Он не отрывал взгляда от угла комнаты, как будто отвечал наизусть заученный урок.— Технический персонал забросили шесть месяцев назад, чтобы сплотить местное сопротивление, — пояснил Ситтерсон. — Банди был за главного. Я лично его знал.— Мы лупили хорьков, им здорово доставалось, — заключил Хезик. В его голосе были слышны нотки, хорошо знакомые Ковачу, — переживания человека, оживлявшего былые страхи, которые он теперь маскировал за невинными словами. — В нашем районе действовали и другие команды повстанцев — им было далеко до нас, но все хорошие ребята, храбрые… Кроме одной.Он сглотнул слюну. Его адамово яблоко подпрыгнуло, точно кто-то щелкнул переключателем, голова дернулась вниз, и он с вызовом уставился на Ковача.— Это другое подразделение, — сказал он, — было тесно связано с нами, но они похоже никогда не нападали на халиан. Избегали ответных жертв среди гражданского населения, как они объясняли.Один из подследственных повалился на пол. Следователь взмахнул электронным кнутом.— Ладно бы так, — продолжал Хезик, — но мы получали крайне тревожные донесения о том, что члены этого подразделения зачастили в космопорт, где располагался штаб халиан. Мы пытались предостеречь лейтенанта Банди, но он не хотел верить, что люди способны стать предателями своей расы.— Вот Ковач мог бы вам об этом порассказать, — встрял Ситтерсон. — Не правда ли, капитан?Ковач поднял руку, показывая, что слышал шефа СБ. Взгляд его оставался прикованным к Хезику.— Они позвали нас на встречу, — проговорил вифездианин. — Мы умоляли лейтенанта не ходить, но он лишь посмеялся над нашими опасениями.Хезик подался к Ковачу.— Мы попали в засаду, — сказал он. — Единственная причина, по которой мы уцелели, — это то, что лейтенант Банди пожертвовал своей жизнью, чтобы предупредить остальных.— Это несколько отличается от невинной торговли маслом, — довольно заметил Ситтерсон.— Это они? — спросил Ковач, указывая на голограмму.— Пока нет, — сказал шеф СБ.— Но, — произнес Хезик со сдержанным ликованием, — мои люди выяснили, где прячутся предатели.— Вперед к настоящему делу, капитан? — полюбопытствовал Ситтерсон. — Говорите, вы подразделение реагирования? Поглядим, как быстро вы можете реагировать.— Доложите координаты, — сказал Ковач, слишком сосредоточенный на своих мыслях, чтобы заметить, что приказывает старшему по званию. При входе в здание он снял шлем. Теперь он снова нахлобучил его и добавил:— Как насчет транспорта?Ситтерсон что-то бормотал в свой селектор.— Вы уже получили грузовики, разве нет? — спросил он, удивленно подняв голову.— Верно, — сухо согласился Ковач. — Первая категория, — сказал он в шлем. — Тревога, Охотники за Головами.Экран шлема нарисовал в воздухе расположение цели, затем маршрут, выбранный компьютером. Маршрут определяли топографические данные, характер поверхности и интенсивность движения на участках с дорожным покрытием.— Сколько бандитов? — потребовал Ковач, ткнув пальцем в Хезика, чтобы не было неясности.— Сэр, — произнес голос Даниэло в его шлеме, — мы еще не получили скафандры после дезактивации.— Примерно двадцать, — ответил Хезик, пожав плечами. — А может, и меньше.— На хрена скафандры, — буркнул Ковач командиру своего первого взвода. — У нас всего двадцать прячущихся людей. Подберите меня и Сенкевич у входа в штаб службы безопасности, когда будете проезжать через плац.— Выезжаем, — ответил Даниэло.— Мы тоже едем, — сказал командир Ситтерсон, шустро вскакивая из-за стола, с изумлением заметив, что десантник уже направился к двери.— Как угодно, — безразлично бросил Ковач.Ему пришло в голову, что диверсионная группа хорьков вполне может получить поддержку от людей. А компания таких переметчиков могла бы об этом порассказать — если допросить их должным образом.На картинке, подученной со спутника. Ковач насчитал в зоне Цели семнадцать лачуг и пришел к выводу, что Хезик недооценил силы противника. К моменту, когда четыре грузовика заняли рубежи в лесу в полукилометре от деревни. Ковач располагал более подробными данными после длительного ионного и инфракрасного сканирования.Хезик оказался прав. В районе не могло быть столько же людей, сколько жилищ.Последние пять километров до точки десантирования грузовики летели над самыми верхушками деревьев, работая на реактивной тяге. Это было быстро и в то же время крайне рискованно: ты в два счета мог стать покойником, если на каком-нибудь дереве устроился парень с противовоздушной ракетой.— Держитесь, — предупредил водитель, Бикман из третьего взвода.Ковач не доверял никому из резервных мотоподразделений настолько, чтобы предвидеть, что он сделает или захочет сделать под огнем неприятеля, когда жизнь людей зависит исключительно от маневра транспортного средства.