шкафчики для ванной комнаты навесные недорого
Пока что вы у меня; я вас не обижу, но не отпущу без подробного разговора. А командир Абрек вами не будет заниматься. Вообще-то вашему брату журналисту от него вреда не было. Обычно стоит беречься наемников — они беспредельщики. А мы просто налетчики, экипаж неудачников… Забудьте о командире, не суйтесь к нему. Он честен и в курсе моих дел, только все-таки надеется выжить. А вы — надеетесь? Тогда, возможно, так и будет. До Острова идти еще двое суток — ветер как раз оттуда. Но это даже лучше…
Голос ее вдруг стал жестче.
— Только не записывайте меня и остальных в друзья. Раз имели глупость приехать в эту страну, не раскисайте и не ищите друзей. Запомните: наш разговор столь долог потому лишь, что вы замерзли и надели мой пиджак, а мне вас жаль. Снаружи холодно и промозгло. Поэтому я отсиживаюсь. Кроме того, мы испытываем взаимную симпатию… Все это вы скажете, если к нам сунутся и спросят, о чем мы болтаем столько времени. Никому не верьте на «Харизме», только мне. Мне вы, кстати, обязаны: я нашла ваши документы в ящике. Где вы сидели, в сарае? Туда они иногда сваливали трупы, вы должны были чуять старую вонь. Напрасно вы задрожали, это не помогает. Здесь не Европа: надо быть ожесточенным, твердым.
— Но зачем я вам?
Девушка только отрицательно покачала головой. Она снова выглянула наружу. Пол тоже вытянул нос и увидел, что небо посветлело за кормой, а берега нигде нет. Кто-то мягко и тяжело прошел по палубе.
— Осторожней, осторожней! Уж лучше вас будет томить неизвестность, чем нас обоих замучат господа из ВСБ, — через плечо сказала девушка. — Не будем спешить. Вместе с документами я нашла все остальное…
«Остальное» — это были, несомненно, записи Пола, которые сослужили ему плохую службу при обыске у офицеров. Он поклялся уничтожить их при первой возможности, потому что ужаснулся их власти над его личностью. «Буду все держать в голове, а что забуду — выдумаю снова, как делает, например, мистер Джонс из газеты „Независимость“, — поклялся он.
Досада выплеснулась наружу.
— Однако для меня еще кое-что имеет значение, помимо моей безопасности. Мой долг, моя работа. Я могу рассчитывать на пополнение материала, который я успел собрать, пока не начались недоразумения? Я не собираюсь писать о ваших тайнах, меня удовлетворит хотя бы общая картина, краски и впечатления об Острове. В великодержавских изданиях давно уже не появлялось репортажей из сердца сопротивления.
— И не будет, мистер! Не будет, — пообещала девушка. — И у сопротивления нет сердца, и скоро не останется даже самого малого сопротивления. Вас не будет на Острове, даже и не мечтайте. И, надеюсь, вы не врете про долг и работу.
Пол открыл рот и хотел вскочить, но Юнче жестом остановила его. Пол послушался.
— Но вы же обещали мне помочь! — напомнил он.
— Да, но не на Острове, а на шхуне. На Острове вам грозит не меньшая опасность, чем в руках офицеров Великодержавии.
Она села напротив Пола и вздохнула. Полу показалось, что она вообще не спала, столько утомления было в этом вздохе. Он сразу пожалел ее, хотя имел ли он на это право? Он вдруг понял, что боится ее.
— Может, вы хотите дать интервью? — угрюмо пошутил он.
И услышал:
— Вас зовут Пол, верно?.. Пол, вы же знаете или уже догадываетесь, что никакая это не война. Вообще-то догадываются все, только в городе Злом за такие догадки сразу расстрел, а в Гермесе сначала отдают отморозкам, а потом, полуживого, — собакам. Пол, я не пришла к вам сразу, потому что читала ваши записи и разговаривала с командиром Абреком. И надо было подождать темноты… Ваши записи, это… Вы сумасшедший. Как вы до сих пор живой? Вы знаете, кто такой был мистер Йорк?..
— Слышал, — неохотно сказал Пол.
