Скажу больше, многие члены «Европы» являются советниками или консультантами премьеров и министров. Словом, политический бомонд второго эшелона.
— А первый эшелон? — заинтересованно спросил Курнаков.
— Первый эшелон пока для нас за занавеской. Но по намёкам я понял, что за организацией стоят очень мощные политики, промышленники и банкиры, придерживающиеся проевропейской ориентации. Мне сообщили следующее. В США победила точка зрения о необходимости расчленения России на несколько государств, в связи с чем американцы взяли курс на сохранение нынешнего режима. В ближайшее время следует ожидать нового пришествия во все верхние эшелоны управления американских агентов влияния для реализации плана, позволяющего сохранить нынешнего президента у власти ещё на три года. За эти три года и будут созданы окончательно экономические и политические условия для распада нашего государства. Это ни в коей мере не устраивает европейских политиков, которые готовы оказать нам помощь в приходе к власти. В первую очередь финансовую. Операции по добыванию средств европейские спецслужбы уже начали. Ещё до разговора со мной. Нам необходимо подготовить механизм для приёма денег и разработать схему действий через полгода, когда будет ясно, что выборы президента не состоятся. Связь со спецслужбами будет осуществляться через «Европу».
— Мда-а, — промычал Курнаков. — Вы, Пётр Алексеевич, новости рассказывать не любите. Предпочитаете слушать. Но если уж рассказываете, то такие, от которых не по себе становится. Где гарантии, что американцы уже не пронюхали про эти манёвры?
— Гарантии это то, что мы ещё живы, — ответил председатель. — Кроме того, в европейских странах об этом знает очень узкий круг людей. Я не исключаю, что главы государств не в курсе дела, а все обрывается на главах спецслужб.
— Вы хотите сказать, что спецслужбы используют свои бюджеты для помощи нам, и об этом никто не знает? — недоверчиво покачал головой Курнаков.
— А кто вам сказал, уважаемый господин министр иностранных дел, что они используют бюджетные деньги? Европа не Россия. Они используют российские деньги. И не бюджетные, а бывшие бюджетные. Итак, какие будут мнения?
Наступила долгая пауза, понятная Романову. Члены Совета ясно осознавали, что зашли очень далеко. Было понятно, что у многих из них промелькнула мысль о выходе из игры, но всех сковывал страх. И Романов знал источник этого страха, сидевший сбоку от него со спокойным добродушным лицом. Он вдруг вспомнил, как год назад Кардинал, добродушно посмеиваясь, раскрывал своим соратникам некоторые методы уничтожения человека. Методы уничтожения без оружия. Психические методы. Романов ещё тогда подумал, что, прежде чем выйти из Партии (если бы такое решение было принято), он бы ликвидировал Бардина. Примитивно. При помощи оружия. Но он понимал, что лаборатория, созданная Кардиналом, сотрудников которой он даже не знал, тут же уничтожит его. Без оружия. Тихо и незаметно.
— Мне кажется, — заговорил Бирюков, — что у нас нет выбора. Если предложение европейцев не является провокацией, то его нужно принимать.
Романов обвёл взглядом членов Совета, которые молча кивали головами, когда глаза председателя останавливались на них.
Александр Петрович, внимательно следивший за процедурой голосования, продолжил:
— Я должен вам сказать, что по некоторым признакам, наблюдаемым у нас в Думе, можно сделать вывод о том, что готовится что-то важное, о чем пока знают только руководители фракций. Но слухи ходят упорные.
— Что за слухи? — с интересом спросил один из членов Совета.
— Слухи о том, что президент согласен на внесение поправок в Конституцию.
— Это похоже на правду, — подтвердил заммини-стра финансов. — У нас не замечается никаких мероприятий, связанных с подготовкой к финансированию выборов. Я задал этот вопрос министру, но он как-то ушёл от ответа.
— А тот факт, что «рыжий» назначен главой администрации, разве ни о чем не говорит? — сказал Бирюков.
— Вы все правы, — заговорил Романов. — План американцев заключается в переносе выборов президента путём внесения поправок в Конституцию. Сейчас уже в обстановке строгой секретности идут переговоры с межоппозиционными фракциями Думы и людьми президента. Оговариваются не только денежные вопросы, но и уступки режима относительно ограничений конституционных полномочий главы государства.
— Он пойдёт на ограничение своих полномочий? — с сомнением спросил Бирюков.
— Во-первых, — ответил Романов, — у него нет другого выхода. Во-вторых, он не хуже нас понимает, что, находясь на высшей должности в России, он будет сам определять свои полномочия, чтобы там ни записали на туалетной бумаге, именуемой Конституцией. Итак, насколько я понимаю, возражающих против смены ориентации нет? — Он обвёл всех присутствующих испытующим взглядом. — Отлично. Давайте продумаем в общих чертах план наших действий в сложившейся обстановке. Я имею в виду отмену выборов.
