— Не беспокойтесь, пожалуйста. Об этом, кроме меня, не знает никто, доброжелательно сказала незнакомка.
— Я и не беспокоюсь. Тем более что вы ошибаетесь.
— Пусть так. Алексей Иванович, могу я пригласить вас на чашку кофе?
— Было бы непростительной глупостью отказаться от приглашения столь очаровательной дамы, — вальяжно улыбнулся Иванов, надевая маску отпетого бабника.
— О! Не пытайтесь ввести меня в заблуждение. Вы нечто более сложное, чем обыкновенный ловелас. Поезжайте за мной.
Она села в синюю «вольво», и Иванов послушно пристроился ей в хвост. Через несколько минут они уже сидели в кафе на Тверской. Иванов внимательно изучал незнакомку и не мог отделаться от ощущения, что он уже встречал кого-то, очень на неё похожего. Причём не внешне. Она даже скорее не напоминала, а ассоциировалась с каким-то далёким эпизодом его жизни.
— Ну-с, — сказал Алексей Иванович, после того как ему принесли чашку крепкого кофе, а незнакомке стакан минеральной воды без газа, — чем могу быть полезен?
Дама слегка насмешливо улыбнулась.
— Я думаю, мы также можем быть вам полезны.
— Кто это «мы»? — вежливо спросил Иванов. Незнакомка положила перед ним визитку, на которой выделялся какой-то старинный герб золотого тиснения. Алексей Иванович не был силён в геральдике, но фамилия владелицы визитки говорила о многом. «Натали Галипкая, Русский клуб», — прочитал он про себя и внезапно вспомнил, с чем ассоциировалось сегодняшнее знакомство. Простота в сочетании с надменностью — признак современной русской аристократии, прошедшей через жернова советского воспитания. В прошлом ему доводилось встречаться с подобными личностями.
— Итак, чем же вы можете быть мне полезны? — спросил он уже несколько раздражённо.
— Ваша книга произвела определённое воздействие на московский бомонд, начала Галипкая.
— Не только на московский, — усмехнулся Иванов.
— Не сомневаюсь. Но мы пока работаем только в Москве. У нас к вам предложение. Мы хотели бы провести презентацию вашей книги.
— Вот как, — Алексей Иванович был несколько озадачен.
Работая над психоинформационным оружием, именуемым «Бездна», они не планировали шоу.
«А что, можно попробовать», — подумал он, вспомнив, что Кардинал предоставил ему весь диапазон самостоятельности.
— Ну что ж. Предложение интересное. Сколько у вас уйдёт на это времени?
— Практически все готово. Мы могли бы провести это мероприятие, скажем, в ближайшую пятницу. В отёле «Москва».
— Вы состоятельные люди, — улыбнулся Алексей Иванович. — Вам что, деньги некуда девать?
— Это наша забота, — очаровательно улыбнулась представительница «Русского клуба».
— Хорошо. Вот вам моя визитка. В четверг подтвердите дату, и в пятницу я как штык буду на вашем мероприятии.
Расставшись с Галицкой, Иванов направился в свой офис, где состоялось краткое совещание участников проекта «Бездна», а женщина, поколесив по городу, остановила машину возле гостиницы «Москва». Быстрым шагом миновала вестибюль и подошла к лифту. Она не заметила, как одновременно с ней возле гостиницы остановилась белая «Волга», из которой вышел средних лет мужчина и проследовал за ней в гостиницу. Они вместе зашли в лифт, проплыли несколько этажей и, когда тот остановился, мужчина пропустил её вперёд и проследил, в какой номер она пошла.
В номере сидели несколько человек, которые выжидательно посмотрели на Галицкую, как только она вошла.
— Ну?
Она победно оттопырила большой палец.
— Все в порядке. Он согласился. В пятницу он будет. Побольше прессы, и мы разом создадим себе статус интересной структуры.
— А почему вы выбрали именно его? Мало ли сейчас в Москве скандальных писак? — заговорил усатый мужик, одетый с небрежностью свободного художника.
— Скандальных писак действительно развелось очень много, — ответил ему мужчина в коричневом пиджаке фирмы «Картье», — но эта книга вызвала самый большой ажиотаж.
— Да брось ты, — махнул рукой «художник», — книги того же Доценко пользуются гораздо большей популярностью. Да и ажиотажа я никакого не заметил.
— А ты читал «Бездну»? — спросила его Галицкая.
— Я подобную макулатуру не читаю.
— Напрасно, — усмехнулся «Картье». — Ажиотаж был, но не в массах, а в узких кругах политиков и в особенности чиновников. Переполошились не на шутку. Я это от своих клиентов знаю. Ну а нашему клубу необходимо привлечь не внимание масс, а именно этих кругов.
В четверг, разложив перед собой пачку приглашений на презентацию книги «Бездна», Галицкая достала из сумочки визитку А. И. Иванова и сняла трубку телефона.