— Вы хотели интервью? — переспросила Юнче. — Вот вам интервью, только не задавайте вопросов: я сама заранее знаю все ваши вопросы…
* * *
Да, это никакая не война. И никогда ее не было. И сопротивления не было. Понимаете, Пол? Если бы оно было, настоящее сопротивление, давно бы уж пришел стальной флот Великодержавии и разнес бы Остров в клочья! Но он не пришел…
Армия мятежников? И армии не было. Стреляли и взрывали не все, кто ходил с оружием и называл себя солдатами Острова. Только малое их количество стреляло. Те, кому было уже на все наплевать, у кого ничего не осталось. Их ловили и убивали не только великодержавны. Даже многие на Острове убивали их при случае, считая, что они, эти террористы, виноваты в ненависти федералов к Острову.
Но не только они были виноваты! Не все, кто стрелял, были террористами, такими, как Юнче. Появились в их рядах странные люди, которых, казалось бы, никто не звал. Они реже островитян ходили на задания, но были самыми жестокими и всех пленных убивали зверскими способами (об этом любили писать столичные газеты). Когда пришельцев спрашивали, откуда они взялись и почему, те отвечали, что воюют против Великодержавии; но не только за Остров. Они верили в другого бога и воевали во имя его. Откуда у них великодержавское оружие, как они кормят себя, кто их позвал? На эти вопросы ответа не было; тогда один из командиров мятежников, старый Аслани, сказал, что это давняя международная сеть опытных и преданных делу воинов, и они защитят Остров, потому что им заплатили, и заплатили те, кто давно ненавидит Великодержавию и все остальные страны в мире. Пусть так… Но многие на шхунах ненавидели этих наемников. И выучка, и методы их были точь-в-точь, как у тех зеленых солдат в масках…
— Тот пароход, что вы видели, Пол, собирается держать курс прочь из Великодержавии, поближе к Западным странам. И туда же собираются те, кто снарядил его, этот пароход… Его видел и мистер Йорк из «Независимого бюро». И мистер Йорк взял интервью у тех, кто сторожил пароход. Конечно, от него постарались скрыть, что внутри этого парохода. Но он был не дурак; он умел обращаться с информацией, кое-что сложил, кое-что вычел и в итоге получил неоднозначный ответ, тот же, что и вы, Пол. Главная беда мистера Йорка была в том, что он узнал, кто руководил всем, что было связано с этим пароходом. А руководил генерал Великодержавной Службы Безопасности по фамилии Сухович. Йорк поздно почувствовал беду. Когда он заметался в поисках отступления с Побережья, за ним уже следили. И генерал Сухович приехал сам, чтобы лично расстрелять Йорка. И он его расстрелял.
Генерал Сухович! Чем дальше, тем меньше он таится. Чем ближе к концу, тем чаще его видят. Он тут и там, он везде. Он бывал и на Острове, говорили — приехал для переговоров о мире. Но это был самый разгар стрельбы на Побережье, когда сам президент Великодержавии поклялся уничтожить всех мятежников до единого! Какие тут могут быть переговоры… Пол, пароход этот не один, их и не десяток, а больше. Сколько — неизвестно точно. И все они никому не принадлежат, не числятся ни в одном порту. Первые уже ушли. Какие-то только готовятся. Несколько стоят в устьях рек, подальше от стрельбы и взрывов. Но на каждом пароходе — человек ВСБ. Если попробовать подняться на такой пароход, вам скажут, что судно арестовано, пока ВСБ проводит какое-то расследование. Но никакого расследования нет!
Да, Пол, вы правильно догадались, чем загружены эти пароходы. Половина золота осядет в западных банках и будет кормить ВСБ, а другую половину получат верные люди с Острова. За что? Да уж не за то, что они якобы прекратят несуществующую войну! А за то, что вся эта стрельба и взрывы с самого начала — лишь удачное прикрытие. Все пароходы идут мимо Острова, и старый губернатор ни за что бы их не пропустил. Он тоже любил золото. Вот его и убрали! И ВСБ ввела свои войска, чтобы взять эту область под контроль. А генерал Сухович даже не самый главный, он тоже кого-то боится. Кого-то, кто гораздо выше его…
Но ваши записи, Пол! Как вы смели записывать свои догадки? В них, конечно, далеко не все верно, вы тоже во многом ошиблись. И фамилию Сухович вы слышите впервые. Может, поэтому у вас был шанс на спасение?.. Я знаю больше вас. И у меня есть свидетельства понадежнее вашего. Так что мы встретились не напрасно. От нас с вами зависит, сколько дойдет этих пароходов и куда попадет золото.
