— Мисс Таунсенд, какие улики были найдены в доме Уильяма Бантлинга?
— Без комментариев.
— Мистер Бантлинг был включен в список подозреваемых?
— Без комментариев.
— А вы собираетесь предъявлять ему обвинения в других девяти убийствах?
— Без комментариев.
— Вы будете требовать смертного приговора?
Услышав этот вопрос, она посмотрела на бойкую журналистку с оленьими глазами. «Глупый вопрос», — подумала Си-Джей. Двери зала заседаний с глухим звуком закрылись у нее за спиной.
Си-Джей прошла вперед по отделанному панелями орехового дерева залу заседаний и заняла место справа за столом, где всегда располагались представители обвинения. Судья Кац, конечно, выбрал самый лучший зал заседаний во всем здании для этого слушания.
Зрители уже заполнили помещение, большинство составляли репортеры, а камеры на треногах установили где только можно — снимать будут со всех возможных точек. По всему залу стояли полицейские округа Майами-Дейд в голубой форме, вход охраняли четверо представителей Управления исполнения наказаний в зелено-белой форме. Еще четверо дежурили у двери в небольшой коридорчик, через который поведут задержанных из тюрьмы. Еще четверо занимали посты у входа в другой коридор, который вел в кабинет судьи. В переднем ряду зрителей Си-Джей заметила представителей прокуратуры и кивнула им.
Она открыла портфель и бросила взгляд налево. В десяти футах от нее, за столом, отведенным для адвокатов обвиняемого, сидела Лурдес Рубио. Рядом с ней, в черном строгом костюме, сером шелковом галстуке и серебристых наручниках, устроился ее клиент, Уильям Руперт Бантлинг.
Костюм, похоже, был от Армани, а галстук — от Версаче. Светлые, слегка тронутые сединой волосы Бантлинг зачесал назад, на загорелом лице красовались явно дорогие итальянские солнцезащитные очки, за которыми, как заметила Си-Джей, скрывался большой синяк. Вероятно, подарок от полицейских из отдела Майами-Бич. Хотя со своего места Си-Джей могла разглядеть только профиль задержанного, она увидела, что это симпатичный мужчина. Высокие скулы, волевой подбородок. «Отлично. Хорошо одетый, приятный на вид серийный убийца. Завтра во второй половине дня в тюрьму округа Дейд начнут поступать письма от одиноких свихнувшихся дамочек».
Си-Джей обратила внимание, что наручники закреплены на часах «Ролекс», а в левом ухе у Бантлинга серьга-гвоздик с крупным бриллиантом. Стало понятно, почему рядом с ним Лурдес Рубио — отличный адвокат, услуги которой стоят недешево. Наручники прикреплялись к металлической цепи, соединенной с кандалами на лодыжках. Очевидно, служащие тюрьмы так упаковали Бантлинга специально для телекамер. Си-Джей удивилась, что ему не надели маску, подобную той, которая была на Ганнибале Лекторе в «Молчании ягнят». В этот момент Бантлинг повернул голову и с улыбкой склонился к Лурдес. Си-Джей обратила внимание на его идеальные зубы. Да, если не считать огромного фингала, Бантлинг определенно красивый мужчина. Он точно не выглядел как серийный убийца. Но опять же и Тед Банди не выглядел. И педофилы почти всегда оказываются милейшими дедушками, которые еще и председательствуют в каких-то местных клубах, а те, кто зверски избивает жен, иногда бывают высокопоставленными сотрудниками крупнейших компаний США. Внешность часто обманчива. Вероятно, именно поэтому Бантлингу удалось увести этих несчастных девушек из ночных клубов. Он не был грязным, дурно пахнущим трехглазым чудовищем с ножом, от которого мурашки бегут по телу. Такого потенциальные жертвы тут же приняли бы за Купидона. А вот учтивый и вежливый мужчина в галстуке-боло, одетый от Армани, полный очарования, с идеальными зубами, «Ролексом» и новеньким «ягуаром» был не похож на преступника.
— Всем встать! — Бейлиф открыл заднюю дверь в зале суда, и в помещение вошел судья Кац.
Первым делом он сурово посмотрел на Уильяма Бантлинга, затем поднялся по ступеням к своему месту и сел. Судья достал очки, надел их, и они оказались на самом кончике носа. Он нахмурился.
— Заседание суда открыто! — рявкнул бейлиф. — Достопочтенный Ирвинг Кац председательствует! Всем сесть и соблюдать тишину!
Судья Кац молча оглядел свое королевство презрительным взглядом. Несколько минут царила нервная тишина, и только время от времени можно было услышать шуршание бумаг или приглушенное покашливание. Наконец судья Кац заговорил:
— Сегодня мы собрались здесь для слушания дела по обвинению Уильяма Руперта Бантлинга, дело номер Ф-200-17429. Представители обвинения и защиты, пожалуйста, представьтесь для протокола.
Все очень официально. И Си-Джей, и Лурдес встали.
— Прокуратуру штата представляет Си-Джей Таунсенд.