Грузовик протаранил полог леса с ужасающим треском, сучья хлестали людей, сидевших в открытом кузове. Ветка, щедро увешанная шишками, больно хлестнула Ковача, но щиток шлема, к счастью, был опущен, а ссадины были ему не в новинку. Одной рукой он держался за поручень сиденья, в другой сжимал ружье, и едва днище их транспортера врезалось в вязкую глину. Ковач вместе с остальными соскочил на землю.Суета третьего взвода, занимавшего укрытие и разворачивавшегося в направлении деревни, только на мгновение отвлекла внимание Ковача. Он должен был следить за всей ротой.Бредли и Сенкевич прикрывали командира, пока он сосредоточился на донесениях трех других взводов. Высадка закончилась без инцидентов, а голографический дисплей в метре перед ним был более важен, чем деревья, которые он мог различать в узорах света.— Продвигаться к желтому, — скомандовал Ковач. Синяя бусинка, коротко вспыхивающая в верхней части дисплея, топографически проецируемого его шлемом, равно как и шлемами остальных в подразделении, указывала, что приказ передан по командному каналу.Они быстро продвигались через лес. Охотники за Головами были привычны к лесам, точно так же, как и к джунглям, пустыням или любой другой чертовой местности, которую хорьки могли избрать полем для своего рейда, и где скорость значила больше, чем угроза нарваться на засаду.Ковач не очень хорошо видел третий взвод. Подлесок был не таким уж густым, но между каждыми двумя десантниками по цепочке было не менее двух метров.— Гамма, Желтый, — продолжал командир третьего взвода откуда-то слева. Ковач стоял на одном колене, направив вперед оружие, как и остальные десантники, ожидая пока оставшиеся взводы займут позицию.— Бета, Желтый; Альфа, Желтый, — почти одновременно доложили второй и первый взводы. Оставалось дождаться, когда доложится Дельта, но это был взвод тяжелого вооружения, и им приходилось волочить через подлесок плазменные пушки на треногах.Так или иначе Дельта отрапортовала еще через минуту, показавшуюся Ковачу чуть ли не в полжизни, пока его пальцы сжимали приклад ружья, а глаза следили за зелеными точками, ползущими по призрачной голограмме карты рельефа.Единственная разница между Желтым пунктом и любым другим лесным массивом состояла в том, что каждый взвод находился в сотне метров от деревни. Лачуги все еще оставались вне поля зрения, хотя второй взвод и взвод тяжелого вооружения должны были войти на прямую видимость для стрельбы, продвинувшись всего на несколько метров.— Альфа, заряд установлен, — доложил Даниэло, чей взвод получил задачу заложить небольшой взрывной заряд на глубине в один метр.— Бета, сенсоры готовы, — ответил командир второго взвода, установившего эхолокационные датчики с другой стороны деревни.— Взрывайте заряд, — скомандовал Ковач.Не успел он договорить, как справа донесся едва различимый глухой удар, и кто-то схватил его за руку, чтобы привлечь внимание.— Что происходит? — потребовал командор Ситтерсон, он слышал все переговоры, но не понимал их сути.У него даже не хватило ума не путаться под ногами. Ковач был очень рад, что благодаря оружию он не развернулся и не отшвырнул Ситтерсона, прежде чем сознание возьмет верх над рефлексом.— Не теперь, сэр! — огрызнулся он, слегка поворачиваясь, чтобы голова Ситтерсона не закрывала рисунок линий, танцующих по его дисплею, пока компьютер подразделения проводил эхолокационную разведку бункеров и тоннелей под деревней.Никаких тоннелей или бункеров не оказалось. Мишень была открыта, точно рот шлюхи.— Это был выстрел? — настаивал шеф службы безопасности. Хезик лежал точно позади Ситтерсона, выставив голову и зажав в поднятой правой руке чудовищно огромный пистолет.— Штурмовые подразделения, вперед! — скомандовал Ковач, вскакивая на ноги. Сейчас он был настолько отрешен, что возможность получить случайную пулю в спину от полковника-туземца с бешеными глазами волновала его чисто абстрактно.Первый и третий взводы ворвались в просветы между домами деревни с двух смежных сторон, образовывая букву «L», которая вырастала с внезапной смертоносностью смыкающихся челюстей акулы.— Всем оставаться на местах! — прогремел Ковач через вмонтированный в верхней части шлема динамик. Динамик имел демпфер и направленный фокус, но все равно у Ковача ныли зубы, когда приходилось применять проклятую штуковину. Однако здесь командовал он, и укрывавшимся в деревне предстояло это уяснить.Даже если для этого придется разрядить ружье в безумцев, что отважатся сопротивляться.Но бедняги в пределах прямой видимости похоже, едва могли пошевелиться.