Каково бы ни было отношение к дуализму Чжу Си, его действенность проявляется во всех типах современных дисциплин в той же мере, как это было свойственно классическим формам. Только через взаимодействие двух полюсов можно выразить те особенности исполнения, которые придают типично японский характер физическому действию и необходимому для его проявления эмоциональному настрою. Исполнение, лишенное какого-либо аспекта из большого числа чжусианских полюсов, предстает «мертвым», что выражается в отсутствии «телесного восприятия» со стороны одного или всех исполнителей. Подобный недостаток говорит об отсутствии «внутренней жизни» у тех, кто выказывает свое умение, той самой «внутренней жизни», являющейся неотъемлемой чертой настоящего мастера, мэйдзина .
Все современные дисциплины, как и классические военные искусства и принципы, деятельны по своей природе. Они отвечают по существу нерелигиозной натуре японского народа, но не лишены явно выраженных представлений о нравственности и религиозном чувстве. Особенно современное будо ищет метафизическое обоснование своего представления о нравственности. Само стремление современного будо привить своим последователям этическое чувство естественным образом вытекает скорее из даосских и конфуцианских представлений, чем установлений дзэн-буддизма, как это представляется многим современным последователям будо; классические концепции бусидо предстают в современных учениях будо лишь бледной копией. Конфуцианский путь возвышает сознание до такого уровня, когда индивидуализм становится одним целым со вселенной, в отличие от даосского пути, нацеленного на отрицание самого себя, а такое самоотрицание достигается отождествлением себя с природой, что в свою очередь возвышает сознание над мирскими различиями наподобие «такое» и «иное». И конфуцианские, и даосские представления находят поддержку в современном будо. В то же время современные формы будо диктуются, согласно Огю Сораи, социальными практическими нуждами, пытающимися ослабить значимость многих достаточно требовательных этических представлений конфуцианства.
Что касается исключительно современных последователей будо, то естественные привязанности современного человека, включая те из них, вследствие которых его собственные склонности могут привести к безнравственному поведению, что хорошо понимали Мотоори Норинага и Огю Сораи, вытесняют абстрактные, идеалистические моральные установки его поведения. К примеру, этические учения конфуцианства и даосизма, лежавшие в основе эстетического мировосприятия средневековых классических рыцарей, в современном будо представляются не чем иным, как романтическими идеалами. Натурализм Хираты Ацутанэ, взывающий к японскому национальному духу, превосходно выражает само существо целей японских последователей современного будо в наши дни: «Примериться к самим естественным привязанностям человека и есть Путь… А поскольку истинный Путь столь прост, то следует перестать вести себя наподобие мудреца и совершенно отбросить так называемый разум, иначе путь просветления, и все то, что неестественно и напоминает буддизм. Вместо этого давайте не будем искажать и забывать Ямато-гокоро [дух Японии], а начнем воспитывать и направлять его таким образом, чтобы превратить в несгибаемый, истинный, чистый и благой дух Японии».
Подобная натуралистическая направленность, обуславливающая восприятие конфуцианской этики современными дисциплинами, также существенно сказывается на том, как современные последователи будо воспринимают влияние буддизма. В период возникновения первых современных дисциплин все известные секты буддизма отошли от строгого соблюдения жесткой дисциплины; и ослабление старого духа суровой дисциплины наряду с ростом либерализма повлияло на саму природу современных дисциплин. К тому же буддизм всегда был в большей степени «государственным делом» в Японии, чем личной религией японцев. Поэтому и влияние буддизма на современное будо ограничивается тем, в какой мере он оказывается полезным в достижении абсолютной истины в мирской жизни. Признание современными последователями будо священности их физических усилий является определяющей четой какого бы то ни было у них религиозного чувства. Таким образом, если последователь будо всем сердцем и душой отдается обучению, он проповедует «благой буддизм» в том смысле, как его выразил дзэнский монах Токуан (1573-1646). Праведно исполненный закон Будды совпадает с законом "мирского существования… Путь (До ) является сугубо земным делом".
В оставшихся главах данной книги будут рассмотрены технические современные дисциплины. Хоть и важно не терять из виду связь между современными и классическими дисциплинами, необходимо все же признать, что на практике современные дисциплины в наш век научного рационализма мало внимания уделяют тайному и интуитивному миру классических воинских искусств и принципов.
