Животные чаще всего погибали в наводнении не оттого, что они тонули, а от мощного удара волны. Рев воды был ближе и ближе. И Осень почувствовала, что у нее дыбом встают волосы от ужаса.
Джесс кричал ей, стараясь перекрыть шум. Осень не слышала, зато она видела, куда он показывает. Ага, еще одна пещера, расположенная ниже, но более доступная, была прямо перед ними.
Она быстро взглянула назад. В лунном свете предстала ужасная картина: десятифутовая стена воды, разрушая все на своем пути, неслась на них с огромной скоростью. Джесс схватил Осень за руку и толкнул по направлению к скале. И она начала сильными прыжками подниматься по склону и, наконец, нырнула в темную дыру пещеры, моля Бога, чтобы пещеру не затопило. Всем своим весом Джесс с размаху плюхнулся на нее, так что у Осени захватило дух. Рев снаружи был оглушительным, но они вовремя унесли ноги.
Опустившись на колени, она подползла к краю уступа, и ужас пригвоздил ее к месту, когда она посмотрела на стену воды, бившуюся неподалеку. Они умрут. Осень схватилась за Джесса. Земля дрогнула от разгулявшейся стихии, сорвавшейся с привязи.
Осень спрятала лицо на груди Джесса. И тут, на пороге смерти, на нее вдруг снизошло спокойствие.
– Я люблю тебя, Джесс, – проговорила она вслух, зная, что он не слышит ее.
8
Осень чувствовала, что капли воды с размаху шлепаются на нее. Скалы дрожали. Джесс тронул ее за плечо.
– Отодвинься. Ты слишком близко к краю.
Осень позволила увести себя, но не понимала, что теперь это не имело никакого значения.
Вода уже переливалась через препятствия, затопляя пол пещеры. Осень бормотала молитвы, уткнувшись Джессу в грудь, благодарная, что она была в его объятиях. Рев все усиливался. Осень ждала, что их вот-вот затопит. Но этого не случилось. Хотя Джесс и склонился к самому ее уху, она не смогла расслышать голос, доносящийся из его груди:
– Вода спадает. Сначала она всегда выше. Уровень воды поднимается, когда наводнение толкает скалы и всякий мусор, а потом опускается.
Вода на самом деле отступала. Так, они не умрут! Голова ее закружилась от облегчения. Руки ее, по-прежнему вцепившиеся в Джесса, казалось, свело. Она смотрела через его плечо на воду, бурлящую всего в нескольких дюймах ниже входа в пещеру.
– Вода, правда, сходит. – Она совершила неимоверное усилие, чтобы держать под контролем свою речь. Адреналин проникал в ее кровь, и сердце стучало как сумасшедшее. – Она ниже теперь, видишь?
Осень подползла вместе с ним к краю и посмотрела вниз. Поток выглядел, как котел кипящей смолы. Первоначальный рев уменьшился, снизившись до равномерного гула усмиряющейся стихии.
– Нам повезло. – Она вымолвила это, и ноги ее от облегчения подкосились.
– В эту пещеру легче попасть, но я не был уверен, что она расположена достаточно высоко.
– Тогда, значит, остальные спасены, если они будут оставаться на местах?
– Да. Они ведь еще футов на десять выше.
– А они услышат нас, если я буду кричать?
– Сомневаюсь. Они как раз за поворотом. Здесь только ты и я.
– Пока не спадет вода.
Потрясение от пережитого сказалось на ней. Слава Богу, что другие в безопасности.
– А что с остальными, кто остался на Ручьях Койота? Их захватило наводнение?
– Нет. Все, что они получат – это грязь в реке. Уровень реки повысится.
– Но не настолько, чтобы затопить лагерь?
– Мы находимся в узком боковом русле, поэтому кажется, что воды много. Но к тому времени, когда вода достигнет Ручьев Койота и главного каньона, ее будет гораздо меньше: часть ее уйдет в почву, да и русло там шире.
Они спасутся. Это единственное что имело значение. Глаза ее наполнились слезами. Она старалась не заплакать, но не сдержалась и всхлипнула.
Джесс обхватил ее за плечи.
– Ты все еще боишься? – спросил он, пододвигаясь ближе.
– Нет. Это просто нервы не выдержали. Сейчас я успокоюсь.
Осени очень хотелось протянуть руки и снова прижаться к нему. Но вместо этого она выскользнула из его рук.
В течение нескольких минут Джесс сидел не шелохнувшись, и ей очень хотелось знать, о чем же он думает. Ее очень удивило, когда он поднял тяжелый тюк.
– Я собираюсь оставить его здесь. – Он стоял позади нее на краю уступа.
– Трудно поверить, что ты сумел дотащить это сюда.
– По правде говоря, у меня просто не было времени размышлять, и я действовал механически.
Так же все это время вела себя и Осень. Она была рада, что оказалась здесь с ним.
Вода отступила из пещеры, оставляя мокрый пол. Осень прислонилась спиной к стене.
– Если вода не поднимется снова, к утру мы высохнем, – предположила она.