У меня есть бумаги, все сведения, которые удалось собрать. Они здесь, на шхуне… Нет, мы не планировали освобождать вас… То есть сначала было решено навести шороху на этой окраине — как обычно, а потом я узнала, что ВСБ арестовала какого-то журналиста… Мы просто напали в нужном месте… А найдя ваше удостоверение, я так обрадовалась! Хотя, может быть, радоваться еще рано. Но так хочется, Пол! Так хочется радоваться… Я ведь долго ждала этого случая и документы держала под рукой…
Так вот, Пол, в моих бумагах список пароходов. Он неполный, но их там много. Их названия, описания, предположительный курс. Я ведь не одна этим занималась, и мы успели много узнать. Но главное — там список всех, кто причастен, тех, кто будет делить золото. И десятки свидетельств против них. Это готовые уголовные дела! Только бы их увидели на Западе… Надеюсь, вы как журналист разберетесь, кому их отдать. Только осторожней, не забывайте о том, что ВСБ добралась и до Европы…
Юнче перевела дух. Пол тоже. Он словно бы впал в ступор, слушая рассказ, но впереди уже маячил огонек большой цели, миссии. А если этот огонек все-таки погубит его, Пола?
— Командир Абрек не хочет умирать обидной и неожиданной смертью, — мрачно сказала Юнче. — Он опытный вояка, но совсем не разбирается в политике. И уже видел пытки ВСБ во всей их красе. Но он поможет нам. Он закроет глаза на наши с вами действия. Он — и больше никто! Никто из этой команды. Я дам вам задание, а команде я скажу, что застрелила вас, потому что вы мне врали.
— И вам поверят? — ужасаясь, сказал Пол.
— Поверят, — усмехнулась Юнче. — Репутация у меня есть… Хотите водки? Вижу, что хотите — выпейте, только не разлейте, а то запах просочится и привлечет тех, кто еще не спит…
Пол ненавидел водку, но сейчас он присосался к горлышку так, словно это и была его надежда на спасение. Юнче отобрала у него бутылку и сказала:
— Традиционный великодержавский напиток. Многие считают, что водка — лучшее, что есть в этой стране. И великодержавцы всегда напиваются, прежде чем идти в бой… У меня давно нет порога, я и трезвого сниму, не задумываясь, но всадить пулю в пьяную звериную харю гораздо менее неприятно. У них главное: водка и деньги! Только водка и только деньги, водка и деньги, которые платит ВСБ…
— Простите, мисс Юнче, — пробормотал Пол. — Я хотел бы… Мне показалось, вы нервничаете не меньше меня… Я понимаю вас. Вы что, хотите дать мне шлюпку и отправить через море подальше от Великодержавии — в Туркию, например?
— Нет, неправильно — вот еще! С какой стати мне давать вам нашу единственную шлюпку? И я поставлю капитана в дурацкое положение — как он объяснит ее пропажу? Если бы вся команда была на нашей стороне… Я дам вам пробковый жилет. Знаете, что это такое? Он у меня всегда на шхуне и выкрашен в серый цвет для маскировки… Что с вами?
Пол почувствовал ярость.
— Вы что же, собираетесь бросить меня в море? — вполголоса завопил он. — А почему вы сами не хотите попробовать добраться до Туркии? Полезайте в ваш жилет и ныряйте.
Юнче покачала головой:
— Ай, ай! Я в вас разочаруюсь! Замолчите. Дайте вашу руку. Коснитесь моей головы.
Пол протянул руку.
