— Снаружи, наверное, — бросила Фрея, подошла к открытому окну и — словно это было вполне обычное дело — залезла на подоконник, используя для этого необструганный деревянный брус, поставленный сюда, видимо, именно для этой цели, и спрыгнула вниз. Джек последовал за ней со странным чувством, будто проходил сквозь зеркало в Зазеркалье, в манящую приключениями страну чудес.
Он оказался в маленьком саду, скрытом от мира высокой живой изгородью. Сад рассекали на четыре части вымощенные камнем тропинки… Пьянящий аромат поднимался от серо-зеленых растений с желтыми и лиловыми цветами, над которыми гудели пчелы.
Фрея зашагала к арке в изгороди, затем обернулась и остановилась, дожидаясь его. Он услышал голоса. Женщины о чем-то спорили на повышенных тонах.
— Мамочка, это же моя свадьба.
— Знаю, дорогая, но ты не можешь просить преподобного Туэкера зачитать в церкви «Песнь песней». Разве я не права, Гай?
Раздался резонирующий звук от удара дерева о дерево, затем звук более глухой, и мужской голос победно заключил:
— Вот вам!
Джек почувствовал на своем предплечье стальной захват.
— Помни, — скомандовала Фрея. — Бойфренд. Безумно влюблен. Я восхитительна.
Джек почувствовал раздражение. Он сам знает, как ему сыграть свою роль. Как завоевать своим обаянием всю семью — включая саму Фрею. Он взял ее руку и сунул под мышку, ощущая, как она напряжена.
— Называй меня «дорогой», — сказал он, когда они проходили сквозь арку.
Их взглядам предстала типично английская картина. Перед ними расстилался длинный ровный газон, расцвеченный маргаритками, с живой изгородью по сторонам, а за ним — цепь зеленых холмов. Там было одно такое элегантное раскидистое дерево — кипарис? кедр? — в тени которого стояли шезлонги и столик из кованого чугуна с напитками на подносе. Никто их сначала не заметил. Две женщины стояли к ним спиной, опираясь на клюшки для игры в крокет. Они смотрели на мужчину в панаме, который наклонился, чтобы установить мяч в правильную позицию у одной из белых ямок. Он распрямился, прикрыл глаза от солнца и радостно воскликнул:
— Фрея!
Она сделала несколько шагов, увлекая за собой Джека, и остановилась в растерянности.
Мужчина поспешил им навстречу. Он был высок и худ и так похож на свою дочь, что Джек чуть было не рассмеялся: то же овальное лицо, тот же длинный нос и располагающая улыбка, та же посадка головы. Только цвет глаз и волос другой — глазами Фрея пошла, наверное, в мать.
— Наконец-то приехали. — Отец с безыскусной радостью обнял дочь. — Как здорово! — Он погладил ее по голове по-отечески нежно и просиял.
— Привет, Фрея! Приятно видеть тебя. — Должно быть, это Аннабел, почтенного вида женщина в цветастой юбке, скромно прикрывающей полные икры, и белой блузке. Темные волосы ее, припорошенные сединой, были схвачены широким ободком. Лицо немолодое и усталое, но все же приятное. Она никак не походила на злую мачеху. Фрея позволила расцеловать себя в обе щеки.
Женщина помоложе обернулась, взмахнув молотком. Она оказалась симпатичной яркой брюнеткой с полными губами и миндалевидными глазами. Чуть прищурившись, она смотрела на Джека понимающим взглядом. На ней были белые бриджи до колен и топ, открывающий гладкие, округлые плечи.
— Привет, Фрея.
— Здравствуй, Тэш.
Они держались на расстоянии, оценивающе глядя друг на друга и напряженно улыбаясь. «Bay!» — подумал Джек.
Наступила неловкая пауза. Затем Аннабел шагнула к Джеку и с доброй улыбкой протянула руку.
— Вы, должно быть, Майкл, — сказала она.
Джек снова почувствовал тугой захват на предплечье.
— Это Джек, — сообщила им Фрея несколько раздраженно, — мой друг, Джек Мэдисон.
— Простите… — Аннабел покраснела.
— Я тебе говорила, — злорадно прошептала Джеку Фрея.
— Ей-богу, Фрея, ловко ты их меняешь. — Тэш озорно подмигнула Джеку.
— Рады видеть вас с нами, Джек, — сказал отец Фреи, выходя вперед. — Я — Гай Пенроуз, а это моя жена Аннабел. А теперь позвольте мне познакомить вас с тайной древнего племени аборигенов. Странноватый английский напиток, но я думаю, вам понравится. Называется пимм.
Джек с некоторым облегчением направился к столу с напитками, прочь от поля напряженности, созданного усилиями всех трех женщин. Мужчины всегда более прямолинейны. Мистер Пенроуз достал сигару из-за потертой ленты на панаме. Джеку он уже нравился. Они стояли, непринужденно беседуя, а между тем тени удлинялись, и птицы клином потянулись по небу. Напиток напоминал пунш, но с добавлением фруктов и листьев мяты. Джек пил с жадностью. Усталость после дороги как рукой сняло. Он начинал наслаждаться жизнью.
