Ощущение щекотки продолжало нарастать, а меня все больше охватывали недоумение и разочарование. Сколько же еще он будет продолжать эти исследования?
Я напрягала мозги, стараясь припомнить описания эротических сцен в романах. Как дать ему понять, что я готова? Закричать: «Возьми меня, Харли!» Такой вариант казался мне слишком мелодраматичным. Или вести себя более приземлено: «Трахни меня, Харли, ради всего святого!» Но я боялась оскорбить его чувства.
Наконец я охватила его плоть рукой и потянула к себе. Все произошло будто само собой, и я на время забыла о Харли. Я пребывала в экстазе, впервые ощущая себя женщиной и сексуально активным человеческим существом. После столь долгих лет ожидания я занимаюсь этим!
Через некоторое время я подняла глаза на Харли и поняла, что он тоже забыл обо мне. Харли усердно трудился, стиснув зубы и плотно зажмурив глаза. На его лбу выступили мелкие бисеринки пота.
Это было довольно приятное ощущение — туда-сюда, туда-сюда. Но потом мне это надоело.
Я начала считать висюльки на люстре, мелодично позвякивавшие от сотрясения нашей кровати. В мои мысли вторгся Мефисто. Я видела его лицо, на котором застыла презрительная усмешка.
«Так значит, ты получила что хотела? Надеюсь, ты не будешь разочарована…»
Звучал ли этот голос в действительности или только в моем воображении? Я слышала его смех, который становился все громче и громче. Висюльки на люстре тоже зазвенели сильнее.
«Оставь меня в покое! — молила я. — Уходи!»
— Я кончаю! — возгласил Харли.
Еще один сильный толчок, потом долгий стон, и вот он уже лежит возле меня — обессиленная трепещущая масса.
Я ждала, интересуясь, что будет дальше. Но дальше не было ничего. Через несколько минут я села на постели и посмотрела на него. Он спал.
Глава 12
В недели, предшествовавшие нашей свадьбе, я часто ловила себя на мысли о Гилдфорде. Когда мне представится возможность вернуться туда и узнать, что произошло в ту ночь в квартире Хариэт? Как только Харли заговаривал о медовом месяце, я тотчас же намекала, что мне всегда хотелось побывать в Европе, особенно на юге Англии.
Однако за несколько дней до свадьбы Харли объявил, что мы отправляемся на Барбадос.
— Поверь, тебе там понравится гораздо больше, — сказал он. — В это время года в Англии премерзкая погода.
Разумеется, было бы неблагодарностью сетовать на то, что мы проведем медовый месяц на Карибском море, поэтому я скрыла свое разочарование. Я утешала себя тем, что скоро мне представится возможность побывать дома. Я предвкушала приятное времяпрепровождение на пляже, напоенном теплым солнцем, мечтала поплавать в теплом море и познакомиться с местной культурой.
Однако этим невинным надеждам не суждено было сбыться, и в первый же день нашего отдыха Харли дал мне понять это.
— Господи! — воскликнул он, глядя с ужасом на мой только что купленный купальный костюм бикини. — Надеюсь, ты не собираешься выходить в этом?
— Я… я… думала, что это самый подходящий костюм для пляжа, — пролепетала я, заикаясь и судорожно соображая, какой неписаный кодекс по части мод нарушила.
— Ты хочешь загорать? — Харли недоверчиво уставился на меня. — Ты представляешь, какой вред это нанесет твоей коже?
— А как насчет плавания? — спросила я с надеждой.
— На твоем месте я не стал бы рисковать, Синди. — Он покачал головой. — Разумеется, океан совершенно исключается. Ты не имеешь представления о том, что там тебя ожидает. А что касается бассейна при отеле, то, гм, возможно, я поговорю об этом с управляющим. Узнаю, какие химикаты они используют для дезинфекции воды. Если воспользуешься при этом двойным комплектом «Общего полного набора для ухода за кожей» номер 12, возможно, избежишь больших неприятностей, при условии, что будешь купаться недолго. — Харли запустил пальцы в шевелюру и нахмурился. — Хотя я все еще не уверен насчет бикини.
— А чем плох этот костюм? Он вздохнул:
— Мне ненавистна мысль о том, что другие мужчины будут смотреть на твое прекрасное тело. Нет ли у тебя чего-нибудь поскромнее?
Чувствуя легкое головокружение, я надела платье.
— Пойдем погуляем, — предложила я, размышляя о том, не усмотрит ли он и в этом скрытые опасности. — Мы можем держаться в тени.
— Прекрасная идея! — Лицо Харли просветлело. — Давай осмотрим окрестности отеля.
За две недели, проведенные нами на Барбадосе, я мало что увидела, кроме отеля и его окрестностей. Зачем мы отправились так далеко, если все время проводили в отеле?
