Она снова кивнула, в этот раз менее решительно.Судья откинулся назад.– Приступайте, мистер Баам.– Благодарю, Ваша честь. – Баам выдвинулся к месту свидетеля. Прокурор, высокий жилистый мужчина, был на подъеме многообещающей политической карьеры. Это дело было ему совсем не по душе – больше всего он боялся связать свое имя с каким-нибудь грязным процессом, и посему надеялся, что Кевин со своей подзащитной Лоис Уилсон примут его предложение не поднимать лишнего шума. Однако они не пошли у него на поводу – и вот ему приходится разбираться с показаниями десятилетних детей.– Я хотел бы, чтобы ты, Барбара, рассказала суду то, что уже говорила мистеру Корнблу в директорском кабинете, в тот самый день, когда все случилось. Не торопись, говори спокойно.Девочка нервно оглянулась на Лоис. Кевин велел той пристально смотреть на детей, особенно на трех подружек, которые будут подтверждать обвинения Барбары Стенли.– Ну... иногда, когда у нас были... занятия по искусству...– Занятия по искусству, – повторил прокурор. – Объясни, пожалуйста, подробнее, что это такое, Барбара.– Искусство или музыка. Тогда класс идет к учителю гуманитарных предметов или к учителю музыки, – девочка говорила заученно, как по бумажке, прикрыв глаза и словно бы припоминая все, чему ее научили перед процессом. Кевин видел, что она плохо справляется с возложенной на нее ролью. Ей с трудом удается попадать в задуманное прокурором русло поведения. Оглянувшись, он приметил несколько усмехающихся лиц среди публики. Однако джентльмен в черном смотрел напряженно, даже гневно.– Понятно, – поддакнул Баам, кивая, – Итак, все ушли в другой кабинет, я правильно тебя понял?– Угу. – Девочка кивнула, вздыхая.– Пожалуйста, говори "да" или "нет", Барбара, когда отвечаешь на мои вопросы. Договорились?"Вы уже давно договорились", – скрипнул зубами Кевин.– Ну... то есть да.– И вот, когда все уходили из классного кабинета... – подсказывал Баам."Ах ты, сказочник. Еще и помогаешь ребенку излагать свой сценарий", – подумал Кевин.– Мисс Уилсон просила одну из нас остаться, – повторяла Барбара затверженный текст.– Остаться? Остаться в классе наедине с ней?– Ну... да.– И?– И однажды меня она тоже попросила.– И ты что-нибудь рассказывала про тот раз мистеру Корнблу?Барбара чуть развернулась, избегая взгляда Лоис. После чего порывисто вздохнула и продолжила рассказ.– Мисс Уилсон попросила меня сесть рядом с ней и сказала, что, когда я вырасту, то стану очень красивой и симпатичной, только для этого нужно знать свое тело и заниматься им. Надо знать такие вещи, о которых взрослые не любят говорить.Она запнулась и потупила глаза.– Продолжай.– Она сказала, что на теле есть особенные укромные места.– Особенные укромные места?– М-м... да.– И что же она поведала тебе об этих местах, Барбара?Девочка снова стрельнула взглядом в сторону своей бывшей "классной" и тут же опасливо повернулась к Бааму, как к своей единственной опоре.– Так чему же она хотела научить тебя, Барбара? – повторил вопрос прокурор.– Что чувствуешь нечто особенное, когда кто-нибудь... притрагивается к ним.– Ясно. И что же она после этого делала? – Он подбадривающе кивнул.– Она показывала мне эти места.– Показывала? Каким образом?– Показала, а потом попросила позволить ей потрогать, чтобы я это почувствовала.– И ты позволила ей, Барбара?Сжав губы, девочка кивнула.– То есть – "да"?– Да.– И где же именно она трогала тебя?– Тут и там, – сказала Барбара, указывая сначала на грудь, а потом между ног.– Она только трогала тебя или делала что-то еще?Барбара закусила нижнюю губу.– Это трудно, Барбара, мы все понимаем. И тем не менее мы вызвали тебя для того, чтобы справедливость восторжествовала. То, что мы делаем, – хорошо, расскажи и избавься от дурного."