— Дьявольщина, — такова была первая реакция старого Дрейка, — значит, теперь он папист?Второй заданный Дрейком вопрос прозвучал несколько менее риторически:— Ты в этом абсолютно уверен?— Вне всякого сомнения, — ответил Рэнсид. — Служанки показали мне носки, сэр. И туфли.В тот вечер в библиотеке особняка произошёл диалог, который отнюдь не напоминал разговор по душам.— Ты собираешься возвращаться в Гарвард?— Пока нет.— Но ты хотя бы намерен показаться другому аналитику?— В наше время они называют себя психиатрами, отец. Нет, вряд ли.— Черт побери, Роберт, что же все-таки произошло на войне?— Много разного. Во всяком случае, она принесла нашему банку прибыль, так что не стоит беспокоиться.— Ты теперь красный?— Не вижу в этом никакой выгоды. Сегодня Штат Массачусетс за такие взгляды убил двух невинных людей.— Невинна была только моя тётушка Фанни. Роберт, я знаю судью лично…— И он придерживается точки зрения, которой и должен придерживаться друг банкира…Наступила долгая пауза, во время которой старый Дрейк затушил сигару, которую едва раскурил.— Роберт, ты знаешь, что болен. -Да.— Что означает последняя выходка — стекло и гвозди в обуви? Если бы твоя мать узнала, она бы умерла.Они снова замолчали. Наконец Роберт Патни Дрейк нехотя ответил: — Это был эксперимент. Ступень развития. Индейцы сиу во время Солнечного Танца делают и похуже. Точно так же поступают многие парни в испанских монастырях и, среди прочих, йоги в Индии. Но это не решение вопроса.— Значит, с этим покончено?— О да. Совсем. Я попробую что-нибудь другое.— То, что снова причинит тебе боль?— Нет, ничего такого, что причинит мне боль.— Что ж, я рад и это слышать. Но я все же хочу, чтобы ты сходил к другому аналитику, или психиатру, или как там они себя называют. — Очередная пауза. — Пойми, ты можешь собраться. Веди себя, как подобает мужчине, Роберт. Веди себя, как подобает мужчине.Старый Дрейк был доволен. Он выложил мальчику все начистоту, выполнил свой отцовский долг. Кроме того, частные детективы заверили его, что «покраснение» парню не грозит: да, малыш посетил пару-тройку митингов анархистов и коммунистов, но его комментарии по этому поводу отличались цинизмом.Спустя почти год частные детективы сообщили действительно плохие новости.— За какую сумму девушка согласится держать язык за зубами? — мгновенно среагировал старый Дрейк.— После того как мы оплатим больничные расходы, возможно, придётся заплатить ещё тысячу, — сказал детектив из агентства Пинкертона.— Предложите ей пятьсот, — распорядился старик. — Поднимайте сумму до тысячи лишь в крайнем случае.— Я сказал «возможно, тысячу», — резко сказал детектив. — Он использовал кнут с вплетёнными на конце гвоздями. Не исключено, что она захочет две или три.— Она обычная шлюха. Из тех, что привыкли к подобному обращению.— Но не до такой степени. — В тоне детектива уже не слышалось прежней почтительности. — Фотографии её спины и ягодиц меня не особо тронули, но лишь потому, что я давно работаю детективом и многое повидал. Обычного присяжного стошнит, мистер Дрейк. В суде…— В суде, — произнёс старый Дрейк, — она предстанет перед судьёй, который является членом нескольких моих клубов и имеет инвестиции в моем банке. Предложите ей пятьсот. Спустя два месяца произошёл крах фондовой биржи, и нью-йоркские миллионеры начали выпрыгивать из окон небоскрёбов на асфальт. На следующий день старый Дрейк наткнулся на сына, просившего милостыню неподалёку от кладбища Олд-Грэнери. Мальчик был одет в тряпьё из магазина ношеных вещей.— Все не до такой степени плохо, сынок. Мы прорвёмся.— О, я это знаю. Ты обязательно преуспеешь, или я совершенно не разбираюсь в людях.