С таким же успехом мы могли бы поехать в любое другое место. Харли сиял от счастья, нежась в тени возле бассейна, потягивая настой из пшеничных зародышей и перелистывая глянцевые дамские журналы в поисках рекламы «Лапиник». Он неизменно отказывался от моих предложений пойти прогуляться, находя при этом убедительные доводы.
— Не знаю, зачем тебе подвергать себя такому риску, — говорил Харли, помахивая у меня перед носом путеводителем по отелю. — Здесь у тебя есть все, что нужно. Мы платим за это. Надежный забор ограждает нас от вторжения посторонних, а на ночь всю территорию опрыскивают инсектицидами, чтобы мы не пострадали от насекомых или не подхватили какую-нибудь инфекцию. Ты вкушаешь все преимущества жизни за границей, но при этом ограждена от всех возможных опасностей.
— А как насчет того, чтобы посмотреть этот остров? — робко спрашивала я. — Попробовать местные блюда и познакомиться с местными обычаями?
— Едва ли ты сможешь наслаждаться всем этим, если получишь пищевое отравление, — нетерпеливо возразил Харли. — В ресторане есть образцы кухни двенадцати стран. К тому же они устраивают специальные шоу «Баджан ивнингз», когда местных жителей приглашают сюда танцевать для нас. Чего еще можно пожелать?
Мне хотелось выпить чего-нибудь покрепче. Я полагала, что во время медового месяца можно было бы пренебречь строгим режимом, направленным на сохранение здоровья. Однако оказалось, что поглощение алкоголя входило в число факторов риска и было признано недопустимым.
— Когда ты вдали от дома, следует принимать все предосторожности, и ни одна не будет лишней, — решил Харли. — Это путешествие смешало все карты и нарушило ирригацию моей ободочной кишки. Поэтому я должен строжайшим образом следить за тем, чтобы не повредить своему организму. Думаю, и тебе лучше последовать моему примеру.
Я прибегла к единственному доступному мне утешению — стала покупать крошечные бутылочки водки в киоске на территории отеля и подливать крепкий напиток в свой апельсиновый сок, тайком доставая водку из своей сумочки, когда Харли не смотрел на меня. Я утешала себя тем, что когда мы лучше узнаем друг друга, я смогу противостоять ему. Харли не имеет в виду ничего дурного. Он думает только о моем благе.
«Как он смеет указывать мне, что делать?» — сказал гневный голос внутри меня, но я притворилась, что не слышу его.
Единственный вид деятельности, который не значился в списке опасных, был секс. Выучив наизусть набор позиций, а также эрогенных точек и освоив технику, вполне способную соперничать с той, что описана в «Камасутре», Харли тащил меня в наш номер дважды и трижды в день. Он был готов удалиться туда сразу после обеда, поэтому настороженно относился к моему желанию познакомиться с ночной жизнью и развлечениями, предоставляемыми отелем.
— Для такого рода развлечений у нас будет уйма времени, когда мы вернемся домой, — говорил Харли. — Ведь я тебе еще не надоел?
Я не могла пожаловаться и с удовольствием наверстывала упущенное за годы вынужденного воздержания. Но все было не так, как я рисовала себе это в мечтах. Каждый раз во время близости с ним у меня было такое ощущение, будто я зрительница на большом показательном выступлении или судья на показательных соревнованиях по физической выносливости. Харли бросался в бой с решимостью спортсмена на тренировке, совершенно не интересуясь, разделяю ли я его чувства, — ведь это отвлекало бы и помешало концентрации его внимания и усилий.
Позже он спрашивал:
— Я был на высоте? Ты довольна? Сейчас было лучше, чем в прошлый раз?
Я гадала, уж не ведет ли Харли учет своих успехов и не присуждает ли себе всякий раз энное количество очков? Я чувствовала себя элементом излишне эксплуатируемого спортивного снаряжения.
За все время нашего пребывания здесь мы только однажды совершили прогулку. Решив непременно посмотреть хоть что-нибудь на Барбадосе, я все-таки вытащила Харли на экскурсию по острову (на машине с шофером) и даже убедила поесть в местном рыбном ресторане, который мне порекомендовали в отеле. На следующее утро он покрылся сыпью. Харли лег в постель, жалуясь на головокружение, и пролежал три дня, непрестанно сетуя на свою недальновидность и на то, что поступил вопреки своим взглядам и благоразумию. Я поневоле сидела рядом и слушала его. Он не позволил мне выйти, даже посидеть у бассейна.
Я знала, что люди порой не лучшим образом ведут себя во время отпуска, и надеялась, что, когда мы окажемся дома, все наладится. Там я буду располагать собой, поскольку Харли постоянно занят работой. Я должна сделать все, чтобы мы остались вместе — мне необходимо лучше узнать его.
Однако каждый раз, когда я пыталась завязать с ним разговор, мы почему-то неизменно возвращались к теме здоровья и сохранения красоты. После того как мы с Харли в третий раз обсудили вопросы его диеты и физических упражнений, нам, кажется, стало не о чем говорить. Я решила, что пора проявить инициативу:
— Какие книги ты любишь, Харли? Я знаю, тебе нравится Диккенс. Но что ты думаешь об Остин и Троллопе? Или ты предпочитаешь американцев? Как относишься к «Гекльберри Финну»?
