И их адрес был действительно П.С. 119, Бриджпорт,
штат Коннектикут, но...
- Элис, ты уверена?
- Ты вспомнила его?
- Нет, конечно, нет!
Но она вспомнила то чувство, которое охватило ее, когда
она увидела Эда в первый раз - чувство ДЕЖА-ВЮ...
- Что ж, неудивительно - хорошенькие девочки редко
обращают внимание на гадких утят, и уж конечно, еще реже
запоминают их. А ведь он, по-видимому, был очень сильно
влюблен в тебя. Ты училась с ним вместе в первом классе,
Лиз. Возможно, он сидел где-нибудь на задних партах и...
глаз не спускал с тебя целыми днями. Или в школьном дворе.
Просто маленький непримечательный очкарик, которого ты даже
не запомнила. Но могу поспорить на что угодно, что он помнит
тебя прекрасно.
- Что ты узнала еще?
- Агентство индетифицировало его личность безошибочно -
по отпечаткам пальцев. После этого оставалось только найти
людей, которые были так или иначе знакомы с ним, и
переговорить с ними. Агент, взявшийся за эту работу, сказал,
что ему кое-что непонятно из того, что удалось узнать. Мне,
кстати, тоже. Кроме того, что непонятно, меня это даже
испугало.
- Что же тебя испугало? - холодно спросила Элизабет.
- Не перебивай меня, пожалуйста. Эд Хэмнер старший был
завзятым картежником. А вообще он довольно долгое время
проработал в Нью-Йорке в каком-то рекламном агентстве. Попав
в какую-то скандальную историю, он сбежал оттуда и поселился
в Бриджпорте. Нанятый мной агент говорит, что этот человек
не пропускал ни одной крупной игры в городе. Особенно, когда
играли в покер.
- Да... Я вижу, эти люди неплохо покопались в грязном
белье за твои доллары, - сказала Элизабет, устало прикрыв
глаза рукой.
- Не важно, в чем они копались. Важны факты. В
Бриджпорте отец Эда снова попал в довольно затруднительное
финансовое положение. И снова из-за азартных игр. Он сильно
проигрался, влез в больше долги, снова проигрался и так
далее до тех пор, пока положение не стало просто отчаянным.
Однажды он каким-то образом умудрился сломать себе и ногу, и
руку сразу.
- Что-нибудь еще, - не в силах держать себя в руках, с
вызовом спросила Элизабет. - Избиение младенцев? Или
присвоение и растрата чужого имущества?
- Он опять скрылся от уплаты уже совершенно
фантастических долгов, переехал в 1962-м году в Лос-Анджелес
и снова устроился в какое-то рекламное агентство. Уроки
прошлого не пошли ему впрок, и он стал каждый уикэнд играть
в Лас-Вегасе, был очень азартен и, как всегда, почти
постоянно проигрывал, отчаянно надеясь отыграться. Как-то
раз он взял с собой в казино своего сына Эда и... начал
выигрывать.
- Никак не могу понять, зачем ты мне все это
рассказываешь. Нельзя ли как-нибудь покороче и
поопределеннее?
Элис похлопала рукой по папке с собранным досье:
- Здесь есть все, Лиз. Не все эти документы имеют
юридическую силу, но агент, который разговаривал с людьми,
показания которых собраны здесь, считает, что у них не было
никаких причин врать ему. Отец Эда называл его своим
"маленьким талисманом". Поначалу на мальчика никто не
обращал внимания. Даже несмотря на то, что детям в игорных
заведениях находиться запрещено. Его отец постепенно стал
настоящим везунчиком и сущим бедствием для владельцев
казино и, разумеется, для тех, кто садился с ним играть. Со
временем он совсем уже разошелся и играл только
по-крупному. В рулетку, например, он ставил только на
чет-нечет или на красное-черное и никогда не проигрывал. К
концу года их уже просто не впускали ни в одно казино,
ссылаясь на то, что несовершеннолетним вход туда воспрещен.
И тогда его отец начал играть в другие игры.
- В какие же?
- Он стал играть на бирже. Когда Хэмнеры приехали в
Лос-Анджелес с середине 1961 года, они жили в крохотной
скромной квартире за девяносто долларов в месяц, а мистер
Хэмнер ездил на дряхлом Шевроле модели 52-го года. К концу
1962 года он уволился с работы - это было ему уже просто ни
к чему. Всего через шестнадцать месяцев они жили уже в
собственном роскошном доме в Сан-Джоузе. Мистер Хэмнер ездил
на новеньком Тандерберде последней модели, а миссис Хэмнер -
на собственном Фольксвагене. То есть, понимаешь? Их могли не
впускать в казино, ссылаясь на закон штата Невада,
запрещающий вход туда несовершеннолетним, но никто не мог
запретить Эду Хэмнеру старшему давать просматривать своему
сыну биржевые сводки.