— Вы ведь не адвокат, не так ли? — Это уже Тэш вперилась в него, хлопая накрашенными ресницами.
— Нет, это Майкл — адвокат, — сухо заметил Джек. Будь он и вправду любовником Фреи, наверняка вышел бы из себя.
— Я так и подумала. Эти адвокаты — такие зануды.
— Ну спасибо, — со смехом сказал Джек.
— Что за шутки? — Фрея внезапно оказалась рядом с ним.
— О, Фрея, я хотела сказать… — Выражение лица Тэш внезапно изменилось. Оно стало жестким, даже хищным. — Ты не против, если роль подружки невесты достанется другой?
— Конечно, нет, — довольно сдержанно ответила Фрея.
— Хорошо. Папочка сказал, что мне следует тебя спросить.
— Все нормально. Даже к лучшему. Джек просто не представляет меня в розовом атласном платье.
Джек внезапно вспомнил сообщение, там, на квартире в Нью-Йорке. Пришло неделю назад. Джек подумал, что поздновато его отправили, если учесть, что свадьба послезавтра.
Тэш уже размахивала пальчиками перед носом у Фреи.
— Не хочешь посмотреть на мое кольцо?
— Да, конечно. — Фрея наклонилась, чтобы рассмотреть его. — Чудесное кольцо, Тэш. В самом деле, очень милое. — В голосе ее было немного тепла, но Джек видел, что это ей дается с трудом.
— Рубины, знаешь ли. Стоит целое состояние. К счастью, все оплатил Ролле. После свадьбы мне не придется работать. Не то что тебе, бедняжке, — все тянешь и тянешь лямку.
Фрея приподняла бровь. «Bay!» — подумал Джек.
— Забавно, — пробормотала она. — Я думала, женская добродетель важнее рубинов.
— Еще выпьем? — Джек схватил кувшин и разлил пряный напиток по стаканам.
— Гай, дорогой, почему бы тебе не помочь с чемоданами, пока я присмотрю за ужином? — сказала Аннабел. — Думаю, вы захотите переодеться после дороги.
— Хорошая мысль, — с энтузиазмом откликнулся Джек. — Освежающий душ, и я снова готов в бой.
Он был смущен, видя, как они обмениваются улыбками.
— Джек — американец, — объяснила Фрея.
Конечно, душа здесь не было. Даже так называемая ванная мало напоминала то, к чему привык Джек. Она была огромной, с красивым, оправленным в камень окном, которое Фрея почему-то называла муляжом, но все, что касалось санитарно-гигиенических приспособлений, имело возраст, сравнимый с возрастом самого дома. Унитаз возвышался на малахитовом троне, но над ним нависала цистерна черного металла с цепью, уместной разве что в пыточной камере. Судя по тому, что здесь же имелся книжный шкаф, пестревший корешками с веселыми заголовками, британцы привыкли проводить в этом помещении значительную часть жизни, восседая на троне в позе орла и от души веселясь. Огромная ванна на бронзовых лапах, сжимающих четыре шара для опоры, располагалась посредине. Из крана с надписью «горячая» лилась холодная вода и наоборот. Джек убедился в этом на собственном горьком опыте. Он мог лишь догадываться о том, что подобными штучками британцы надеялись сломить моральный дух немцев во время Второй мировой, если бы те все же завоевали остров. Весь дом представлял собой странную смесь Замка ужасов и Дворца принцессы. Имелась в доме комната Бесси, то бишь Елизаветы, и Красная комната, и Зеркальная комната и что-то похожее на скит или келью. Было «новое» крыло, пристроенное в веке эдак семнадцатом. Были бронзовые бюсты и странного вида настенные часы, персидские ковры, наспех заштопанные, ужасные старые кушетки, покрытые индийскими покрывалами, расписной китайский сервант, на котором восседал кот, сонно мигая. Все было ветхим и дряхлым: отвалившаяся штукатурка, растрескавшиеся панели, плесень на потолках, дамасские шелковые ковры на стенах, рассыпающиеся в прах. Он не мог понять, очень богаты Пенроузы или очень бедны. Фрея вела его по бесконечным коридорам и черным лестницам к огромной спальне с мрачной мебелью и обветшалыми коврами, ничего не объясняя, делая вид, что все это в порядке вещей. Ничего. Он как-нибудь уложит это все в голове. Может, даже использует в своем романе. Между тем весьма любопытно было понаблюдать Фрею в среде ее обитания.
Джек ни разу не видел, чтобы она так нервничала. И не мог понять, что тому виной — ее семья или он сам. Надо признать, было несколько непривычно провести вдвоем ночь в этой огромной спальне. Огромная кровать приветливо манила к себе, наверное, и ее тоже, отчего, по-видимому, Фрея встречала с ледяным высокомерием его вымученные глупые шутки. И все же это она отчаянно нуждалась в «бойфренде», а он лишь согласился взять на себя эту роль. Надо признаться, не без удовольствия. Все могло бы получиться забавно.