— Чувствуете? — спросила Юнче. — У меня жар, лихорадка. Это иногда бывает со мной… Вы же гораздо выносливее! Выдержите и жажду, и голод, и солнечные лучи. И еще холодное течение вдоль берегов Туркии… Но даже не в этом дело. У меня еще дела на Острове. Какие — вас не касается…
— Меня, видимо, мало что касается, — сказал Пол. — Вы меня очень обрадовали холодным течением. Но…
— Но вы меня просто не поняли, — перебила Юнче. — Послушайте еще раз. Если мы отвезем вас на Остров, вами займется кое-кто… назовем это контрразведкой, хотя слово это весит больше, чем вся их компания… В этой контрразведке увидят ваши документы и поверят вам — те, кто верит в свое дело. Но там есть люди, купленные ВСБ. Они вас не выпустят. Однако если даже мы уничтожим все документы, чтобы скрыть ваши догадки, то в лучшем, почти невероятном случае, вам дадут сопровождающего, и вы окажетесь на свободе. Собираетесь бродить по нашим лагерям, трепаться о правах человека, пока на Остров не пойдет десант федералов? Придут федералы — они вытопчут все и вас в том числе. Во все подвалы бросят бомбы — такой у них метод зачистки территории. А пароходы к тому времени уйдут. Хотите их выпустить или хотите отправить бумаги на Запад? Кажется, вы назвали сбор информации вашей работой? Я не журналист, а рисковала гораздо больше вас, пока собирала эту информацию!
Пол кулаком закрыл рот в знак того, что ему все понятно.
— Вы правда не будете больше спорить?
— А вы считаете, что в моем положении можно спорить? Я и не спорю, я только хочу узнать: почему вы так уверены, что я доберусь до берега в пробковом жилете?
Он закрыл глаза и попытался представить, как он качается на волнах, тщетно пытаясь грести одной рукой, сжимая в другой папку с документами. Вот он видит берег, его несет прямо на скалы, скорость все выше, и вот…
Пол шепотом выругался. И почувствовал, что его успокаивающе похлопали по ноге.
— Мне помог командир Абрек, — заговорила Юнче. — Мы сменили курс, и сейчас «Харизма» ушла далеко на юг. Команда думает, что это уловка нужна, только чтобы избежать встречи с катерами федералов. Мы идем под флагом Окраины, но это нам не поможет, если встретятся катера… Так вот, ветер с севера, и мой жилет потихоньку дотащит вас до границы с Туркией. Я верну вам ваше удостоверение. Когда вас подберет пограничный катер…
— Как меня подберут, как заметят, в сером-то жилете? У вас что, есть сигнальные ракеты? Или мне покричать? У меня неважное зрение — что, если я прозеваю катер?
Он ожидал, что девушка опять рассердится, но голос ее стал печальным:
— Надо надеяться… Надейтесь, что вас заметят. Там и рыбаков много. Они-то вас точно не прозевают.
Кстати, не обязательно вам попадется туркский катер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Голос ее вдруг стал жестче.
— Только не записывайте меня и остальных в друзья. Раз имели глупость приехать в эту страну, не раскисайте и не ищите друзей. Запомните: наш разговор столь долог потому лишь, что вы замерзли и надели мой пиджак, а мне вас жаль. Снаружи холодно и промозгло. Поэтому я отсиживаюсь. Кроме того, мы испытываем взаимную симпатию… Все это вы скажете, если к нам сунутся и спросят, о чем мы болтаем столько времени. Никому не верьте на «Харизме», только мне. Мне вы, кстати, обязаны: я нашла ваши документы в ящике. Где вы сидели, в сарае? Туда они иногда сваливали трупы, вы должны были чуять старую вонь. Напрасно вы задрожали, это не помогает. Здесь не Европа: надо быть ожесточенным, твердым.
— Но зачем я вам?
Девушка только отрицательно покачала головой. Она снова выглянула наружу. Пол тоже вытянул нос и увидел, что небо посветлело за кормой, а берега нигде нет. Кто-то мягко и тяжело прошел по палубе.
— Осторожней, осторожней! Уж лучше вас будет томить неизвестность, чем нас обоих замучат господа из ВСБ, — через плечо сказала девушка. — Не будем спешить. Вместе с документами я нашла все остальное…
«Остальное» — это были, несомненно, записи Пола, которые сослужили ему плохую службу при обыске у офицеров. Он поклялся уничтожить их при первой возможности, потому что ужаснулся их власти над его личностью. «Буду все держать в голове, а что забуду — выдумаю снова, как делает, например, мистер Джонс из газеты „Независимость“, — поклялся он.
Досада выплеснулась наружу.