Ее рубашка уже не липла к телу. В свете луны она видела, что и на Джессе рубашка висит свободно, оставляя вздымавшуюся от глубокого дыхания грудь открытой. Она едва заметила, что он подошел и склонился над ней.
У нее перехватило дыхание, когда, преодолев расстояние между ними, он стал гладить ее по щеке.
– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – мягко спросил он.
– Мое сердце все еще бьется как сумасшедшее, но, думаю, скоро успокоится.
Сжав руки в кулаки, она с трудом удерживалась от того, чтобы не коснуться Джесса. Ей хотелось прижать его к своей груди и почувствовать, как его сердце бьется в унисон ее собственному. Она следила за каждым его движением, пока он устраивался у стены напротив нее.
– Теперь, похоже, ты в норме. Почему бы тебе не поспать? – предложил он.
– Лучше отдохни ты, – сказала она ему. – Я слишком взволнована, чтобы уснуть.
Он не ответил, только чуть подвинулся, заняв более удобное положение. Его лицо покрывала тень, но она чувствовала его пристальный взгляд.
О чем он думал? Она нуждалась в дружеском участии, а Джесс был совсем близко от нее. Она хотела бы утонуть в его объятиях, но, впрочем, было достаточно и того, что он рядом. Она была полна желаний, но не осмеливалась анализировать их.
Через час, снова сокрушая все на своем пути, стихия отступила, оставив после себя мертвую тишину. Осень расправила затекшие мускулы и выпрямилась. Осторожно, чтобы не удариться головой о скалистый потолок пещеры, она стала шарить вокруг, пока не нащупала тюк. Осень с трудом сумела развязать намокшие кожаные завязки, и, наконец, ей удалось найти старинную флейту, которую она уложила последней. Она снова прислонилась к стене, поднесла флейту к губам.
Переливчатые звуки наполнили пещеру, когда она заиграла на древнем костяном инструменте. Покой разливался вокруг, успокаивая и ее расходившиеся нервы. Знакомые мелодии сняли напряжение, которое она испытывала весь день.
– Хорошо играешь. – Голос Джесса звучал спокойно, словно музыка успокаивала и его. – Ты играешь то, чему научил тебя я.
Интересно, напомнила ли ему мелодия о прошлом? Возможно, именно поэтому она и начала играть на флейте. У Джесса была своя флейта, которую ему когда-то подарила его бабушка-индианка из племени апачей, и он играл Осени песни каждый вечер перед тем, как наступала их ночь любви.
– Ты по-прежнему играешь лучше меня. – Она склонилась к нему и протянула флейту. – Вот. Теперь твоя очередь.
Он помедлил, но она продолжала протягивать ему инструмент. Интересно, понимает ли он, что она предлагает ему свое сердце? Наконец он сел и взял инструмент. По его быстрому резкому движению легко было понять, насколько он напряжен. Когда его пальцы коснулись ее руки, он замер.
На крошечном расстоянии между ними ощущалось огромное напряжение. Она слышала его неровное дыхание.
– Почему, Джесс? – Ее шепот нарушил тишину. – Что произошло с нами?
Его тело напряглось. Она видела очертания его фигуры, резко выделявшейся в лунном свете.
– Я мог бы задать тебе этот же вопрос. – Его слова прозвучали так, словно он злился на нее.
– Но ведь не я положила конец нашим отношениям. Я еще целый месяц оставалась в лагере. Это ты перестал приходить.
Прежде чем она продолжила свои возражения, он начал играть на флейте. Она не хотела поддаваться нежным звукам, не желая прерывать разговор. Память воскрешала ночи под звездами, когда он играл песни любви. А мелодия сегодняшнего вечера была неприкаянной и печальной.
Когда он кончил играть, она заговорила.
– Ты никогда раньше не играл эту мелодию.
– Она напоминает мне слишком о многом.
Осень села прямо. Она поняла.
– Мария. Ты по-прежнему любишь ее… – Он когда-то говорил ей, что был помолвлен.
Он положил флейту.
– Она всегда будет здесь. – Он постучал по груди. – Здесь. В моем сердце.
Понимая всю тщетность соперничества с тенью, Осень облокотилась о стену.
– Прошли годы, Джесс. Ты не можешь жить прошлым.
– Неужели ты думаешь, что я не понимаю этого? – В его голосе звучала боль. – Я готов все изменить – и вернуться к нормальной жизни. Но я дал клятву Марии.
Она закрыла глаза. Она поняла: он нуждался в помощи.
– Что с ней случилось? Ты можешь рассказать?
Несколько минут он сидел молча. Осень безмолвно молила о том, чтобы он доверился ей.
– Она была сестрой Энрике. Ты говорил мне об этом.
Глубоко вздохнув, он заговорил:
– Да. Она была моложе нас с Энрике. Я любил ее многие годы, но никогда никому не говорил об этом. Я хотел дождаться, пока Мария вырастет, чтобы быть уверенным, что она на самом деле любит меня, а не просто страстно влюблена.