Она распаковала вещи. Он тоже. Джек достал пижаму, купленную специально к случаю, с заботой о приличиях, и положил на «свою» сторону постели. После недолгого колебания она положила свою — бледно-розовую с черной отделкой — на другую. Потом вдруг взяла его пижаму и демонстративно переложила на шезлонг. Джек пошел в ванную, переоделся, она сделала то же самое, вернувшись в облегающих белых брюках и сиреневом топе, который был ей весьма к лицу. Пока она возилась с волосами, Джек стоял у окна, любуясь садом, лужайками с пасущимися овцами и серебристой полоской моря вдалеке. Не было видно ни дорог, ни электрических линий, ни машин — ничего, что напоминало бы о современности. Он бы не удивился, если бы, проснувшись поутру, увидел, что за окнами разыгрывается рыцарский турнир или девушки-селянки водят хоровод вокруг майского столба. В этом заколдованном месте может случиться все, что угодно. И близость чуда действовала на него возбуждающе.
Наконец Фрея объявила, что готова. Джек распахнул перед ней дверь и, жестом приглашая пройти вперед, сказал:
— Только после вас, любимая.
Фрея резко обернулась. Она смотрела на него так надменно, что он рассмеялся.
— Брось, Фрея. Мы в Англии. И дождя нет. И мы влюблены как сумасшедшие. Давай повеселимся. — Он предложил ей руку.
Она вдруг улыбнулась:
— Идет, дорогой.
Они спускались по главной лестнице в обеденный зал торжественно и плавно — рука об руку.
Фрея в миллионный раз перевернулась на другой бок. Она испробовала все возможные позы на этом проклятом шезлонге, и все они обернулись пыткой. Если она садилась, откидываясь на спинку, у нее начинало ломить шею. Если растягивалась, ноги свешивались с острого края, и к ним приливала кровь. Если она сворачивалась калачиком, бедра затекали, ноги начинало сводить судорогой. Стоило ей повернуться, как одеяло сползало и ей становилось холодно. Было уже два часа ночи, она знала это точно, потому что эти чертовы часы с маятником били каждые четверть часа.
За окнами совы занимались тем, что у сов получается лучше всего — ухали. В комнате раздавался негромкий ритмичный храп Джека. Фрею так и подмывало растолкать его. Как он смел взять и уснуть, когда ей так плохо? Она села и со злостью посмотрела на Джека. Луна была полной, а занавески — старыми и протертыми. Она видела его голову, мирно покоящуюся на подушке, и выступающее под пуховым одеялом большим бугром его коматозное тело. Как случилось, что он там, а она здесь?
Фрея со стоном снова легла на свое ложе пыток. Она сама виновата, Джек уверял ее, что кровать достаточно просторна для обоих, но ей не понравился фривольный тон, которым он предложил ей лечь вдвоем. Бросить монетку после долгих споров предложила она сама, и сама же проиграла. Сейчас она ругала себя за дурацкое легкомыслие, а Джека — за то, что так легко принял ее поражение. Настоящий джентльмен стал бы протестовать, настоящий джентльмен предпочел бы спать на полу, нежели лишить леди комфортного сна.
Но Джек не был джентльменом, он только притворялся таковым. Фрея мрачно выругалась, вспоминая, как он актерствовал за ужином, как бесстыдно втирался ко всем в доверие.
«Позвольте мне принести вам это блюдо, миссис Пенроуз… Великолепная сигара, мистер Пенроуз». Даже Тэш воздержалась от своих обычных ехидных комментариев. Вот так он сидел за столом, абсолютно непринужденно, в темно-синей рубашке и отглаженных брюках, которых она ни разу на нем не видела, с новой аккуратной стрижкой, развлекая всех рассказами о его родном доме и забавным южным акцентом. Отец даже принес из погреба заветную бутылку портвейна, словно Джек был самым настоящим Мистером Милый Парень, а не скупым, самодовольным, бессердечным, спящим чудовищем.
Сова глухо ухала в темноте. Часы громко тикали. Джек похрапывал. Под ковром кто-то, о ком ей даже не хотелось думать, скребся и попискивал.
Фрея откинула одеяло и встала. С нее довольно. Если так будет продолжаться и дальше, утром ее можно будет принять не за старшую сестру Тэш, а за ее мать. Она босиком прошлепала к кровати и хмуро уставилась на Джека. Он лежал на спине, на самой середине кровати, с дурацким аристократически-надменным выражением лица.
— Джек, — на всякий случай позвала его Фрея.
Ни звука.
Фрея пребывала в нерешительности. Она так устала и так замерзла. Она напомнила себе, что совершенно незнакомые люди прижимаются друг к другу, чтобы согреться, когда пурга застает их на горных перевалах. Ковбои иногда даже спят со своими лошадьми. Что такого, если она займет крохотный участок кровати всего лишь на несколько часов? Джек даже не узнает, если она проснется засветло и вернется на шезлонг. Практичное решение, только и всего. Она легонько толкнула Джека в плечо. Он послушно повернулся на бок, перекатившись на свою половину, освободив для нее пространство. Фрея забралась под одеяло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49