Я быстро убедилась в том, что переплетенные в кожу тома его «библиотеки» — всего-навсего показуха. Невежество Харли в области литературы изумило меня. Как это человек может прожить жизнь, не прочитав Шекспира и не узнав, что Джордж Элиот не мужчина, а женщина? И как ложиться в постель с человеком, даже не слышавшем о книге «Над пропастью во ржи»?
«Ну ничего, — сказала я себе, — я его воспитаю».
Я прочла Харли краткую лекцию по истории английской и американской литературы, сопровождая ее пересказом сюжетов классических произведений, и пообещала подобрать ему книги для чтения. Несколько минут он терпеливо слушал, потом перебил меня:
— Право, Синди, тебе незачем это делать.
— Что ты хочешь сказать? — возмутилась я, забыв о своем решении не спорить с Харли во время медового месяца. — Есть важные вещи, которые необходимо знать всем, и я собираюсь о них рассказать, хочешь ты этого или нет. Невежеству нет никакого оправдания!
— Но, Синди, я никогда не намекал на то, что ты невежественна!
Что, черт возьми, он несет?
— Я же знаю, в какой обстановке ты выросла. Не твоя вина, что ты не получила хорошего образования. Но тебе незачем пытаться произвести на меня впечатление с помощью этой претенциозной интеллектуальной чепухи. Я люблю тебя такой, какая ты есть, Синди.
— Но я не такая! — в отчаянии закричала я. — Ты, вероятно, не слушал меня! Я образованная женщина! Я говорю тебе о серьезных вещах! О том, что важно для меня!
— Да ну же, ну! Не расстраивайся! — Харли снисходительно улыбнулся. — Очень мило с твоей стороны, что ты стараешься, моя дорогая, но ведь ты тоже не слушаешь меня. Я говорю, что для меня это не имеет значения. Почему такое прелестное юное существо, как ты, должно забивать свою головку таким вздором? Лучше подойди и поцелуй меня.
Я смотрела на него, не веря своим глазам. Как можно питать надежды на будущую совместную жизнь, если Харли так воспринимает мои слова?
— Отстань, — пробормотала я.
— В чем дело? — Он смотрел на меня с упреком. — Не дуйся. Я на тебя не сержусь.
«Как он смеет так обращаться со мной?» Мой внутренний голос звучал все настойчивее.
— Кроме того, — добавил Харли, — я не понимаю, из-за чего ты так огорчилась. Мы ведь говорили лишь о книгах. О вымышленных историях. Так какой же смысл спорить об этом?
Неужели у него совсем нет фантазии?
Позже, в тот самый вечер, когда я с неохотой простила Харли и он занялся своими сексуальными олимпийскими упражнениями, я выяснила, что фантазия у него все-таки есть.
Но она ограничивалась исключительно одной областью: ими отношениями с другими мужчинами.
— Расскажи мне, — начал он, задыхаясь после своих утомительных стараний добраться до вершины наслаждений, — расскажи мне о других.
— О каких других? — Я попыталась уклониться от прямого ответа, вспомнив неудачный опыт Тэсс д'Эрбервилль и ее столь опрометчивое признание Энджелу Клэру.
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, — сурово возразил он. — Я имею в виду тех мужчин, которые у тебя были до меня.
Что я могла ему рассказать? Придумать целый список побед Синди или сообщить о своем давнем приключении в фургончике Барри Томпсона? Я была бы счастлива рассказать правду, если бы знала, в чем она заключается.
— Но я люблю тебя, Харли, — беспомощно пробормотала я. — Неужели имеет значение то, что было когда-то, давным-давно?
— Ты и Чаку Вудкоку говорила то же самое?
— Кому?
Сердце мое сделало отчаянный скачок. Откуда он узнал о нем?
— Да он всего лишь инструктор по аэробике в гимнастическом зале.
— Ах так? — В голосе Харли прозвучали крайне неприятные нотки. — Ты считаешь меня глупцом? Думаешь, я не знаю, что происходит в подобных местах?
— У меня ничего с ним не было, — сказала я, чувствуя себя несчастной. — Он один из друзей Триш.
Что ему наболтала эта глупая сучка?
— Это совсем не то, что до меня дошло. Кое-кто сказал мне на нашей свадьбе, что он твой старый дружок! — Глаза Харли выкатились из орбит, а голос стал пронзительным. — Мне хотелось бы знать, что он делал там, на нашей свадьбе? А также почему ты вдруг исчезла среди торжества. Теперь я начинаю понимать, куда и зачем. Думаю, ты была с ним! Хочешь сделать из меня полного идиота! Ты тайком ускользнула, чтобы быстренько перепихнуться с ним в память о прошлом!
— Это неправда! — От подобной несправедливости из глаз моих полились слезы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46