Две женщины — обе немолодые, хотя одной было лет на двадцать меньше, чем показалось Ковачу с первого взгляда — очищали сырые корешки за столом, одиноко стоявшим среди лачуг. Позади них на соломенной подстилке лежала фигура неопределенного пола, которая могла легко сойти за кучу тряпья, если бы не трепетание век над блестящими глазами — единственная заметная реакция при виде приближающихся ружей.— Не двигаться, черт возьми! — гаркнул Ковач, когда человек прямо перед ним нырнул в свою лачугу.Последовал хлопок, стремительная дымовая дуга вылетела из левой руки Бредли. Дымный шлейф метнулся через дверной проем также внезапно, как и местный житель, взорвавшись ослепительно-белой вспышкой. Зажигательная ракета, а не граната, как в первый миг предположил Ковач.Взвыв от ужаса, человек выскочил обратно и закружился в безумном танце, срывая с себя вспыхнувшее тряпье. За его спиной весело пылала лачуга. Десантник сшиб его прикладом и ногой швырнул песок на загоревшиеся волосы.Оба взвода в несколько секунд рассредоточились по лачугам.— Пусто! — выкрикнул голос.— Пусто!Затем:— Наружу! Наружу! Наружу!Трое попытались улизнуть через заднюю дверь, как и ожидалось. Прекрасно, всегда нужно дать им шанс думать, что существует путь для бегства. Ослепительная вспышка плазменной молнии с треском разорвала небо, чуть не до орбиты ближайшей луны, выхватив из темноты троицу беглецов как на ладони.Они не бросились на землю, не подняли руки, просто застыли в ожидании перекрестного залпа, который испарил бы их на месте. Десантники из второго взвода сбили их наземь и крепко связали.— Он не может шевельнуться, он ранен! — отчаянно кричала женщина в лачуге позади Ковача. Вряд ли это требовало немедленного вмешательства, так что он огляделся, чтобы оценить ситуацию.Все шло как положено. Одна лачуга горела, несколько десантников сторожили изъятое оружие. Женщине не стоило объяснять, что приятель, которого волокли двое людей Ковача, был ранен. Ковач даже со своего места чуял смрад гангрены, разъедавшей его ногу.Единственный предупредительный залп был произведен из плазменных пушек. Очень гладко. Настолько гладко, что, вероятно, выглядело просто для Ситтерсона и Хезика, как ни в чем не бывало появившихся из кустов, где они пережидали атаку.Старшая из женщин, готовивших еду, визгливо прокричала Ковачу:— Зачем вы с ружьями?! Нам нужна была помощь, а не…Тут она заметила Хезика. Ковач ухватил ее за одну руку, а Сенкевич за другую, когда они поняли, что должно произойти, но это не помешало ей плюнуть Хезику в лицо.Полковник раскроил ей лоб рукояткой пистолета.Та, что помоложе, вырвалась из рук десантника, которого больше занимало происходящее вокруг, чем его пленница, и метнулась в темную дверь лачуги. Трое ближайших десантников осветили проем вспышками выстрелов автоматических ружей.Пленница рухнула, так что внутри оказалась лишь верхняя половина тела. Ноги ее дергались до тех пор, пока один из моряков, более нервный или менее опытный, не разрядил остаток магазина, положив конец ее судорогам.Воздух пропитался масляным запахом пороховых газов. Хезик выглядел ошеломленным. Правой рукой он беспорядочно тыкал туда-сюда, пытаясь засунуть в кобуру свой пистолет. И все время промахивался.— Хорошо, — сказал Ковач, обозленный звоном в ушах и тем, что нелепое недоразумение изгладило безупречно проведенную операцию. — Подгоните грузовики и грузите пленных, пока мы обыщем…— Погодите, — приказал Ситтерсон.Все остановились.— Подержи его, — обратился Ситтерсон к десантнику, захватившему мужчину, точнее мальчика лет семнадцати, с опаленными волосами. — Ты тоже, — он указал на Сенкевич. — Так, чтобы он не вырвался.Здоровенная капралша подчинилась с таким же каменным лицом, как и у молча наблюдавших за происходящим Ковача и Бредли. Она сжала рукой локоть мальчика, выставив ружье перед грудью. Конец ствола упирался пленнику в ухо.Ситтерсон вытащил из кармана миниатюрный электрошоковый прут и сказал мальчику вкрадчивым голосом:— Ну, кто из этого сброда Милиус?— Пошел на… — начал мальчик.Ситтерсон легко хлестнул прутом по его животу. Прут издал змеиное шипение и рассыпал голубые искры. Мальчик вскрикнул и заколотил ногами. Сенкевич поставила между ними свою ступню в тяжелом ботинке, а шеф службы безопасности ткнул электрошоком в промежность мальчика.— Сэр! — крикнул Ковач, хватая Ситтерсона за плечо и дергая его назад. — Сэр! Люди смотрят! — Он постучал стволом ружья по боковой поверхности шлема, где микропроцессор фиксировал каждый аспект операции для обзора тех, кто находился в заднем эшелоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46