- Ты имеешь в виду, что Эд... что он мог... Элис, ты
просто сумасшедшая!
- Я ничего не имею в виду. Тут и так все ясно,
по-моему. Эд Хэмнер просто прекрасно знал, что нужно было
его отцу.
Я ЗНАЮ, ЧТО ТЕБЕ НУЖНО.
Она вздрогнула оттого, что ей показалось, что Эд Хэмнер
неожиданно очутился у нее за спиной и прошептал ей эти слова
на ухо.
- Практически все шесть последовавших за этим лет миссис
Хэмнер провела в различных психиатрических клиниках. Вначале
предполагалось, что она просто страдает сильными нервными
расстройствами, но один из лечивших ее врачей, с которым
разговаривал мой агент, утверждает, что она была самой
настоящей душевнобольной, причем в очень тяжелой форме. Она
считала своего сына наместником Дьявола на земле. Однажды в
1964 года она попыталась убить его ножницами и сильно
поранила ему плечо. Она... Лиз? Лиз, что с тобой?
- Шрам... - пробормотала Элизабет. - Однажды, около
месяца назад, мы купались с ним ночью в открытом бассейне
университета, и я увидела у него сильный глубокий рубец на
плече... здесь, - она положила руку себе на плечо немного
выше левой груди. - Он сказал... - к ее горлу поднялся
тошнотворный комок, и ей пришлось подождать, пока он
отступит. - Он сказал, что когда был маленьким мальчиком, он
сильно упал этим место на острый забор.
- Продолжать?
- Да, конечно. Теперь уже поздно останавливаться.
- В последний раз его мать была выписана из роскошной
психиатрической клиники Сан Джоэкуин Вэлли в 1968 году.
Однажды они все втроем решили устроить семейный пикник
недалеко от Дороги 101. Эд собирал дрова для костра недалеко
от высокого обрыва над морем, как вдруг его мать села в
машину (Эд Хэмнер старший тоже находился в это время
внутри), завела ее и помчалась прямо на своего сына. Эду
удалось, по-видимому, успеть отпрыгнуть в сторону, но оба
его родителя погибли, упав в машине с огромной высоты на
прибрежные скалы. Эду было тогда почти восемнадцать. Отец
оставил ему наследство в миллион долларов наличными, не
считая различных ценных бумаг, акций и так далее. И еще -
прекрасный дом. Через полтора года Эд уехал на восток и
поступил в тот же колледж, в котором учишься и ты. Вот,
собственно, и все, что мне удалось узнать.
- Как? И никаких больше секретов или привидений?
- А тебе что, всего этого мало?
Она медленно поднялась с кресла.
- Теперь понятно, почему он так не хотел говорить о
своей семье. Да, хорошо поработали детективы, ничего не
скажешь - чуть мертвецом из могилы не подняли.
- Ты просто слепая, - проговорила Элис, глядя, как
Элизабет надевает пальто. - К нему, конечно, едешь?
- Да.
- Потому, конечно, что ты его любишь?
- Да.
Элис быстро подошла к ней и взяла за руку:
- Остановись, прекрати дуться и раздражаться хотя бы на
секунду и ПОДУМАЙ! Эд Хэмнер способен делать такие вещи, о
которых обычные люди даже не мечтают. Он подсказывал своему
отцу, куда ставить на рулетке, и тот никогда не проигрывал,
разве что для вида, помог ему разбогатеет на биржевых
махинациях. Он просто знает, где выигрыш. Это
просто-напросто способность предвидения, наверняка связанная
с каким-нибудь психическим отклонением. Я не знаю. Известны,
конечно, и другие случаи, когда подобные способности
проявлялись и у других людей, но, как правило, в меньшей
степени. У тебя никогда не было ощущения, что он принуждает
тебя любить его, что он делает это насильно?
- В жизни не слышала ничего более нелепого, - медленно
повернувшись к ней, ответила Элизабет.
- Неужели? Ведь он дал тебе вопросы к экзамену по
социологии точно так же, как подсказывал отцу правильные
числа игре в рулетку. Он НИКОГДА не изучал социологию. Я
проверяла. Он сделал это для того, чтобы привлечь твое
внимание, заинтересовать тебя, чтобы ты отнеслась к нему
серьезно.
- Прекрати! - закричала Элизабет, прижав руки к ушам.
- Он просто знал эти вопросы, он знал, когда погибнет
Тони, он знал, что ты полетишь оттуда домой на самолете. Он
даже знал точный психологический момент, когда ему снова
появиться в твоей жизни в октябре.
Элизабет высвободила руку и дернула на себя входную
дверь.
- Пожалуйста, - просила ей вдогонку Элис. - Пожалуйста,
Лиз, послушай! Я не знаю, как у него это все получается. Я
сомневаюсь даже, что и ОН САМ это знает. Может быть, он и не
хотел причинить тебе никакого вреда, но он уже причинил его
тебе. Он сделал так, чтобы ты полюбила его, предупреждая
каждую твою мысль и желание, даже самые заветные и
потаенные. Но это не любовь, Лиз! Это самое настоящее
насилие!
