Когда этот узел получает раздражение в результате удара, то производится серьезная дезорганизация деятельности ряда органов: вы не можете сфокусировать взгляд, пропадает чувство ориентации и часто вы даже теряете сознание. Это бывает из-за боли, аналогичной сумасшедшей безжалостной боли при лицевой невралгии.
Соботка говорил Слиманьскому, что были люди, которых он не мог свалить кулаками, но не было никого, кто бы не спасовал перед его пощечинами. Слиманьский говорил, что Соботке можно верить, и верил. Я тоже верю...
Глава 12 Неожиданная тактика «Действительно», — сказал грязный человек, — «самооборона сейчас сильно вошла в моду. Каратэ, сават и все прочие методы — кругом только о них и слышно. Я тоже против них ничего не имею. Хорошие системы».
Мы сидели в баре в Йоханнесбурге весной 1954 года. Человеку, сидевшему напротив меня, около сорока лет. Он маленький, гибкий, и — опять скажу — грязный. Ото лба и до пальцев он был грязным как шахтер. Удивительно, но это было так. Его имя — Джон Майнер. Довольно состоятельный землевладелец, он не имел права быть грязным, но каждый раз, когда я его видел, он был именно таким.
Я отмечаю это для читателя только потому, чтобы показать — мастеров нужно воспринимать такими, какие они есть. Если вы хотите позаимствовать их достоинства, нужно мириться и с их недостатками. Для мастеров борьбы нет шаблонов.
Направил меня к Джону Майнеру доктор У.Бакхас из Майами. Бакхас сказал: «Поезжайте, посмотрите Джона. Вы найдете человека преуспевающего, который участвовал в бесчисленном количестве уличных схваток, до сих пор отвечает на любой вызов и никогда не бывает побежден».
И вот, наконец, мы были вместе. Джон Майнер, непобедимый боец, рассказывает.
«Все эти методы очень хороши, но знаете чего у них не хватает? Не хватает сюрприза. Они, конечно, очень разнообразны; но я занимался большинством из них и говорю, что возможные действия противников можно предугадать, а это плохо. Знаете, почему я остаюсь непобежденным?»
Прежде, чем я смог вежливо сказать, что не знаю, Джон глубоко вздохнул и продолжил: «Я никогда не был побежден. Всегда я дрался так, что противник не мог предвидеть моих последующих действий. Делал неожиданное, и каждый раз это приносило успех! Возьмем, к примеру, дзюдо. Знаю, что вы им хорошо владеете, но поверьте мне, у него есть свои ограничения. Я встречал некоторых черных поясов в уличных боях и легко с ними справлялся».
«Легко, да?» — вставил я, немного задетый его уверенным видом.
«Очень», — сказал он, и улыбка пересекла его грязное лицо, — «но вижу ваше недоверие. Я не теоретик, могу продемонстрировать. Сейчас или позже, как вам нравится?»
Здесь его улыбающиеся глаза стали серьезными, но это был вызов и я ответил каменным взглядом. Вспомнилось классическое изречение Финли Питера Данна: «Можно отказаться любить человека или одолжить деньги, но если он хочет драться, нужно этому подчиниться». Придав своему голосу такое же выражение, какое было во взгляде, я сказал: «Давайте закончим разговор, драться мы можем и позже».
Джон продолжил свой рассказ как будто его и не прерывали.
«Так вот, я говорил, что у дзюдо есть ограничения. Пару лет назад встречался с одним из Претории, третий дан. Действовал я так: приблизил свою левую руку к его правому рукаву, а правую руку — к его левому отвороту, ладони разжаты, руки расслаблены. Ортодоксальное дзюдо! Но это было на улице, а не на татами. И что же вы думаете сделал этот дурак?! Он последовал моему приему и развел руки в стороны чтобы схватить меня. Коми — так это называется?»
«Коми-ката», — сказал я.
«Да, ну короче говоря меня он, конечно, не схватил. Я правой рукой ударил его по почкам, а левой — по каротидной артерии. Кратко и выразительно, не так ли?»
Я не мог удержаться от улыбки: «Действительно, ну а как с другими?»
«Они тоже `спали'. Привычка — отвратительная вещь. Она уменьшает гибкость мышления человека, а на улице это плохо. Как я их побеждал? Тем же путем — неожиданностью. Первому начал делать `внутренний высокий брусок' — не знаю, как вы там его называете в Японии. Он просто напрягся, уверенный, что собьет меня при этом с ног, но — бедный дурак! Я ведь не собирался бросать его, ударил ногой в пах — и он отключился на несколько минут. Думаю, что в это можно поверить. Потом покажу вам свою систему. Другого дзюдоиста я взял тем же самым, этим `броском живота', когда хватают, а потом приседают, упираясь ногой в его живот».
«Томоэ-наге», — сказал я, — «только для большего усилия рычага ногу нужно поместить в нижнюю часть живота».