Несмотря на то что наиболее ранние дисциплины могут позволить вполне надежно оценить их существо, роль и воздействие на современное общество, необходимо постоянно помнить о непрерывно совершенствующихся внутри них изменениях. К тому же появляются новые дисциплины. Мы уже наслышаны о таких системах, как тайдо, айкикэн-до и других. Когда писались эти строки, сами системы были еще слишком молоды, чтобы можно было выявить их исконную природу, а сама роль их в обществе еще не определилась. Поэтому в последующих главах данной книги будут подробно разобраны уже устоявшиеся современные дисциплины, не обязательно являющиеся самыми ранними из них.
Вместо того чтобы повторять все то, что уже появилось на страницах авторитетных книг по истории и развитию современных дисциплин и их техническому оснащению, каждая из представленных здесь дисциплин будет рассмотрена в новом ракурсе, где упор делается на исконную природу самих дисциплин, как это виделось их создателям и некоторым наиболее опытным и авторитетным последователям. Такая подача материала преследует двоякую цель: во-первых, практикующий ту или иную современную дисциплину получит возможность сравнить исходную форму с практикуемой им в настоящее время. Во многих случаях выявляется очевидное расхождение между первоисточником и его современной трактовкой. Осознание подобного расхождения поможет серьезным и преданным последователям современных дисциплин справиться с собственной некомпетентностью, характерной для настоящего времени.
Во-вторых, для несведущих людей, для которых современные дисциплины, возможно, являются предметом любопытства или же сугубо праздного интереса, подобное изложение даст реальное представление о самих дисциплинах, то понимание, которое нельзя обрести на основе отрывочных наблюдений за искаженными формами практикуемых дисциплин, наводнившими собой современный мир и пытающимися выдать себя за подлинник.

Глава четвертая. Современное будзюцу
Хоть суждено сменить сандалии,
Свой путь мы будем продолжать
Окакура Какудзо

Батто-дзюцу
Многие классические школы отличает иай-дзюцу , искусство извлечения меча из ножен, но подобное искусство там предпочитают именовать батто-дзюцу . Выражение «батто-дзюцу» равносильно по значению иай-дзюцу, но в нем сильнее звучит сам мотив «стремительной атаки» на противника. В сочетании с практикой тамэси-гири , искусства испытания рубящей силы клинка и умения им пользоваться, батто-дзюцу и составляет существо реального боя.
Создание в 1873 году Тоямой Гакко специальной школы для подготовки воинских кадров привело к образованию в 1925 году Тояма-рю. Среди воинских предметов данного рю имелся и гунто сохо , иначе способ обращения с армейским мечом. Гунто сохо, или же иай из Тояма-рю, как еще чаще его именовали, впитал опыт многих кэнси (опытных мечников), особенно владеющих техникой тати-иай из Омори-рю, то есть обнажения (и использвания) меча в положении стоя. Иай из Тяма-рю включает семь техник. Все они являются действенными методами мгновенного умерщвления противника.
Накамура Тайсабуро (родился в 1911 году) является специалистом в изучении воинских искусств школы Тояма-рю; он владеет гунто сохо, дзюкэн-дзюцу и таккэн-дзюцу (искусством владения коротким мечом). Он также является ведущим наставником классического иай-дзюцу и таких современных дисциплин, как кэндо и дзюдо. Тридцатилетняя работа увенчалась созданием собственной школы Накамура-рю, где главным предметом является батто-дзюцу.
Теория и техника
Накамура сознательно выбрал для классификации собственной системы обращения с мечом наименование дзюцу , чтобы сохранить свойственное этой системе достоинство и воинский дух. Поэтому в его формах обучения преобладает практическая жилка, и нет специальной попытки облагородить их посредством причудливых философских концепций. И все же самому строю обучения в данной школе присущ положительный духовный заряд.
Батто-дзюцу из Накамура-рю черпает этот духовный заряд из того, что именуют обычно эйдзи хаппо , дословно "воплощением восьми черт каллиграфии (сёдо ) в иероглифе эй — вечность". Но здесь присутствует и более глубокий, буддийский иносказательный смысл для обозначения цифры «восемь», то есть «мириады»; поэтому и выражение «эйдзи хаппо» означает также «мириады иероглифа вечность». Это особое значение говорит о бесконечном многообразии форм иероглифов, которые могут выйти из-под кисти каллиграфа, и в своем приложении к батто-дзюцу Накамуры оно предстает как хаппо-гири но тосэн , иначе «мириады образов (траекторий меча) для ударов».