Все посмотрели на Бардина, который задумчиво рисовал на листке бумаги непонятные значки. Постороннему могло показаться, что профессор просто размышляет, предоставляя руке право произвольно рисовать нечто не имеющее смысла, но члены Совета знали, что Кардинал осуществляет какие-то расчёты с помощью понятной только ему одному системы. Наконец, он закончил рисовать и заговорил:
— В данной ситуации, как мне кажется, возможен только банальный переворот путём физического устранения нынешнего президента.
— А есть реальная возможность его устранить? — живо поинтересовался один из членов Совета.
— Разумеется, — отвечал Николай Иванович, глядя в свои расчёты. — На устранение понадобится около двух месяцев. Медики не смогут ему помочь, если мы нанесём ряд психоэнергетических ударов в область центра, регулирующего сердечно-сосудистую систему.
— Каким образом? На расстоянии? — спросил Курнаков.
— Естественно, на расстоянии. Ни я, ни мои ассистенты не имеют доступа к объекту уничтожения. Придётся воспользоваться прямым эфиром.
— То есть?
— Дождёмся, когда он будет выступать в прямом эфире и нанесём удар по псиматрице, которая будет автоматически изготовлена телевидением.
— Все это звучит, по меньшей мере как фантастика, — сказал Романов. — Если бы это сказал кто-то другой, я бы счёл его шарлатаном.
— Это теоретически очень просто, — улыбнулся Кардинал. — Вопрос тренировки.
— А другие варианты есть? — продолжал председатель. — Я об этом спрашиваю, скажу честно, потому, что не верю в возможность высших ударов.
— Только один.
— Какой?
— Социальный катаклизм, уход президента в отставку и выборы.
— Что для этого необходимо? — спросил Романов, явно выражая мнение всех членов Совета.
— Во-первых, составить чёткий план действий, — отвечал Кардинал, во-вторых, начинать действовать немедленно после его составления. План я представлю через три дня. Кстати, Пётр Алексеевич, не позволите ли мне пожить на вашей даче несколько дней? Здесь хорошо думается…
А в это время машина Сидоренко на большой скорости удалялась от Москвы в северном направлении. Недалеко от Новгорода Кот свернул в лес и поехал по грунтовой дороге. Подъехав к небольшому озеру, он остановился, вылез из машины и прошёлся, потягиваясь и массируя мышцы. Данилов нырнул в машину и вытащил моток верёвки и пудовую спортивную гирю, которая в его мощных руках казалась муляжом, который клоуны используют на арене цирка. Воинов, человек далеко не хилого телосложения, только хмыкнул, когда Игорь взял гирю и несколько раз перекрестился. Затем он взял с заднего сиденья сумку и вопросительно посмотрел на Сидоренко. Кот взглянул на Данилова:
— Ты готов?
— Всегда готов, — ответил Игорь, по-пионерски отсалютовав начальнику зажатой в руке гирей. Сидоренко открыл багажник:
— Вылезай, приехали.
Киллер вылез из багажника и быстро огляделся. На лицах его похитителей было написано искреннее благодушие, но именно это и доказывало, что перед ним не дилетанты в вопросах специальной работы. Пробовать бежать было бессмысленно.
— Пытать будете? — спросил он.
— Очень надеюсь, что до этого не дойдёт, — ответил Сидоренко. — Давай выкладывай, кто послал. И вообще все, что знаешь. Расскажешь, останешься живым. Только до Москвы пехом будешь добираться. Не расскажешь, вон твоя могила, — он красноречиво указал рукой на озеро.
— А я ничего и не знаю. Задание ставил диспетчер. Такса — десять кусков. А кто заказывал, — он пожал плечами, — понятия не имею. Хоть убейте!
— Понятно, — протянул Кот. — Звать-то как?
— Николай. Николай Васильевич Кузнецов.
— Как же ты, Николай Васильевич, в киллеры попал? — продолжал игру Сидоренко.
— Нужда заставила, — несколько виновато произнёс Николай Васильевич, напряжённо глядя по сторонам.
— А квалификацию где получил?
— В Афгане. Бывший прапорщик. Ничего не умею, кроме как стрелять.
— Понятно, — сочувственно сказал Кот. — Олег, доставай. Пытать мы тебя не будем, Николай Васильевич. Не садисты, чай.
Воинов раскрыл сумку и вынул из неё шприц и две ампулы. Киллер неожиданно нанёс удар ногой, целясь в руки Воинова, но реакция ученика Кардинала была молниеносной, и удар пришёлся в пустоту. В тот же миг Кузнецов попал в железные объятия Данилова и через несколько секунд уже лежал на земле с вывернутой левой рукой.
— Суки! — прохрипел он, правой пытаясь разжать руку Игоря, обхватившую его шею.