— Однако для меня еще кое-что имеет значение, помимо моей безопасности. Мой долг, моя работа. Я могу рассчитывать на пополнение материала, который я успел собрать, пока не начались недоразумения? Я не собираюсь писать о ваших тайнах, меня удовлетворит хотя бы общая картина, краски и впечатления об Острове. В великодержавских изданиях давно уже не появлялось репортажей из сердца сопротивления.
— И не будет, мистер! Не будет, — пообещала девушка. — И у сопротивления нет сердца, и скоро не останется даже самого малого сопротивления. Вас не будет на Острове, даже и не мечтайте. И, надеюсь, вы не врете про долг и работу.
Пол открыл рот и хотел вскочить, но Юнче жестом остановила его. Пол послушался.
— Но вы же обещали мне помочь! — напомнил он.
— Да, но не на Острове, а на шхуне. На Острове вам грозит не меньшая опасность, чем в руках офицеров Великодержавии.
Она села напротив Пола и вздохнула. Полу показалось, что она вообще не спала, столько утомления было в этом вздохе. Он сразу пожалел ее, хотя имел ли он на это право? Он вдруг понял, что боится ее.
— Может, вы хотите дать интервью? — угрюмо пошутил он.
И услышал:
— Вас зовут Пол, верно?.. Пол, вы же знаете или уже догадываетесь, что никакая это не война. Вообще-то догадываются все, только в городе Злом за такие догадки сразу расстрел, а в Гермесе сначала отдают отморозкам, а потом, полуживого, — собакам. Пол, я не пришла к вам сразу, потому что читала ваши записи и разговаривала с командиром Абреком. И надо было подождать темноты… Ваши записи, это… Вы сумасшедший. Как вы до сих пор живой? Вы знаете, кто такой был мистер Йорк?..
— Слышал, — неохотно сказал Пол.
— Вы хотели интервью? — переспросила Юнче. — Вот вам интервью, только не задавайте вопросов: я сама заранее знаю все ваши вопросы…
* * *
Да, это никакая не война. И никогда ее не было. И сопротивления не было. Понимаете, Пол? Если бы оно было, настоящее сопротивление, давно бы уж пришел стальной флот Великодержавии и разнес бы Остров в клочья! Но он не пришел…
Армия мятежников? И армии не было. Стреляли и взрывали не все, кто ходил с оружием и называл себя солдатами Острова. Только малое их количество стреляло. Те, кому было уже на все наплевать, у кого ничего не осталось. Их ловили и убивали не только великодержавны. Даже многие на Острове убивали их при случае, считая, что они, эти террористы, виноваты в ненависти федералов к Острову.
Но не только они были виноваты! Не все, кто стрелял, были террористами, такими, как Юнче. Появились в их рядах странные люди, которых, казалось бы, никто не звал. Они реже островитян ходили на задания, но были самыми жестокими и всех пленных убивали зверскими способами (об этом любили писать столичные газеты). Когда пришельцев спрашивали, откуда они взялись и почему, те отвечали, что воюют против Великодержавии; но не только за Остров. Они верили в другого бога и воевали во имя его. Откуда у них великодержавское оружие, как они кормят себя, кто их позвал? На эти вопросы ответа не было; тогда один из командиров мятежников, старый Аслани, сказал, что это давняя международная сеть опытных и преданных делу воинов, и они защитят Остров, потому что им заплатили, и заплатили те, кто давно ненавидит Великодержавию и все остальные страны в мире. Пусть так… Но многие на шхунах ненавидели этих наемников. И выучка, и методы их были точь-в-точь, как у тех зеленых солдат в масках…
— Тот пароход, что вы видели, Пол, собирается держать курс прочь из Великодержавии, поближе к Западным странам. И туда же собираются те, кто снарядил его, этот пароход… Его видел и мистер Йорк из «Независимого бюро». И мистер Йорк взял интервью у тех, кто сторожил пароход. Конечно, от него постарались скрыть, что внутри этого парохода. Но он был не дурак; он умел обращаться с информацией, кое-что сложил, кое-что вычел и в итоге получил неоднозначный ответ, тот же, что и вы, Пол. Главная беда мистера Йорка была в том, что он узнал, кто руководил всем, что было связано с этим пароходом. А руководил генерал Великодержавной Службы Безопасности по фамилии Сухович. Йорк поздно почувствовал беду. Когда он заметался в поисках отступления с Побережья, за ним уже следили. И генерал Сухович приехал сам, чтобы лично расстрелять Йорка. И он его расстрелял.