Под исповедника работает", – ехидно подумал Кевин.– Ты ведь все поняла, девочка моя?Она кивнула.– Смелее, расскажи суду. Чем еще занималась мисс Уилсон?– Потом она... положила руку вот сюда, – сказала Барбара, укладывая правую ладонь пониже живота.– Положила? Вот сюда? Прямо сюда? Ты имеешь в виду, под одежду?– Да.– И что произошло потом?– Она стала спрашивать, что я чувствую. То есть не чувствую ли при этом что-то особенное, то есть необычное, – сбиваясь, продолжал ребенок. – Я сказала, что это просто щекотно, и тогда она рассердилась и убрала руку. Она сказала, что я еще слишком маленькая и не готова понять этого, но она попробует потом со мной в другой раз.– И попробовала?– Не со мной, – быстро сказала Барбара.– А с твоими подружками, другими девочками из класса?– Да, – пропыхтела толстушка.– И, когда ты рассказала им, чем вы занимались с мисс Уилсон, оказалось, что с ними она делала то же самое, верно?– Да.Ропот прокатился среди присутствующих. Судья укоризненно взглянул на публику, и зал стих."Точно школьный учитель, – ядовито подумал Кевин, – наводит порядок в классной комнате".– После чего вы решили рассказать все это мистеру Корнблу?– Да.– Хорошо, Барбар. Теперь мистер Тейлор наверняка тоже захочет задать тебе несколько вопросов. Будь так же правдива с ним, как ты была правдива со мной, – напутственно произнес Мартин Баам и обернулся к Кевину, укоризненно покачав головой.Прокурор оказался способным актером, он имел понятие о драматических эффектах, которые могли произвести впечатление на присяжных и публику."Ничего, я это тебе еще припомню. Надо же: "будь с ним так же правдива, как и со мной"".– Барбара, – Кевин начал, еще не вставая с места. – Полное имя, если не ошибаюсь, Барбара Элизабет Стенли? – Тон его был дружеским и располагающим.– Да.– В вашем классе есть еще одна девочка, которую зовут Барбара, не так ли?Она кивнула, и Кевин не стал настаивать на прямом ответе. Он не собирался уподобляться сейчас прокурору, домогавшемуся правды от ребенка. Он тихо приближался к ней, по-прежнему улыбаясь.– Только вот ее полное имя – Барбара Луиз Мартин, и, чтобы вас не путать, мисс Уилсон называла ее Барбара Луиз, а тебя – просто Барбара, это так?– Да.– Тебе нравится Барбара Луиз? Какие чувства ты к ней испытываешь?Она пожала плечами.– Тебе никогда не казалось, что мисс Уилсон, называя твою одноклассницу твоим именем, относится к твоей тезке лучше, чем к тебе?Барбара покосилась на Лоис, заметно сощурив глаза.– Да, – сказала она.Видимо, обида глубоко гнездилась в ребенке, раз она смогла признаться в этом даже перед толпой.– Потому что Барбара Луиз лучше учится. Или скажем так – является более успешной ученицей в классе?– Не знаю.– И потому что Барбаре Луиз никогда не делали замечаний за бранные слова, как тебе?– Я не знаю.– Ты никогда не пыталась подговорить других девочек, настроить их против Барбары Луиз?– Нет.– Теперь, Барбара, позволь напомнить тебе, что говорил судья. Ты должна говорить правду и только правду, поскольку находишься в суде присяжных. Ты говоришь правду?– Да.– Ты не передавала на уроках записки своим подругам – записки, в которых высмеивалась вторая Барбара?Губы девочки задрожали.– Разве мисс Уилсон не поймала тебя с одной из подобных записок? – спросил адвокат, утвердительно кивая.Барбара подняла глаза на Лоис Уилсон, а затем перевела взгляд в зал, туда, где сидели ее родители.– Мисс Уилсон вела достаточно подробные записи о происходящем на уроках в ее классе, – заявил Кевин, оборачиваясь к Корнблу. – И записки эти сохранились. – Кевин развернул вдвое сложенный лист. – "Давайте звать ее Барбара Лузер" Loser (англ.) – проигравший, потерявший.