— Слушаю, — ответил мужской голос. Это был чужой голос, что немного удивило её, так как Алексей Иванович предупредил, что к этому телефону допущен только он.
— Мне, пожалуйста, Алексея Ивановича.
— Простите, а кто спрашивает?
Несколько раздражённо она назвала своё имя. Собеседник не обратил внимания на раздражение.
— Алексей Иванович сейчас отсутствует, но он говорил мне о вас. Не могли бы мы встретиться?
— Я встречусь с Алексеем Ивановичем, — все больше раздражаясь, сказала Галицкая.
— Видите ли, его не будет очень длительное время, а, насколько я знаю, у вас намечено мероприятие с его участием. По поводу этого я и хотел с вами поговорить.
— Ну хорошо. Где и когда?
— Если не возражаете, в том самом месте, где вы пили чай с Алексеем. Скажем, сегодня в то же время плюс два часа.
— Как я вас узнаю?
— Я сам вас узнаю.
Через три часа Галицкая уже входила в кафе на Тверской, где состоялась её первая и, как оказалось, последняя встреча с Ивановым. Сидевший за одним из столиков мужчина помахал ей рукой и, когда она присела за тот же столик, представился:
— Мячков Евгений Владимирович. Можно просто Евгений.
— Итак? — она вопросительно посмотрела на него.
— Итак, случилось нечто, в результате чего я должен заменить Алексея на вашем мероприятии.
Внешне Мячков был гораздо менее привлекателен, чем Иванов. Если в Иванове чувствовалась некая скрытая мягкая сила (типичный интеллигент), то в его коллеге просматривалась сила грубая. Взгляд глубоко посаженных глаз сверлил собеседника, как два буравчика. Мигал он очень редко, и на слабонервных это, видимо, действовало безотказно.
— А почему не сможет быть Алексей Иванович? — спросила Галицкая, явно недовольная заменой действующего лица.
Вместо ответа Мячков достал бумажник и выложил на стол черно-белую фотографию. Женщина заинтересованно взяла эту фотографию, и лицо её слегка побледнело. В луже крови на тротуаре лежало тело Иванова. Рядом стояли несколько зевак и два человека в милицейской форме.
— Как это произошло? — тихо спросила она несколько хрипловатым голосом.
— Сбила машина, когда он шёл по тротуару. Через несколько часов после встречи с вами, — спокойно ответил Евгений Владимирович.
— Он жив?
— Нет. Скончался по дороге в больницу. От внутреннего кровоизлияния.
— Это несчастный случай?
Мячков отрицательно покачал головой. Затем спрятал фотографию в бумажник и посмотрел в глаза собеседнице.
— Это было хладнокровное запланированное убийство.
— Вы знаете, кто это сделал?
— Догадываемся. Люди недальновидные.
— Почему вы так думаете?
— Они создали «Бездне» такую рекламу, что Алексей на том свете хлопает в ладоши.
Раздражение женщины наконец выплеснулось наружу.
— А вы исключаете, что в недалёком будущем эта реклама повторится. Только хлопать в ладоши уже будете вы?
— Это не исключено, — насмешливо ответил он. — А может быть, похлопаем вместе?
— Я-то тут при чем? — пожала она плечами.
— Вы ввязались в скверную историю. Так что мы не будем в претензии, если вы отмените ваше мероприятие.
— Мероприятие состоится, хотя бы потому, что я очень упрямая.
— Ну что же. Располагайте мной в таком случае.
Глава 3.
ЛУЧШЕ ПОЖЕРТВОВАТЬ ЧАСТЬЮ, ЧЕМ ЦЕЛЫМ
— Что вы намерены делать как депутат?
— Немедленно встретиться со Скуратовым и помогать ему. Его спасение назвать известные имена, фамилии и номера счётов в зарубежных банках. Вороватое окружение Ельцина боится этого более всего. Если этого не сделает Скуратов, или ему не дадут этого сделать, я назову их сам.
Из интервью А. Коржакова, Парламентская газета, ‘ 96
Андрей Петрович Ваулин, директор Российского НИИ финансов переходного периода, а в прошлом крупный государственный чиновник, устало развалился на широкой двуспальной кровати гостиничного номера. Настроение было радужное: Париж встретил его прекрасной погодой, а переговоры с будущими партнёрами прошли очень успешно. Это было очень важно, так как именно с их помощью Андрей Петрович надеялся в будущем получить сначала вид на жительство во Франции, а затем и гражданство. Впереди маячил двухнедельный отпуск на собственной вилле на Лазурном берегу, где с весны находилась его семья. Единственное, что несколько омрачало отпуск, так это необходимость возвращаться в эту гнусную Россию, где в целях создания видимости борьбы правительства с коррупцией прокуратуре время от времени выдавали какого-нибудь бедолагу-чиновника. А поскольку Андрей Петрович знал очень многое и очень о многих, в случае его заклания могли получиться самые неожиданные результаты. Обидно все-таки сгинуть в неказистом отёле «Лефортово», имея сотни миллионов долларов в банках за рубежом.