— Тогда что это, черт побери, за идиотское шоу?— Опыт. Я вырываюсь из ловушки.Возвращаясь в банк, старик кипел от злости. В тот же вечер он решил, что пришло время для очередного открытого и честного разговора. Когда он вошёл в комнату Роберта, мальчик лежал, обвязанный цепями, с посиневшим лицом.— Боже! Дьявол! Сынок! А это ещё что?Мальчик — двадцати семи лет от роду и кое в чем гораздо более искушённый, чем отец, — усмехнулся и расслабился. С его лица сошла синева.— Один из трюков Гудини, — скромно объяснил он.— Ты собираешься стать фокусником? О Господи] — Не совсем. Я вырываюсь из очередной ловушки — той, которая заставляет верить, что такие вещи умеет делать только Гудини.Старый Дрейк не разбогател бы, если бы (надо отдать ему должное) не обладал развитой интуицией.— Я начинаю понимать, — тяжело произнёс он. — Боль — это ловушка. Вот почему ты в тот раз засунул в туфли битое стекло. Страх нищеты — тоже ловушка. Вот почему ты пытался просить на улице милостыню. Ты хочешь стать суперменом, как те головорезы, «убийцы, вгоняющие в дрожь» из Чикаго. То, что ты сотворил со шлюхой в прошлом году, тоже было частью всего этого. Что ещё ты сделал?— Много чего, — пожал плечами Роберт. — Достаточно, чтобы меня канонизировали как святого или сожгли на костре как сатаниста. Впрочем, какая разница. Я так и не нашёл путь. — Внезапно он сделал некое усилие, и цепи упали на пол. — Просто йога и мышечный контроль, — сказал он без всякой гордости. — Наше сознание связано гораздо более прочными цепями. Я бы хотел, чтобы существовал какой-то химический препарат, ключ к нервной системе… — Роберт, — перебил его старый Дрейк, — ты вернёшься к аналитику. Если ты не согласишься пойти к нему добровольно, я заставлю тебя силой.Так у доктора Фаустуса Унбевуста появился новый пациент — и это в то время, когда многим из его постоянных клиентов, приносивших максимальную прибыль, пришлось отказаться от терапии из-за финансового кризиса! Доктор оставил лаконичные заметки, которые впоследствии были обнаружены и сфотографированы тайным агентом иллюминатов, после чего переданы в архив Агхарти. Там в 1965 году их и прочитал Хагбард Челине. Эти заметки, написанные торопливым небрежным почерком, не датированы: доктор Унбевуст, проявляя реакцию на собственный анальный компонент, был крайне неряшливым и неорганизованным человеком. Впрочем, там, где речь шла о Роберте как о пациенте, они были весьма правдивы:РПД, 27 лет, латентный гомо. Отец богат как Крез. Пять сессий в неделю по $50 каждая, итого $250. Продержать в терапии 5 лет — $65 тыс. в кармане. Быть амбициознее, цель — десять лет. Это $130 тыс. Прекрасно.РПД вовсе не латентный гомо. Прогрессирующий психопат. Моральный урод. Явно кайфует, наблюдая, как я выкачиваю деньги из его отца. Случай безнадёжный. Все мотивы — эго-синтонические. Мерзавцу на все наплевать. М. б., 12 лет? Это же $156 тыс. Обалдетъ! РПД: снова садизм. Считает, что в этом ключ. Нужна предельная осторожность. Если его поймают на чем-то серьёзном, тюрьма или диспансер. И прощайте, $156 000. Успокоить наркотиками?Сегодня РПД шизофренирует. Загрузился чепухой, которую нагадала цыганка. Надо что-то делать: попадёт к оккультистам — забудь про 13 штук в год.Ключик к РПД: все началось с войны. Не может смириться с тем, что все должны умереть. Метафизическая зацикленность. Рассуждения вроде: «Я ничего не могу изменить»… «Вот если бы существовала пилюля бессмертия». Угроза, что переметнётся к оккультистам или даже уйдёт в лоно церкви, намного реальнее, чем я мог предполагать. Кажется, 13 штук ускользают из рук.РПД хочет ехать в Европу. Намерен познакомиться с этим sheiss-dreck dummkopf Дерьмовым дураком (нем.).