, – написала ты как-то раз, не знаю уж, кому именно было адресовано такое послание, но скорее всего оно, как обычно делается, передавалось по классу, с парты на парту. Как следствие – множество учащихся стали называть ее именно так. Так? – Барбара не отвечала. – И твои подружки, с которыми вы вместе ходили жаловаться на мисс Уилсон, также присоединились к тебе и стали унижать одноклассницу, верно?– Да, – произнесла Барбара уже сквозь слезы.– Значит, ты просто лгала, отвечая на мой вопрос, не пыталась ли ты третировать одноклассницу, Барбару Луиз, не так ли? – с вызовом спросил Кевин, и в голосе его внезапно зазвучал металл.Барбара Стенли закусила губу, пытаясь не разрыдаться.– Разве не так? – настаивал он.Она кивнула.– Так, может, ты лгала и насчет остального? Когда отвечала на вопросы мистера Баама, а?– Нет, – пропищала девочка.Кевин спиной чувствовал обжигающие взгляды зрителей. По щеке бывшей ученицы мисс Уилсон скатилась крупная слеза: она не успела высохнуть на лице и повисла на подбородке.– Ты же всегда хотела, чтобы мисс Уилсон относилась к тебе так же хорошо, как и к Барбаре Луиз? Так, Барбара?Она передернула плечами.– Ведь ты всегда стремилась стать лидером в классе, чтобы все, включая мальчиков, обращали на тебя внимание?– Нет.– В самом деле? И ты снова не лжешь? – Он метнул взор в присяжных. – Ты же сама говорила об этом Мэри Лестер, не так ли?Девочка попыталась было усердно замотать головой, но Кевин усилил атаку.– Я мог бы попросить Мэри прийти сюда, Барбара, чтобы напомнить тебе, что есть правда, а что ложь. Ты ведь рассказывала ей о том, как хочешь, чтобы все презирали Барбару Луиз, а любили только тебя? – спросил он бархатным голосом.– Да...– Значит, Барбара Луиз была популярной девочкой в классе, не так ли?– Кгм... да.– Именно такой ты и хотела стать, верно? Да и кто бы не хотел? – риторически продолжил он. – Ведь верно же? – еще раз спросил Кевин почти с насмешкой.Барбара впала в ступор. Она не знала, должна ли отвечать на такой вопрос, и если должна, то как?Но Кевину и не нужен был ответ. Он пускал в ход ораторские способности, с успехом воздействуя на аудиторию и, прежде всего, на присяжных. Что, впрочем, одно и то же. Мнение присяжных нередко подчиняется голосу толпы.– И вот теперь ты, Барбара, вместе с остальными девочками обвиняешь мисс Уилсон в сексуальных домогательствах...Барбара кивнула, чуть приподняв глаза. Кевин остановил на ней взор.– Да, – наконец выдавила она.– Это был твой первый сексуальный опыт и ты еще ни о чем подобном не слыхала, про "там" и "тут", Барбара? – быстро спросил он.Публика ахнула, парализованная подобной атакой на ребенка со стороны адвоката, по рядам пронесся разгневанный гул голосов, послышались сердитые реплики. Это напоминало камерный оркестр, исполняющий за его спиной "Полет шмеля". Как бы ни грозен был шум, сейчас, в преддверии триумфа, он казался Кевину сладкой музыкой.Судья между тем застучал, останавливая шум.Барбара медленно кивнула.– Это значит "да"?– Да, – ответила она.– А как насчет того случая, когда вы с Паулой, Сарой и Мэри позвали Джеральда с Тони к тебе домой после школы, когда родителей не было и все домашние разъехались? – вкрадчиво спросил Кевин.Барбара густо покраснела. Она выглядела совершенно беспомощной.