Генерал Сухович! Чем дальше, тем меньше он таится. Чем ближе к концу, тем чаще его видят. Он тут и там, он везде. Он бывал и на Острове, говорили — приехал для переговоров о мире. Но это был самый разгар стрельбы на Побережье, когда сам президент Великодержавии поклялся уничтожить всех мятежников до единого! Какие тут могут быть переговоры… Пол, пароход этот не один, их и не десяток, а больше. Сколько — неизвестно точно. И все они никому не принадлежат, не числятся ни в одном порту. Первые уже ушли. Какие-то только готовятся. Несколько стоят в устьях рек, подальше от стрельбы и взрывов. Но на каждом пароходе — человек ВСБ. Если попробовать подняться на такой пароход, вам скажут, что судно арестовано, пока ВСБ проводит какое-то расследование. Но никакого расследования нет!
Да, Пол, вы правильно догадались, чем загружены эти пароходы. Половина золота осядет в западных банках и будет кормить ВСБ, а другую половину получат верные люди с Острова. За что? Да уж не за то, что они якобы прекратят несуществующую войну! А за то, что вся эта стрельба и взрывы с самого начала — лишь удачное прикрытие. Все пароходы идут мимо Острова, и старый губернатор ни за что бы их не пропустил. Он тоже любил золото. Вот его и убрали! И ВСБ ввела свои войска, чтобы взять эту область под контроль. А генерал Сухович даже не самый главный, он тоже кого-то боится. Кого-то, кто гораздо выше его…
Но ваши записи, Пол! Как вы смели записывать свои догадки? В них, конечно, далеко не все верно, вы тоже во многом ошиблись. И фамилию Сухович вы слышите впервые. Может, поэтому у вас был шанс на спасение?.. Я знаю больше вас. И у меня есть свидетельства понадежнее вашего. Так что мы встретились не напрасно. От нас с вами зависит, сколько дойдет этих пароходов и куда попадет золото.
У меня есть бумаги, все сведения, которые удалось собрать. Они здесь, на шхуне… Нет, мы не планировали освобождать вас… То есть сначала было решено навести шороху на этой окраине — как обычно, а потом я узнала, что ВСБ арестовала какого-то журналиста… Мы просто напали в нужном месте… А найдя ваше удостоверение, я так обрадовалась! Хотя, может быть, радоваться еще рано. Но так хочется, Пол! Так хочется радоваться… Я ведь долго ждала этого случая и документы держала под рукой…
Так вот, Пол, в моих бумагах список пароходов. Он неполный, но их там много. Их названия, описания, предположительный курс. Я ведь не одна этим занималась, и мы успели много узнать. Но главное — там список всех, кто причастен, тех, кто будет делить золото. И десятки свидетельств против них. Это готовые уголовные дела! Только бы их увидели на Западе… Надеюсь, вы как журналист разберетесь, кому их отдать. Только осторожней, не забывайте о том, что ВСБ добралась и до Европы…
Юнче перевела дух. Пол тоже. Он словно бы впал в ступор, слушая рассказ, но впереди уже маячил огонек большой цели, миссии. А если этот огонек все-таки погубит его, Пола?
— Командир Абрек не хочет умирать обидной и неожиданной смертью, — мрачно сказала Юнче. — Он опытный вояка, но совсем не разбирается в политике. И уже видел пытки ВСБ во всей их красе. Но он поможет нам. Он закроет глаза на наши с вами действия. Он — и больше никто! Никто из этой команды. Я дам вам задание, а команде я скажу, что застрелила вас, потому что вы мне врали.
— И вам поверят? — ужасаясь, сказал Пол.
— Поверят, — усмехнулась Юнче. — Репутация у меня есть… Хотите водки? Вижу, что хотите — выпейте, только не разлейте, а то запах просочится и привлечет тех, кто еще не спит…
Пол ненавидел водку, но сейчас он присосался к горлышку так, словно это и была его надежда на спасение. Юнче отобрала у него бутылку и сказала:
— Традиционный великодержавский напиток. Многие считают, что водка — лучшее, что есть в этой стране. И великодержавцы всегда напиваются, прежде чем идти в бой… У меня давно нет порога, я и трезвого сниму, не задумываясь, но всадить пулю в пьяную звериную харю гораздо менее неприятно. У них главное: водка и деньги! Только водка и только деньги, водка и деньги, которые платит ВСБ…
— Простите, мисс Юнче, — пробормотал Пол. — Я хотел бы… Мне показалось, вы нервничаете не меньше меня… Я понимаю вас. Вы что, хотите дать мне шлюпку и отправить через море подальше от Великодержавии — в Туркию, например?