«Ну, дай Бог, полгода не тронут, а там „прощай, немытая Россия“«, подумал Ваулин и выключил свет. Сон пришёл мгновенно, как у человека не просто с чистой, а с кристально чистой совестью. Перед самим собой его совесть была чиста, как слеза младенца.
Проснулся он от того, что кто-то осторожно тронул его за плечо, и ласковый голос произнёс по-русски:
— Господин Ваулин, не угодно ли проснуться? Андрей Петрович от неожиданности подпрыгнул на кровати, затем сел и протёр глаза. Возле него стоял человек в темно-синем костюме и затемнённых очках. Ещё один вольготно расположился в кресле справа от кровати, а возле входной двери, облокотившись о стену, стоял третий. В лицах незнакомцев не было никакой враждебности, напротив, все трое приветливо улыбались. Ваулин попытался вскочить, но железная рука пригвоздила его к постели.
— Спокойно, Андрей Петрович. Мы не грабители. Убивать вас тоже не собираемся, — сказал человек в синем костюме. — Давайте побеседуем.
Он отошёл от кровати и уселся на диване, всем своим видом показывая расположение к собеседнику. Ваулин как истинный финансист начал прокручивать в мозгу все возможные ситуации. Судя по акценту, который отчётливо слышался в речи «синего», русскими бандитами, «наехавшими» на соотечественника-миллионера, они, скорее всего, не были. Полиция или налоговики не стали бы проникать в номер среди ночи. Козни партнёров? Маловероятно, так как то сотрудничество, о котором они договорились несколько часов назад, было для них гораздо более выгодным вариантом развития отношений. Скорее всего, это одна из спецслужб. Это в их духе — действовать, как в бульварных романах. Но чья?
— Странный способ вести беседу, — сказал он, затягивая переход к существу вопроса, чтобы ещё немного подумать.
— Это в ваших же интересах, — улыбнулся незнакомец. — Для вас лучше не появляться в нашем обществе. Кроме того, в этом номере нет прослушки. Можно говорить абсолютно доверительно.
— Для того чтобы говорить доверительно, необходимо, по крайней мере, знать, с кем разговариваешь.
— Я думаю, вы уже догадались, — опять заулыбался «синий». — Ведь у вас не мозг, а компьютер, судя по имеющейся у нас информации. Жан, дай-ка, — он протянул руку к сидящему на диване.
Жан вынул из портфеля папку.
— Посмотрите, Андрей Петрович. Здесь вся ваша вторая жизнь, — он протянул Ваулину папку.
Тот был вынужден подняться и, стыдливо прикрываясь одеялом, подойти к креслу.
— Не стесняйтесь, Андрей Петрович. На нашей работе «голубых» не держат, осклабился незнакомец, сидевший в кресле.
— Единственная приятная новость за время знакомства, — буркнул Ваулин и углубился в чтение.
Пред ним предстали схемы операций, проведённых им в бытность работы в министерстве, имена участников, номера счётов. Находясь в «гнусной» России, он мало беспокоился о последствиях своих финансовых операций, большинство из которых детально описывалось в газетах. Он считал себя «неприкасаемым» не в силу занимаемого им высокого социального статуса, а потому, что его показания могли вскрыть «вторую» жизнь многих уважаемых людей, находившихся ныне у власти. Они, в свою очередь, потащили бы за собой других уважаемых людей и так далее. До главы государства и его семейства включительно.
Того, что его ночные гости выдадут эти материалы российским властям, он не боялся в силу тех же причин. Да и знали о нем российские спецслужбы побольше того, что представили ему визитёры. И ясно, что они это прекрасно понимали. Понимали, но тем не менее все же пришли. Значит, у них на уме что-то другое. Но что? Вот этого Ваулин вычислить никак не мог. Незнакомцы видели, что объект воздействия усиленно размышляет, и терпеливо ждали, когда этот процесс закончится.
— Я вас слушаю, — наконец сказал Андрей Петрович, придя к выводу, что больше он ничего просчитать не сможет.
— Вы понимаете, господин Ваулин, — сказал человек, сидевший в кресле, — что вся эта информация может быть использована не только в качестве компромата на вас в средствах массовой информации, но и для принятия к вам некоторых мер юридического характера. В России, мы это прекрасно понимаем, вам вряд ли что-нибудь грозит при нынешней власти. Но у нас во Франции, да и в некоторых других странах, где размещены ваши капиталы, есть законы, которые могут быть использованы против вас. Не говоря уж о том, что в нашем арсенале имеется ряд спецметодов и мероприятий.
— Например, обнаружение в моем чемодане на таможне килограмма героина, усмехнулся Ваулин.
— И это тоже. Но при том, что мы имеем, нам нет необходимости прибегать к столь примитивным мерам.
— Чего вы от меня хотите? — спросил Андрей Петрович, заранее зная ответ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41