Практичность элементов из Тояма-рю побудила Накамуру включить их в программу собственной школы боя на мечах. Как и в приемах иай из Тояма-рю, в батто-дзюцу Накамуры была также полностью исключена позиция сэйдза (обычная японская стойка в положении сидя); все приемы исполнялись из положения стоя. Накамура расширил пять стандартных камаэ (боевые стойки) современного кэндо: тюдан-но камаэ (средняя стойка), гэдан-но камаэ (низкая стойка), дзёдан-но камаэ (высокая стойка), хассо-но камаэ (исходная стойка) и ваки-но камаэ (боковая стойка) — до восьми, создав левый и правый варианты стандартных положений кэндо, таких как дзёдан, хоссо (хаппо) и ваки-но камаэ. Восемь техник удара, именуемых хаппо-гири, довершают весь арсенал технических средств батто-дзюцу Накамуры, как бы дословно выполняя требования самого выражения «эйдзи хаппо»; но опираясь на эти основные приемы, опытный наставник свободен импровизировать в пределах, допустимых буддийским представлением о восьмерке как мириаде.
Батто-дзюцу, как учит Накамура, не является сугубо искусством умерщвления; но, с другой стороны, оно не допускает, чтобы последователь батто-дзюцу был убит, когда ему придется столкнуться с противником в бою. Батто-дзюцу Накамуры следует классической концепции бу , всегда трактуемой как оборонительная. Задача системы Накамуры состоит в том, чтобы обеспечить средства для сэйсин танрэн , иначе «духовной закалки» личности. В процессе обучения последователь батто-дзюцу из Накамура-рю совершенствуется как духовно, так и физически, и тем самым облагораживается его собственный характер. В свое обучение он должен вкладывать все кокоро (сердце, ум, дух, сознание). Являясь духовным аспектом собственного "я", кокоро позволяет обучающемуся подготовить себя к суровой дисциплине занятий. Кокоро освобождает его ум от отвлекающих мыслей и позволяет сосредоточить собственную энергию на предмете обучения. Сэйган-но камаэ , боевая исходная стойка, напоминающая тюдан-но камаэ из кэндо, но отличающаяся от последней тем, что в первую очередь угрожает глазам соперника, является, согласно Накамуре, "выражением душевного [кокоро ] состояния обучающегося". Такому опытному наставнику, как Накамура, она говорит об умственному состоянии и степени владения мечом его обладателя.
Но какого духовного совершенства мы бы ни достигли практикуясь батто-дзюцу из Накамура-рю, и какой уровень мастерства в исполнении хаппо-гири мы бы ни приобрели, отсутствие возможности испытать свое умение на практике, полагает Накамура, превращает само искусство в бессмысленное занятие, зацикленное на самом себе. Поэтому он полагает, что частое использование практики тамэси-гири (проверка силы удара) является необходимым дополнением к занятиям батто-дзюцу. Достаточно поупражнявшись в ударах по целям из бамбука и рисовой соломы, последователи батто-дзюцу могут оценить свое физическое умение с практической точки зрения; подобная практика выявляет степень овладения такими необходимыми основами, как правильный выбор камаэ и ма-ай (боевая дистанция) и умение сконцентрировать силу удара меча движением рук.
Иай-до в настоящее время
Накамура в своих взглядах столь же традиционен, сколь и практичен. Он не считает, что любой вид современного будо должен быть воинским искусством. Касясь, в частности, систем иай-до, Накамура видит в них лишь служащие уму и телу дисциплины, чьи сторонники зачастую используют свое умение для того, чтобы удовлетворить собственную гордыню и поразить окружающих. По мнению Накамуры, современную технику иай-до сознательно делают искусственной и бессодержательной с точки зрения реального боя; иай-до прекрасно согласно представлению о тадасиий катати , иначе «правильной форме», которую вырабатывают в соответствии с сэйтэй-гата , иначе стандартной формой приемов обнажения меча, созданных Дзэн Нихон Иай-до Рэммэй (Всеяпонская федерация по иай-до). Накамура рассматривает сэйтэй-гата как уступки вкусам современной публики.
Практический боевой аспект техники обнажения меча, являющийся основой самих форм дзюцу, утрачивается вследствие приспособления такой техники к требованиям иай-до. Начало обнажения меча из положения сэйдза, к примеру, «совершается не подобно тому, как поступал средневековый рыцарь», замечает Накамура, "ибо такая стойка не практична, когда воин вооружен дайсё [сочетанием длинного и короткого мечей]".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31