«Да», — сказал он широко улыбаясь, — «я и поместил — в самую нижнюю. Вот вам и секрет моей тактики. Если бы я просто попытался нанести ему удар ногой, он бы, конечно, защитился, но я его обманул. Начал бросок из классического дзюдо, он напрягся, чтобы оказать сопротивление, но ведь я вовсе не собирался проводить бросок! Просто присев ударил его ногой в пах. Конечно, это был конец».
Я кивнул и заметил: «Как говорят китайские боксеры, сюда нельзя поместить ци, а без ци вы ничто».
Мы допили наше вино, и он повез меня на окраину города, где жил один из его работников. По дороге я спросил, не боится ли он рассказывать так много о секретах своего метода? Он заметил в ответ: «У неожиданного нет ограничений».
Я весил килограммов на сорок больше его, но даже с учетом этого сильно волновался, хотя много лет изучал разные виды борьбы, любил драться — но в логичной, хотя и безжалостной манере. Ожидание сюрприза меня беспокоило.
Мы подписали отказ от претензий и договорились продолжать схватку до тех пор, пока кто-то из нас не потеряет сознание.
Итак, какую же тактику мне избрать? Я решил, что к каратэ или китайским приемам он хорошо подготовлен. Он особенно успешно сражается против дзюдо? Ну что ж, удивлю его, используя именно дзюдо. Когда сойдемся, нанесу удар раньше. Я решил сделать ложный бросок, а когда он сделает защитное движение, проведу бросок в направлении этого движения. Дзюдоисты знают этот принцип как комбинацию о-учи и сеои-наге. Пусть это будет ему сюрпризом! Таковы были мои планы.
Мы покружились глядя друг на друга, и сошлись. «Дзюдо?» — проворчал он, но я уже делал о-учи. О-учи — это просто зацеп левой ноги противника своей правой изнутри. Я хорошо сделал зацеп, и Майнер двигался куда я и хотел — вперед. Я сделал поворот, опустился вниз, а Майнер был у меня над головой. Я резко разжал руку и он упал на землю.
Майнер лежал на том месте, где он упал. Он сильно ударился, но сознания не потерял. Я готовился нанести ему окончательный удар — ведь соглашение было драться до тех пор, пока один из нас не потеряет сознания. Я подошел к нему, готовясь нанести удар.
«Не надо», — сказал он, — «я уже готов».
«Но договор был, что один из нас должен потерять сознание».
«К черту этот договор. Разве я выгляжу как боец?»
И здесь произошла очень странная вещь: Джон Майер начал плакать. Слезы ручьями лились из его глаз.
«Вот это зрелище», — подумал я, — «увидеть, как этот непобедимый плачет». Я подошел поближе, но тут-то и встретила меня неожиданность. «Побежденный» Майнер просто стукнул меня ногой в пах! Меня уже так били, но никогда — так чисто и красиво! Никогда я не терял сознания, но на этот раз пришлось.
Через десять минут я смог слегка ползти, потом стоять, потом ходить. Перед тем как уйти, я обнаружил скупую записку Джона Майнера. Там было только одно слово: «Неожиданность».
Глава 13 Локтевой прием чаванте В том году у меня не было времени для поездки по Южной Америке, но достаточно времени для посещения индейцев хиваро в Перу или чаванте в Бразилии. Бросил монетку, к лучшему или к худшему — выпали чаванте.
Сан-Паулу — это город, как и любой другой город с двумя миллионами человек — большой, переполненный людьми и шумный. Там я был ровно столько, сколько нужно, чтобы получить документы и рекомендательные письма для посещения чаванте.
Через неделю я был в амазонском тропическом лесу гостем полуголых чаванте и одного чиновника бразильского министерства внутренних дел, который был моим переводчиком.
Чаванте мало известны и мало изучены. Они носят набедренные повязки (в такой жаре даже это, можно сказать, слишком много), живут в соломенных хижинах, охотятся с луком и копьем. Британская Энциклопедия, которую я очень люблю, называет их «довольно робким охотничьим народом».
Нельзя быть правым слишком часто. Чаванте не робкие. Действительно, они не воюют с окружающими племенами, так как это им не нужно: 1)соседи смертельно боятся их и держатся от их земли подальше; 2)чаванте избавляются от излишней агрессивности (как сказал бы чикагский психиатр) с помощью их уникального боевого искусства, называемого «панмо».
Именно панмо я хотел увидеть, и удовлетворил свое желание. Это — форма боя, осуществляемая стоя, без одежды. На земле не борются, Кроме этого запрещено выбивать глаза и наносить удары в пах. Нет какой-либо очерченной площадки, из которой нужно выбивать противника как в семо. В панмо нужно бросить или ударить противника так, чтобы он упал.
Это — древнегреческий панкратион вовсей его неограниченной ярости. Травмы случаются часто, но фатальные исходы на удивление редки. Мужчины, настоящие мужчины бывали, убиты при этом.