Карлом Юнгом и, возможно, лечиться у него. Сказать родителям, что он слишком болен для такого путешествия. Прошло всего 10 месяцев, а РПД уже уехал. Все дело вылилось в несчастных 11 штук. Слишком взбешён, чтобы сегодня встречаться с пациентами. Целое утро готовил письмо в «Глоб» о том, почему надо запретить гадалок. Если бы я только мог дотянуться до глотки этой паршивой бабы, взять за горло жирную невежественную суку! 156 000 долларов. Коту под хвост. И только потому, что он жаждет бессмертия и не знает, как его достичь.(В Ингольштадте Дэнни Прайсфиксер и Кларк Кент по-прежнему таращатся друг на друга рядом со спящей Леди Велькор; к ним в комнату врывается Атланта Хоуп, которая только что приняла душ. Бросившись на постель, она целует и обнимает их обоих.— Такое со мной было впервые, — восклицает Атланта. — Впервые в жизни я это сделала! И для этого понадобились вы, все трое!— А как же я? В этом случае требуются Пятеро, помнишь? — говорит Леди Велькор, открыв глаза.)В то время Маме Сутре было всего тридцать лет, и она специально выкрасила несколько прядей волос «под седину», чтобы соответствовать образу Мудрой Женщины. Мама Сутра узнала Дрейка в ту же секунду, как он вошёл в чайную, — сын старого Дрейка, чокнутый, но при деньгах.Он подозвал её к себе жестом, ещё не успев сделать заказ официантке. Мама Сутра, мгновенно окинув его взглядом, поняла по мятому костюму, что Дрейк недавно лежал на спине. От Бикон-Хилла слишком далеко пешком до Бостон-Коммона; зато здесь много шринков Психоаналитиков (ам. жарг.).

; следовательно, он пришёл не из дома, а с сеанса терапии.— Чайные листья или карты? — вежливо поинтересовалась она, сев по другую сторону столика.— Карты, — рассеянно сказал Дрейк, глядя из окна вниз на Коммон. — Кофе, — бросил он официантке. — Чёрный, как грех.— Наслушался этих проповедников на улице? — проницательно спросила Мама Сутра.— Да. — Он обаятельно улыбнулся. — « Кто верует, тот никогда не вкусит смерти» См. Иоан. 11:26.

. Сегодня они просто в ударе.— Перетасуй, — сказала Мама Сутра, подавая ему карты. — Но они пробудили в тебе некую духовную потребность, сын мой. Вот почему ты пришёл сюда.Дрейк смерил её циничным взглядом. — Я намерен попробовать по одному разу все виды колдовства. Сюда пришёл прямиком от представителя самой свежей разновидности. Он совсем недавно из Вены.— Бьёт точно в цель, — подумала Мама Сутра.— Тебе не поможет ни его наука, ни невежественная вера тех, — мрачно сказала она, не обращая внимания на цинизм Дрейка. — Будем надеяться, что карты укажут тебе путь. Она разложила традиционное «Древо Жизни».В Короне выпала перевёрнутая Смерть, а под ней — Король Мечей в Хокме и Рыцарь Жезлов в Бине.— Кто верует, тот никогда не вкусит смерти, — цинично процитировал Дрейк.— Я вижу поле сражения, — начала Мама Сутра. По Бостону давно ходили сплетни, что первые странности в поведении Дрейка появились сразу после войны. — Я вижу Смерть, которая подходит к тебе совсем близко, а потом уходит от тебя. — Она драматично ткнула пальцем в перевёрнутую карту Смерти. — Но многие из тех, к кому ты глубоко привязался, умерли, очень многие.— Мне мало кто нравился, — нехотя процедил Дрейк. — В основном я беспокоился о собственной шкуре. Но ты продолжай.