— Лурдес Рубио — адвокат обвиняемого.
Судья кивнул и продолжил:
— Уильям Руперт Бантлинг обвиняется в убийстве первой степени. Вас доставили сюда, мистер Бантлинг, на первое слушание, в соответствии с законами штата Флорида, для определения, имеются ли в протоколе задержания достаточные основания для предъявления вам обвинения. Если основания будут признаны достаточными, то вы вернетесь в тюрьму округа Дейд, без права выхода под залог, и подвергнетесь суду. А теперь, госпожа секретарь, пожалуйста, передайте мне протокол задержания, чтобы я мог его прочитать.
Кац говорил четко и ясно. Каждое слово идеально артикулировалось. Судья Кац будет великолепно выглядеть в выпусках новостей. Обычно за это время он пропускал по крайней мере десять обвиняемых. В зале суда начался шум, люди переговаривались приглушенным шепотом, пока судья притворялся читающим протокол задержания. Работали телекамеры, художники делали зарисовки.
— Тихо! — воззвал бейлиф, и зал суда погрузился в тишину.
Примерно через пять минут, на протяжении которых судья Кац усиленно хмурился, он поднял голову от протокола задержания на трех страницах и полным презрения голосом громко объявил:
— Я прочитал протокол задержания. И я нахожу, что у суда имеются достаточные основания для обвинения задержанного Уильяма Руперта Бантлинга в убийстве первой степени мисс Анны Прадо. Права выхода под залог в этом случае предоставлено не будет. Обвиняемый будет содержаться под стражей, — Он сделал паузу для большего эффекта и кивнул в направлении Бантлинга: — Мистер Бантлинг, суд может только надеяться...
Встала Лурдес Рубио.
— Ваша честь, могу ли я обратиться к суду? Мне очень не хочется перебивать вас, но, боюсь, суд собирается решить этот вопрос, не предоставив обвиняемому шанса высказаться. Ваша честь, мой подзащитный является добропорядочным гражданином. Раньше он никогда не задерживался правоохранительными органами. Он живет в Майами уже шесть лет, работает здесь, у него есть дом. Он готов сдать суду свой заграничный паспорт до решения проблемы, позволить надеть себе на лодыжку браслет для электронного мониторинга его передвижений, а также согласиться на домашний арест и таким образом помочь адвокату подготовиться к защите. Мы просим, чтобы суд учел это и установил размер залога.
Си-Джей уже поднялась для возражения, но увидела, что в этом нет необходимости. Лысина судьи Каца побагровела, и он гневно уставился на Лурдес Рубио. Она испортила его идеальное выступление.
— Ваш клиент подозревается в серии жестоких убийств. Он ехал на машине по Майами с изуродованным женским трупом в багажнике. Он не турист, который изрядно повеселился в ночных клубах на Саут-Бич, мисс Рубио. Я не боюсь, что он сбежит, я опасаюсь, что он убьет. Он определенно представляет опасность для общества. Никакого залога не будет. Он в состоянии помогать вам, сидя в камере.
Судья Кац окинул взглядом Лурдес Рубио — снизу вверх, а потом сверху вниз, словно только сейчас понял: она тоже женщина. Потом он добавил более тихим голосом:
— Вы, адвокат, в один прекрасный день, сможете меня за это поблагодарить. — Затем он склонился вперед и снова нахмурился. — Мистер Бантлинг, я могу только надеяться — ради вас самого, — что вы непричастны к тому ужасному преступлению, в котором вас обвиняют. Потому что если это не так...
Внезапно Бантлинг встал, отошел от стола — цепь, соединявшая наручники и кандалы, с громким звяканьем врезалась в деревянное ограждение. Он гневно заорал на судью Каца.
— Это смехотворно! Ваша честь, я ничего не сделал! Ничего! Я никогда раньше не видел эту женщину! Это все дерьмо!
Си-Джей бросила взгляд на Бантлинга, и голова у нее вдруг начала кружиться. Он стоял, повернувшись к Лурдес Рубио, дергал ее за локоть и вопил:
— Сделай что-нибудь! Сделай что-нибудь! Я в этом невиновен! Я не пойду в тюрьму!
Во рту у Си-Джей пересохло. Она смотрела, не в силах шевельнуться, как трое конвоиров бросились к столу, чтобы вновь усадить Бантлинга. Си-Джей видела, как судья стучит молоточком, как репортеры вскакивают со своих мест, работают телекамеры, и представляла, что все это идет в прямой трансляции. Но она ничего не слышала, только голос Бантлинга, который кричал:
— Сделай что-нибудь! Ты должна что-то с этим сделать!
Си-Джей посмотрела, как левая рука обвиняемого схватила Лурдес за пиджак, его рукав приподнялся, обнажив зигзагообразный шрам как раз над «Ролексом» и запястьем. Си-Джей знала этот голос. В одно жуткое мгновение в зале суда ока поняла, кем на самом деле является Уильям Руперт Бантлинг. Она задрожала, следя за тем, как Бантлинга силой оттаскивают от стола защиты и ведут к задней двери, а он продолжает орать Лурдес Рубио, чтобы она что-нибудь сделала. Этот образ еще стоял перед глазами Си-Джей, когда Бантлинга увели из зала суда и она услышала судью Каца, обратившегося к ней.