Каждый член племени является бойцом. Чаванте всегда проводили бои и будут проводить их дальше. Не участвующий болельщик здесь вещь неслыханная! Даже калеки занимаются этим делом в меру своих возможностей. Женщины, однако, не занимаются, и даже есть строгое табу, запрещающее им наблюдать матчи.
Как я уже говорил ранее, я приехал, увидел и был восхищен: хотя и применялась сила, но мастера панмо действительно обладали высокой техникой. Они умели делать захваты, броски и наносить удары. Их удары ногами не достигают мастерства специалистов капоэйры, но чьи достигают?! Вскоре я заметил интересную вещь. Многие бойцы имели сломанные руки после применения локтевого приема типа атэми который проводили их противники.
Прием был быстрым и мощным.
Вождь племени, будучи гидом, заметил мой интерес.
«Вы видели результат локтевого приема чаванте. Не менее ли он эффективен чем другие методы, виденные вами ранее?»
Я ответил что нет, не менее.
Вождь спросил меня, видел ли я как борется Рахентине Арокка. Я сказал что не видел, но наблюдал его демонстрации. Вождь громко засмеялся. Потом он спросил: «А что Арокка главным образом использует при этом?»
Я ответил что в основном ноги.
«А вы знаете, почему он использует ноги?»
«Нет. Может быть, это более необычно и придает особенность его выступлениям?»
Вождь пояснил, что частично это, наверное, так, но главная причина в том, что обе его руки искалечены в результате боя с чаванте в 1948 году. Арокка думал легко справиться с щупленьким индейцем, но через сорок секунд лежал на спине со сломанными обеими руками.
«Чтобы убедиться в этом», — сказал он со смеющимися глазами, — «в следующий раз когда увидите его — сожмите слегка его локоть. Арокка завизжит как женщина».
Затем вождь продемонстрировал технику. Лучше всего она действует против удара кулаком, но любая вытянутая рука — хорошая цель. Техника эта — как бы атэми направленное против локтя двумя ладонями одновременно. Если противник наносит удар правым кулаком по вашему телу, вы ударяете его локоть снизу вверх открытой левой ладонью, при этом правой рукой ударяете по его запястью вниз — получается рычаг.
Рычаг лучше если левая нога выставлена вперед, но и с правой выставленной ногой эффект не хуже! Основное — это точно сфокусировать удары и двигать обе руки согласованно. Если противник бьет левой рукой, то вы просто меняете соответственно все свои действия.
Модификация этого метода: если противник наносит удар очень высоко в голову (допустим, правой рукой), то левая рука бьет горизонтально внутрь, а правая — горизонтально наружу.
Практикуйтесь в этом регулярно.
Делать прием нужно одним быстрым решительным движением. Работайте над скоростью и правильными движениями — сила придет позже. Если достигнута высокая синхронность, то большой силы и не нужно. Самое главное — будьте осторожны с партнером. Делать все необходимое очень легко, сохраняйте силу для горизонтальной балки 10см в диаметре, которую можно сломать соответствующим образом.
Локоть просто не может сопротивляться этому атэми противоположных сил, находящихся на нем долю секунды. Метод, описанный в данной главе, называют «локтевой прием чаванте». Он один из тех, которые не имеют себе равных.
Глава 14 Патагонский удар ногой В старом Уэльсе было одно из любимых время провождений под названием «пурринг». Это была веселая игра, в которой два человека в тяжелых башмаках становились друг против друга, положа руки друг другу на плечи. По сигналу судьи они начинали бить друг друга ногами по голеням. Если вы думаете, что это что-то странное, то запомните название города: Брайкайниог.
В Брайкайниоге в 1947 году я напал на след одного из мастеров этой игры, но этот след пропал. Через три недели поисков я узнал, что этот человек — Дж.Р.Уильямс — три месяца назад эмигрировал в Южную Америку.
Там он занялся бизнесом — держал ресторан в Пунта-Аренасе. Я написал ему письмо, в котором просил об интервью когда окажусь в его краях. Он ответил очень кратко: «Приезжайте».
Я сохранил его открытку и путешествуя часто думал об этом человеке. Удивлялся — что это за человек, который переносит такую боль. Вспомнил строки из Гудибраса: «Некоторых бьют дубинкой до тех пор, пока они не начинают узнавать по удару из какого дерева сделана дубинка; некоторых бьют ногами пока они не начинают узнавать из какого материала башмаки».
Были и те, кто демонстрировал возможность переносить любой удар ногой. Об одного такого в Куньмине (Китай) я сломал свою правую ногу. Но никто из них не действовал против обутой ноги, и я не осмеливался кого-либо из них просить об этом испытании.
Через два года после того, как мы с Дж.Р.Уильямсом разминулись в Уэльсе, мы сидели в его очень чистом ресторане среднего размера в Пунта-Аренасе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10