как только мы вводим в бой наших роботов, они сразу удирают. На мой взгляд, дела идут просто замечательно, мы постепенно, но неуклонно расширяем сферу нашего влияния.
Господина Кимуру порадовало, что среди личного состава экспедиционного корпуса царят подобные настроения. В конце концов, все определяет решимость сражаться до конца, а в этом детям Дракона нет равных. Жаль, конечно, что до сих пор любой военнослужащий с явными признаками азиатского происхождения не рискует в одиночку появиться на улице столицы. Вот и он вышел на прогулку под охраной четырех телохранителей. Двое из них шли впереди, двое сзади. Господин Кимура с удовольствием потянул в себя горьковатый запах гниющих листьев. Хорошо!.. Что касается трудностей во взаимоотношениях с местным населением, так не все сразу! В такой чудесный день, наедине с природой, с Тайсуке, не хотелось думать о неприятном.
— В подобной тактике есть что-то постыдное для воина! — продолжил Тайсуке. — Они боятся встретиться с нами лицом к лицу. Вместо этого посылают против нас женщин и детей. — Лицо капитана Тоямы неожиданно посуровело. — Их необходимо расстреливать, как бешеных псов. Так воевать нельзя! Тем самым они сами вы черкнули себя из числа тех, с кем должно обращаться как с военнопленными. Я ненавижу их, сенсей!.. Эти мятежники не обладают понятием чести.
— Понятие чести, сынок, приобретает иной оттенок, когда речь идет о защите собственного дома, — грустно сказал господин Кимура. Он даже не стал приглушать голос — если телохранители, набранные Блейлоком из местных, и услышали его, наплевать. — Вспомни, как наши предки, защищая свои деревни, сражались против са мураев. Они говорили: хороша та тактика, которая приносит победу. Молодой человек пожал плечами.
— Я просто сказал, что хотел бы сразиться с ними в открытом бою. Чтобы мы могли выбрать время и место, где начнется бой…
— Вот! — назидательно поднял палец господин Кимура, однако молодой человек, перебивая наставника, с тойже горячностью продолжил:
— Мне, по совести говоря, не нравится наша тактика — мы, как жидкая каша, расползаемся во все стороны. Все разжижаемся и разжижаемся… Если мы в ближайшее время не нанесем им решительное поражение, то в итоге каждый наш пехотинец вынужден будет охранять территорию в несколько десятков тысяч гектаров.
Отличное сравнение! Господин Кимура улыбнулся и кивнул. Совсем не потому, что мальчик открыл ему какую-то неизвестную ранее истину. Оказалось, что капитан Тояма вполне разумно представляет себе сложившуюся на Тауне обстановку. Вот что внушало надежду…
— Я уже разговаривал по этому вопросу с Кусуноки-сама, — сообщил старик. — Мы, к несчастью, слишком поздно спохватились.
— Отец имеет с вами связь? — неожиданно спросил капитан.
— Конечно. Он гордится тобой. Увы, к его призывам глухи там, наверху… Общий настрой в коридорах власти в Люсьене — держаться подальше от Тауна. Более печально, что другой Ойябун-якудза пошел на поводу у Координатора и дал ему слово ни в коем случае не оказывать помощь экспедиционному корпусу.
— Но как они не могут понять, что отказ Координатора воспользоваться слабостью врага объясняется исключительно злой волей окружения правителя. Один Сабхаш Индрахар чего стоит! Настоящий предатель!.. Если бы Координатор имел достоверную информацию о том, что происходит на Тауне, он бы принял наши усилия по поддержанию чести Синдиката. Он не мог бы поступить иначе!
— Возможно, — согласился Кимура.