Сидоренко неторопливо взял его руку и, опустившись на одно колено, положил её на другое локтевым суставом вниз. Воинов достал резиновый жгут и наложил его на предплечье. Затем вскрыл первую ампулу, наполнил шприц и осторожно ввёл иглу в вену. Левой рукой распустил жгут и ввёл препарат. Киллер, который слегка трепыхался в руках Данилова, затих, закрыл глаза, и дыхание его стало ровным. Выждав две минуты. Воинов вскрыл вторую ампулу и повторил инъекцию, после чего Данилов осторожно опустил тело на землю. Прошло несколько секунд, и Кузнецов открыл глаза. Сладко потянувшись, он сел, глядя куда-то в пространство.
— Ваше имя и фамилия, — начал задавать вопросы Сидоренко.
— Василенко Николай Васильевич, — совершенно бесцветным голосом ответил киллер.
— Кто вы?
— Кадровый офицер федеральной службы безопасности России.
— Звание?
— Подполковник.
— Подразделение?
— Я нахожусь в распоряжении Директора ФСБ.
— Что вы знаете о человеке, которого хотели убить?
— Бардин Николай Иванович. Руководитель частной лаборатории социальных исследований.
— Это все?
— Все.
— Кто вам приказал ликвидировать Бардина?
— Директор ФСБ.
— Он отдавал вам приказ лично?
— Да. Он всегда отдаёт мне приказы лично.
— Что вас связывает с Директором?
— Мы друзья со студенческих времён.
— Вам известны причины, по которым Директор решил устранить Бардина?
— Нет. Причины мне неизвестны.
Кот отвёл Воинова в сторону.
— По-моему, все ясно. Он больше ничего не знает.
— По-моему, тоже.
Сидоренко медленно подошёл к киллеру и вынул пистолет с глушителем, отобранный у него при его перехвате в подъезде. Василенко никак не отреагировал и продолжал спокойно сидеть, обхватив руками колени. Его взгляд, устремлённый на пистолет, не выражал ровным счётом ничего. Кот сделал два выстрела в голову, после чего Данилов начал обматывать ноги трупа верёвкой. Затем он накрепко привязал к его ногам гирю и стал стаскивать с себя свитер. Сидоренко тоже начал раздеваться.
— Моя помощь нужна? — спросил Воинов.
— Дыши воздухом. Ты свою задачу выполнил, — ответил Кот.
Раздевшись до трусов, они поволокли труп к озеру. Воинов аккуратно сложил шприц и пустые ампулы в сумку и начал наблюдать за действиями своих партнёров. Сидоренко и Данилов вошли в воду и поплыли к середине озера, гребя каждый одной рукой. Тело киллера было под водой. Через четверть часа они достигли середины и, резко повернувшись, размашистыми сажёнками поплыли обратно к берегу.
Глава 5.
НА ВОЙНЕ, КАК НА ВОЙНЕ
Жестокие избиения демонстрантов московским ОМОНом 23 февраля и 22 июня 1992 г. и 1 мая 1993 г. служили именно этой цели. Расстрел Белого дома 4 октября 1993 г. также был в чистом виде акцией устрашения. Массовые убийства людей 4 октября возродили в душах людей тот генетический страх перед властью, который начал уже понемногу выветриваться за годы перестройки. В итоге победы Ельцина над парламентом был установлен, по оценке венгерского политолога Т. Крауса, «консервативный авторитарный режим с бонапартистскими тенденциями… Опирающийся на гнетущую политическую апатию населения».
Новая газета, 3 сентября 1999 г.
Палата Центральной клинической больницы, куда поместили Директора ФСБ, была обставлена с роскошью, достойной пятизвездочного отеля. В коридоре перед дверью на кожаном диване расположились два охранника. Ещё один, дылда двухметрового роста, прохаживался взад и вперёд перед дверью. Несмотря на то что состояние больного не внушало опасений (обычный сердечный приступ), в соседней комнате круглосуточно дежурил врач.
Недомогание Директор ФСБ почувствовал в машине днём раньше, когда направлялся на работу. Ничего необычного в этом не было. Чуть-чуть покалывало в сердце. Но на всякий случай, войдя в свой кабинет на Лубянке, он тут же потребовал врача. Врач, много лет пользовавший высокопоставленных «слуг народа», как и полагалось в подобной обстановке, настоял на срочной госпитализации.
Директор, лёжа на широкой кровати, лениво переключал программы. Мозг аналитика со скоростью света перерабатывал получаемую из программ новостей информацию и отмечал высокую квалификацию кадровых дезинформаторов Лубянки, поставлявших последние новости жуликоватым журналистам.
Зазвонила «вертушка». Так же лениво директор снял трубку:
— Алло.
— Ну, как ты там? — раздался голос руководителя Администрации Президента.
— Потихоньку — осторожно ответил директор. — Думаю через пару-тройку дней приступить к работе.
— Давай, не залёживайся. Дел много.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41