Элизабет хлопнула дверью и быстро побежала вниз по
лестнице.

Она успела на самый последний автобус, идущий в город.
Снег пошел еще сильнее. На дороге намело большие заносы и
автобус пробирался сквозь них, как какой-нибудь гигантский
жук. В салоне было всего шесть или семь пассажиров. Элизабет
села на самое заднее сиденье. В ее голове роились тысячи
самых разных.
Сигареты с ментолом. Биржа, то, как он якобы угадал,
что детское прозвище ее мамы было Ди-Ди. Худенький мальчик
в очках, незаметно таращившийся с задней парты на маленькую
девочку, сидящую перед ним и слишком маленькую для того,
чтобы понять, что...
Я ЗНАЮ, ЧТО ТЕБЕ НУЖНО.
НЕТ. НЕТ. НЕТ. Я ЛЮБЛЮ ЕГО!
Любила ли она его на самом деле? Или ей просто
доставляло наслаждение сознание того, что существует
кто-то, кто всегда заказывает для нее в ресторанах и кафе
именно то, что она любит больше всего, кто всегда водит ее
именно на те фильмы, которые она больше всего хотела бы
посмотреть, и не хочет ничего того, чего не хотелось бы ей?
Не был ли он неким психологическим зеркалом, в котором она
видела только то, что ей хотелось бы видеть? Подарки,
которые он дарил ей, были именно такими, которые она
хотела. Когда неожиданно похолодало, и ей срочно понадобился
новый фен для сушения волос взамен сломавшегося старого, кто
подарил ей его? Эд Хэмнер, конечно, кто же еще? Купил по
случаю, - как он сказал, - понравился просто и купил -
подумал, что, может быть, тебе нужен такой. Конечно, ей это
было очень приятно.
НО ЭТО НЕ ЛЮБОВЬ, ЛИЗ! ЭТО САМОЕ НАСТОЯЩЕЕ НАСИЛИЕ!
Она вышла на углу Мэйн-стрит и Милл-стрит и тут же
отвернулась от немилосердно стегавшего по лицу ветра.
Автобус обдал ее дизельным выхлопом и через несколько секунд
его красные габаритные огоньки скрылись в густой темноте.
Еще ни разу в жизни она не чувствовала себя так одиноко.

Его не было дома.
Она звонила и стучала в его дверь минут пять, но все
безрезультатно. Тут вдруг она впервые подумала о том, что не
имеет ни малейшего представления о том, чем занимается Эд, с
кем встречается, когда они не вместе. Эти мысли не приходили
ей в голову раньше никогда.
МОЖЕТ БЫТЬ, ОН ИГРАЕТ СЕЙЧАС В ПОКЕР, НАПРИМЕР, ЧТОБЫ
КУПИТЬ КАКОЙ-НИБУДЬ ФЕН ИЛИ ЕЩЕ ЧТО-НИБУДЬ КАКОЙ-НИБУДЬ
ДРУГОЙ ЖЕНЩИНЕ...
С неожиданной решимостью она привстала на цыпочки и
пошарила рукой над дверью, где, как она знала, он иногда
оставлял запасной ключ. Наконец, ее пальцы наткнулись на
него, и ключ со звоном упал на каменный пол.
Она подняла его, открыла замок и вошла в прихожую.
Квартира без Эда выглядела как-то странно - как-то
искусственно, что ли, ненатурально, как театральная сцена.
Ее всегда удивляло, в какой чистоте и порядке содержит он
свое жилище, совершенно не заботясь при этом о собственном
внешнем виде. Как будто он наводил весь этот порядок и
чистоту не для себя, а только для нее. Ерунда какая-то.
Она снова подумала о том, точно так же, как в первый
раз, когда побывала здесь, - как ей нравятся его кресла.
Кресла, в которых они занимались или смотрели
телевизор. Эти плюшевые кресла были что надо - не слишком
жесткие и не слишком мягкие - именно то, что надо. Как и
все, впрочем, что связано с Эдом.
В главной, большой комнате было две двери. Одна из них
вела на кухню, другая - в спальню.
Ветер снаружи завывал с неистовой силой и старое
деревянное здание отвечало ему тихим поскрипыванием.
Войдя в спальню, она остановила взгляд на большой
кровати с медным витым изголовьем. Кровать тоже была ни
жесткой, ни мягкой, а как раз такой, как нужно. Она услышала
какой-то внутренний голос: ОНА ДАЖЕ СЛИШКОМ ХОРОША, НЕ
ПРАВДА ЛИ?
Она подошла к книжному шкафу и пробежала глазами по
корешкам книг. Взгляд зацепился за одно из названий, и она
вытащила эту книгу.
1 2 3 4 5