Ей на плечи опустились чьи-то сильные руки. Это был спецагент полицейского управления Флориды Доминик Фальконетти, который потряс ее плечи. Ока тупо уставилась на него, но видела лишь, как шевелятся его губы. Си-Джей все еще ничего не слышала, зал суда казался вакуумом, и она думала, что сейчас потеряет сознание. Затем звуки начали возвращаться.
— Си-Джей? Си-Джей? С тобой все в порядке? К тебе обращается судья.
Звуки наплывали словно волны на берег.
— Да-да, со мной все в порядке. В порядке, — пробормотала она. — Просто немного шокирована.
— Выглядишь ты не очень хорошо, — заметил Доминик.
Теперь судья стал багрово-красным. Все его представление испортили.
— Мисс Таунсенд, вы готовы к работе? Потому что суду на сегодня представлений уже достаточно!
— Да. Да, ваша честь. Простите. — Си-Джей повернулась и посмотрела на судью.
— Спасибо. Я спрашивал, есть ли что добавить обвинению или мы можем на сегодня закончить?
— Нет, ничего, ваша честь, — ответила она с отсутствующим видом, глядя на пустой стул рядом с Лурдес за столом защиты. Лурдес вопросительно смотрела на нее, как и секретарь суда, и бейлиф.
— Отлично. В таком случае слушание закрыто.
Судья Кац бросил последний гневный взгляд на всех и вышел из зала, хлопнув дверью.
Несколько журналистов бросились к столу обвинения, желая получить комментарии Си-Джей, совали микрофоны ей в лицо. Си-Джей собрала бумаги в портфель и протиснулась мимо них, не слыша вопросов. Ей было необходимо покинуть зал суда, здание, оказаться где угодно, только не здесь. Ей было необходимо убежать.
Не желая ждать лифта, она бросилась по коридору к эскалатору, протиснулась сквозь группу обвиняемых, пострадавших и адвокатов. Она перепрыгивала через две ступеньки, за спиной она слышала голос Доминика Фальконетти, тот кричал, чтобы она его подождала. Но Си-Джей устремилась в холл перед главным входом, а затем выбежала через стеклянные двери на освещенную жарким солнцем улицу Майами.
Исчезнуть не удастся. Кошмар начался снова.
Глава 18
Си-Джей рванула через улицу, желая поскорее попасть в здание, где работала, в свой кабинет. Толпа репортеров следовала за ней, пытаясь не отстать. Си-Джей постоянно держала одну руку поднятой вверх, показывая, что никаких комментариев не будет. Журналисты остались перед постом охраны в холле, а она тем временем понеслась по черной лестнице через две ступеньки на второй этаж. Си-Джей заскочила в туалет и быстро проверила, нет ли кого в кабинках, затем бросила портфель на пол и попрощалась с завтраком.
Потом она прижалась лбом к холодной, выложенной плиткой стене тошнотворного розового цвета, закрыла глаза, поскольку все стало кружиться перед ней, и какое-то время стояла так, прежде чем выйти из кабинки. Она подняла очки вверх и потом побрызгала холодной водой на лицо и шею, чуть не опустив всю голову в раковину. У нее было ощущение, будто голова весит тысячу фунтов, и казалось, придется собрать все силы, чтобы ее подмять. Она уставилась на свое отражение в большем зеркале, идущем по всей длине помещения над рядом раковин.
На нее смотрела бледная испуганная женщина. За двенадцать лет она постарела гораздо сильнее, чем могла бы. Теперь Си-Джей стригла прямые светлые волосы, они доходили до плеч. Си-Джей специально использовала красящий шампунь, чтобы скрыть истинный медовый оттенок волос. Они постоянно падали и закрывали ей лицо, и она теребила их, убирая за уши, — одна из многих привычек нервной женщины, которые Си-Джей приобрела за эти годы. Она также очень много курила.
Си-Джей заложила волосы за уши и склонилась над раковиной, очень внимательно вглядываясь в свое отражение. Неизбывная тревога проложила глубокие морщины у нее на лбу, а количество мелких морщинок в уголках зеленых глаз все время увеличивалось, и казалось, они удлинялись, подобно трещинам на тарелке. Хотя она и пыталась скрыть темные круги под глазами, они служили доказательством кошмаров, которые ее все еще мучили, и бессонницы, которая за ними следовала. Обычно Си-Джей скрывала круги очками с простыми стеклами. Она теперь привыкла поджимать свои прежде пухлые губы и выглядела очень серьезной. Она также заметила, что у уголков рта у нее появились морщины. Забавно, что их иногда называют морщинами смеха. Си-Джей практически не пользовалась косметикой, только красила ресницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54