Молодой человек не знал, да и не должен был знать, сколько бессонных ночей провел Кимура, пытаясь отгадать причину такого неслыханного поведения Координатора. Если Теодор Курита в самом деле сердцем с ними, хранителями чести государства, почему он не откликнулся хотя бы словечком одобрения? В чем дело? Может, Комстар затеял нечистоплотную игру?.. Вряд ли. С одной стороны, все их отделения находятся под надежным колпаком службы безопасности, с другой — руководители общины на Тауне, хотя и не скрывают своего предвзятого отношения к Синдикату, никогда бы не посмели саботировать обеспечение связи между руководством экспедиционным корпусом и правительством в Люсьене. Тогда почему Координатор молчит? То есть он не то чтобы молчит, но его послания составлены так хитро, что их можно читать как угодно. Это больше всего пугало господина Кимуру. Ладно бы, Люсьен многозначительно и зловеще замолчал — это был бы знак высочайшего неодобрения, тогда руководство «Черного дракона», пожертвовав Кусу— ноки, согласившись объявить его мятежником, эвакуировало бы войска — и делу конец! Но ведь ничего подобно^-го не происходит!.. Сообщения идут ворохом, но в них нет ни единого слова о возможности подкреплений, о политической поддержке высадки, ни слова. То есть об этом только и идет разговор, но выудить что-либо существенное из этих посланий просто невозможно. Одна только формула — Координатор не вмешается, если его не спровоцируют, — кого хочешь может привести в ярость. Кто его может спровоцировать? Понимай как хочешь…
Теперь уже и ясный день не казался господину Кимуре таким уж ясным, и детский шум на горке раздражал. Хотелось пойти домой, устроиться на террасе, порадоваться приближению вечера, гаснущему свету. Каллиграфией, черт бы ее побрал, хотелось заняться! В этом мельтешении мыслей, страхов, неразгаданных тайн резко, как острый нож, прорезалось воспоминание о допущенной ошибке. Такой малюсенькой, заключенной всего в одном слове, не вставленном в итоговый меморандум, посвященный обоснованию и обеспечению высадки на Таун. Вначале это слово там было, но его заставили смягчить пункт о необходимости безусловной поддержки акции со стороны Координатора, за что должны были отвечать глава «Черного дракона» и все Ойябуны-якудзы. Ему настойчиво предложили убрать из текста слово «безусловной». Теперь этот маленький нюанс мог молнией обрушиться на его, господина Кимуры, голову.
Насчет дьявольского окружения вокруг Теодора Куриты? Глупости все это. Сказки для рядового состава, лейтенантов и капитанов. Уже полковники, знавшие боевой путь Теодора, его политическую манеру проворачивать дела, усомнились бы, что кто-то способен манипулировать Координатором. Тогда, выходит… дух разложения проник в самое сердце Синдиката? Жуткая, невыносимая мысль!..
— Как вы полагаете, сенсей, Координатор знает, что творится здесь? — нарушил молчание его спутник.
— Ах, Тайсуке, я вышел прогуляться, подышать свежим воздухом, полюбоваться снежным настом, поблескивающим в солнечных лучах. Уверен, у нас нет повода для беспокойства. Наша кампания умиротворения развивается в соответствии с намеченными планами. Стратегия Блейло-ка по переманиванию местных властей и организации нового полицейского корпуса, кажется, срабатывает.
— Мне не дают покоя нескончаемые диверсии, они пагубно влияют на боевой дух солдат.
— В первое время действительно совершалось много покушений на официальных лиц, особенно на полицейских офицеров, но теперь, как только заработала наша служба безопасности, эта волна резко пошла убыль. К тому же на смену убитым приходят кадры, настроенные куда более лояльно, так что наемникам в настоящее время приходится туго. Удивительно: новые люди, добровольно записывающиеся в полицию, настолько верны Синдикату, что спустя некоторое время мы вполне сможем объявить о предоставлении им почетных званий приемных сынов Дракона.