Она взглянула на Рыцаря Жезлов, выпавшего в Бине. Стоит ли упомянуть о подразумевающейся бисексуальности? Он ходит к шринку — значит, воспримет это адекватно. Мама Сутра попробовала удержать в фокусе внимания одновременно Рыцаря Жезлов и Короля Мечей, и тогда ей все стало ясно.— В тебе живут два человека. Один любит людей, возможно, слишком сильно. Второй же отчаянно пытается избавиться чуть ли не от всего человечества. Ты Лев, — неожиданно добавила она, чувствуя, что прыгает в неизвестность.— Да, — невозмутимо согласился Дрейк, решив, что она вполне могла заранее выяснить даты рождения всех самых богатых людей в городе на случай, если кто-нибудь из них ненароком сюда заглянет. — Шестое августа.— Львам очень трудно смириться со смертью, — печально произнесла Мама Сутра. — Ты похож на Будду, увидевшего труп на дороге. Чего бы ты ни достиг в жизни, тебе всегда будет мало, потому что ты был на войне и видел слишком много трупов. Ох, сынок, если бы я могла тебе помочь! Но я всего лишь толкую карточный расклад; я не алхимик, продающий эликсир бессмертия. Пока Дрейк переваривал сказанное — Мама Сутра поняла, что её слова достигли цели, — она занялась перевёрнутой Пятёркой Жезлов в Хеседе и Магом в Гебуре.— Как много Жезлов, — сказала она, — как много огненных знаков! Ты истинный Лев, но огонь пожирает тебя изнутри. Посмотри, как энергичный Рыцарь Жезлов переходит в перевёрнутую Пятёрку: вся твоя энергия — а у Львов очень мощная энергетика — обращена против тебя. Ты пылаешь изнутри, пытаешься себя сжечь, чтобы возродиться. Но Маг, указывающий тебе путь, расположен под Королём Мечей и находится в его ведении; твой разум не позволяет тебе признать необходимость огня. Ты по-прежнему бунтуешь против Смерти. — Дурак выпал в Тифарете и, что любопытно, в прямом положении. — Но ты очень близок к тому, чтобы сделать последний шаг. Ты готов позволить огню уничтожить даже твой интеллект и умереть для этого мира.«Все идёт как по маслу», — подумала Мама Сутра — и увидела Дьявола в Нецахе и перевёрнутую Девятку Мечей в Йоде. Остальная часть Древа была ещё хуже: Башня в Йесоде и Влюблённые, перевёрнутые (ну конечно!) в Малкуте. Ни единой карты Чаш или Пентаклей.— Ты намерен явиться миру в качестве более сильного человека, — слабым голосом произнесла она.— Это не то, что ты видишь, — перебил её Дрейк. — И не то, что вижу я. Дьявол и Башня вместе составляют довольно разрушительную пару, разве не так?— Наверное, ты также знаешь, что означает перевёрнутая карта Влюблённых? — спросила Мама Сутра.— Ответ Оракула — всегда Смерть Не совсем точная цитата из Алистера Кроули, 777.

, — процитировал Дрейк.— Но ты с этим не смиришься.— Единственный способ победить Смерть — пока наука не создаст пилюлю бессмертия — поставить её себе на службу, держать её при себе как частного детектива, — бесстрастно произнёс Дрейк. — Вот путь, который я ищу. Бармен никогда не становится алкоголиком, а верховный жрец смеётся над богами. Кроме того, Башня прогнила насквозь и заслуживает быть разрушенной. — Внезапно он указал на карту Дурака. — Очевидно, у тебя действительно есть кое-какие способности — даже если ты мошенничаешь, как все аферисты из твоего цеха, — поэтому ты должна знать, что, когда человек пересёк Бездну, перед ним открываются два пути — правосторонний и левосторонний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29