– Наверняка она любила тебя, Джесс. И какая бы женщина не полюбила?
– Я просил ее выйти за меня замуж после того, как пришел из армии. Она тогда училась в колледже.
По его голосу Осень поняла, что он улыбается. И постаралась побороть непрошеную ревность. Месяц мы провели вместе. Сколько же они были с Джессом?
– Потом мне пришлось вернуться на ранчо – из-за дел и отца.
Теперь в его голосе звучала горечь, но Осень не стала его прерывать.
– Тогда-то это и случилось.
Он наклонил голову, опершись спиной о стену, и замолчал. Осень ждала, пока он не начал подносить к губам флейту. Она протянула руку и остановила его.
– Говори.
Мускулы его руки напряглись, давая ей понять, какая волна эмоций охватила его. Она отдернула руку.
– Я должна это знать, – сказала она ему.
– Возможно, что это так.
Он неожиданно повернулся, вглядываясь в ее лицо, но она молчала. Она испытывала неловкость, сама не зная, почему.
– Она была красива и невинна, – продолжал он с усилием. – Ее никогда не касались темные стороны действительности. Семья оберегала ее.
Осень закрыла глаза, вспоминая, как Дони и Майк ее защищали.
– У нее был белый жеребец. Никто, кроме нее, не мог на нем ездить. Понимаешь, она умела найти подход к животным.
Осень удержалась от комментариев, чувствуя, что ему необходимо снять с себя все бремя воспоминаний, прежде чем он сможет перейти к страшной правде.
– Может быть, именно поэтому она стала единственной женщиной, которая сумела приручить и меня. Я был диким и безрассудным. Но она могла успокоить меня одной улыбкой.
И снова Осени пришлось подавить в себе чувство ревности, когда она пыталась представить себе Джесса юношей. Трудно было поверить, что сильный и рассудительный человек, каким знала его она, был когда-то безрассудным юнцом.
Речь его, вначале звучавшая бессвязно, стала более четкой; он жестко выговаривал слова, и она поняла, что подошел конец истории, которую ей необходимо было услышать.
– Она поехала верхом в горы. Их ранчо расположено на границе, и она подъехала слишком близко. – Для убедительности Джесс похлопал себя по бедру.
– Слишком близко к чему?
– К бандитам-наркоманам, переправляющим кокаин.
История обещала быть ужасающей. Она понимала больше по его голосу, чем из весьма скромных своих познаний людей этого порочного круга, которые занимались наркотиками. Этими историями изобиловали почти все страны, в которых она жила.
– Она верила каждому. Я могу представить, как она подъехала к ним. Возможно, она спросила, не нужно ли им что-нибудь…
Осень скорее почувствовала, чем увидела, как он содрогнулся. Она было протянула к нему руку, но опустила ее обратно на колени, едва он начал говорить.
– У нее не было шанса избежать расправы. Сначала они ее изнасиловали, а потом изувечили. Энрике нашел ее, брошенную умирать медленной смертью, в пустыне.
Невольный крик слетел с ее губ, когда она услышала представший перед ее мысленным взором финал трагедии. Она могла ревновать чувства Джесса к Марии, но она никогда бы не пожелала зла девушке, не говоря уж о таком жестоком конце.
Тяжелая тишина повисла после того, как Джесс закончил свой рассказ. Вопросы стаей проносились в ее голове, но сейчас было не время задавать их. Позже она сможет выяснить, нашли ли убийц. А сейчас ей обязательно нужно было знать, закрыто ли его сердце для любви после смерти Марии.
– Джесс, с тех пор прошло много лет.
– Неужели история, которую я только что рассказал, ни о чем тебе не говорит?
Нет, она не поняла, о чем ей должна была сказать эта история, также как и не поняла, почему он говорил так, словно она виновата в чем-то.
– Не закрывай свое сердце для любви из-за того, что случилось прежде. Оставь это в прошлом.
– Ты говоришь мне о том, что я снова должен любить? – Недоверие прозвучало в его голосе.
– Я не могу говорить кому-то, любить ему или нет, – любовь или есть, или же ее нет…
Через вход пещеры вливался широкой полосой голубоватый лунный свет. Ее взгляд встретился с его взглядом и попал в ловушку. Теперь она не могла слышать шум отчаянно бившейся о скалу воды из-за прерывисто бившегося в груди сердца.
– Но если нет доверия?
– Это делает любовь мучительной, но ты все равно не должен отказываться от нее.
Тревожное желание и беспокойство мучило ее. Дело здесь было не в доверии – она ни разу не совершила ничего такого, что бы могло вызвать недоверие. Доверительные отношения между ними укреплялись, но из этого ничего не вышло. Опыт научил ее быть осторожной.
Джесс сдвинулся, и она сосредоточилась на его движении. Она почувствовала в нем какую-то нерешительность и хотела, чтобы он успокоился.
Он заговорил спокойным голосом:
– У тебя есть чувства, и у меня тоже.
Его чувства – это было как раз то, о чем она хотела знать как можно больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41