Господин Кимура, уже про себя, добавил: а также дочерей — и чуть заметно усмехнулся. К идее награждения женского персонала Кусуноки отнесся с явным неодобрением. Громила фельдмаршал, оказывается, ненавидел слабый пол. Сексуальное удовлетворение он получал, обшаясь с экзотическими животными, в чем в общем-то не было ничего криминального. Но вот другое его пристрастие — дети — вызывало у господина Кимуры отвращение. Таи-шо окончательно свихнулся на женофобии — два дня назад он издал распоряжение, согласно которому в боевых отчетах не должно быть ни одного женского имени.
Тояма между тем продолжал допытываться у старика насчет планов дальнейших операций, не стеснялся он и делиться с ним своими сомнениями.
— Мне кажется, что наши войска чересчур поспешно расползаются по материку. Нас здесь не так уж много. Когда еще мы дождемся подкреплений? А ведь надо ото мстить за каждого воина, павшего на Тауне, иначе Дракону никогда не наплакаться.
Согласно поверью, всякий раз, когда на поле боя или на посту гибнет хотя бы один-единственный солдат Синдиката, Дракон проливает слезу.
— Это справедливое замечание, но, расширяя сферу нашего влияния, мы понуждаем местные власти сотрудничать с нами. Мы без отдыха работаем над тем, чтобы объяснить им, какие новые перспективы ожидают планету после присоединения к Синдикату. К нашей агитации прислушиваются даже партнеры предателя Чандрасекара.
— Не слишком ли вы торопитесь, сенсей, сразу наделять этих ублюдков почетными званиями? Ведь они все же гайджин. Им недоступно понимание, что истинный дракон служит долгу до последней капли крови и даже после того. Они все здесь торгаши, помешанные на деньгах. За монетку готовы удавиться. Нам подчиняются исключительно из боязни потерять свой дом, собственность, удобную работу. Для них наказание — все равно что палка для собаки. В них нет сейшин, нет боевого духа.
В этот момент к ногам господина Кимуры подкатили салазки. Маленький мальчишка, укутанный так, что были видны только его глаза, вскочил, попытался оттащить санки. Один из телохранителей бросился к нему, выхватил ультразвуковой парализатор, сразил ребенка.
Возле деревьев исступленно вскрикнула женщина, бросилась к мальчику. Один из охранников, следовавших за господином Кимурой и Тайсуке, сунул руку под мышку, выхватил револьвер.
— Не сметь! — закричал капитан и, бросившись к телохранителю, выбил оружие раньше, чем тот выстрелил. — Вы что?! Мы же не варвары!..
— Приказ Блейлока, — спокойно ответил охранник. Ни одна жилочка не шевельнулась у него в лице. — Нам приказано стрелять по любой цели, пытающейся приблизиться к вам. Без исключений.
Долгие секунды Тайсуке смотрел ему в лицо, однако тот оставался невозмутим. Наконец капитан круто повернулся, приблизился к ребенку, встал рядом на колени. Из одного уха малыша вытекала струйка крови. Молодой человек подхватил ребенка на руки и направился к женщине, замершей в нескольких шагах, не решаясь подойти ближе.
Между тем один из телохранителей с помощью радиотелефона принялся вызывать подмогу, два других с оружием в руках держали женщину на мушке. В парке стихли детские крики. Капитан передал женщине сына.
— С мальчиком все в порядке. Он просто оглушен. Вам лучше уйти отсюда, ему надо полежать.
Женщина робко приняла мальчика, некоторое время смотрела в лицо капитана, потом повернулась и семенящими шажками побежала к выходу.
Тайсуке Тояма вернулся к господину Кимуре, на ходу бросил ведущему переговоры охраннику:
— Дайте отбой! Скажите вашим, наверху, что инцидент исчерпан. — Затем он обратился к старику: — Вы видели? Откуда такое усердие? Подобным образом мы вряд ли завоюем симпатии местного населения.
— Неисповедим путь Дракона, — туманно ответил господин Кимура. — В любом случае, это самый верный путь. Конечно, пока он кажется странным жителям Тауна, но рано или поздно они поймут его величие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60