Кевин придвинулся ближе и, понизив голос, почти шепотом, впрочем, достаточно громким, спросил:– Ты знаешь, что Мэри рассказала мисс Уилсон про эту встречу у тебя дома, Барбара?Барбара с ужасом посмотрела на него. Она замотала головой.Кевин улыбнулся, показывая ряд ухоженных белоснежных зубов. Когда он посмотрел на Мартина Баама, то мгновенно заметил смущение на его лице. Кевин учтиво поклонился прокурору и ухмыльнулся присяжным, словно волк из сказки про Красную Шапочку, которому удалось доконать бабушку, а потом свалить все на внучку.– Ведь ты не очень хорошо вела себя на уроках мисс Уилсон, не правда ли, детка? – спросил он снова беззаботно-дружеским тоном.– Нет. – Барбара отерла слезу. – Но я не виновата, – торопливо добавила она, видимо, обрадованная тем, что вопросы изменили направление.Кевин остановился, словно задумавшись, но затем снова повернулся к ней, точно палач, вспомнивший, что пытка еще не завершена.– Так ты считаешь, мисс Уилсон тебя не любит и плохо к тебе относится? Устраивает тебе всякие неприятности?– Да.– Видимо, ты не хотела, чтобы она была твоим классным руководителем?Барбара поежилась от пристального взора Лоис. Она пожала плечами.– Так нет? Или да? – наседал Кевин.– Я просто хотела, чтобы она перестала придираться.– Понимаю. Все в порядке, Барбара. И когда же случился предполагаемый инцидент между тобой и мисс Уилсон? Какого примерно числа?– Протестую, Ваша честь! – заявил Баам, поспешно вскакивая. – Не думаю, что девочка находится в таком возрасте, чтобы точно запоминать даты.– Ваша честь, эту маленькую девочку защита рассматривает как главного свидетеля обвинения, выдвинутого против моего клиента. Мы не можем опираться на случайные воспоминания ребенка о столь немаловажном факте, который, по утверждению обвиняющей стороны, имел место. Обвинение весьма серьезно.Кевин знал, что делает. Он шел напролом, рискуя всем, в том числе и собственной карьерой. Потому что это был его шанс.Кевин продолжал:– И, если показания окажутся неполными, воспоминания – обрывочными, в таком случае...– Хорошо, мистер Тейлор. Вы обозначили свою позицию. Протест отклоняется. Задавайте ваш вопрос, мистер Тейлор.– Благодарю, Ваша честь. Итак, Барбара, забудем про число. Скажи просто день недели. Когда это случилось: в понедельник, вторник?Кевин задавал вопросы умышленно быстро, практически наскакивая на ребенка.– Ммм... во вторник.– Точно во вторник? – Он сделал еще один шаг по направлению к ней.– Да.– Но по расписанию, Барбара, во вторник у вас нет занятий по искусству, – возразил он, не без оснований рассчитывая, что приведет ее в замешательство.Она беспомощно оглянулась вокруг и растерянно промямлила:– Значит, в четверг.– Значит, в четверг. И ты уверена, что это был не понедельник? – Она покачала головой. – Известно, что мисс Уилсон в перерыв часто уходила в учительскую, и почти никогда не оставалась в кабинете, когда там не было учащихся.Барбара бессмысленно уставилась в пустоту.– Так это был четверг?– Да, – едва слышно вымолвила она.– Значит, и с другими девочками это тоже случалось по четвергам? – спросил он, словно не меньше, чем она был озадачен этим фактом.– Протестую, Ваша честь. Ее не готовили по остальным свидетельским показаниям.
1 2 3 4 5 6