— Нет, неправильно — вот еще! С какой стати мне давать вам нашу единственную шлюпку? И я поставлю капитана в дурацкое положение — как он объяснит ее пропажу? Если бы вся команда была на нашей стороне… Я дам вам пробковый жилет. Знаете, что это такое? Он у меня всегда на шхуне и выкрашен в серый цвет для маскировки… Что с вами?
Пол почувствовал ярость.
— Вы что же, собираетесь бросить меня в море? — вполголоса завопил он. — А почему вы сами не хотите попробовать добраться до Туркии? Полезайте в ваш жилет и ныряйте.
Юнче покачала головой:
— Ай, ай! Я в вас разочаруюсь! Замолчите. Дайте вашу руку. Коснитесь моей головы.
Пол протянул руку.
— Чувствуете? — спросила Юнче. — У меня жар, лихорадка. Это иногда бывает со мной… Вы же гораздо выносливее! Выдержите и жажду, и голод, и солнечные лучи. И еще холодное течение вдоль берегов Туркии… Но даже не в этом дело. У меня еще дела на Острове. Какие — вас не касается…
— Меня, видимо, мало что касается, — сказал Пол. — Вы меня очень обрадовали холодным течением. Но…
— Но вы меня просто не поняли, — перебила Юнче. — Послушайте еще раз. Если мы отвезем вас на Остров, вами займется кое-кто… назовем это контрразведкой, хотя слово это весит больше, чем вся их компания… В этой контрразведке увидят ваши документы и поверят вам — те, кто верит в свое дело. Но там есть люди, купленные ВСБ. Они вас не выпустят. Однако если даже мы уничтожим все документы, чтобы скрыть ваши догадки, то в лучшем, почти невероятном случае, вам дадут сопровождающего, и вы окажетесь на свободе. Собираетесь бродить по нашим лагерям, трепаться о правах человека, пока на Остров не пойдет десант федералов? Придут федералы — они вытопчут все и вас в том числе. Во все подвалы бросят бомбы — такой у них метод зачистки территории. А пароходы к тому времени уйдут. Хотите их выпустить или хотите отправить бумаги на Запад? Кажется, вы назвали сбор информации вашей работой? Я не журналист, а рисковала гораздо больше вас, пока собирала эту информацию!
Пол кулаком закрыл рот в знак того, что ему все понятно.
— Вы правда не будете больше спорить?
— А вы считаете, что в моем положении можно спорить? Я и не спорю, я только хочу узнать: почему вы так уверены, что я доберусь до берега в пробковом жилете?
Он закрыл глаза и попытался представить, как он качается на волнах, тщетно пытаясь грести одной рукой, сжимая в другой папку с документами. Вот он видит берег, его несет прямо на скалы, скорость все выше, и вот…
Пол шепотом выругался. И почувствовал, что его успокаивающе похлопали по ноге.
— Мне помог командир Абрек, — заговорила Юнче. — Мы сменили курс, и сейчас «Харизма» ушла далеко на юг. Команда думает, что это уловка нужна, только чтобы избежать встречи с катерами федералов. Мы идем под флагом Окраины, но это нам не поможет, если встретятся катера… Так вот, ветер с севера, и мой жилет потихоньку дотащит вас до границы с Туркией. Я верну вам ваше удостоверение. Когда вас подберет пограничный катер…
— Как меня подберут, как заметят, в сером-то жилете? У вас что, есть сигнальные ракеты? Или мне покричать? У меня неважное зрение — что, если я прозеваю катер?
Он ожидал, что девушка опять рассердится, но голос ее стал печальным:
— Надо надеяться… Надейтесь, что вас заметят. Там и рыбаков много. Они-то вас точно не прозевают.
Кстати, не обязательно вам попадется туркский катер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31